Мама для будущей злодейки

4

В верхнем ящике комода вместо одежды нахожу стопку блокнотов. Есть совсем старые, с пожелтевшими от времени листами, и более новые, гораздо опрятнее на вид.

Открываю наугад самый потрепанный.

Дневник! Поверить не могу, память от оригинальной Эрин Синклер мне не досталась, но есть неплохая ей замена. Воспоминания, выгравированные на бумаге. Здесь все записи, начиная с того времени, как юной Эрин исполнилось тринадцать. В этом возрасте она и начала вести свои откровения на бумаге.

Оглядываюсь на играющую с Джеком Печеньку, и, убедившись, что она всецело поглощена делом, приступаю к чтению.

Детство у Эрин Синклер было непростым, отец разорился, мать погибла от несчастного случая, когда она была не старше Пенелопы, но в целом нищеты и голода дочь обедневшего лорда не знала. А еще у нее были хорошие друзья: дочь маркиза этих земель и наследник соседнего баронства, в которого Эрин была тайно влюблена столько, сколько себя помнила.

Этот персонаж, мать злодейки – нынешняя я – в романе Насти упоминался без имени и всего-то в одной строчке, когда описывалось непростое прошлое антагонистки и сводной сестры главной героини.

Сегодня она должна была умереть, а ее дочь, Пенелопа Синклер, отправилась бы в приют, где испытает немало сложностей на пути своего взросления, и полная обиды вернется в отцовский дом за месяц перед своим совершеннолетием только чтобы по расчету выйти замуж за старого графа – ростовщика ее отца – вместо родной и драгоценной дочери маркиза Шервуда – Корделии.

Мое попадание в эту историю умыслом автора точно не охватывалось. Жалкая судьба Пенелопы должна была заставить прекрасную главную героиню засиять еще ярче. Да и сами посудите, какая главная героиня, если нет в истории злодейки, что строит козни и пакостит. Они и двигают весь сюжет, словно серые кардиналы, недооцененные герои этого мира!

Кажется, у Насти, моей дорогой писательницы, экзамен завтра… надеюсь, она его провалит!

Вздыхаю и закатываю глаза, пора уже принять как есть все приключившиеся со мной обстоятельства. Помечтав, как моя подружаня идет на пересдачу, костеря и проклиная все вокруг, я, умиротворившись, продолжаю чтение.

Как бы не любила Эрин Синклер своего друга детства, будущего барона Николаса Брауна, он был уже помолвлен. С ее подругой. Анной Шервуд. Той самой дочерью маркиза.

Эрин сходила с ума, ревновала и злилась втихую на всех: на Анну, на себя и на Ника. Только вот смиряться просто так она не собиралась.

Анна считала Эрин своей настоящей подругой, даже не догадываясь об истинных чувствах той, кого считала сестрой, поэтому, когда в императорском дворце устраивался прием в честь дня рождения наследника, великодушно позвала ее с собой и Ником, надеясь, что подруга найдет в столице удачную партию.

Эрин же решила действовать, взять судьбу в свои руки, как она пишет в дневнике шестилетней давности, рискнуть всем ради призрачного шанса.

Празднество в честь принца длилось без малого неделю, сам же прием был назначен на последний день пребывания во дворце титулованных гостей со всего государства и ближнего зарубежья. Тогда же Эрин и подкупила слугу и с его помощью в напиток Николаса Брауна был подсыпан сильнейший афродизиак.

Сама Эрин осушила для храбрости бутылку вина и отправилась в спальню к любимому. Таким образом была зачата Пенелопа.

Однако, вопреки ожиданиям Эрин, Ник отказался брать на себя ответственность за ее невинность, он вообще настаивал на том, что в ту ночь пил и играл в карты с друзьями, а в свои покои и вовсе не возвращался.

Анна, узнав о поступке подруги, разорвала с ней все связи, и через месяц вышла замуж за Николаса, который вошел в ее семью и взял фамилию Шервуд, объединив баронство и маркизат под своим управлением и влиянием имени молодой жены с завидным приданным.

Эрин осталась ни с чем.

А потом узнала, что беременна. Пусть так, думала она, но и у нее будет частичка любимого.

Печенька родилась в середине весны. С ребенком одинокая мать уехала из провинциального центра на окраинную глушь. Отец Эрин к тому времени был уже мертв, у молодой женщины с малышкой на руках не было никого, на кого можно было бы положиться, кроме самих себя.

«Но объединенные земли Шервудов она не покинула. Продолжала надеяться?» – я захлопываю очередной дневник, датированный 803 годом со дня основания империи. Это год, когда родилась Пенелопа.

К счастью для молодой женщины с малышом на руках, троюродный дядя Эрин был состоятельным и бездетным, в завещании он указал племянницу и в прошлом августе, когда умер от продолжительной болезни, все его имущество досталось Эрин и Пенелопе. На эти деньги неполная семья смогла существовать, дом этот тоже был куплен с тех средств.

Как жили мать и ребенок до этого, описывалось в дневнике во всех красках.

