Мангазейский подьячий

Глава 16

Э… Дита? Стоп! Дита! Стоп-стоп-стоп!

Поздно.

Смазливое личико блондинки-бесовки — ну или той невезучей девчонки, у которой она это тело оттягала — дернулось, пошло легкой рябью, после чего начало…

Меняться.

Нет, ничего такого жуткого, что могли бы представить любители фильмов ужасов — никаких рогов, шипов, бугров и волдырей не выросло. Просто… Слегка изменилась форма носа, оставшегося таким же точеным, но — другим. Сдвинулись уголки глаз, изменив разрез. Шевельнулись и приняли новое местоположение скулы. Чуть заострился подбородок. Задвигались розовые ушки. Волосы чуть потемнели, из ярко-золотых став цвета благородного старого золота.

Каждое изменение было незначительным, но все вместе они, оставив Диту в новом теле такой же красавицей, какой была прежняя, безымянная бесовка, сделали новую внешность совершенно непохожей на прежнюю.

Да, блин ты блин…

Мой коварный план, в котором Дита в облике морозовской бесовки проникает в Дом и творит там, все, что захочет — рухнул с грохотом и пылью. Издалека и для человека, незнакомого с прежней бесовкой — пойдет, но любой, кто знал недобровольно отправившуюся за Грань, сразу увидит, что перед ним — не та.

— Что-то не так? — испуганно произнесла блондинка, так до сих пор и привязанная к полу в позе распластанной лягушки, — Я… я некрасивая?!

— Красивая, — буркнула Аглашка, обнаружив, что число конкуренток только что увеличилось на одну единицу, — Как кобыла сивая.

— Как — кобыла?! — испуганная Дита забилась в веревках, — Это как?!

— Да успокойся ты, — вздохнул я, перерезая ножом веревки, — Красивая ты, красивая.

— Правда?

— Правда.

— Как кобыла?

— Как Аглашка, — мстительно зыркнул я в сторону скоморошки.

— Как Аглашка?!!! А можно лучше кобылу?!

Дита знакомо хихикнула и ловко увернулась от острого носа сапожка, которым Аглашка попыталась пнуть ее в бок. Перекатилась, одним ловким движением встала на ноги, и принялась отряхивать слегка запылившийся сарафан. Даже не подумав его запахнуть, отчего мне стало несколько некомфортно. И даже немножко жарко. Разрез-то, тот, что до пупка был, никуда не делся.

Дита наклонилась и принялась отряхивать коленки… да что ж ты будешь делать-то?!

— Уф, — наконец, выпрямилась моя мучительница, — Надо же, как в телесном облике… хорошо. Непривычно, но мне определенно нравится.

— У человеческого тела много недостатков, — усмехнулась Настя.

— Зато можно все-все-все попробовать! — не осталась в долгу Дита, — Например…

Она задумчиво посмотрела на меня и неожиданно покраснела. До самых… ключиц. Может, и дальше, но дальше я не смотрел. Потому что бесовка наконец-то запахнула сарафан.

— Например, — но в ее голосе все равно чувствовалось желание показать язык — пирожки тети Анфии.

— Ой, девочка, — ожила тетя, — Ты же, наверное, голодная?

Дита задумалась.

— Страшно голодная, — наконец, решила она, — В животике совершенно пусто.

— Идем тогда на кухню.

— Ага, — Дита размашисто кивнула головой и шагнула в сторону кухни.

Тут же врезавшись в стену.

— Ой, — не смутилась она, — Забыла.

Она развернулась к двери…

И врезалась уже в нее.

— Ой. Опять забыла.

— Мммм! Как хорошо! Ммммм! Еще!

Дита стонала так самозабвенно, как будто вовсе не пирожки с рыбой ела. Я такие красочные стоны раньше только в порнухе слышал… ну, и еще от своих девушек, да. У меня же были девушки.

— Мммм!

— Хватит, — не выдержал я, и зашел на кухню, — Пора!

— Куда это ты Кристину гонишь? — уперла руки в боки тетя.

— Кого?!

— Меня, — довольнопроизнесла Дита и тихонечко потащила с миски еще один пирожок.

— Тебя же Дита зовут.

— Такого имени, — назидательно сказала тетя Анфия, — в святцах нет. Надо же ее как-то называть тем, кто спросит, что за девушка у нас поселилась.

— У нас их и так целая толпа, одной больше, одной меньше… А почему Кристина?

— В честь святой мученицы Кристины Персидской.

Я открыл рот — и закрыл его. Железная логика ржавеет. Женская не поддается никакому воздействии. Кристина — так Кристина. Не Перепетуя — и ладно.

— Так куда она должна идти?

— Да куда угодно. Лишь подальше отсюда.

Глаза Диты-Кристины округлились, а потом начали наливаться слезами.

— За… За что?!

— Не «за что», а «зачем», — быстро сказал я. Не люблю женские слезы…

— Зачем? — Дита явно заинтересовалась.

— Затем, чтобы, когда Морозовы пойдут искать свою потеряшку — наш дом не оказался тем местом, где ее видели последний раз… Положи пирожок!

