Магнат

Глава 12. Старые друзья

Глава 12. Старые друзья

После Варшавы Алексей с компанией направился в Москву. Телеграфные линии работали, и деятели в кремле были предупреждены заведомо о визите высокого парагвайского гостя. Однако срочная дипломатическая депеша сыграла не на руку Алексею. Товарищ Фрунзе уже успел ознакомить высшее руководство партии с деталями парагвайского предложения, но хитрован Троцкий не желал брать на себя ответственность за воплощение столь вычурного плана. По–видимому, Троцкий не горел желанием вновь оказаться лицом к лицу со странным казацким батюшкой и вовремя отъехал в войска.

Но совсем уж без внимания визит парагвайского магната не остался. Дирижабль поставили на якоря и заботливо окружили караулом из красноармейцев, а дорогих гостей препроводили в казарму для лётного состава. Красные авиаторы разлетелись по фронтам гражданской войны, поэтому помещение пустовало. Запасом дров для печки и скудным армейским пайком господ–буржуев обеспечили, но выпускать с территории аэродрома было не велено.

Три дня томились гости в плену, дожидаясь аудиенции в кремле, пока в Москве не отыскался старый знакомый Алексея.

— Здорово, бродяга, — вихрем ворвался в комнату высокий крепкий мужик в комиссарской кожанке и обхватил Алексея за пояс.

— Здорово, дядька Артём, — обнял бородатого комиссара атаман и, оторвав от пола, радостно закружил товарища по комнате.

— Тише ты, бугай, раздавишь, — закряхтел в железных объятиях пожилой большевик. — Дай с остальными делегатами познакомиться.

— Братья, это мой старый товарищ, Михаил Семёнович Артёмов, мы в пятнадцатом году с ним с Сахалинской каторги бежали, — выпустив друга из объятий, представил его своей команде Алексей.

Артём поздоровался с каждым за руку, парагвайцы назвали свои имена.

— Мне сказали, что с тобой начфин прилетел. Я думал, Андрей Волков будет, — разочаровано вздохнул старый каторжанин.

— Нет, Андрюха сейчас по Европе шастает, — отмахнулся Алексей. — А Фёдор Карпин случайно не в Москве?

— Фёдор бронепоездами батьку Махно по Дикому Полю гоняет, — рассмеялся Артём и с прищуром глянул на анархиста. — Слышал, ты решил своих братков в Парагвай увести.

— Есть такая задумка, — кивнул Алексей. — Только вот товарищ Троцкий никак на встречу не идёт.

— Эдак ты, друг, не скоро вопрос с нашими бюрократами решишь, — сочувственно вздохнул коммунист.

— Так подсоби, по старой дружбе, — потрепал товарища по плечу Алексей. — Говорили, что ты в большие начальники выбился.

— Я в наркомате народного хозяйства работаю, а у тебя дело больше по военной части, — развёл руками товарищ Артём. — Меня привлекли только из–за того, что в твоих предложениях упоминаются поставки продовольствия из Парагвая.

— Так я ещё не все свои выгодные предложения озвучил, — подмигнул Алексей, смекнув, как можно более ловчее провернуть дельце.

— Ну, если ты и нам, как тем же полякам, миллион золотыми рублями отсыплешь, — потёр ладони комиссар. — То дело можно и в гражданский наркомат передать. С военными мы уж сами сговоримся.

— Я могу, не как полякам, одну тонну золота дать, а сразу двадцать тонн посулить, — важно подбоченился парагвайский магнат.

— Только посулить? — уловил важный нюанс опытный работник наркомата.

— Золота, может, и больше будет, — пожал плечами факир. — Только клад нужно сперва со дна Байкала достать.

— Про золото Колчака толкуешь? — догадался Артём. — Так наши товарищи докладывали, что уже пытались летом глубины промерять. В том месте берег озера вниз уходит чуть ли не на километр. Никакой силой упавшие железнодорожные вагоны с золотом не подцепить и не поднять.

— А если дьявольской? — загадочно улыбнулся Сын Ведьмы.

— Ну разве что ты сможешь, золотишко в тёмной бездне нашарить? — вспомнив былые проделки казацкого шамана на морском дне, задумчиво посмотрел на кудесника Артём.

