Мама - это Ты

Глава 28

Утро выдалось ярким. Я проснулась очень рано от того, что лучик солнца назойливо лез в глаза. Будто бы, кто-то специально игрался с зеркальцем, пуская весёлых зайчиков. За окном громко щебетали птицы, не меньше меня радуясь новому дню. Ведь, этот день, по сути, начало новой жизни нового человека. То, чего так боялась раньше, не произошло. В том смысле, что я не изменилась. Вернее, изменилась, конечно, однако при этом, осталась прежним человеком. Никуда не делась память, печаль, грусть и любовь. Я никогда не забуду тех, кто остался там. Всегда буду их помнить и ещё больше любить. Всей душой, всем сердцем. Сегодня же испытываю двоякие чувства. На одной чаше жизненных весов грусть и печаль об утраченном, на другой же, радость и предвкушение нового. Что было, то было, но моя жизнь, отныне, неразрывно связана именно с этим миром и она, в смысле жизнь, продолжается. Да, с личными отношениями не задалось как-то, но мне хватит осознания того факта, что с близкими всё хорошо. А я… Я буду сильной и как-нибудь справлюсь сама.

Чувство новизны переполняет. Спать больше совсем не хочется. Зато хочется бежать куда-то, что-то делать. Вроде, кто-то невидимый в попу иголками колет. Я, ведь, по сути, так ещё и не поняла, каково это – быть женщиной. Но теперь я это узнаю точно, потому что очень хочу. Впереди столько нового и интересного. Так здорово быть молодой. Я хочу взять от этой, второй жизни, всё! Всё-всё-всё-всё! Ну, насколько это возможно, учитывая, что человек, которого люблю… Впрочем, моей любви на двоих хватит. Даже если он будет не со мной… Плевать! Лишь бы он был счастлив. А значит, и я тоже буду. С постели подбрасывает, словно пружиной. Валентин ещё спит на соседнем диванчике, смешно посапывая во сне. Нестерпимо захотелось его коснуться. Не могу отказать себе в этом. Присаживаюсь рядом и провожу ладошкой по его щеке. Его шкиперская бородка почти что белая от седины и мягкая на ощупь. Хмм, прикооольно! Внутри зарождается волна нежности, она разливается по всему телу. Это приятно и возбуждающе, однако не к месту.

Оставляю его досыпать, а сама иду в душ. Он летний. Наподобие того, каким пользовалась на «игре». Только более основательный, то есть, стационарный. А так, то же самое. Обычная бочка с водой, покрашенная в чёрный цвет. Вода за ночь остыла, но меня это не пугает. Наоборот, радует. Тело покрывается мелкими пупырышками, а соски твердеют. Смотрю на себя в зеркало и то, что вижу, мне определённо нравится. Красотка!!! «Урода» сверху я всё равно когда-нибудь достану, он, в конце концов, ответит за все мои мучения, но вот за это совершенство, надо сказать ему спасибо. Одарил, что называется, от души. Буду честной до конца. Мне нравится быть той, кто я теперь есть. А ещё больше хочется жить. Жить новой жизнью. Женской жизнью. Желание вновь оказаться в мужском теле растаяло, как льдинка под жаркими лучами солнца. Чего я там не видела? А вот, новая жизнь сулит незабываемые впечатления. И я, наконец-то, к этому готова. Встречай, новый мир, дочь свою. Она идёт и от этого факта нельзя отвертеться. Одной девочкой сегодня утром стало больше.

Готовлю завтрак на двоих. На сковороде шкворчит яичница, с добрыми такими кусками бекона. Плевать на лишние калории! Пара дополнительных километров на дорожке, сожгут их. Я хочу радости от жизни и я её получу. На одуряющий запах из комнаты выползает Валентин. На столе уже всё накрыто. Нарезана колбаса, сыр. Моя Валька была кофеманкой и этот… Тоже… МОЙ Валька, абсолютно такой же. Потому, кофе давно готов. Он, правда, не такой как из кофемашины, где зёрна на месте перемалываются, но тоже неплох. В той жизни я покупала эту кофеварку сюда, специально для Вальки, родители-то не увлекаются. Вот и тут она пригодилась и даже молотый кофе нашёлся в закромах. Видимо, остался ещё с тех времён… До трагедии, в общем. Он цапает колбасу с тарелки:

– Так пахнет вкуфно! – говорит с набитым ртом.

