Мануловы сказки

Глава 14

«Особо секретно»

Только два экземпляра.

Экземпляр №1 — Ее Императорское Величество Ролана.

Экземпляр №2 — Главнокомандующий войсками Традорн.

Военная доктрина Империи

«...Основной задачей армии и флота на современном этапе считать обеспечение стратегической обороны сухопутных и морских границ Империи. Потенциальным врагом является Республика под управлением Совета Народного Спасения. До начала боевых действий наши государства находятся в состоянии временного перемирия. Право назначить дату начала активных боевых действий Императрица оставляет за собой...»

Закончив читать третий экземпляр документа, я сложил его пополам и засунул под матрас. Всегда необходимо делать резервные копии важной информации. Конечно, это явное нарушение режима секретности — хранить документ особой важности в таверне под матрасом, но куда еще спрятать? Не в землю же зарывать.

— Неплохая доктрина получилась, — похвалил меня внутренний голос. — Не скажешь, что дилетанты писали.

— Почему сразу дилетанты? — обиделся я.

— Провинциальный полковник и манул, конечно, самые подходящие кандидаты для создания основного военного документа целой страны, — рассмеялся невидимый собеседник.

— Во-первых, главнокомандующий войсками Империи, во-вторых, Манул Ее Величества, — рявкнул я.

— Да хоть как вы себя назовите, а сущность от названия не меняется, — не унимался внутренний голос.

— Да ну тебя! — кто последний сказал в споре, тот и победил.

Доктрина и план обороны Империи — два совершенно разных документа. В первом мы в нескольких фразах описали общую ситуацию в мире. А вот второй предполагал детальный перечень шагов по осуществлению задач первого документа.

Вот это действительно секретный документ, который я не решился выносить из генерального штаба. Как быстро все меняется — раньше здание штаба войск области, а теперь здание генерального штаба Империи.

Согласно плану обороны мы развернули гигантскую стройку на обеих дорогах, ведущих в соседние области. Местность целиком и полностью на нашей стороне — вдоль дорог тянулись непроходимые леса, перемежающиеся огромными болотами. Враг будет вынужден двигаться узкими колоннами, а мы создадим укрепрайоны на их пути.

Подобный прием использовали триста спартанцев, когда сдержали многотысячную армию персов в Фермопильском проходе. На самом деле герои не стояли ровной стеной, а заняли оборону в том месте, где он немного расширялся. Враг выходил из ущелья, и воины царя Леонида атаковали его с трех сторон. Таким образом, малочисленный отряд спартанцев мог вполне успешно сражаться против огромной армии Ксеркса.

Мы тоже решили не распылять силы вдоль всей границы. Достаточно организовать мощный заслон на стратегических направлениях в удобных местах. Определили на карте несколько подходящих участков, а потом отправились на летучках в те места лично и выбрали два — по одному на каждой из дорог. Хорошие позиции: лес резко обрывается, и начинается широкая долина. Такое впечатление, что природа создала эти места специально для оборонительного рубежа. Наемные рабочие и «республиканцы» рыли окопы, возводили позиционные районы для артиллерии, расчищали аэродромы для летучек, устанавливали километры колючей проволоки на флангах оборонительных позиций.

Выпуск «колючки» освоили сразу несколько крупных кузнечных мастерских Ресея. Как раз тот случай, когда для имеющихся уже технологий не хватает идей, как их использовать. Моя идея с паровыми пулеметами легко реализовалась на предприятиях, выпускавших чайники и самовары. На первых испытаниях нового оружия присутствовала императрица со свитой. После ошеломляющих успехов пулеметов — мишени разлетались в клочья с расстояния пятидесяти шагов, Ролана отвела меня в сторону и грустно спросила:

— Сергей, ты считаешь нам нужны такие ужасные машины?

— Это ужасные машины? Ты не видела по-настоящему страшной военной техники, о которой я мог бы тебе рассказать. Вы не сможете ее производить, потому что нет подходящих станков и материалов.

— Мне с лихвой хватило этих, как ты их называешь, пулеметов.

— Ролана, нам необходимо такое оружие. Тем более, если ты заметила, оно не убивает, а только сбивает с ног и калечит. Это быстро отобьет охоту наступающим лезть на наши укрепления.

— Все равно печально.

— Согласись, мы знали, что без войны нам не обойтись. Не думаю, что СНС без боя признает нашу независимость. Мы должны сразу им показать, что способны дать отпор любому врагу.

Хорошая девушка. Врагов жалеет. Я их тоже жалею — солдаты не виноваты, что командиры приказывают им умирать. А мы имеем право отдавать такие приказы нашим войскам? Хотелось бы верить, что правда за нами.