— Делов–то, — рассмеялся владыка глубин. — Пусть только лёд с озера сойдёт, чтобы вагоны сподручнее вытягивать было. У меня уже и водолазная команда подготовлена. Небось, слыхал про поднятое золото с английского «Принца»? Я на него половину Парагвая скупил.

— Всякое про тебя в газетах писали, — покачав головой, хмыкнул Артём. — Но знаю одного товарища, который, как и я, тоже в твою силу поверит. Вот он–то нам и поможет одолеть партийную бюрократию. Тем более что товарища Троцкого он не жалует и будет рад отодвинуть его от нашего, народно-хозяйственного, дела. Ты только ещё каких–нибудь экономических нюансов в договор добавь, чтобы уж наверняка перевесили военные аспекты.

— Думаю, Троцкий не будет возражать против передачи дела в ваш наркомат, — криво усмехнулся Алексей. — Видно, осторожный товарищ не желает со мной ещё раз встречаться.

— Да уж, больно силён и грозен ты стал, батюшка Алексей, — хлопнул бородатого великана по плечу Артём. — В одиночку английские эскадры по морю гоняешь, заморские страны захватываешь.

— Не в одиночку, а на хороших друзей опираясь, — обнял надёжного товарища Алексей. — Вместе можно и мир перевернуть.

— Ну, если только твёрдо на земле стоять, — поддержал энтузиазм анархиста старый большевик, и, чуть отстранившись, погрозил пальцем. — Ибо в твой летающий водородный пузырь с моторчиком я ни ногой.

— А ты курить бросай, — улыбнулся Алексей. — Тогда и не взлетишь на воздух.

— Так уж бросил давно, — гордо выпятил грудь Артём. — Гиревой гимнастикой занимаюсь, мечтаю до победы мировой революции дожить. А про опасный водород я не зря речь завёл. Мне тут русские химики подсказали, что его можно заменить инертным газом, гелием.

— Где же его взять? — развёл руками Алексей. — Водород мы сами электролизом получать научились, а гелий только американцы добывать могут. Так товар стратегический, чужим странам они не продают.

— Газовые месторождения и у русских есть, — подмигнув, подвёл к сути делового предложения наркомовец. — Вот только у пролетарской республики на оборудование для очистки газа нет денег.

— В буржуазном Парагвае найдутся, — положил руку на плечо товарищу Алексей. — Однако мне надо много — воздушный флот строить буду.

— Весь тебе пойдёт, — похлопал ладонью по руке магната большевик. — Голодной стране пока не до захвата небесных высей, а вот для выжженной войной земли деньжата бы сильно пригодились.

Артём предложил заключить отдельное соглашение о разделе продукции. Ведь как там сложатся дела с ратификацией договора об обмене пленными и высылке из страны анархистов с казаками — это ещё неизвестно, а о создании газовой компании можно было договориться уже сразу. Парагвайский магнат приобретает заграницей оборудование и доставляет в советскую республику, а большевики организуют добычу природного газа и выделение из него фракции гелия. Прибыль и продукцию делят пополам, пока не окупятся вложения магната в оборудование. В дальнейшем, в течение десяти лет, республика обязуется поставлять в Парагвай половину продукции по зафиксированной в договоре цене. Сделка была выгодна Алексею, так как стратегический гелий он не мог свободно приобрести на мировом рынке. Большевики тоже оставались в выигрыше: получали надёжного потребителя специфического товара на долгие годы, а главное — оборудование в кредит сейчас, когда денег в республике нет — вообще. Ибо буржуйские банкиры не собираются выстраиваться в очередь с заманчивыми предложениями.

После появления Артёма, негласный арест с парагвайских дипломатов сняли. Алексей с друзьями смог посетить город: свободно пошататься по рынкам, ознакомиться со столичными культурными шедеврами, поговорить с жителями Москвы.

— Ну и как впечатления? — через несколько дней встретившись с Алексеем у арки кремлёвских ворот, спросил Артём.

— Тягостное, — тяжело вздохнул парагвайский казак. — Если уж в столице такая экономическая разруха и натуральная голодуха царят, то, что же в провинциях творится?

— По карточкам стараемся всех работающих хлебом обеспечить, — виновато пожал плечами начальник наркомата. — Последний год трудным выдался.

— Я тут случайно однополчанина встретил, — сжав зубы, пожаловался фронтовик. — Герой войны, грудь в георгиевских крестах, а инвалид на базаре милости просит.

