Мама - это Ты

Глава 16

Утром, ровно в семь часов, звоню в дверь. Она открывается. На пороге стоит Анастасия. Девочка ещё в домашнем. Смотрит на меня удивлённо. Причём, сначала было некое узнавание, буквально на миг, а потом появилось обычное, мол, ты чего, тётка, дверью ошиблась?

– Здравствуй. А могу я увидеть Валентина Михайловича?

Новое удивление, теперь в ключе, мол, нафига он тебе сдался? Но, всё-таки, отступает, позволяя мне пройти. Но я стою, не спеша переступать порог.

– Паааа!

– Чего? – из кухни появляется Валентин и, завидев меня в дверях: – О! Доброе утро, Александра Владимировна. Проходите.

Вот теперь можно. Хозяин позвал.

– Доброе утро, – отвечаю.

– Проходите на кухню. Вы голодны?

– Нет, спасибо.

– Тогда… Чаю? С лимоном?

Обозначаю лёгкую усмешку. Типа, оценил лёгкий юмор.

– Если не затруднит.

Проходим на кухню. Валентин делает напитки, а заодно снимает с плиты сковороду с яичницей и перекладывает готовое простенькое блюдо на тарелку.

– Стася! Завтрак готов.

Появляется дочь и садится кушать. Ставят и передо мной кружку с чаем.

– Спасибо.

Валентин тоже присаживается.

– Стась… Вот эта девушка…

– Теперь ты решил, что мне необходима нянька? – она смотрит на отца даже с некоторой враждебностью.

– Я в няньки не нанималась, – вставляю свои пять копеек. – Присматривать за тобой, да. Но не более того.

Валентин, удивлённо смотрит на меня. Я подмигиваю ему. Мол, всё нормально. Это такая игра.

– Ты не выглядишь той, кому нужна нянька.

– Тогда зачем? – она переводит взгляд с меня на отца и обратно.

– Считай, что я твой личный тренер.

– Кто?

– Тренер. А ты, плохо слышишь?

– Нормально слышу!

– А зачем переспрашиваешь?

– Зачем мне тренер? – девочка не понимает, что происходит. Она, видимо, думала, что нянька сейчас начнёт сюсюкать, стараться понравиться. А вместо этого, её слегка троллят.

– Сколько попыток тебе предоставить, чтобы ты попробовала отгадать значение слова «тренер»?

– Пааа! Что происходит?

– Эта девушка какое-то время побудет твоим… – он помялся, подбирая нужное определение. – Скажем так, компаньоном.

– Ну и зачем мне это?

– Я волнуюсь за тебя. Последнее время, с тобой что-то происходит, а я не могу всё время быть рядом. Много работы…

– Ага…, работы. Ты с этой…

– Стась, прекрати пожалуйста. Давай, об этом потом поговорим.

Девочка насупилась. Вижу, что изо всех сил, старается сдержать слёзы обиды.

– Мне не нужна нянька.

– Анастасия, я не собираюсь с тобой нянчиться. Не для этого здесь, – снова беру слово.

Но девочка встаёт и демонстративно выходит.

– Извините её, Саш… Простите, Александра Владимировна.

– Ничего-ничего, Валентин Михайлович. Разберёмся. Просто, не мешайте мне. Вы платите, я решаю проблемы. Если к концу месяца я не найду подход к ребёнку, оплаты не возьму. Договорились? – протягиваю руку для рукопожатия.

Он смотрит удивлённо, но пожимает протянутую узкую ладошку. Осторожно, бережно так. И задержал ладонь в своей, чуть дольше, чем это требуется. Потом смутился и отпустил.

– Хорошо.