Не стал я показывать эскадрильи летучек и последствия коврового бомбометания — зачем травмировать нежную душу девушки? Зато генштаб и Раскун сполна насладились лихой атакой бомбардировщиков на вражеские позиции. Когда пыль улеглась, глава тайной полиции подошел ко мне, пристально посмотрел в глаза и сказал:

— Не хотел бы быть среди ваших врагов.

Потом развернулся и молча ушел. Надеюсь, что он трижды подумает, прежде чем нас предать. Неизвестно же, какие еще козырные тузы есть у меня в рукаве.

Параллельно с возведением оборонительных сооружений и реорганизацией армии молодая Империя создавала мощный флот.

У республики только береговая охрана, поэтому мы не планировали крупных морских сражений. Но решение стратегических задач на суше невозможно без грамотной поддержки с моря. Бомбардировка прибрежных городов противника, высадка десанта, снабжение войск, да чем только не придется заниматься нашим морякам. Господство Империи на море должно стать абсолютным. По моей подсказке конструкторы додумались до паровых фрегатов. Как я уже говорил, местным изобретателям не хватало идеи, а уж довести ее до совершенства им вполне по силам. Пар до сих пор оставался лишь игрушкой, практического применения местные умельцы для него не видели. Паровой пулемет военные засекретили, поэтому мой набросок парового фрегата (совместно с Кэтиной трудился) морские инженеры Ресея восприняли, как откровение.

Вместо капризного ветра использовать силу пара?!

Гребной винт вместо сотен квадратных метров парусов?!

Гениально!

На стапелях судостроительных верфей Ресея заложили одновременно восемь многопушечных фрегатов. Народ ходил вокруг гигантских корпусов, охал, ахал, трогал руками и потихоньку шептался, что, мол, таких гигантов вода держать не будет, потопнут. Темнота — все рассчитано лучшими мастерами. Имперскому флоту быть!

Самая главная военно-морская тайна под плотной охраной тайной полиции находилась неподалеку от поместья Ресея. Там, на засекреченной верфи по моему личному приказу строились два невиданных корабля. Уникальных для этого мира. Когда я в первый раз рассказал о них Традорну, Главком надолго замолчал.

Встал.

Налил себя коньяка и залпом выпил.

— Знаете, Сергей, — пробормотал он после небольшой паузы, — я случайно слышал, что вам сказал Раскун на полигоне. Так вот, совершенно с ним согласен, более того, подозреваю, что нам сказочно повезло!

— С чем повезло? — удивился я. — Со мной повезло?

— Нет, — ехидно ответил главнокомандующий. — Нам повезло, что мы не можем реализовать все ваши идеи. Как вспомню об этой супербомбе, уничтожающей целые города…

Он зябко повел плечами.

Хм, когда это я успел рассказать ему об атомном оружии? Не помню, наверное, это в тот день, когда меня на лафете привезли в таверну.

А что послужило поводом для такого высказывания кадрового военного? Мы разговаривали о паровых фрегатах. Традорн искреннее восхищался их предполагаемой скоростью и огневой мощью. Имея такой флот, можно планировать полномасштабные морские сражения, но вот противника на море у нас, к сожалению (или к счастью?) нет. Береговая охрана республики? Несколько суденышек, имеющих на вооружении пару-тройку пушек? Смешно! Зато можно планировать осаду приморских городов с одновременной бомбардировкой с моря.

Внезапно меня осенила гениальная мысль. Дальнобойность местных орудий сравнительно невелика. А что нам мешает использовать для бомбардировок летучки с авианосцев? Гигантские корабли на паровом ходу, вооруженные орудиями для ближнего боя и «летающими крепостями» для дальнего. Смотрим: большой палубы для взлета не надо, запасов керосина не требуется. Вполне возможно спроектировать и построить авианосец эпохи Великой Французской революции. Для этого достаточно лишь самую малость магии — летучке для полета, и мы имеем самое мощное оружие для нанесения дальних ударов в любую точку побережья республики. Вот мы и решили построить двух таких монстров для южного и северного театров военных действий.

Обладание столь необычным оружием стало очередным потрясением для Традорна. На его глазах рушилась все известная ему военная система. Мои идеи превращали в прах тактику и стратегию Норэлтира.

Первый щелчок по носу официальная военная наука получила на экспериментальном полигоне, построенном неподалеку от столицы. Главком не верил, что вся эта «земельно-паровая ерунда», как он называл мою идею создания укрепрайонов на пути следования республиканской армии, может задержать наступление тяжелых регулярных войск.

В голове кадрового военного не укладывалось, что стальную поступь легионов могут остановить какие-то ямы, вырытые в земле, с копошащимися в них вооруженными людишками. Вот в пулеметы Традорн поверил сразу. Достаточно оказалось описать их принцип, как старый вояка проголосовал обеими руками за массовое производство этих орудий. Но зарываться в землю? Фи… это не для настоящего солдата! Только грудью вперед!