— Работающим хлеба не хватает, — смущённо потупился большевик. — А твои братки–анархисты в Диком Поле озоруют, продотрядовцев бьют. Скорее бы уж ты батьку Махно в Парагвай сманил.

— Так это же вы тут меня целую неделю мурыжите, — уличил красных бюрократов Алексей.

— Фрунзе приостановил боевые действия против анархистов, — оправдывался большевик. — А мой непосредственный начальник всерьёз взялся за дело, проведены консультации с руководителями партии. Даже товарищ Ленин одобрил твою задумку. Осталось лишь обговорить детали договора, особенно секретные приложения.

— Это про то, как будем делить золото Колчака? — криво усмехнулся Алексей.

— Ну, и это тоже, — стыдливо замялся Артём.

— Сговоримся уж, — хлопнул товарища по плечу магнат. — Все будут довольны.

— Ты только это… — напряжённо рассматривая новенькую турецкую кожанку, смущённо попросил Артём. — Не расстёгивай куртку. В кабинетах кремля все в шинелях сидят, с дровами в городе туго.

— Да не буду я золотым крестом трясти, — Алексей смекнул, о чём беспокоится товарищ. — Веди уж к своему комиссару.

— Наш общий друг не обычный комиссар, он по вопросам народного хозяйства главный авторитет, — хитро усмехнувшись, искоса глянул на Алексея старый большевик.

— Авторитет? — уловил уголовный подтекст бывший каторжанин.

Артём не стал развеивать интригу, ухватил товарища за локоть и поволок в кремль. Караульные отлично знали Артёма в лицо и всюду пропускали свободно. На его спутника, бородатого здоровяка в кожанке, бросали настороженные взгляды, но оружия на поясе у гостя не болталось, и лёгкого кивка старого большевика хватало рассеять сомнения бдительных стражей революции.

Заминка возникла лишь в заполненной людьми приёмной, у дверей кабинета авторитетного начальника. Ожидавшие аудиенции важные лица подняли некультурный гвалт, когда два бородача в кожанках полезли вперёд всех.

— Спокойно, товарищи, старых революционных соратников приказано пропустить без очереди, — взмахнув карандашом, словно дирижёр палочкой, моментально унял шумный хор секретарь. — Товарищ Артём, пожалуйста, заходите сразу после выхода посетителя. Я сейчас доложу о вашем прибытии.

Секретарь немедленно сообщил по телефону о важных визитёрах, кивнул в ответ и взмахом красного карандаша указал гостям на стулья поближе к двери в кабинет. Двумя резкими росчерками в воздухе волшебная палочка дирижёра вычеркнула занимающих место очередников. Недовольно сопя, обиженные товарищи послушно очистили пространство. Однако не успели желанные гости разместиться на лучших местах, как из–за двери кабинета грозного наркома вывалился раскрасневшийся толстячок с зажатой под мышкой пухлой папкой.

— Милейший, водичкой не побалуете, — жалобно глядя на гранёный стакан на столе секретаря, утёр тыльной стороной ладони пот со лба толстячок.

— Досталось? — сочувственно покачал головой секретарь и наполнил водой из графина стакан до краёв.

Потрёпанный посетитель жадно выхлебал живительную влагу до донышка и, скосив глаз на Артёма, махнул тому головой, указывая на дверь.

Артём с усмешкой кивнул знакомцу и повёл парагвайского гостя в логово грозного наркома. Алексей зашёл следом за старым товарищем и наконец–то понял, кто является страшным авторитетом.

— Здравствуйте, товарищи, — вышел из–за письменного стола к гостям коренастый мужчина в военном френче.

— Рад встречи, товарищ Марат, — крепко пожав протянутую руку, удивился Алексей, в душе посетовав, что не уделил должного внимания ознакомлению с портретами руководителей пролетариата. Надо будет поставить задачу Кондрашову, добыть подшивку местных газет, а то в буржуазных только фотографии Ленина и Троцкого мелькают.

— Э-э, Маратом я тогда в пересыльной тюрьме представился для конспирации, — отмахнулся усатый кавказец. — Товарищи зовут меня Сталиным.

— Ну а меня теперь, после приключений на Дальнем Востоке, Рониным кличут, — улыбнулся Алексей.