Идём с Анастасией на автобусную остановку. Она всеми силами старается делать вид, что не со мной. В автобусе, сажусь рядом с ней. Молчим. Она смотрит в окно. А ведь я уже лет сто не ездил в общественном транспорте. В основном на личном, в крайнем случае, на такси. Давно забытые ощущения. Хотя, автобусы нынче другие. Нет в них того незабываемого запаха, который помню с детских лет. Там пахло немного бензином, резиной и горелыми тормозными колодками. А ещё, нет касс самообслуживания. Мои-то ровесники точно помнят такие. Когда всё было на доверии. Подходишь, кидаешь в щель пятачок и выкручиваешь билетик. Чуть позже, появились компостеры и сакраментальное «закомпостируйте, пожалуйста». Сейчас же, всё через водителя. Эээх! Куда что делось? Люди перестали доверять друг другу. А мошенников развелось столько… Что произошло с людьми? Ведь, это потомки тех, кто прошёл войну и потом поднимал страну из руин, ездил на комсомольские стройки. Тогда всё было иначе. Так, что изменилось? Почему? Идём через сквер к школе. Возле той самой лавочки, Стася вдруг останавливается:

– Что тебе от нас надо?! Я ведь тебя узнала. Ты та…

– Ладно. Давай поговорим. Минут пятнадцать до начала уроков у нас есть.

– О чём говорить?

– Не о чём, а о ком. Проблемы, ведь, не у меня.

Молчит.

– Ну вот, снова ты демонстрируешь неумение контролировать себя. Задаешь вопрос, а ответ слушать не хочешь.

Молчит, но садится на лавку.

– Ну, давай. Я слушаю твой ответ.

– И я тебе отвечу, но сначала, хотела бы спросить… Если позволишь.

Стася смотрит на меня. Господи! Как же хочется её обнять, прижать к сердцу. Защитить.

– Скажи, за что ты так возненавидела папу?

– Я люблю папу!!! – она это почти что выкрикнула и было в ответе столько застарелой боли, что меня аж по нервам резануло. – А он… Он…

– А он нашёл другую женщину, да? Не такую, как мама. И ты простить не можешь предательства?

Девочка закрывает лицо ладошками. Спина её сотрясается в беззвучных рыданиях.

– Люди, Анастасия, иногда умирают. Никто не живёт на свете вечно. Но в одном тебе повезло…

– В чём?!! В чём мне повезло?!!

– В том, что у тебя хотя бы папа есть. Который любит. У меня, например, родителей нет вообще и, я тебе завидую.

– Как это нет родителей? Они тоже умерли? – заинтересованный взгляд зарёваных глаз.

– Я не знаю. Может, умерли, а может, нет. Я их никогда не видела. Но всегда о них мечтала.

– А как тогда ты жила?

– В детском доме. Знаешь, там все дети мечтают о родителях и настоящей семье. Так мечтают, что в какой-то момент, сами начинают верить. Вроде, вот-вот папа с мамой придут и заберут их оттуда домой. Многие даже истории придумывают и верят в них, что их родители космонавты или какие-нибудь полярники. Они, просто, не могут приехать. Но когда-то это обязательно произойдёт. Понимаешь?

Не очень приятно врать дочери, однако необходимо. Нужно найти общие точки соприкосновений.

– Я бы не хотела так жить… – Стася сидит подавленная моей выдуманной исповедью.

Вернее, эта исповедь могла бы принадлежать девочке Саше, чьим наследником я являюсь. Потому, мои слова не насквозь лживы. Только это и успокаивает.

– Я люблю папу… А эта…

– Не любит его, – соглашаюсь. – Ей только деньги его нужны.

Не знаю, чего ждала дочь. Может, того, что я сейчас начну объяснять про жизнь, которая, как правило, «штука сложная». И что она должна понять своего отца… В любом случае, она ждала чего угодно, но не того, что её поддержат. Два широко распахнутых, удивлённых глаза… Которые так хочется поцеловать. Смотрит настороженно и недоверчиво.

– Вчера я видела её. Мы с твоим папой, обсуждали условия моей работы, когда она подошла.

– И что…?

– У неё глаза пустые. В них не было любви. Там только жадность.

– Она злая!

– Наверное, – снова соглашаюсь. – Я в её обществе всего десять минут находилась, но этого хватило, чтобы появилось желание отмыться от грязи. И знаешь, что я поняла?

– Что?

– Твоего папу надо спасать. Мне показалось, что он не за тебя просил. Не тебе нужна помощь. А ему самому. Он боится тебя потерять и совсем запутался. Наша с тобой первая встреча, наверное, была не случайна. Иначе бы судьба, не свела нас вместе снова.