Фронтальная кавалерийская атака!

Мощь, напор, быстрота, смертельная боль от удара вороненым клинком! Пушки и ружья не могут остановить летящих всадников!

А паровой пулемет? Пусть не убивает, а только сшибает с коня, ломает кости и сминает защитный нагрудник, но он рассеивает эту лавину смерти…

Вырыли окопы, в дотах грамотно поставили несколько пулеметов. Грамотно? Так чтобы их сектора обстрела перекрывали друг друга. Перед окопами несколько рядов колючей проволоки. И все это в чистом поле на протяжении километра.

Это наш спор с Традорном.

Эшелонированная оборона против впятеро превосходящего противника.

Стреляли, конечно, не свинцом — карушками. Плоды какого-то местного растения. На Земле я бы сказал, что это мелкие яблочки. Почти ранетки.

Главнокомандующий отдал приказ и атакующие колонны медленно, но уверенно начали разбег для удара по нашим позициям. Можете называть это как угодно, но для меня это выглядело как нормальные армейские учения. Синие атакуют, красные обороняются. Победители и побежденные в этих маневрах для меня расписаны заранее. Это Традорн строил радужные планы, что его хваленная панцирная кавалерия прорвет нашу линию обороны и захватит штаб. И в этот прорыв устремится пехота и завершит разгром моих позиций.

Не тут-то было!

Перед началом боя я лично обошел все пулеметные расчеты и пригрозил тому, кто начнет стрелять без моей команды, оторвать все конечности, сослать в «республиканцы» и вырезать всю семью. Насчет последнего пошутил, но эффект мои слова возымели — стрелки боялись лишний раз пошевелиться, чтобы не вызвать моего грозного манульего рыка.

Манулий рык?

Попробую описать: я недовольно втягивал и выпускал когти на лапах, мой адъютант кивал головой, подносил ко рту рупор, и по все округе раздавалось: «….! …..!!! …..! Карудар паскудный!». Последнее — это единственные слова, которые я могу произнести в приличном обществе. Да и то потому, что не знаю значения слова «карудар».

Первый раз такое случилось во время показательных стрельб второго гвардейского артиллерийского батальона. Часть получила на вооружение партию орудий с нарезными стволами. Идея создания таких пушек, конечно же, моя. Я лично контролировал проект и сильно переживал за результаты испытаний. Солдаты боялись нового оружия, у них все валилось из рук. Я пребывал в ужасном настроении! Последней каплей стал бледный лейтенантик, у которого от волнений перехватило горло, он даже не смог подать команду! Кошмар! Кого бы порвать на мелкие клочки?! В гневе я выпустил когти и рыкнул низким горловым звуком. Мой адъютант все понял и попытался передать мое настроение солдатам. Хороший он у меня, и голос у него громкий… и рупор для передачи донесений большой. После моего первого «манульего рыка» один из наводчиков от испуга уронил горящий фитиль прямо на заряженную пушку. Грянул оглушительный выстрел, и с Традорна, прохаживающегося рядом с орудиями, ядром сбило шляпу.

После этого уже испугался командир дивизии, руководивший стрельбами. Главнокомандующий стоял с непроницаемым лицом, я вальяжно выползал из-под стола, под который забился с перепуга, комдив от стыда пытался застрелиться из незаряженного пистолета. Все были при деле… В итоге солдата простили, шляпу Традорну заменили, а рев адъютанта, передававшего войскам мое недовольство, стали называть «манульим рыком».

Мои солдаты замерли, боясь каким-либо неосторожным движением вызвать мое недовольство. Я расположил штаб на холме, прямо за позициями. Оборону занимал все тот же второй гвардейский (первый оборонял в данный момент Северную дорогу). Я подумал, что раз уж они первые получили новое оружие, то им и судьба участвовать в маневрах. Артиллеристов усилили двумя пулеметно-стрелковыми ротами мушкетеров в качестве боевого охранения. Оборону держала пехота в окопах, с флангов прикрывали пулеметы в дотах, а сзади на насыпных бастионах затаились новенькие пушки с нарезными стволами. Чем не прообраз мотострелкового батальона?

Договоренность с Главкомом такова: если его войска дойдут до холма, то победил он, если же мне в течение часа удастся успешно противостоять атаке, то победа на нашей стороне.

Лихие кавалеристы уже достигли дистанции прямого выстрела из пулемета.

Окопы молчали.

«Вражеская» конница все ближе и ближе. Вот нас уже разделяет лишь несколько десятков метров…

Жалко шестиногих лошадок!