— Товарищ Артём мне уж вкратце поведал о ваших подвигах, — усмехнувшись, погладил пальцами пышные чёрные усы Сталин. — Не видел бы сам твоих фокусов в тюремной камере, не поверил бы.

— Так то я лишь шутковал, — не стал скромничать казацкий шаман.

— Это, чертяка, по твоим последующим деяниям видно, — смеясь, похлопал по богатырскому плечу великана нарком. — Присядем–ка лучше на диван, а то мне снизу взирать на тебя невместно. Я же теперь высокий государственный начальник, народным хозяйством всей пролетарской республики поставлен рулить. Подбором кандидатов для партийного руководства тоже занимаюсь.

— Видел я твоего секретаря–дирижёра с красным карандашом, — усаживаясь на кожаный диван у стены, криво усмехнулся Алексей.

— Полезный бюрократ, — присаживаясь на другой конец дивана, — пожал плечами нарком и тяжело вздохнул: — Трудно толковых людей подобрать на хозяйственные должности. Шашками махать кавалеристов полно, а вот грамотных специалистов не сыскать.

— Тут ведь ещё не каждого умника можно властью наделять, — поставив стул поближе к дивану, расположился напротив Артём. — Требуются идейные большевики.

— Идейные тоже не всякие подойдут, — вспомнив о партийных распрях с троцкистами и бухаринцами, скривился Сталин.

— Чур, меня не агитировать, — шутливо вскинул ладони Алексей. — Я идейный анархист, да к тому же теперь капиталист–парагваец.

— Троцкий говорил, что ты, товарищ Ронин, всерьёз задумал пожар мировой революции в Южной Америке разжечь, — прищурившись, уколол взглядом Сталин.

— Раздуваю костерок, как могу, — кивнул вожак анархистов, смекнув, что идеи троцкистов в этом кабинете не в фаворе. — Только вот дровишек маловато, да и те, что набрать удалось, сырые.

— Потому и решил из Дикого Поля горючего материала добрать? — не сводил взгляда с парагвайца Сталин. — Так партии не жалко — бери, сколько вывезти сможешь. Только вот в толк не возьму, зачем тебе ещё и белогвардейцы–то из Крыма понадобились?

— В донских степях, когда дров в казацких куренях не хватает, то и сушёный кизяк в топку идёт, — отшучивался парагвайский атаман. — Комиссары в Крыму хорошо материал подсушили, жалко будет, если такая куча добра зря пропадёт.

— Обещаешь, что куча по пути не расползётся? — большевику понравился использованный анархистом образ.

— Я казак хозяйственный: всё пущу в дело, — заверил парагвайский магнат. — Ещё и пленных красноармейцев с поляками работой займу, пока вы с Пилсудским дипломатический хоровод будете водить.

— Хваткий ты парень, — восхищённо покачал головой Сталин. — Настоящей акулой капитализма стал. Говорят, золото мешками считаешь. Может, пожертвуешь чуток для молодой республики?

— Кредит оформлю, если ещё и с эмиграцией казачьих семей договоримся.

— Только в рамках обмена военнопленными, — начал торговаться нарком. — В количестве ста тридцати тысяч голов. Хочешь, белогвардейцами бери, хочешь — казаками.

— Но в счёт идут только взрослые, — принял условия торга парагвайский магнат. — Дети пойдут в нагрузку. Этой зимой республике всех граждан не прокормить, большой мор будет.

— Забирай казачат даром, — щедро махнул ладонью нарком. — Только твой кредит сразу бы в провизию превратить и доставить пораньше. А по весне мы золотом расплатимся. Товарищ Артём сказал, будто бы твои водолазы смогут золото Колчака со дна Байкала поднять. Правда, мы не знаем, сколько его там, и ещё не решили, как за работу с парагвайцами расплачиваться.

— За работу я ничего не возьму, — удивил капиталист, но тут же развеял впечатления от странного альтруизма: — Однако после вычета оплаты за доставленное зимой продовольствие, всё остальное добытое золото уйдёт за поставки промышленной продукции из Парагвая.

— Какой продукции? — не стал сразу отвергать наглое коммерческое предложение мудрый нарком.

— Думаю, для разрушенной войной республики потребуются паровые машины: железнодорожные паровозы, экскаваторы, тяжёлые грузовики и даже быстрые легковушки.