– Иди умывайся! – слегка шлёпнув его полотенцем чуть ниже спины, отвечаю и улыбка сама появляется на губах. – Завтрак уже готов.

Я сегодня, вообще, с самого утра улыбаюсь. Улыбаюсь солнцу, небу, всему миру и себе самой. Потому что, мне хорошо. Не надо больше врать близкому человеку. Человеку, которого люблю. Хорошо бы, чтоб дочь, вместе с родителями тоже знали, но… Валентин прав. Сейчас, это лишнее. Пусть, для них моя ложь будет во спасение. Чувства-то мои к ним искренни. Остальное – мелочи. Завтракаем. Сто лет не ела яичницу с беконом. Господи! Как же это вкусно и здорово. Валька сидит за столом по пояс голым. А мне приятно на него смотреть. Он тоже, время от времени, посматривает на меня и когда наши взгляды встречаются, вижу в его глазах теплоту и благодарность. Жаль только, что там нет больше страсти. Я скучаю по его голубым омутам. Теперь уже наоборот, хочу в них окунуться и раствориться без остатка. Пусть только позовёт!!! Однако, видимо, не судьба.

– Что-то случилось, Саша? – вдруг спрашивает.

Вот, это он сейчас о чём? Много чего случилось. Я случилась. Он случился. А вот остальное… Не случилось.

– Ты о чём?

– У тебя лицо вдруг печальным стало.

Что ему ответить?

– Да нет. Всё нормально, Валь. Просто, мысли невесёлые.

– Знаешь… – он откинулся на спинку стула, с чашечкой кофе в руке. – Вчерашний вечер и наш разговор… Такое ощущение, что всё приснилось.

– Хорошо бы… – усмехаюсь невесело. – Да только, не сон это был, а самая настоящая явь… Я давно пытаюсь проснуться. Только, увы, ничего не получается.

– Дааа… Вот, это жизненный, что называется, поворот… – соглашается Валентин. – Но ты знаешь, мне, как ни странно, стало легче. Мне необходимо было выговориться. Столько всего внутри накопилось…

– Мне тоже.

– Что тоже?

– Тоже должна была рассказать о наболевшем. Я так устала от вранья, устала притворяться. И ещё… Только не смейся, ладно?

Он с интересом ждёт что скажу.

– Вчера что-то произошло со мной. Ты помог мне осознать, что тот Саша, из другой реальности… Его больше нет, в общем. Вернее, он есть и никуда не делся, только… Он больше не «ОН», а «ОНА». То есть, Я. И мне… это нравится… Осуждаешь?

– С чего бы вдруг? – он смотрит абсолютно серьёзно. – Было бы удивительно, если б этого, в конце концов, не произошло и я, кстати, тоже рад этому.

– Да?

– Сегодня я увидел, как ты улыбаешься, Саша.

– …?

– Понятно, что ты это и раньше делала. Но именно сегодня эта улыбка была по-настоящему радостной. И мне приятно вдвойне, что именно я помог тебе разобраться в этом.

– Спасибо, Валентин. Но… Ты, правда, мне поверил или только делаешь вид?

– Думаешь, – он подмигнул весело. – Говорю тебе то, что хочешь услышать, а сам планирую в психушку сдать?

Киваю.

