Мангазейский подьячий

Глава 28

Выгнали меня из Дома с утра. В три шеи, как и приказали. Причем, я надеялся, что мне хотя бы выдвинут претензии, мол, что ж ты, специалист по поиску хренов — "хренов" здесь прилагательное, а не название объекта поисков — весь подвал обыскал, а проход не нашел? Приведут, ткнут носом, я начну доказывать, что вчера здесь что-то почувствоваь и сегодня собирался перепроверить, вон, и стрельцы подтвердят… Фиг там был. "Больше ничего искать не нужно, добро пожаловать отсюда". Про деньги и обещанную мне печать Фокса я даже и не заикался. Понятное дело — не дадут. А ведь в том, что они сами обнаружили тайный проход, я не виноват. Ну… вернее, помог в его обнаружении именно я… Но это я — как я. А я, как подьячий, которому обещали печать — не виноват!

Ладно. Как говорят на Руси — отольются кошке мышкины слезки. Сначала вы повозитесь, этот проход, вскрывая. Более чем уверен в двух вещах. В том, что рано или поздно они его взломают — то, что сделал один человек, всегда сможет сломать другой (даже титановый шарик). И в том, что произойдет это, скорее, "поздно" — тайный проход боярского рода, без родной крови… Повозиться им придется. Не представляю даже, сколько они сил и средств потратят. Зато с превеликим удовольствием представляю их разочарование, когда они вломятся в тайник Осетровских, а там… Пустота, а-ха-ха-ха-ха!!!

Я чуть было не расхохотался прямо посреди улицы, по которой ранним серым утром, тащил домой тюк с вещами. Но потом желание смеяться пропало.

Полы так и не исследованы, нужно придумывать еще один способ пролезть в Дом. То есть, туда, где бдительность сейчас поднимется до уровня "паранойя". Не шутки: два — два! — раза в охраняемый терем, окруженный заборами, ловушками и дрессированными медведями проникает какой-то человек, лапает за выпуклые места саму боярыню, и преспокойно исчезает. А что он с ней сделает на следующем заходе? Да там теперь на каждом углу будет стоять по стрельцу! А ночами — по два. И вот в такое место мне нужно будет пролезть ТРЕТИЙ раз. Если получится — я просто обязан войти в легенды здешних воров и взломщиков.

Вот только, к сожалению, мыслей на этот счет пока нет…

— Как — нет?

Это сообщение меня выбило из колеи окончательно.

Клава, печально округлив свои ясные глазки, развела руками.

Как она только что мне объяснила, Знак хода — то самое радиоактивно-гнилушечное сияние — реагирует на ауру человека. И ему совершенно неважно, чем ты коснулся места, где скрывается проход: рукой, ногой, головой… Знак всё равно себя покажет. Это Замок хода — тот силуэт ладони — нужно коснуться именно ладонью, а не чем попало.

Что всё это означает? То, что следы своей ауры человек оставляет всем телом. Ногами — в том числе. И если бы тайный проход был в полу подвала, то, наступив на него, он бы вспыхнул. А, раз этого не было…

Других тайных ходов, кроме того, который оставил несколько неприятных минут Марфе — нет.

В Дом можно больше не лезть. Это бессмысленно.

Всё бессмысленно.

Всё.

Всё…

Наверное, моя безнадежность во всей красе отразилась на моем лице, потому что окружившие меня мои девочки тут же отреагировали. Каждая по своему: если Клава, кажется, собралась заплакать, то у Диты появилось желание треснуть меня по голове. Чтобы не раскисал.

Все смотрели на меня. Никто не знал, что теперь делать.

— Я знаю, что надо делать, — тетя Анфия хлопнула себя по коленям и встала. Все воззрились на нее, как на явление пророка. Что она придум…

— Вам всем надо поесть. А то вы голодные, вот ничего на ум и не идет.

Я собрался было возмутиться — так обнадежить и так обломать! — но мой живот успел возмутиться первым. При слове "поесть" он взвыл так, что я сразу вспомнил, что последний раз ел почти сутки назад.

Тетя Анфия сегодня решила расстараться и приготовила щи. До того, как сказала, что надо поесть, конечно, иначе, пока она их готовила, мы бы точно упали в корчах.

Как она сказала — любимое блюдо моей мамы. Не ее мамы, а моей. Не именно моей, а мамы Викентия. Ай, да неважно! Есть хочуууу!