– А ты сможешь?

– Что?

– Помочь папе.

– Не знаю, Стася. Могу я тебя так называть?

– Да.

– Так вот, Стася, одна я точно не справлюсь. Нужна будет твоя помощь. Поможешь мне?

– Да! Ради папы, я на всё готова!

– Я почему-то была в этом уверена. Ты смелая девочка. Только, чур… – делаю заговорщицкие глаза и подаю свой, носовой платок. – Это наш с тобой девчачий секрет.

– Хорошо, – протирает заплаканные глазёны. – Но почему нельзя ему сказать?

– Потому что, он не поверит сейчас. Знаешь, мужчины, они ведь, немного иначе устроены, чем мы. Они живут иначе, чувствуют иначе, даже думают по-другому. И этим пользуются такие, как Оля. Но мы-то с тобой знаем, кто она, верно?

Кивает и на губах девочки появляется первая, пока что неуверенная, но уже такая открытая улыбка.

– Знаем.

– Ну, вот. Справимся мы с этой змеёй. Вдвоём, точно, справимся. А сейчас беги. Скоро уже звонок прозвенит.

– Спасибо, Александра…

– Саша. Для тебя, Стася, просто Саша. Беги. Я после школы тебя встречу.

Смотрю, как ребёнок бежит на уроки. Поступь совсем иная. Рюкзачок задорно болтается на спине. Вот, что надежда может сотворить практически мгновенно. В груди поднимается теплая волна. Волна гордости за ребёнка. Моего ребёнка. Никому не позволю причинить ей вред. Зубами грызть буду, руками рвать любого, кто только подумает о подобном. Парадная дверь закрылась за дочерью. Пора и мне на тренировку.

Беговая дорожка с тихим шелестом наматывает километры. В наушниках фоном звучит «Наутилус Помпилиус». Я бегу. На соседней дорожке бежит какой-то парень. Всё время косится на Сашку. Пыжится бедолага. Плечи расправил, живот втянул. Ты бы лучше не на Саню, а под ноги смотрел. Ну вот, как накаркал. Бедолага сбился с ритма, запутался в ногах и дорожка, ожидаемо, сбросила незадачливого бегуна. Убрался парняга с грохотом. А нечего на Сашкину задницу пялиться так откровенно. Вот и наказание тут же последовало. Как говорится, мгновенная карма.

Вообще, на бегу хорошо думается. А подумать есть о чём. Вернее, даже, о ком. Как мне провернуть финт, который удался Валентине в нашей с ней реальности? Там она была в своём праве. Всё ж таки, жена владельца и второй учредитель. У нас всё пополам было. Но здесь положение вещей совсем иное. Я никто и, соответственно, не имею возможности залезть в бухгалтерию. Прокрасться туда ночью? Нужно добраться до компьютера и скачать с него всю документацию и потом уж разбираться. Сам я в этом, к сожалению, ни в зуб ногой. А значит, тоже придётся нанимать специалиста со стороны. Вот только, как это сделать? Попасть в офис мне не дадут. Даже ночью не выйдет, ибо охрана имеется. А если поговорить со Стасей? Пойдёт она на такой шаг? Не заподозрит ли, что я мало отличаюсь от той же Оли? В любом случае, поговорить надо. Она девочка умная. Думаю, поймёт. Тут, главное, не спалиться на главном этапе изъятия информации. А дальше, уже разберёмся. И ведь, я не лукавил с дочерью, когда говорил, что потребуется помощь.

Дело в том, что моя Анастасия, имеется в виду та, что осталась в родной реальности, приблизительно в это же время, что и её двойник в этой, увлеклась программированием. Результатом этого увлечения, которое, к слову, началось с написания вирусных программ, стала нынешняя профессия. А именно, специалист по компьютерной безопасности. Мы с Валентиной вовремя заметили это опасное увлечение и смогли повернуть его в правильное русло. И если эта Стася, имеет схожие интересы, а я в этом почти что уверен, то её помощь может оказаться очень востребованной в деле разоблачения Ольги. Однако, в любом случае, нужно будет разговаривать непосредственно с ней. В смысле, с дочерью. Но что-то подсказывает, на этом направлении проблемы маловероятны.