Как я и рассчитывал, весь наступательный порыв кавалерии приняла на себя колючая проволока. Зря Традорн так пренебрежительно о ней отзывался. Пусть высота заградительной линии и не велика, зато она состоит из пяти рядов с интервалом между ними около двух метров. Ни одна лошадь не преодолеет в прыжке! Даже с шестью ногами. Что мы имеем? Всадники увязли в колючке, пехота на подходе. Мы специально перекопали поле перед нашей оборонительной линией, усеяли ее различным мусором, ветками — негде там лошадям разгоняться. А вот когда смешались кони и люди…

— Огонь!!!

По моей команде обороняющиеся открыли огонь со всех стволов. Солдаты из окопов неторопливо «отстреливали» из ружей тех, кто умудрился преодолеть заградительную линию. А по основной массе барахтающихся в колючей проволоке «работали» пулеметы из дотов и пушки с бастионов. Посредники (тоже моя идея) придирчиво выискивали в толпе «раненых» и «убитых» (мы же карушками стреляли). Этот загадочный плод оставлял на теле при попадании ярко-оранжевое пятно. Солдаты Главкома несли страшный урон, но упорно продолжали выпутываться из колючей проволоки и пытались продолжать атаку. Прицельная стрельба в упор выкашивала «вражеских» пехотинцев и кавалеристов десятками.

А как иначе? Полевой устав вооруженных сил Норэлтира предполагал следующий порядок стрельбы: «Для произведения выстрела солдат должен прекратить движение. Достать и воткнуть перед собой в землю опорный костыль острым концом вниз. Опереть свое оружие таким образом, чтобы ствол направился в сторону неприятеля, а приклад в противоположном направлении. Зарядить оружие. Произвести выстрел».

Все.

Занавес.

Ни слова о необходимости прицеливания! Я впал в легкий шок, когда на первых же занятиях перед началом учений командир батальона впал в ступор после моего вопроса о том, как они учат солдат целиться — «под яблочко» или в центр мишени?

— Целиться? — удивленно спросил он. — А это как?

— А вы для чего стреляете? — поразился я.

— Чтобы сразить неприятеля! — четко отрапортовал офицер.

Не убавить, не прибавить. Исчерпывающий ответ.

Оказалось, что считается вполне приемлемым произвести выстрел в сторону неприятеля. Авось попадешь в кого-нибудь. Одиночная стрельба солдат по мишени как-то не практиковалась. А зачем? Батальон наступает плотным строем, останавливается, по команде производит залп из всех ружей. Все равно кого-нибудь зацепит из врагов.

Да, боеспособная армия у Норэлтира... Злую шутку с уровнем боевой подготовки сыграло отсутствие внешнего врага и регулярных войн. А с кем им воевать? Армия защищала правительство от своего народа, а для этого не надо метко стрелять. Достаточно одним видом внушать уважение и страх.

Пришлось в срочном порядке обучать своих бойцов различным приемам стрельбы. Особый упор на ведение огня из окопа. Наступательных действий мы не планировали. Наша задача — удержать рубежи Империи. Подавляющее численное превосходство противника компенсируем меткостью.

Пока я предавался воспоминаниям, мои солдаты наглядно демонстрировали превосходство хорошо обученных войск, занявших плотную оборону, над воинами Традорна. Не зря мы столько времени провели на стрельбище. Не скажу, что каждый из «Манульего батальона» (так они стали втихую себя называть) мог попасть белке в глаз, но в лису шагов с пятидесяти запросто!

Думаете, слабый результат? А вы сами попробуйте! Только не из современного ружья с удобным прикладом, нарезным стволом и оптическим прицелом, а из мушкета, да еще круглой пулей. Причем прицеливаясь только с помощью двух бугорков — у зарядного отверстия и на конце ствола.

Результат боя оказался закономерен и предсказуем. Мы в пух и прах разбили наступающих «врагов». Вечером на заседании в штабе Традорн сидел мрачный и немногословный. По докладам посредников соотношение потерь у нас ноль к бесконечности. Мои «манулята» не потеряли в ходе учений ни одного человека! Атакующие же «полегли» полностью. Старый вояка тяжело переживал крушение военной теории, которой он учился всю жизнь. А тут я еще рассказал ему о выдающейся идее с авианосцами. Есть от чего приложиться к бутылке.

К чести Традорна требуется отметить, что наутро он оказался свеж, бодр и активен. Я с теплотой вспомнил своих бывших сослуживцев по батальону в той жизни, на Земле. Армейская закалка — это особое искусство. Гражданские могут себе позволить бледный вид после «вчерашнего», а офицер должен выглядеть образцово на утреннем построении. Местные военные, похоже, придерживались таких же правил.

