Меч

Магдебург, год 941 от Рождества Христова, сентябрь

Таким Бруно брата не видел ни разу в жизни. Даже когда Оттон узнал об измене Генриха два года назад, его лицо осталось бесстрастным. Сейчас же король был взбешен и не собирался этого скрывать. Разнос десятком наковален рухнул на голову начальника разведки, но и Бруно, всего лишь невольному свидетелю, стало не по себе. Конрад же и вовсе сровнялся цветом лица с алебастром. Как бы в обморок не грохнулся. Нет, удержался старый вояка. Пообещал «разобраться и доложить». И ушел, выпровоженный красноречивым жестом раздраженного монарха.

— Ну? — развернулся король к брату. — Как тебе это нравится? «Стрелы Перуна разогнали войско князя Полянского, перебив храбрых полянских воев без счета». А слог каков! У меня разведчики или миннезингеры?! Какие, к чертям, «стрелы Перуна»?! При чем здесь их божки?! Что там произошло на самом деле?! Ты придумал эту «пробу сил»! Вот и скажи теперь, что всё это значит?!

— Это значит, — ответил Бруно спокойным голосом, — что мы молодцы. И умницы. Отправили бы наших, сейчас пришлось бы их хоронить. А так смотрим, как другие забрасывают свежие могилы. Лешек потерял двух братьев, а мы с Генрихом живы. Очень неплохая новость.

— Рад за вас! — прошипел Оттон, но обороты сбавил. Не пристало королю бросаться на окружающих, когда его шестнадцатилетний брат демонстрирует спокойствие, достойное богов Олимпа. — И что делать дальше?

— В первую очередь, следует разобраться, что произошло на самом деле, — так же ровно продолжил Бруно. — Не ввязывая ни языческих богов, ни чертей, ни Господа. Потому что, если всерьез грешить на Высшие Силы, то решения нет и не будет. И нам требуется исключительно смирение. И выдержка в безропотном ожидании Страшного Суда в виде визита князя Игоря в Магдебург. А поскольку подобный исход не устраивает никого из нас, то прежде, чем посыпать головы пеплом, давай разберем версии проще. Например, чем тебе не нравится возможность существования неведомого оружия?

— Неведомое оружие? — переспросил король. — С чего ты взял?

— Думаю, Отто, думаю. И пытаюсь докопаться до истины.

Принц прошелся по кабинету, взял бокал с бургундским, покрутил в руке, поставил обратно. Ухватил из вазы печенье.

— Точно известно следующее, — продолжил он, возвращаясь в кресло. — По пути в Киев войско Лешека угодило в засаду. Но поляне сумели выбраться из западни. Более того, они не только вырвались, но и победили, уничтожив всех, или почти всех нападавших…

— Победили? — опять вспыхнул Оттон. — Не приведи Господь одерживать такие победы! После этого остается только завидовать невезучему царю Эпира! Одна победа, и войска нет! А противник не потерял и десятка воев!

Бруно не смутился:

— Тем не менее, поляне убили нападавших и завладели полем боя…

— Заваленным собственными трупами!

— Неважно. Если бы они дрались с древними богами или чертями, трупов было бы стократ больше. И никаких побед. Убить чертей или богов смертным не под силу. А значит, это были люди. Или кобольды с альвами. Тролли. Великаны. Еще кто-нибудь подобный. Но, с кем бы ни дрался князь, его противник смертен. Соответственно…

Оттон с уважением посмотрел на брата:

— И откуда ты только взялся, такой умный?

— Из того же места, что и ты. Только на пятнадцать лет позже. Продолжим?

— Давай! — скомандовал король.

— А раз смертные, то как они могли малыми силами перебить большое войско? Только имея оружие, превосходящее мечи и стрелы настолько же, насколько те превосходят мотыгу крестьянина.

— А магия? — бросил Генрих, до этого молча сидевший в углу.

— А магия, — парировал Бруно, обернувшись, — лишь один из видов оружия. Нам сейчас совершенно неважно, молниями кидались русы или арбалетными болтами. Важно, что получалось это у них весьма эффективно.

— Да уж… — пробурчал Оттон.

Король не то, чтобы начал успокаиваться, но старался держать себя в руках. Тем более что прекрасно знал умение брата всё «разложить по полочкам» и не хотел ненароком сбить с нужной мысли.

— Но еще интересней другое…

— А почему они не использовали это оружие, когда брали Константинополь? — спросил вдруг Генрих.

— Вот! — воскликнул Бруно. — Братец, ты гениален!

— Не сомневался! А в чем заключается моя гениальность?

— Умеешь задавать правильные вопросы! — за брата ответил король. — В самом деле, почему Игорь не использовал такое оружие против Византии? Ведь мог же…

— Во-первых, — усмехнулся Бруно, — может, и использовал. Каким образом сгорели дромоны и хеландии? Да еще так вовремя?! Но на суше не использовал. А это значит, что у Игоря этого оружия мало. Или мало людей, которые умеют им пользоваться. Или которых можно этому научить. Тех же магов, например. А теперь их стало еще меньше. На убитых славянами!

Бруно сделал паузу. Наступила тишина. Братья переваривали услышанное. Наконец Оттон произнес:

— Интересная мысль. Осталось только понять, что это за оружие. И успокоить войска, что никакой чертовщины не ожидается. Притом, не объявлять громко, а пустить слух… Они сами себя убедят.

— А вот этого делать не стоит! — резко отозвался Бруно. — У нас крестовый поход за веру! Во славу Господа нашего! И Господь идет впереди наших полков! Так что дьявол не сможет помочь врагу! Поляне были некрепки в вере, потому и погибли. Но те, которые оказались сильны, убили пособников Люцифера…

— Ты чего несешь? — подозрительно уточнил король.

— Версию для черни. Включая в их ряды дворянство и прочих герцогов. Чтобы, когда вокруг будут падать убитые этим оружием, чернь рвалась вперед, уверенная, что именно им, крепким в вере, ничего не грозит. Так что побольше молитв, проповедей, нарисовать кресты на плащах… У сарацин есть такое понятие, как «Джихад». Святая война. Вот ее и организуем. А самим надо узнать, чем же таким приложили Лешека и как с этим бороться. Думаю, надо мне съездить, поговорить с князем.

— Тебе? — удивился Генрих. — Лично?

— А кому еще? — сказал Оттон. — Бруно прав, другие могут не услышать что-либо важное.

— Но это почти в пасть русам!

Король улыбнулся:

— Вот ты и займешься безопасностью поездки. Не сложнее, чем мятежи против меня организовывать!..