К окончанию уроков снова у школы. Когда дочь выходит, вижу, что взглядом ищет меня. Машу рукой, она радостно машет в ответ и бежит ко мне. Ну, вот. Совсем другой ребёнок. Ей просто необходим был человек, который поймёт её состояние и тревогу.

– Привет, Саша! – улыбается. Я за эту улыбку душу готов продать.

– Привет-привет! – улыбаюсь в ответ. – Как успехи?

– Пять по физике! – хвастается.

– Ну так, это же отлично! Папа рад, наверное, будет. Такую оценку, надо отметить.

– А как?

– Пошли мороженное трескать?

– Пошли!

Поели в летней кафешке мороженного. Потом ещё на аттракционах катались. Больше всего Стасе машинки электрические понравились. В той реальности дочь тоже этот аттракцион любила больше всего. Мы весело гоняли туда-сюда, сталкивались и хохотали. В самый разгар веселья позвонил Валентин.

– Да, – отвечаю.

– Аааамм… Александра Владимировна, а вы где?

– Да, мы тут с Анастасией в парке на аттракционах зависаем.

– В парке?

– Ну, да. А что вас удивляет?

– Да, нет… Просто… Она должна была уже быть дома и делать уроки.

– Вы меня извините, Валентин Михайлович, но ребёнку это нужно было. Вы не переживайте. Через часик уже дома будем. А с уроками… С уроками я, если что, помогу.

В этот момент, отвлечённый разговором, я пропустил манёвр дочери и она с радостным воплем врезается в меня.

– Агаааа, Саша! Попалась. Я тебя сделала!

Видимо, этот радостный возглас был услышан и на том конце:

– Это… Анастасия там кричит?

– Ну да. Всё хорошо Валентин Михайлович. Скоро будем. Дайте нам ещё час времени, пожалуйста.

Вернувшись домой, Валентина, само собой, не застали. Тот уже, видимо, снова на работе. Так ведь, и удивительного в этом ничего нет. Рабочий день ещё не окончен. Так что, нормально. В квартире пахнет чем-то жаренным.

– Фууу! Опять эти магазинные котлеты. Ненавижу их, – сокрушается дочь.

– Так, давай домашних сделаем?

– А ты умеешь? Папа вот не умеет. А мама…

Девчонка куксится.

– А я умею! – заявляю уверенно.

Эта уверенность зиждется не на пустых словах. Тут дело в том, что Валентина, моя жена, при всех её достоинствах, имела существенный недостаток. Не дружила она с кулинарией. Так бывает у женщин. Не все они от природы кухарки. Не то, чтобы Валька совсем не умела, но вот, просто, то, что умела, выходило не очень. Да и не любила она готовку, откровенно в этом признаваясь. А вот мне нравилось кашеварить. Опять же, не зря говорят, что лучшие повара – мужчины. Что-то в этом, наверное, есть. Хотя, моя мама, готовила бесподобно и я многое из её рецептов перенял. В этой же реальности, перевёрнутой вверх тормашками относительно нас с Валей, основные моменты сохранились неизменными. Двойник моей жены, тоже с готовкой не дружит.

– Показывай, где тут у вас что. Сейчас быстренько забацаю котлетки и пюрешенцию.

Стася, кинувшаяся было к холодильнику, как споткнулась и расширенными глазами посмотрела на меня.

– Прочему ты так сказала?

– Что не так? – удивление моё искреннее. Тут даже играть не понадобилось.

– Именно так говорила мама.

Блин! Палюсь на каждом шагу. Действую, ведь, по привычке. Я всегда так говорил ТАМ, а мой двойник, выходит, обезьянничала тут и, тем самым, создала проблемы. Что ж мне теперь, над каждым шагом думать? Ну, почему ты была такой прохожей? Вот же, засада!

– Случайно так получилось. Ну, что ты смотришь? Котлеты делать будем? Доставай мясо! – быстренько спрыгиваю с опасной темы и перевожу разговор в другое русло.