Вместе с Главкомом на карте мы «проиграли» все варианты штурма укрепрайона, прообраз которого я продемонстрировал на полигоне. Фронтальная атака приводила, по расчетам офицеров генштаба, к потерям у наступающих, несовместимым с последующим продолжением военных действий. А ничего другого, кроме лобового удара, в арсенале военного искусства Норэлтира не пока было.

Исследовали и обратную ситуацию: имперские войска штурмуют укрепления республиканцев. С наступлением у нас получалось хуже. Мое предложение использовать артиллерию для предварительной подготовки штурма особого энтузиазма у Традорна не вызвало. Дальнобойность гладкоствольных пушек оставляла желать лучшего, а орудий с нарезными стволами еще слишком мало для массированного применения. Авиаудар «летающих крепостей» по укреплениям тоже пока малоэффективен — бомб они несли сравнительно много, но вот мощность отдельного заряда явно мала…

Не хотелось рассказывать местным ученым о фугасных и зажигательных авиабомбах. Почему-то фильмы и книги о войне оставили у меня впечатление, что от столь разрушительных и бесчеловечных боеприпасов страдает мирное население, а не промышленные и военные объекты. Конечно, это не так. Они созданы и применялись для другого, но съемки руин Ленинграда, Дрездена и Бейрута почему-то заставляют в этом сомневаться. Обойдемся без них. И так принес в этот мир слишком много идей, направленных на уничтожение себе подобных. Хм… в данный момент я манул, а воевать собираются люди. Хорошо, скажем по-другому — слишком уж с большим воодушевлением военные принимают новые идеи. Чувствую себя участником акции «Побудь в этом мире Нобелем». Для тех, кто не знает, Альфред Нобель — изобретатель динамита, уже при жизни газетчики называли его «Продавец смерти», «Миллионер на крови», «Торговец взрывчатой смертью», «Динамитный король». Это потом уже он учредил премию имени себя. Так что быть в этом мире Нобелем — сомнительная слава для обычного системщика…

Вот так отвлечешься вечером от повседневных дел, отойдешь от этой бешенной гонки по организации обороны Империи и такие вот гадкие мысли лезут в голову… Да еще внутренний голос подливает масло в огонь:

— Зачем полез во все это?

— Ролана с Эрпой попросили, — отвечаю робко.

— Покрасоваться хотел? — не унимается он. — Начитался фантастики и решил побыть прогрессором (прошу прощения у Стругацких за нелицензионное использование их термина) в этом мире?

Что ему ответить?

Что ответить самому себе?

Твердо ли я уверен, что власть Совета Народного Спасения настолько вредна для государства, что за ее свержение стоит так дорого платить? Кровью и разделением страны на два враждующих государства.

Обратной дороги нет. Не могу же я сейчас все бросить. Еще хуже будет. Дал детям игрушки — «летающие крепости», нарезное оружие, авианосцы, паровые фрегаты… да всего уже и не упомнишь. Если уйду в сторону, то они здесь такого фарша друг из друга наделают…

Почему я не пламенный революционер времен гражданской войны? Без страха и упрека, без жалости к врагам и лишних мыслей, а то чувствую себя типичным рефлексирующим интеллигентом.

— Спи! — недовольно сказал внутренний голос. — А то ты хуже меня знаешь, что все равно будешь с ними до конца. Если потребуется, то и бомбить будешь, и напалм применишь. Ох уж эта российская интеллигенция — сначала водородную бомбу изобретут, а потом Нобелевскую премию мира получают, яростно сожалея об этом открытии. Вечером со стаканом водки о тяжелой судьбе России на кухне плачут, а утром надевают форму с погонами и на службу — охранять закон и порядок.

Грубовато, но верно подмечено. Да и сложно с самим собой не соглашаться. Есть в нас какое-то глобальное противоречие между разумом и душой. А может, и у всех остальных народов оно присутствует, только не так выражено? Или пьют они меньше. У нас же душа когда особенно разворачивается всеми гранями? Правильно, вечером за столом, после второго стакана. О судьбе страны думать хочется, разговор плавно перетекает из области разумного в область чувственного. Вечером хочется весь мир обнять, прижать к душе и полюбить.

А утром хочется пива. Или легкого тоника...

— Да спи ты давай — раздраженно прервал полет моей мысли внутренний голос. — Вот всегда так — начинаем о судьбах мира, а заканчиваем обсуждением лучших средств от похмелья.

Не каждый вечер, но иногда такие диалоги происходили в моей голове (ни слова о шизофрении!).

Утром все это проходило, я опять окунался в повседневные дела. Вот, например, сегодня мы с Традорном обсуждали возможность применения в условиях современной войны войск специального назначения. Главком уже не спорит со мной о моральных аспектах войны в тылу противника. Это раньше он вставал на дыбы от моих заявлений, что необходимо засыпать все колодцы (засыпать, а не отравить!) на пути следования вражеской армии и наметить наиглавнейшими целями для бомбардировочной авиации штабы и склады противника.