Щи тетя сделала в горшочках, закрытых этакими крышечками из теста. Куски обжаренного мяса… Утушенная до нежности квашеная капуста… Упругие комочки сушеных боровиков… Хрустящее тесто… Ум-ням-ням! Нафиг мне эти Источники… пока не наемся!

На запах щей явилось совершенно неожиданное лицо. Из своей комнаты выполз Александр. А я, за последними событиями, успел и забыть, что пригласил его к себе… кстати, а что он здесь делает? Вроде бы Фокса изловили, кукует он сейчас в подвалах Дома, в одной из тех камер, где годами тосковал старик Тувалкаин. Я Джозефа, правда, не видел, на время обследования стен камер его куда-то выводили, но он точно там. Если не сбежал, а сбежать из подвалов Дома, наверное, непросто. Нет, у меня-то два раза получалось, но я за решеткой заперт не был.

В общем, опасность миновала и чего парнишка домой не возвращается? Нет, не то, чтобы мне было жалко щей или там он занимал место — просто интересно.

— Александр, как твои опыты с зеркалами? — спросил я, работая деревянной ложкой. Не знаю почему, но щи деревянной ложкой вкуснее.

Парень поднял на меня остановившийся взгляд сквозь очки. Понятно. Клиент не здесь. Здесь только тело, механически потребляющее пищу — и замени ему сейчас щи клейстером он и не заметит — а разум витает где-то далеко… Хотя почему далеко? В соседней комнате его разум, над связью двух зеркал думает.

— Александр!

— А? — наконец очнулся наш изобретатель.

— Как дела с зеркалами?

— Не те это зеркала… — задумчиво произнес Александр, — Совсем не те…

А? Что значит — не те? Он что, решил бросить свою идею со связью двух зеркал — мою! Мою идею! — и переключился на что-то еще?! У меня планы! Если я не доберусь до Источника и не стану боярином зеркальная связь мне очень пригодится! А если доберусь и стану — тем более!

— Что значит "не те"? — стараясь быть спокойным переспросил я, попутно отгоняя от своего горшочка Аглашку, нацелившуюся на мой кусочек мяса из щей. Скоморошка пыталась подцепить его ложкой, я отбивал ее своею, закончилось тем, что мы устроили короткий поединок на ложках. Закончившийся вничью, потому что мы оба получили от тети Анфии ложкой по лбу за шум за столом. А мясо под шумок унесла Дита.

Пока мы отвлеклись на ерунду, Александр задумчиво начал объяснять, в чем проблема и теперь, попав на середину объяснений, я вообще не понимал, о чем он.

— …узор идет вправо, а порошок из хвоща, тогда свеча вообще не нужна. Но и стекло не идет, совсем. А со свечой — идет, но узор начинает мешать…

Не, боюсь, я бы это и с самого начала не понял…

Под неторопливый технотреп Александра — тот уже забыл, кто его спрашивал и о чем, и начал просто размышлять вслух — мы доели щи. Мозг сыто икнул и сообщил мне, что теперь ему вообще ни о чем думать не хочется. Судя по осоловелым лицам всех остальных — их мозги сообщили то же самое. Преступный сговор, не иначе. Я широко зевнул — вообще-то я не спал всю ночь — и решил, что несколько часов большой роли не сыграют.

Придумаю что-нибудь потом. Когда высплюсь. Сейчас только, пока еще в памяти…

— Аглашенька, ты в городе кому-нибудь показывала скоромошьи трюки?

— Неа.

— Точно?

— Точно-точно. Делать мне больше нечего.

В том-то и дело, что нечего. А скучающая Аглашка страшнее атомной бомбы.

— А скоморохи в Мангазее есть?

— Неа, нету. Далеко сюда добираться. Хотя место, конечно, хлебное… Надо будет…

— Потом, — остановил я ее бизнес-план, — Тут некоторое время скоморохам будут не рады.

Морозовы не сейчас, так через час, но сообразят связать петрушечий голос сл скоморохами. И те сразу подпадут под подозрение. Хорошо, что их в городе нет, а к нам этот след не приведет. Ладно. Пора вздремнуть…

Я начал подниматься и тут Настя, до этого момента внимательно слушавшая Александра и, похоже, единственная кто его понимал, повернулась ко мне:

— Я тут подумала про твой… ну, про твой.

Аглашка и Дита дружно захихикали, чем вогнали в краску Клаву. Настя и бровью не повела:

— А что если к нему через подземелья пройти?

К-какие подземелья?!