– Твоя история слишком невероятна, Сань. Так невероятна, что просто обязана быть правдой. К тому же, ты, действительно, не ОНА, хотя и похожа до идентичности. Теперь я это ясно вижу. Видимо, отпечаток предыдущей жизни даёт о себе знать. Ты не родилась девочкой, но умудрилась ею стать. За три дня на игре успела заслужить уважения многих людей. Ты знаешь, что позавчера мне звонили организаторы игр? Они спрашивали, будешь ли ты участвовать в следующем матче? Морпехи их об этом сильно попросили. Даже моей жене, которая очень любила эту игру, такого не удавалась, а ведь, она была очень хорошим игроком. Как бы я её не любил, вынужден это признать. Пацаны в сервисе постоянно о тебе спрашивают. Особенно один, рыжий такой. Помнишь его? Все разговоры только о загадочной девушке Саше. И я, ведь, тебе тоже соврал, когда сказал, что в сервисе для тебя места нет…

– Я знаю.

– Знаешь?

– Угу.

– Откуда?

– Догадалась. Не было б места, мастер участка не просил бы принести эскизы…

– Ну да… – он чешет в затылке. – Верно. Прости, но ты мне была нужна рядом с дочерью… Да, собственно, чего я распинаюсь? Вчера ж сама созналась, что играла мной.

– Считай, что мы квиты, Валентин. Один-один.

Завтрак подошёл к концу. Посуда помыта. Грузимся в «Крузак». Вот тут, кстати, разница между реальностями. Потому что, там я ездила на «восьмидесятке», а тут Валька рулит «соткой». Салон пахнет свежей автохимией и немного влажный. Вопросительно смотрю на водителя.

– Вчера только из химчистки забрал… – оправдывается. – Не хотел, чтобы тут даже запах…

Понимаю. Это он Олю отсюда, выкуривал. А работники автохимчистки выступили эдакими экзорцистами, изгоняющими дьявола. Ехали весело. Валька шутил много и остроумно. Я с удовольствием смеялась. Даже ощущение первого свидания в какой-то момент появилось и где-то внутри ёкнуло. Робкая надежда возникла. Вдруг, он сейчас скажет, что тоже любит. Именно меня любит. Пипец, блин! Я уже его ревновать к умершей начинаю. Это неправильно!!! Это низко!!! Возьми себя в руки, Сашка! Ты не такая! Ты не станешь его удерживать через силу и навязываться! Соберись!!! Сама себе командую и сама же выполняю приказ. Глупо на что-то надеяться. Выхожу из машины возле родительского дома. Сам Валентин поехал на работу. Кроме того, он сказал, что сегодня у него, ещё консультация с юристами и в прокуратуре тоже надо побывать. Занятой, блин, человек. Можно сказать, счастливчик. А мне, вот, как бы делать нечего. Впрочем, дело-то я себе найду. Да, хотя бы, в зал сгоняю. Со всеми этими событиями и суетой уже больше недели там не была. Будете смеяться, но по «прыгалкам» особенно соскучилась. Домой только забегу с дочерью и стариками поздороваться…

А дома… А дома никого не было. Только записка от родителей, мол, уехали обратно на дачу, Анастасия с ними. «Не волнуйтесь, дети, через четыре дня вернёмся». Как так разминулись с ними? Дорога-то одна. Позвонила Вальке и предупредила об этом. Чтобы не волновался за ребёнка. Ну, что же… Это даже к лучшему. Проще будет «встать» на лыжи. Переоделась быстро, взяла спортивные причиндалы и бегом в спортзал. Я так втянулась в это всё, что теперь как без дозы наркотика, ломать начинает. Ну, и красота, конечно. Здорово быть красивой! Приятно ощущать на себе чужое внимание. А, ведь, было время, когда всеми силами сопротивлялась положению вещей. От тела только функционала требовала и расстраивалась, когда при этом, становилась красивой. Дурой была? Возможно. Но мне-то простительно теперь. Баба, она же «дура», по определению. Хи-хи!