Неудивительно, что для пятилетнего ребенка Печенька выглядит такой худенькой и маленькой. Перебивались они чем придется. Эрин лакейскую работу презирала, а ничего другого в маленьком городишке бесталанной девице не найти.

К тому же, можно было бы заключить, что Эрин, родив от любимого человека, должна была любить ребенка безмерно, но, видя, что взрослеющая дочь не похожа на Ника ни на грамм, да и на нее саму была похожа отдаленно, словно посредственная копия, в ней начала расти ненависть к дочери, которую она обвиняла в том, что та испортила ее жизнь.

Дальше только хуже.

В последнем дневнике Эрин было много бессвязных слов, сочилась злоба и ненависть к дочери, что своим рождением сломала ей жизнь и разрушила ее мечты, описывались наказания, которые мать применяла к родному ребенку…читать такое…нелегко.

Неудивительно, что Печенька плакала, даже капелька ласки от матери, которой она так отчаянно жаждала, для нее была подарком небес.

В носу щиплет. Моя малышка, сколько же ты успела испытать боли в таком возрасте.

Эрин сошла с ума. Скорее всего, она сама покончила с собой, никто ее не подстрекал, и это вряд ли было убийством. Я вспоминаю пузырьки с лекарствами на кровати. Вероятная причина смерти: передозировка препаратами.

В романе же о том, что пережила Пенелопа до гибели матери не было ни слова. Да что и говорить, и после того, как злодейка попала в приют жизнь была у нее не лучше, но и об этом упоминается в двух-трех предложениях. На деле же, и вовсе должно было быть гораздо, гораздо хуже.

Прошлое не оправдывает грехи человека, но я могу понять обиду и боль Пенелопы. Жизнь Корделии, сводной сестры, которая купалась во всеобщей любви и не знала невзгод для Пенелопы казалась несправедливостью.

«Почему страдать должна была только я?» – не раз спрашивала, срывая голос, и не получала ответа обиженная на мир антагонистка романа.

Чтобы свет сиял ярче, в его окружении необходима тьма. Если есть главная героиня, разумеется, должен существовать и злодей. Может быть, поэтому…

– Мама? – детский голосок вырывает меня из вороха мыслей. – Ты опять плачешь?

А я даже не заметила. Быстро вытираю влагу с щек и шмыгаю носом.

– Все хорошо, доченька. Мама просто…просто вспомнила кое-что плохое.

Пенелопа хлопает глазками.

До чего же она похожа на меня. Просто копия маленькой Арины. Будто в зеркало на лет пятнадцать назад смотрюсь. Только волосы у Печеньки темнее, не такие, как у прошлой меня и точно не такие, как у златогривой Эрин. В остальном же, просто копия. Хотя, да, сходства с родной матерью у Пенелопы не так чтобы много. Про подобных ей деток говорят, что сама на себя похожа.

Но у нас троих, Пенни, Арины и Эрин общее одно – эти каре-зеленые глаза.

– Мама, не плачь. Я же с тобой, не плачь, – ладошка с пухленькими короткими пальчиками гладит меня по руке.

Приходится задействовать всю силу воли, чтобы снова не разреветься. Никогда раньше не испытывала ничего подобного.

Знать, что ты нужен этому маленькому человечку, что тебя бесконечно любят просто так, за то, что ты есть, нуждаются в тебе, зависят от тебя…это очень страшно, потому что ответственность за чужую жизнь колоссальная, и в то же время невероятно придает смысла твоему существованию, каждой прожитой минуте.

Не уверена, это ли чувство то самое, которое поймешь только тогда, когда обзаведешься собственным чадом, но для меня такие эмоции точно в новинку.

– Да, Печенька, – обнимаю худенькое тельце, вдыхаю сладкий запах коротких кудряшек, – Ты же со мной, так что мама больше плакать не будет. Обещаю.

Мы сидим в обнимку до тех пор, пока Пенелопа не засыпает. Не знаю, как долго она звала свою маму у кровати, а та все не просыпалась. Может, девочка и вовсе не спала ночью? Даже представить не могу, что в тот момент испытывала будущая злодейка романа, тщетно пытаясь разбудить единственного близкого человека.

Беру осторожно дочь на руки и отношу в соседнюю от той спальни, где очнулась, комнату.

Кроме хлипкой на вид кровати и старого ящика здесь ничего нет. Даже ковра на полу. Очевидно, дневник описывал правдивые чувства Эрин, дочь она презирала; как к человеку, маленькому и беспомощному, точно не относилась.

Кладу Пенелопу на постель и укрываю одеялом. Потом бегу в спальню и приношу другое, мягкое и толстое, не то, что было у Печеньки раньше, эта тряпка только на выброс годится.

Укутав ребенка, только минут через пять замечаю, что стою, прислонившись бочком к дверному косяку, разглядывая сладко спящую дочь. До чего же она милая!

Разве виноват в чем этот ребенок? Это взрослые наделали ошибок. Нет, мы еще посмотрим, кто тут злодейка!

Миссия «Стать матерью за одно утро» успешно завершена. Теперь бы еще разобраться со всем остальным доставшимся в наследство багажом.