— Я поняла! — Дита радостно распахнула глаза. Да, рот тоже распахнула. А вот забросить в него пирожок уже не успела, я его отобрал и нагло съел на глазах у голодной девочки. Во-первых, мне тетины пирожки тоже нравились, маленькие, тесто тоненькое и нежное, а начинки много, и она сочная. А во-вторых — бесовка и так смолотила два десятка!

— А я нет, — пожаловалась тетя.

— Эта, прежняя, по городу ходила туда-сюда, в дома заходила, — охотно пояснила Дита, — Мне надо тоже походить, заходить, уходить… Путать след, в общем.

Молодец. Возьми с полки… хотя нет, пирожками ты и так уже облопалась. Но все равно — моя бесовка права. Исчезнувшую явно станут искать. Перероют весь город, и если выяснят, что как она заходила к нам — видели, а как выходила от нас — нет, то нас возьмут за шкурку. А так, если Дита пошарахается по городу еще часок, в белой шубке, то мы будем всего лишь одними из.

— Не получится, — задумчиво произнесла тетя.

— Почему? — не понял ее мысли я.

— Ну, так сам смотри, — тетя взмахнула пирожком, который держала в руках, — Кристина походит по домам, ее увидят. Потом по домам пройдут морозовские. Им скажут — да, была, светленькая и в белом. Морозовские уйдут. А потом люди, которых морозовские спрашивали — увидят ее у нас.

Всё понял. Лопух, сам не догадался. Чуть было не подставил всех. Что же тогда делать? Сказать ей, чтобы к людям слишком близко не подходила? Сразу вопрос — к нам тогда почему подошла? Подозрительно. Тогда…

Я не успел озвучить свою мысль. Тетя Анфия меня опередила:

— Краска!

— Уф! — довольная, но счастливая Дита проскользнула в дверь и привалилась к косяку, — Я все сделала!

Знаю. Я некоторое время следил за ней, чисто для подстраховки, издалека, чтобы даже мысли ни у кого не возникло, что мы — вместе.

Тетя Анфия и все остальные девчонки накинулись на блондинку с кисточками и баночками краски: румяна, белила, тени, тушь… или как там называются все эти женские штучки, которыми он рисуют на себе новое лицо? Я и в прошлой жизни этого не знал, а уж на Руси — тем более.

Новое лицо не было копией прежней бесовки, но было ближе к нему, чем нынешнее лицо Диты. Теперь тот, кто увидит Диту — даже не подумает, что видел ее раньше. Максимум — подумает, что они обе, «Кристина» и та, другая, что ходила по домам, обе красивые. Но однозначно не скажет, что они похожи.

Женщины… Сам видел на Ютубе ролик, где одна, довольно страшненькая девица, с толстыми щечками и маленькими глазками, с помощью косметики превращается в большеглазую и стройную красотку.

Дита-Кристина, очень похоже подражая поведению прежней бесовки, прошла по десятку домов, в каждом ведя себя по-разному — где коротко спрашивала где заводила долгие разговоры, а в одном доме просто постояла и вышла — прошла насквозь несколько улиц, потом двинулась в сторону Дома…

И по пути в одном из переулков скользнула в щель между домами. В этой щели навсегда исчезла «снегурочка» в белой шубке, а вышла — закутанная в темный мешковатый сарафан… неизвестно кто.

Этот сарафан Дита носила под шубкой, а в укромном местечке просто достала и накинула поверх него. И вернулась к нам. На это точно никто не обратил внимание — мои девчонки в похожих сарафанах частенько выскакивали из дома, а за время похода Диты по Мангазее, по моей просьбе, проскочили туда-сюда раз пять.

След потерян. Осталось только одно.

— Что мне теперь делать? –деловито спросила Дита.

— Раздевайся, — сказал я.

— К-как? — запнулась она.

— Целиком.

Да, одежду бесовки, прежнюю одежду — нужно сжечь целиком. Не дай бог, хоть один белый лоскуток обнаружат у нас дома — всем хана. Морозовы явно озвереют — после унижения боярыни еще один щелчок по носу. Да какой там щелчок — исчезновение бесовки это…

Даже сравнения для такого не подобрать.

И…

И что это с Дитой?

Бесовка, абсолютно голая, прикрылась руками и смущенно посмотрела на меня сквозь упавшую на глаза прядь волос:

— Только, Викешенька, пожалуйста… понежнее со мной…

Я непонимающе заморгал глазами. О чем это она?

И тут до меня, наконец, дошло — О ЧЕМ.

А что она еще могла подумать? Она ведь обещала меня отблагодарить, если я найду ей тело. Я нашел. И теперь деловым голосом приказал раздеться. Вот она и… Готова благодарить.

— Дита… — мягко сказал я, — Я не ЭТО имел в виду. Нам нужно сжечь одежду.

— Я тебе не нравлюсь?!

Да как они это делают?!

За дверью в комнату зашуршало, послышалось придушенное «Пустите меня!» и в помещение влетела слегка растрепанная Аглашка.

— Что это вы тут делаете? — возопила она, обжигая злобным взглядом совсем сжавшуюся Диту.

— Ничего! — хором сказали мы с бесовкой.

— А что собирались делать?

— НИЧЕГО!

— Это правильно, — Аглашка успокоилась, — А то нечестно получится, она не в свою очередь хотела пролезть.

Уф. Вроде все в порядке…

Так. Стоп.

Какую еще очередь?!