Далее уже работа известная. Стася делает уроки, а я на кухне колгочусь. Руки сами помнят, что и где лежит. Порубить мясо да лук с чесноком на эклектической мясорубке – дело одной минуты. Ещё пять на чистку картошки. Я её в армии столько перечистил, сколько ни одна женщина за всю свою жизнь не видела. В общем, дело привычное. А уже через полчаса на запахи, потянувшиеся из кухни, приползла голодная дочь. Очень, кстати, вовремя. Только закончил мять картошку. Всё готово. Даже салат с помидорами и огурцами успел настрогать. Кормлю ребёнка. Не знаю, поймёт ли кто меня? Но это ни с чем не сравнимое удовольствие, кормить родного человека и видеть, как он, в моём случае она, с аппетитом уминая всё, что лежит на тарелке, довольно жмурится. Сижу в нише у холодильника и подперев рукой подбородок, наблюдаю. Мне сейчас так хорошо, как давно уже не было. С тех самых пор, когда меня вырвало из родного мира и привычной жизни. Дочь поела, но не уходит. Не спеша пьёт молоко, наблюдая за моими действиями поверх кружки. Я ведь знал, что она с пюре любит именно молоко. Мою посуду. Спиной чувствую пристальный взгляд. Как бы изучающий.

Потянулись дни. Я наслаждался общением с дочерью. Знаете, наверное, даже в ТОЙ жизни я не проводил столько времени со своим ребёнком. Это было счастье какое-то. Словами не передать. Стася буквально на глазах оживала, превращаясь в обычную, жизнерадостную девочку. И мне было от этого невероятно приятно. В один из дней, она попросила меня заплести ей косу. А я ведь никогда этого не делал. Откуда умению взяться? Растерялся, естественно. Но выручила Сашка. Тело, будто бы, само знало, как это делается. Тонкие женские пальцы ловко справлялись практически без моего участия. А закончив и увидев, что получилось на удивление достойно, не удержался и поцеловал в макушку. И снова на меня смотрят два больших глаза. Удивлённых и подозрительных.

Что интересно, Ольгу в дом всё это время Валентин не водил. Видимо, зная о неприязни дочери, старался лишний раз не давить её присутствием на девочку. Однако, надежде на то, что этой твари в доме вообще не появится, не суждено было сбыться. Она как-то сама заявилась. По приглашению ли или проявила инициативу, не знаю. Как раз вечер был. Запёрлась такая:

– Дорогой! Я соскучилась! – говорит нарочито громко, чтобы все поняли, кто пришёл.

Может, услышала, что мы с дочерью в тот момент смеялись? Как бы там ни было, из прихожей слышатся звуки навязчивых поцелуев.

Делаю вид, что мне плевать. Продолжаю заниматься своими делами. Как раз, готовил ингредиенты для заправки борща. Стася мне помогает в меру своих сил. Настроение у девочки упало. Лицо злое. Да и у меня не лучше. В смысле, не лицо, а настроение. Ну вот, чего припёрлась тварь? Ставлю на плиту сковороду и начинаю поджаривать заправку. Что там происходило в прихожей, я не видел. Но предполагаю, очередная демонстрация заявления прав. Мужику бедолаге, просто деваться некуда. И, вроде бы, понимает, что происходит непотребство и, в тоже время, не оттолкнёшь женщину, с которой делишь постель. Пусть ещё не жена, но оно ведь к тому идёт. Бешенство внутри клокочет. Причём оно, в смысле, бешенство, какое-то странное. Не свойственное мне, как мужику. В нём больше ревности.