— Правильно, товарищ Ронин, думаешь, — одобрительно закивал Сталин, но заметил расставленную ловушку. — Однако почему бы нам за золото не закупить нужные машины у других буржуев. Наверняка, можно будет дешевле сторговаться.

— Без дополнительных политических условий большевикам не продадут, — отрицательно замотал головой казацкий магнат и принялся расхваливать парагвайский товар: — А я все поставки проведу без лишней дипломатической волокиты, летом мои паровички уже будут дымить по всей Сибири. И цену запрошу божескую.

— В смысле — заоблачную, — криво усмехнулся нарком и уловил ещё один нюанс: — А почему в Сибири?

— Там дров много, — рассмеялся Алексей и обнадёжил: — Цену назначу на десять процентов ниже аналогичного европейского товара.

— С такой щедрой скидкой мог бы и в другом уголке мира продукцию сбыть, — засомневался в доброте парагвайского деляги нарком. — В чём подвох?

— Оптовому покупателю дешевле отдаю, — развёл руками магнат. — Тем более что оплата будет идти чистым золотом, да и все выгодные рынки по миру монополистами уже заняты. К тому же, должен предупредить, что парагвайские паровозики маломощные, их только на рудниках и лесозаготовках удобно использовать. Зато надёжные модели проверены временем и на коротких перегонах экономичнее прожорливых монстров.

— В народном хозяйстве всякие паровозы пригодятся, — кивнул нарком. — А с другой техникой, что не так?

— Ну-у, паровые экскаваторы, грузовики и легковушки работают не совсем на горячем паре, — заюлил коммерсант. — У всех этих машин будут электромоторы.

— Парового двигателя, значит, нет? — удивлённо поднял брови нарком.

— Зато есть передвижной паровой электрогенератор, — поспешил успокоить клиента производитель. — Генератор работает в тандеме с электродвигателем на мобильной платформе. Кстати, от одного парогенератора можно заряжать аккумуляторные батареи сразу нескольких электродвигателей. Конечно, мощный экскаватор лучше запитывать по электрокабелю, а вот грузовики и легковушки могут работать автономно на электробатареях.

— Далеко такие машины от зарядного генератора не уедут? — вежливо кашлянув, высказал экспертное мнение опытный путешественник по сибирским дорогам. Артём уже знал слабые стороны этой прогрессивной модели транспорта.

— Дельное замечание, товарищ Артём, — указал пальцем на соратника Сталин и, склонив голову, с прищуром воззрился на парагвайского коммивояжёра.

— Парогенератор и электромобиль размещаются на мобильных блоках и могут передвигаться в тандеме на любое расстояние, — увлечённо расхваливал чудо–технику изобретатель. — Однако скоростное перемещение экономичнее осуществлять отдельными модулями. Дальность хода электромобиля зависит от мощности аккумуляторной батареи, которая легко подменяется на перезаряженную. Если электропарогенераторы раскинуть сетью, то машины смогут автономно кружить в зоне восьмидесяти километров от пунктов зарядки. А на большее расстояние придётся передвигаться с колёсным прицепом, в виде платформы, загруженной парогенератором, запасными электробатареями и запасом топлива. Понимаю, по улицам больших городов разъезжать автопоезду с дымящейся трубой будет некрасиво, но вот пробираться по просёлочным таёжным трактам в самый раз. И в промышленных агломерациях густой дым никого смущать не будет.

— Да, дровишек в Сибири вдосталь, и бензина из Баку везти не надо, — кивнул своим мыслям Сталин, но, чуть прислушавшись, озвучил протестующий внутренний голос: — Однако трудно будет убедительно объяснить товарищам, почему следует потратить золотой запас на экспериментальную технику, и какие гарантии у продовольственной сделки с Парагваем?

— Так я же в оплату возьму только то золото, которого у большевиков ещё нет, и без моей помощи никогда не появится, — развёл руками магнат. — А провизию буду поставлять в кредит уже этой зимой.

— И если не достанешь золото Колчака со дна Байкала, то разоришься на сделке, — принял гарантии магната нарком.

— Только давайте, товарищ Сталин, не будем широко афишировать нашу сделку. Пусть завистливая мировая буржуазия не знает об оплате парагвайского товара золотом.

— Кто же поверит, что советская республика расплатилась своими бумажными рублями? — фыркнул в усы нарком.