— Как такое возможно?! — горячился Традорн, — мне, как офицеру с двадцатилетним стажем службы в армии, претит мысль о подобных действиях! Это несовместимо с понятиями о воинской чести и благородстве. Нет никакой доблести в разгроме врага, обессиленного жаждой! Что я буду рассказывать на пенсии своим потомкам? Их дедушка выиграл битву, потому что вражеские солдаты остались без командования и боеприпасов?! Вы считаете, это достойные события для упоминания в мемуарах?

— Конечно же, нет! — я уже сам начал заводиться. — Вы лучше поведайте внукам, как глупо погибли, возглавив лобовую атаку на втрое превосходящего противника, потому что не пожелали прислушиваться к мудрым словам одного манула!

— А как я им это расскажу, если погибну? — оторопел Главком.

— А никак! Сами прочитают. Найдутся добрые люди, которые напишут в летописях о том, как Традорн погубил всю имперскую армию.

Мой собеседник надолго замолчал.

— Цель оправдывает средства? — грустно спросил он.

— Все зависит от соотношения цели и средств, выбираемых вами для ее достижения, — ответил я. — Если вы собрались купить дом соседа и для этого отравили всю его семью, то это явное несоответствие поставленной задачи и методов ее решения. Другое дело, если на вас напали уличные грабители. С моей точки зрения, вполне допустимы все способы защиты своей жизни — вплоть до убийства. В том и в другом случае ваши оппоненты лишаются жизни. Но результаты поступков не равнозначны. Может, я как-то коряво пытаюсь вам это объяснить, но основная идея — человек сам для себя решает, как для него соотносятся результаты действий и сами действия.

— В нашем конкретном случае вам претит сражаться с ослабленным противником. Конечно, никакого благородства в этом нет — разбить слабого. Но вы совершенно не охватываете всю картину! Мыслите глобально — мы сражаемся с армией целой страны вооруженными силами одной области. Даже тотальная мобилизация не даст нам равных сил, не говоря уже о численном превосходстве! О каких правилах ведения войны вы говорите? Нам придется использовать все хитрости и уловки для того, чтобы победить. Странно, что мне, существу сугубо штатскому и далекому от военной тактики и стратегии, приходится рассказывать вам прописные истины. Противника бьют не числом, а умением, как сказал один великий полководец.

— Кто это сказал? — живо заинтересовался Традорн. — Какая глубокая и верная мысль!

— Влип, полосатый? — вежливо поинтересовался внутренний голос.

— Хм, погорячился, — согласился я сам с собой.

— Расскажи ему о Суворове, — посоветовал ехидный критикан внутри.

— Делать нечего — придется выкручиваться.

— Да знаете, дорогой главнокомандующий, — задумчиво сказал я, — что-то подобное прочитал в одной из книг библиотеки Ресея, когда отдыхал в его поместье. Не запомнил автора и названия — только эту фразу.

— Жаль, — расстроено сказал Традорн, — с удовольствием бы почитал столь полезный труд.

— Ничего страшного, может быть, вспомню, — легко соврал я.

Больше мы не возвращались к теме неблагородных методов ведения войны. Остается сожалеть, что с моим появлением в Норэлтире закончилась эпоха так называемых «галантных войн», когда противники заранее договаривались о месте и времени битвы, победители не преследовали отступающего противника. Солдаты и офицеры больше не шли в атаку в ярких красочных мундирах, развернутым строем под барабанную дробь…

В нашем (моем и Традорна) полевом уставе имперских вооруженных сил описывалась совершенно другая тактика ведения боя и новая военная форма. Классический камуфлированный комбинезон и высокие ботинки на шнуровке — вот новый облик солдата Империи. Никаких фронтальных атак, никакого: «Ребята, давайте завалим их нашими трупами, но возьмем эту высоту»! Командир обязан беречь каждого бойца своего отряда. Глубоко эшелонированная оборона и диверсанты в тылу врага. Вот мы и вернулись к той теме, с которой начали — войска специального назначения.

Главнокомандующий внимательно выслушал мой доклад. Идея отобрать группу наиболее подготовленных и физически выносливых рядовых и сержантов для особых задач его заинтриговала. После трехмесячных курсов (надеюсь, у нас будут эти три месяца!) по специально разработанной мною программе эти ребята будут готовы хоть в огонь, хоть в воду, хоть к черту на рога!