После тренировки и сауны, по дороге домой, зашла в магазин хозяйственный и купила ароматические свечи. Зачем? Да кто ж меня новую знает? Наверное, потому, что где-то там, глубоко внутри, продолжает тлеть маленькая искорка робкой надежды. Надежды на то, что ОН, всё-таки, придёт. Придёт и скажет, что я нужна ему. Именно Я. А не кто-то другой. Можете назвать меня эгоисткой и будете правы. Эгоистка и есть. Не хочу делить любимого с кем-то ещё, пусть даже этого человека больше нет. Зашла и в продуктовый, чтобы затариться продуктами для ужина. Ужин тоже собиралась готовить для него. Всё это делала на автомате. Потому что, точно знала – ничего такого, на самом деле, не произойдёт. Знала и, тем не менее, надеялась. Надеялась и ждала. Два дня ждала. Но он так и не появился. Даже не позвонил. Не спросил, как дела. Было ли обидно? Да, было, конечно. До слёз обидно. Но я его понимаю и не виню. И тогда пришло осознание, что ждать у моря погоды смысла нет. Корыто разбито окончательно и бесповоротно – не склеишь. Значит, так тому и быть. Мне пора.

Собрала необходимый минимум вещей. Погрузила в дорожные сумки мотоцикла. Спортивную сумку со всем необходимым в дороге, уложила на сиденье пассажира и увязала специальными эластичными жгутами. На старых советских эспандерах были похожие. Как короткие такие верёвки с крючками, только тянутся. Всё готово в дорогу. И, тем не менее, ещё целый день ждала. До самого вечера. Напрасно. Ну и ладно. Открываю гараж, переодеваюсь в кожаную сбрую. «Ребел» молотит на низких оборотах, потихоньку прогреваясь. Всё делаю медленно. Продолжаю тянуть время. Ну, позвони! Пожалуйста! Очень прошу!!! Телефон в руках. Смотрю на него, но он молчит. ХВАТИТ! Вынимаю сим-ку и ломаю пополам. На улице уже темнеет. Не люблю ездить по темноте, но выбирать не приходится. К утру надо быть уже далеко отсюда. Тут мне больше места нет. Ну, хоть страну объеду. Всю-всю! От Калининграда до Петропавловска-Камчатского. Не нужна мне заграница! У нас тоже есть, на что посмотреть. Вперёд, Сашка! Жизнь прекрасна.

Но, едва уселась верхом на стального коня, чтобы выкатиться из гаража, как по району прогремел страшный взрыв. Аж распахнутые тяжеленые стальные ворота гаража качнулись. Слышу, как сыплются где-то битые стёкла. Верещат сигнализации автомобилей. Залаяли бездомные собаки, а некоторые даже завыли. Где-то вдалеке загудела сирена, ей вторит другая. Может, менты забеспокоились или «скорая». Всё это было ерундой по сравнению с тем, как тоскливо заныло сердце, а по спине пробежал морозный холод. Случилась БЕДА! Беда именно с кем-то из близких! А поскольку из всех в городе был только Валентин…

Секунды не прошло, а я уже неслась на мотоцикле к его дому. Именно туда звало ощущения несчастья. Подлетаю, а там… А там уже народу, не протолкнуться. Начиная от простых зевак и заканчивая спецслужбами. Та же «скорая», менты, пожарные. Оно и не удивительно. Весь стояк, в который входила квартира Валентина… Не было больше его. Только огромная груда обломков и мусора, высотой до уровня вторых этажей.

Внутри всё опустилось и похолодело. Валька! Мой Валька ТАМ! Как же это?!! Почему?!! Слезы рекой. Я больше не борюсь с этим потоком. Горе затмевает разум. Из горла рвётся вой. Тоскливый и обречённый. В душе пустота. Нет ЕГО – нет МЕНЯ.

– Да, что же это такое?!! – ору в небо. – Да, как же ТЫ мог это допустить, СВОЛОЧЬ?!! СВОЛОЧЬ! СВОЛОЧЬ! СВОЛОЧЬ! СВОЛОЧЬ!!! Я убью ТЕБЯ!!! ТЕБЕ не спрятаться нигде! ДАЖЕ НА НЕБЕСАХ!!! РАЗОРВУ В ЛОСКУТЫ!! РАСПЫЛЮ НА АТОМЫ!!!