Чьи это эмоции? Мои или Сашкины? Ей, в отличии от меня, Валентин нравится. Иногда ловлю её на том, как она с удовольствием принюхивается, когда он оказывается рядом. Впрочем, я и сам порой всё больше и больше поддаюсь воздействию женской химии тела. Да, хотя бы, взять тот факт, говорить вслух о себе в женском роде. Но не это главное. Настолько привык так говорить, что уже и в мыслях иногда сбиваюсь на это. Когда первый раз осознал, аж вспотел и паниковать начал. Саня тихой сапой, потихоньку срастается со мной и сопротивляться этому с каждым новым днём, прожитым в женском теле, становится сложнее. Игра в женщину всё больше превращается из, собственно, фарса в настоящую жизнь. Я, просто, перестаю замечать то, что раньше так напрягало. Например, утром, перед зеркалом, привычно занимаюсь чисто бабьим, накладывая лёгкий макияж и с удовольствием любуюсь собой. Не Санькой. То есть, чем дальше, тем больше отождествляю себя с ней и чаще говорю «Я» имея в виду её, а не «ОНА». Да и многие другие нюансы женского естества начинают становиться действительно моими. Осталось ещё только начинать млеть от удовольствия, ловя на себе восхищённые взгляды прохожих мужчин и тогда пиши пропало.

Тем временем, чувырла, видимо поняв, что её провокация не возымела какого-то особого действия, оставила мужика в покое и завалилась на кухню. Валентин отчего-то задержался где-то. Может, испытывал чувство неловкости? В общем, змеища одна вошла.

– Ооо, как вкусно пахнет! Ты, вот что, милочка, подай ужин в гостиную. Мы с Валечкой и Анастасией, там поужинаем.

Вот, падла. Специально нарывается. Но вот, зачем ей это надо? Часть какого-то плана или просто получает удовольствие от самой ситуации.

– Мы и тут прекрасно поужинаем! Без тебя! – не выдержала девочка.

– Без меня теперь не получится! – ехидно глумится тварь, даже не стараясь скрыть издёвку. – Я-то уже здесь.

– Как же ненавижу тебя, гадина! – слова дочери, прозвучали не громко, но как-то по-взрослому. И та ненависть, о которой шла речь, буквально светилась в её глазах.

– Ты как разговариваешь со взрослыми, малявка?! Давно за уши не таскали?!! – шипит Ольга и угрожающе нависает на Стасей.

– Только попробуй! – это уже я не выдержал.

– А то что? – голос елейный, но угрожающий контекст в нём совсем не прикрыт.

– А ты попробуй и узнаешь! – теперь я демонстративно играю острым кухонным ножом.

Как хочется, чтобы она действительно попробовала. Нет, я понимал, что этого сейчас нельзя делать. И так же я понимал, что для этого меня как раз провоцировали. Но Господи Боже, в тот момент я буквально мечтал, что она осмелится и тогда я ей самой, с превеликим удовольствием, обрежу уши. Не знаю, что она прочла в моих глазах, но испугалась по-настоящему, а потому поспешила. Ей надо было развивать конфликт дальше, чтобы спровоцировать меня на агрессию и тогда б у неё получилось выглядеть невинной жертвой. Но, видимо, страх спутал все планы!

– Валечка! Любимый! Твоя домработница слишком много себе позволяет!

Но когда тот зашёл в кухню, его глазам предстала идиллия. Мы со Стасей, в две руки, помешивали поджарку на сковороде. Ничего не говорило о том, что тут только что был конфликт.

– В чём дело?

– Она… Она… – тычет в меня наманикюренным пальцем. – Угрожала мне ножом.

Валентин недоумевающе смотрит на меня. Я, естественно, смотрю на него, со всей невинностью, на которую только способен… Вернее, Сашка способна. Дочь изображает на своём лице тоже самое.

– Паа, – голос ребёнка даже испуганный немного. – Ты бы сводил её к врачу. Похоже, у неё галлюцинации начинаются.

И так покачивает головой, как бы скорбя о заболевшем человеке.

– И ты это спустишь ей с рук? Они обе сейчас издеваются надо мной!

Мужчина внимательно посмотрел на нас со Стасей, потом на Ольгу:

– Тебе лучше уйти сейчас.

– Валь, но…

– Потом поговорим. Пошли, я тебя провожу.

Едва за ними захлопнулась дверь, дочь повернулась ко мне с торжествующим видом и мы, не сговариваясь, одновременно сделали:

– ЙЕСС!!!

Потом засмеялись и стукнулись лбами. Настроение снова поднялось.