Вкратце я описал ему основные принципы подготовки спецназа и его возможные области применения. Традорн внимал мне, затаив дыхание. Все-таки в каждом взрослом солидном дяде живет мальчишка! Когда на экране суровые мужчины с измазанными гримом лицами хладнокровно крошат в капусту врагов в джунглях и пустынях, редкий «спецназовец» у телевизора не пытается втянуть пивной животик и представить себя на их месте. Единственное, что спросил Главком:

— А питаться всякой гадостью обязательно? Вот вы рассказываете, что в программу подготовки спецназа входит курс выживания в лесу. У нас достаточно всякой дичи, зачем есть червей и мох?

Действительно, а зачем? Возьмите любую книгу или фильм о нелегкой судьбе новичка в войсках специального назначения. Главный герой обязан съесть лягушку или дождевого червя в самый напряженный момент повествования. Когда у него на хвосте висят преследователи с собаками и нельзя разводить костер — кушаем всухомятку то, что дает мать-природа.

Может быть, дело в том, что спецназ действует в тылу врага и там не мать-природа, а враг-природа? Ничего, кроме отвратительных земноводных, нет? Вопрос Традорна меня серьезно озадачил. Не задумывался я на эту тему.

В армии попадался мне в руки сухой паек для войск специального назначения. Уникальная вещь! Талантливые люди делали. Ничего лишнего — все строго функционально и сбалансировано. Пусть на вкус и не отбивная «Флорида», как-то отведанная мной в одной из многочисленных кафешек в Судаке, но и не лапша «Доширак».

Скорее всего, большинство писателей и сценаристов такие же «знатоки» особенностей подготовки и методов работы спецназа, как и я. Откуда, вы думаете, возьмется моя программа тренировок наших специалистов по ведению тайных операций? Правильно — берем понемногу из «Солдат Джейн», «Спецназ», «Рембо», «Коммандо» и адаптируем к местным условиям.

Смешно звучит, а что делать? Это даст нам огромнейшее преимущество перед армией республиканцев. Физическая подготовка у местной армии гораздо лучше современной (да-да, все пешочком, все на себе, «Хаммеров» у них нет), навыки работы с холодным оружием являются неотъемлемой частью подготовки новобранца, арбалеты до сих пор стоят на вооружении. Преподать основы рукопашного боя (в теории мы все сильны!), рассказать о тактике действий в тылу противника, научить организации партизанского движения… Вполне реальная возможность воспитать из солдат эпохи сабель и кремневых ружей бойцов невидимого фронта. Пусть им будет далеко до Джона Рембо, но шороху в тылу врага они точно наведут! Уж я об этом позабочусь.

Сколько дел у маленького манула… Спецназ тренируй, за строительством флота следи, с инженерами новые идеи обсуждай, да и подготовка «Манульего батальона» отнимает много времени.

Мои орлы первыми получили на вооружение нарезные ружья и новую форму. Решил я из гвардейцев-артиллеристов, участвовавших в самых первых учениях, создать подразделение нового типа, на манер современного мотострелкового батальона. В его составе: шесть пехотных рот, разведвзвод, три батареи новейших пушек, инженерно-саперное подразделение и истребительно-бомбардировочная эскадрилья. Армия в миниатюре. Жаль, до танков дело не дошло…

Все, что я смог «выжать» из имеющихся технологий — железная дорога. Идея установить паровой двигатель на платформу с колесами и заставить ее ехать по рельсам, особого энтузиазма у инженеров не встретила:

— Да как же он поедет, колеса по металлу скользить будут.

— Дым всю природу вокруг дороги погубит.

— От шума у людей мигрень начнется.

— Убыточны эти машины для государства будут, не оправдают вложенных денег и ресурсов. Армию обделяем!

На последнем утверждении долго настаивал Традорн, видя в железных дорогах лишь «бесполезную игрушку сумасшедшего манула». Он думал, что сказанное им в собственном кабинете группе доверенных офицеров до меня не дойдет.

Наивный!

Совместно с Раскуном мы создали чудесную сеть осведомителей. Армия, конечно, лояльна по отношению к трону, но…. доверие доверием, а знать все-таки лучше, чем предполагать. Имперская безопасность следила за военными.

Кстати, начальник имперской тайной полиции тоже в некотором роде наивный человек. Раскун думает, что я холю и лелею армейскую разведку только для того, чтобы она имела интересы исключительно в тылу врага.

Ха! Разделяй и властвуй!

Думаю, Традорн с Раскуном догадывались о том, что я слежу за обоими с их же помощью. Грош им цена, как первым лицам в силовых структурах Империи, если они не могли просчитать моих действий. Понятно, что если я прошу установить слежку за одним из них, то ничего не мешает мне сделать то же самое в отношении другого.

В одном я уверен точно — между собой они это ни разу не обсуждали. А уверенность моя основывалась на докладах моей личной резидентуры.