На меня никто не обращает внимание. Не до беснующейся тётки. Других дел хватает. Потом прихожу в себя. Внутри звенящая пустота, но откуда-то приходит осознание, что ещё не всё потеряно. ОН МОГ ВЫЖИТЬ! Надо только найти его и помочь. А кроме того, там и другие люди пострадали. ХВАТИТ ОРАТЬ! Действовать надо и спасать своего мужчину. Как была, бросаюсь в самую гущу. Волонтёров и без меня достаточно. Но лишние руки, всё равно, не помешают. Досужих зевак, менты гонят прочь. Остальных пока не трогают. Работаем цепочками, передавая из рук в руки обломки. Чуть позже, подходит тяжёлая техника. Теперь уже даже волонтёров начинают прогонять. Хрен им на всю морду! Меня не прогонят. Продолжаю рыть щебень руками, обламывая ногти до крови. Плевать на красоту! К чему мне она, если ЕГО НЕ СТАНЕТ?!! Ковыряю и вою, вою и ковыряю. Кто-то попытался меня взять за локоть, но я только отмахнулась и этот кто-то куда-то делся сразу, предварительно охнув от боли.

– Оставьте её! – слышится голос. – Наверное, там кто-то из близких. Вон, как убивается девка.

От меня отстают. А я рою, рою-рою-рою… Откопала какую-то трещину. Оттуда слышу детский писк. Не задумываясь лезу туда.

– Куда, ДУРА?! Рухнет всё!

Ну и пусть рухнет! Зачем мне жить? Без него. Там, двое выживших. Часть сломавшегося потолка одного из этажей, не раздавила, а наоборот, облокотившись о стену, прикрыла их, как щитом. Полугодовалая малышка-грудничок и мама. Мама сильно пострадала, а вот на ребёнке ни царапины.

– Спаси! Спаси! Дочку спаси! – Из последних сил протягивает мне ребёнка окровавленными руками. Беру ребёнка и ползу обратно. У дыры меня подхватывают:

– Сдурела, баба? – но тут же затыкаются, увидев ребёнка на руках.

– Там ещё мама её… – сообщаю спасателям.

Они тут же теряют ко мне интерес. А я, словно заранее знаю, в каком месте надо ещё копать, иду в другой угол. После четвёртого выжившего, которого я обнаружила лично, спецы меня перестали дёргать. Они теперь уже, наоборот, внимательно следили, где я рыть начинаю и тут же кидались гуртом помогать. Потом мне понадобилась помощь тяжёлой техники и мне её беспрекословно предоставили. Просто, под плитой, которую мне сдвинуть не под силу, кто-то был и я это точно знала. Ближе к утру, привезли собак. С ними стало легче. И тем не менее, по количеству обнаруженных живых, я их опережала. Потому что, собаки искали любых людей, а я знала, где именно живые. В голове ни единой мысли не было. Только гулко тикал метроном, отсчитывающий, как в прорву, утекающее время. Посторонних в районе спасательных работ никого не осталось. И только меня не трогали. Правда, какой-то большой начальник с серьёзными такими «эполетами» на плечах попытался было вякнуть что-то. Видимо, вместе с телевиденьем приехал, дабы мелькнуть на экране. Но был грубо послан в дальние дали всеми разом и по отдельности каждым участником спасательных работ. Удивительно, но важный чин заткнулся. Видимо-таки, отправился узнавать дорогу в те самые края, куда был направлен большинством голосов.

Плохо помню, что происходило вокруг. Только «ТИК-ТАК!» в голове. «ТИК-ТАК, ТИК-ТАК, ТИК-ТАК!». Вроде бы, что-то ела, когда сил почти не оставалось, пила. Но в основном, копала и копала. На второй день, ближе к вечеру, работы начали сворачивать. Больше никто не верил, что в той куче строительного мусора, вперемешку с арматурой и осколками мебели, кото-то мог выжить. Но я продолжала рыть. Я знала, что ОН там, ему плохо и ОН умирает. Но даже собаки молчат. Снова подходят сзади.