— А если серебряными? — хитро подмигнул парагвайский авантюрист.

— Мы не чеканим серебряную монету, — удивлённо поднял бровь Сталин.

— Зато можете отыскать царский схрон с серебром, — улыбаясь, подсказал Алексей и пояснил: — Так удачно случилось, что казаки вывезли в Парагвай часть оборудования императорского монетного двора. И станочек со старыми формочками имеется. Монету с двуглавыми орлами будем тайно чеканить в Асунсьоне. Как её чуток состарить наши умельцы придумают, от настоящей не отличишь.

— Но у нас же нет серебра? — не понял парагвайской алхимии большевик.

— Я с вас потом за всё колчаковским золотом возьму, — отмахнулся находчивый факир. — А серебра и в Парагвае навалом, только не хотелось бы разжигать зависть у заграничных буржуев. Наша армия пока ещё не готова к большой войне. Потому и собираем бойцов со всего света. Нам и казаки–белогвардейцы, и анархисты, и даже монархисты–инвалиды — все сгодятся.

— А инвалиды, тут каким боком? — не поняв роль последних упомянутых персонажей, округлились глаза у наркома.

— Давеча Алексей своих однополчан встретил на Хитровском рынке — жалко бедолаг стало, — поспешил с объяснением товарищ Артём.

Сталин, наклонив голову, с прищуром посмотрел на бородатого детину, больше походившего на разбойника с большой дороги, чем на благостного сердобольного батюшку–христианина. Нарком уже успел почувствовать жёсткую деловую хватку парагвайского магната, и в альтруизм барыги–капиталиста не поверил.

— Так мне не каждый инвалид подходит, — улыбнувшись, развёл руками благодетель уличных калек. — Только бывалые солдаты с царскими наградами.

Сталина такой короткий ответ не удовлетворил, он по–прежнему молча буравил парагвайского прохиндея суровым взором.

— Край свои надёжные люди нужны в Асунсьоне, — решил раскрыть уж все карты политический игрок. — Парагвайское общество очень неоднородно, и не хотелось бы, чтобы на очередных выборах представителей государственной власти победили вражьи люди. Вот и задумал я подкрепить казачьи ряды военными инвалидами, теми, что за русскую империю кровь проливали и царские награды за воинскую доблесть имеют. Большевики ведь все льготы и денежные выплаты ветеранам империалистической войны отменили, а калекам тяжко насущный хлеб зарабатывать. Даже здоровые мужики не всегда работу находят. В Парагвае же все ветераны будут приставлены к военному делу. Общественный строй у нас — казачья анархия, поэтому каждый гражданин обязан в случае войны выступить на защиту республики.

— И как же безногие инвалиды выступят на войну? — не удержался от ядовитого сарказма Сталин.

— На протезы поставим! — решительно сжав кулаки, разгорячился молодой анархист. — У меня в военном лазарете инвалидная команда отлично караульную службу несла. Но главное — бывалые солдаты имеют ценный боевой опыт и могут поделиться им с новобранцами. В каждой школе, на каждом предприятии будут созданы учебные центры гражданской обороны. Все жители Парагвая пройдут подготовку на случай боевых действий. И ставить боевых казаков на должности общественных инструкторов чересчур расточительно, да и вряд ли кто из здоровых мужиков пожелает возиться с сопливой ребятнёй и бабами. А вот инвалиды встанут в боевой строй охотно. Каждый пройдёт дополнительное обучение на спецкурсах, и только согласно квалификационной аттестации займёт очередь на протезирование в военном госпитале Асунсьона.

— Да-а, за такие щедрые посулы из калек очередь длинная выстроится, — усмехнулся нарком. — Тут тебе и новые конечности приделают, и к доходному делу приставят. Только вот что–то ты, товарищ Ронин, ещё хитрого не договариваешь?

— Ну-у, у инвалидов тоже семьи имеются, — смущённо потупившись, выдал коварный замысел похититель душ. — Не будут же мужики одни горевать на чужбине?

— Эдак на каждого калечного, ты пяток здоровых родичей уволочь желаешь? — хмыкнув, покачал головой Сталин. — Лихо ты, верный себе политический электорат, набираешь.

— Так в советской республике голод и разруха царят, — боролся за новых эмигрантов парагваец. — Зря только сотни тысяч душ сгинут. А в Парагвае полстраны — сплошная безлюдная пустошь.