Пусть меня назовут параноиком, но Ролана и Ресей мне дороги, я чувствую какую-то особую ответственность за их судьбу. Если для этого надо построить тотальную систему внутреннего шпионажа, то это будет сделано. Если говорить честно, то это уже сделано.

Молодой предприниматель, будущий супруг императрицы, еще на заре своего успешного пути в бизнесе подобрал себе группу молодых дарований, склонных к точным наукам. Конечно, им далеко до современных аналитических центров, но со своей задачей юноши справлялись вполне успешно: долгосрочные прогнозы поведения рынка, исследование перспективных направлений в производстве — все это давало Ресею солидное преимущество перед конкурентами.

Вот на базе его группы я и создал собственное разведуправление. Главное в этом деле мозги, а найти рядовых «топтунов» и соглядатаев особого труда не составляет. Так и родилось на свет спецподразделение «М» в составе «Манульего батальона». Формально это один из отделов его штаба, а фактически мой центр боевого управления и разведки. Не стоит целиком и полностью зависеть от результатов работы людей Раскуна и Традорна. Императрица (читай я) должна иметь альтернативные источники информации.

Почему «М»? Норэлту Великому можно называть все подряд в свою честь, а мне нельзя?!

Вернемся к нашему дорогому Традорну. Конечно, он так эмоционально обо мне и железной дороге со зла сказал. Армия требовала все больше денег и ресурсов, а здесь такой грандиозный расход металла и дерева! Я ему отомстил:

— Хорошо, дорогой главнокомандующий, раз железные дороги вы не хотите, то и о бронепоездах я вам рассказывать не буду.

И замолчал.

Главком услышал незнакомое слово и насторожился. Мои идеи каждый раз совершали, буквально, переворот в военной науке и сознании кадровых офицеров. А вот сейчас опять что-то новое, а я не собираюсь рассказывать.

Традорн насторожился:

— Кхе-кхе, — он гулко кашлянул, заполняя неловкую паузу. — Сергей, возможно, я и погорячился, столь категорически отвергая вашу идею с железными дорогами, а что вы сейчас сказали? Какое слово употребили? Бронепоезд? Это как?

— А зачем это вам? — я изобразил печальное равнодушие на лице (скорее на морде, да?). — Все равно денег в казне мало, все ресурсы уходят на нужды армии и флота, рабочих для укрепрайонов даже с учетом «республиканцев» не хватает. Оставим эту тему…

Главком насупился:

— Господин Манул Ее Величества, — официально и сухо сказал он. — Мы делаем общее дело, если я чем-то обидел, то прошу меня извинить.

Заметно, что слова дались ему нелегко. Не забывайте, перед человеком, командующим войсками всей Империи, в кресле сидел большой пушистый кот с бокалом вина. Не каждый в такой ситуации найдет в себе силы извиниться.

Будет знать, как со мной спорить!

— Бронепоезд — вполне элементарная вещь, — я решил не развивать тему извинений. — Берем обычный поезд, обвешиваем броней паровоз, на платформах, вместо пассажиров и груза, размещаем пушки и пулеметы. Их тоже укрываем от пуль противника стальными листами и мешками с песком. Крепость на колесах, причем она может маневрировать вдоль линии фронта. При необходимости ее легко отвести в тыл для пополнения боеприпасов или усиления другого участка обороны.

— Колоссально!

Других слов у него не нашлось. Глаза Традорна затуманились. Не знаю, что уж он там себе фантазировал, но свои мысли ему явно нравились.

Главком встал, обошел стол, подошел к моему креслу:

— Сергей, прошу еще раз меня извинить за скудность воображения. Вдвойне обидно, что мне, кадровому военному, первому не пришло в голову использовать железную дорогу подобным образом. Вы же не раз нам демонстрировали потенциальные возможности парового двигателя…

— Отставить! — скомандовал он сам себе. — А ведь можно использовать ваши чудо-дороги для снабжения войск боеприпасами и продовольствием! Одно время изучался вопрос скоростного снабжения армии с помощью летучек, но посчитали это неэффективным решением и дорогим удовольствием. А вот организовать постоянное железнодорожное сообщение между складами и нашими укрепрайонами…

Он разулыбался, как ребенок, получивший сладкую конфету.

Два события, достойных моего внимания, произошли одновременно. Во-первых, я узнал, что местные военные, как и их земные коллеги, тоже любят командовать сами себе, во-вторых, на моих глазах вершится история — местный житель развил мою идею самостоятельно.

Когда я выступил с предложением о строительстве железных дорог, то сознательно не стал расписывать всех прелестей и выгод этого предприятия. Пора развивать у аборигенов сообразительность.

И бронепоезда не хотелось пускать в этот мир… И так достаточно моих идей воплотилось здесь в жизнь. Причем одна другой смертоносней. Опять буду вечером перед сном терзаться угрызениями совести.