– Остановись, девонька. Не выжил он.

– Он там! Я знаю! – ору в лицо, усталому пожилому дядьке, в форме МЧС и с красными от недосыпа глазами. – Надо поднять эту плиту.

Указываю пальцем какую.

– Успокойся, милая! Нет там никого.

– ЕСТЬ!!! ОН ТАМ!!!

– Девушка не в себе! – вдруг заявляет он. – У неё нервный срыв.

Ко мне тут же бросаются санитары «скорой». А я понимаю, что если мне не дадут сделать то, что надо, Валька умрёт. Злость и ярость, прочищают мозги. Они включаются. Да, я сама убью любого, кто встанет на моём пути. Первого санитара встречаю ногой под колено. Тяжёлый ботинок подбивает ногу и молодой парень с криком боли падает на груду мусора. Второго бью куском арматуры, которая каким-то образом оказалась в руках, по протянутой грабке. Тут же изгибаюсь, уходя от захвата третьего. Он промахивается и открывается за что ловит хук слева. И вроде, бы мужик крупный был, но от единственного удара, лёг на месте. Дядька МЧС-ник охреневшими глазами взирает. Я просто обязана что-то сделать, иначе Вальке конец. Смотрю на арматурину в руках. Она, видимо, до последнего сопротивлялась, пока не порвалась. Один её конец острый. Металл, прежде чем порваться, вытягивался и потому истончился максимально. Кидаюсь к МЧС-нику. Благо, он несильно высокий. Просто, квадратный. Захожу сзади. Одной рукой обхватываю бычью шею, а арматурину втыкаю ему в подбородок. Не сильно, только наметить. Всё произошло мгновенно. Никто даже мяукнуть не успел.

– Не дергайся! – шиплю ему в ухо. – Мне терять нечего! Пропорю до мозгов!

– Ладно… – на удивление спокойно заявляет. – Кто у тебя там?

– Муж. – ну, а что я ещё могла сказать?

– Понимаю тебя, девочка. Но дальше-то что?

– Дальше? Дальше, пусть тащат домкраты и поднимают ту плиту, на которой я стояла. Я скажу, куда домкраты ставить.

Сквозь толпу МЧС-ников, сгрудившуюся внизу кучи. Проталкиваются менты с автоматами. Надо же, как быстро отреагировали, когда не надо. Вот, вечно у нас всё через жопу, блин!

– Пусть эти, с пушками, исчезнут пока. Иначе я за себя не ручаюсь. Поднимите плиту, потом пусть вяжут. Сопротивляться не буду.

Дядька махнул рукой, отгоняя «опричников», как назойливых мух.

– Парни! Слышали её? Делайте.

Парни забегали. Я только говорила с какой стороны поднять надо. Дальше без меня разобрались. Сил уже почти не осталось. Более двух суток без сна и отдыха. Но я продолжала держать мужика на острой арматурине, как рыбину на кукане. Кто-то полез в открывшийся зев завала. Минут пять ничего не происходило, но, вдруг, оттуда появилась голова в белой каске:

– Есть!!! Есть живой! Поломан сильно, но жив! Быстро «скорую» сюда!

Когда тело Валентина выволокли наружу, я бросила арматуру и дядьку. Кроме моего Вальки ничего более не интересовало. Это был, действительно, он. Состояние ужасное, но главное – ЖИВ! Из меня будто остатки воздуха выпустили. Рухнув на попу, тупо разревелась, как баба. Впрочем, а кто я ещё? Баба и есть… И мне было уже плевать, когда на меня цепляли наручники и заталкивали в «воронок». Основное я узнала. Врачи сказали, что выживет. Успела! Я УСПЕЛА!