— Ну ты уж, товарищ Ронин, на сотни тысяч не размахивайся, — нахмурился нарком. — Возьмёшь только тех ветеранов–инвалидов, которым советская власть немила. Я попрошу товарища Дзержинского провести подбор кандидатов по городам.

— Не-а, чекисты всех распугают, — протестующе замотал головой Алексей. — Лучше создать общество военных инвалидов, которое будет раздавать продпайки. А уж из тех увечных солдат и офицеров, что изъявят желание эмигрировать в Парагвай, отбирать для нас подходящих.

— Тогда парагвайцам придётся лишние рты кормить, — усмехнувшись, уловил выгоду в благотворительной компании нарком.

— Не обеднеем, — отмахнулся благодетель. — Лишь бы толк был. Сколько разрешите людей вывезти?

— Сто тысяч — общим числом, с детьми и бабами, — чуть подумав, решил уступить нарком. — Но продпайки рассчитываем получать из Парагвая в течение года, на втрое большее число людей.

— Думаю, с вывозом эмигрантов мы справимся в течение полугода, — поумерил аппетит хозяйственного наркома парагвайский магнат и поднял указательный палец. — Зато кормить семьи инвалидов обязуемся всю голодную зиму и весну.

— А не покажется ли странным, что в Асунсьоне появится куча серебряных монет, а в Москве нет даже следа от серебра? — чуть сменив тему, продолжил торг нарком. — Может, авансик выдашь, в счёт будущей промышленной добычи гелия.

— Всё необходимое газовое оборудование я закупаю за свой счёт, — отверг вымогательство деловой партнёр. — Но вы, товарищ Сталин, правы: надо пролетариату серебришка отгрузить на другие насущные нужды. Я предлагаю взять в слитках, всё равно будете собственную монету чеканить.

— Возьмём и в слитках, только вот ходового товара в республике пока не производят.

— Ну так залежалый сплавьте за рубеж, — подал коммерческую идею парагваец. — С расформированием дивизий батьки Махно, крупных сражений уже не предвидится. А в арсеналах красной армии накопилось много трофейного оружия зарубежного производства: немецкого, французского, английского. Боеприпасов к чужому вооружению, большевикам не достать, да и для регулярной армии разномастные калибры не годятся. Однако жалко отправлять хорошие вещи на переплавку.

— Сколько стволов Парагвай захочет купить? — понравилась идея торговли некондиционным оружием Сталину. Следовало бросить сахарную косточку наркому Троцкому, чтобы не тормозил процесс обмена военнопленными и эвакуации анархистов из Дикого Поля.

— Для начала возьмём сто тысяч винтовок, а пулемётов и пистолетов без счёта, — широко размахнулся атаман. — Слышал, что гражданское оружие в стране запрещено, так что револьверы всех калибров тоже берём в любом количестве.

— Ну насчёт пулемётов ещё понятно, — наморщил лоб нарком. — А зачем парагвайской армии короткоствольные револьверы?

— В мире продажа оружия скрытого ношения не под запретом, — пожал плечами спекулянт. — Да и для спецслужб сгодятся.

— За полцены отдадим, — сделал пробный заход нарком.

— Побойтесь бога! — всплеснул руками парагвайский деляга. — Вам же патронов не раздобыть, поэтому подержанный неликвид должны уступить дёшево. Четверть цены — в самый раз будет.

— Э-э, товарищ Ронин, не на восточном базаре торгуешься, — всплеснул руками кавказец. — Где ты ещё такую гору оружия оптом возьмёшь? За треть стоимости бери.

— Ну-у, только в счёт будущих хороших отношений, — скривившись, неохотно уступил скупщик трофеев. — Только у меня условие: поставки вооружения должны быть тайными.

— И как думаешь скрывать отгрузку горы ящиков? — приступил к детальному обсуждению сделки нарком.

— А мы транспортировку организуем… бочками, — хитро подмигнул контрабандист. — У меня и тара с двойным дном уже приготовлена. Будем перевозить под видом бочек с бакинской нефтью. В них горючкой заливается только полая крышка.

— Так мы можем полностью тару нефтью заполнить, если в цене сторгуемся, — решил расширить доходный бизнес нарком.

— Нефть я из другого источника качаю, — отмахнулся купец. — Вы бы лучше разобранные детали оружия керосином залили: потом оттирать легче, да и нужда в нём всегда есть.

— Объёмы скромные — осилим поставку горючки, — кивнул нарком. — Только продавать будем по повышенным ценам, самим керосина в хозяйстве не хватает.

— Не в керосине суть, — откинувшись на спинку дивана, философски заметил богатенький парагваец.

— Тогда по рукам, — протянул ладонь нарком и, скрепив сделку рукопожатием, предложил гостям присесть за стол и отведать грузинского чая.

Оба товарища не курили, а Сталину нужно было чуток поразмыслить, если вдруг упустил что–то важное, то удастся ещё исправить. Нарком вызвал секретаря, распорядился насчёт чая и приказал перенести остальные встречи на завтра. Сейчас первейшим делом было подготовить многосторонний договор с белогвардейцами, поляками, анархистами и парагвайцами. Ещё следовало продумать, как убедить членов реввоенсовета в необходимости сделки с явными недругами.

Хотя уже и так очевидно, что идеи парагвайского анархиста найдут горячий отклик в душах вожаков пролетарской революции. Группе Бухарина будет симпатична экономическая модель парагвайцев. Ленину понравится возможность избавиться от армии анархистов батьки Махно. Тому же порадуется и Троцкий с товарищами, да ещё возможности выгодно сбыть разнокалиберный оружейный хлам, к которому патронов не сыскать. Продвижение идеи перманентной мировой революции тоже согреет многим душу. Такая гора оружия и армия яростных бойцов долго без дела не останутся, не зря же парагвайцы жар к себе подгребают — чуют большую войну. У большевиков нет друзей на американском континенте, пусть мутузят друг дружку разномастные контрики и заморские буржуи. Избавиться от голодающих казацких семей и старорежимных солдат–инвалидов тоже только на пользу. А уж спорить о нужде благотворительных поставок продовольствия и обмене пленными точно никто не станет. Газодобычу и производство гелия одобрят, а вот в силе парагвайских водолазов возникнут сомнения. Однако подняли же они со дна Чёрного моря английское золото, могут попытаться и со дна Байкала клад достать — шанс есть. Ну а если не сдюжат, то ведь продовольствие всё равно в кредит будут поставлять, тут главное — до лета продержаться.

— Товарищ Ронин, а почему вы кожанку не расстёгиваете? — глядя на чаёвничающих товарищей, заметил странность Сталин. — Или какое–то оружие за пазухой прячете?

— Наперсный крест, — смущённо потупился парагвайский пастырь и, расстегнув куртку, показал золотой оберег. — Вот оно, моё личное оружие. Я же для казаков духовных лидер. Для индейцев великий белый вождь. И буржуйское сословие от блеска золотой цацки млеет.

— Атрибут власти, вместо золотой короны, — рассмеялся Сталин и опять призадумался.

Нарком отчётливо осознал, что за эпатажным поведением молодого баламута кроется мудрость талантливого политика. Он открыто провозглашает себя казаком–анархистом, строя собственную централизованную власть из смеси казацких уставов и анархистских вольностей. Ронин хитро замешивает капиталистическую экономику с элементами социализма. Парагвайский правитель умело собирает из осколков распавшийся империи собственное государство. И сила вождя не в деньгах, не в партийной кучке сподвижников — сила в народной любви и в вере в его мудрость. Он, как добрый строгий пастырь, ведёт обездоленный народ в счастливый край. Его инвалидная команда будет готова жизнь отдать за благодетеля. Да и казаки с анархистами встанут горой за вождя. И хотя среди белогвардейцев не все безоговорочно примут псевдореволюционные идеи нового общества, но деваться–то изгоям некуда. Парагвайский пролетариат и угнетённые индейские племена тоже на его чаше политических весов. Даже местных буржуев хитрому вождю удалось прикормить.

Стоит поучиться у товарища Ронина, как людей на свою сторону перетягивать. Умно парагвайский магнат собственную империю строит, не заморачивается закостенелыми политическими догмами. Сильный лидер. Опасный вождь. Хорошо, что обосновался на другом краю света, и держава у него маленькая. Врагов вокруг много, есть ссыльной контре с кем воевать. Да, с товарищем Рониным можно дружить, полезный для дела человек.