Любкино заселение(ю)

Глава 2. Отравление или приятный морок

Ух ты! Вот это да. Отравили, так отравили.

А может это был страшный сон?

Я снова в этом зале суда, только ранее он казался мне больше грозным и печальным, чем то место, которое вызывало неподдельные счастливые эмоции. Сколько не упокоенных душ вылетали из этого зала, полны злости и негодования на отправление в ссылку.

Но на троне судорешения не было толстого судьи Гарденды, зал пустой. Где все присяжные?

Я расправила свои полупрозрачные, вычурные крылышки и полетела к нашему главному.

Зал "Понимания" — это такое место где все души раскаивались и приносили свои глубочайшие извинения за совершенные при жизни поступки. Кто-то улетал в ссылку, а у кого-то отбирали крылышки и отправляли на Землю, заставляя оволшебливать людишек. А кому-то и вовсе, доверяли и исполняли все их желания, в обмен на крылышки.

Смотрю на трон.

Во как.

До сих пор здесь.

Глецио расчесывал своим золотым трезубцем седые волосы бороды.

Он выглядит статным. Салатовые глаза. Длинный нос и широкие плечи. На голове корона.

— Что, дочь моя. Неожиданно? — смотрел он исподлобья, нахмурив длинные седые брови, закрывающие глаза. Сразу вспомнила Вия, "Поднимите мне веки".

— А что неожиданно? Вроде бы всё хорошо. Закончился этот тихий ужас и я снова с вами, товарищ Главнокомандующий, — убирая крылышки, встала я на одно колено, низко поклонившись. Это был знак почета высшим силам. Да после того, от чего он меня снова спас я готова ему все щеки расцеловать.

— Увы, увы. Всё только начинается, Любовь.

— Что собсна начинается? Вы о чем? — не понимая его воодушевленного заключения, спрашивала я.

Расцеловать отменяется, похоже этот жучила, задумал что-то неведомое и очень противное.

— Не хотите ли вы сказать, что я теперь буду жить в теле вот этой вот, — я нервно постукивала хрустальной туфелькой по полу, скрещивая руки на груди.

Может и не стоило всех этих реверансов?

Козел старый!

Опять со своими шуточками. Меня раздирала изнутри злость, так и хотелось вцепиться в его хитрые глазюки!

— Не вот этой вот, а — в руках Глецио появился толстый блокнот и он листал его до тех, пор пока не остановился на середине. — А, во-о-от. Селения Андросовна Берестач. Дочь президента планеты Земля.

— Что? Я не хочу жить в теле этой истерички. Да вы понимаете, что я не могу себя контролировать в ней. Она постоянно кричит, не спрашивая меня об этом, хочу я этого или нет. Да, судя из разговора слуг, она та еще штучка с черными скелетами в своих многочисленных шкафах. Ну Глецио, ну пожалуйста…

— Ты помирила Станьку и Геру?

Я кивнула головой.

— Ты вытащила их души из криминала?

— Угу, — промычала я, недовольно закатывая глаза.

— Ну, вот и с этим тоже справишься. Знала такую поговорку — без несчастья не бывает счастья или как там его, из трения к звездам.

— Да ни трения, а через тернии к звездам.

— Вот и умница. Вопросы есть?

Я недовольно вздохнула, не понимая как же мне быть дальше и что делать.

Затем, проявив смекалку, спросила: — А вот если я не захочу жить в том теле и сделаю так что погибну, я же все равно попаду сюда, верно?

— Верно, верно, дочь моя.

Он взял пульдрищ и включил толстую кнопку. Но внятного ответа так и не дал, продолжая пялиться в позолоченный ящик и сохранять необъяснимое спокойствие.

Вот старый хрыч, сил моих больше нет!

По теледрищеру показали корреспондента Ангела Тиви, который часто появляется на экране. Он имеет профессиональный внешний вид и искреннюю улыбку.

Ангел всегда готов рассказать зрителям о последних новостях и интересных событиях заоблачного мира.

За его спиной открывается удивительный и необычный пейзаж, который служит прекрасным фоном для его репортажей и он всегда разный. Это может быть экзотический остров с белоснежными пляжами и лазурным океаном, или горная вершина с потрясающим видом на заоблачные долины и заснеженные пики земного мира.

Внимательно вслушиваясь в каждое слово, я заострила внимание на этом корреспонденте, он, тем временем, продолжал говорить:

— Сегодня одна из Богинь совершила чудо. Она по навету Господина Глецио вселилась в тело Селены. Но сможет ли она ужиться там и решить все проблемы криминального характера? Или же ей грозит долгая мучительная погибель? Да и не просто погибель, но и после земной смерти она, попадая в заоблачные миры, лишится своей души, приобретая оболочку толстой жабы и будет гореть в аду? Это и не только, мы узнаем после короткой рекламы. Оставайтесь с нами.

Наш главнокомандующий, почесал затылок и выключил теледрищер, — Вопросы есть?

— Почему я? Почему вы не поручили такое сложное задание более квалифицированному персоналу заоблачных миров, м?

— Хватит притворяться, Селена. Ты еще и не такие дела разгребала. Зато в следующий раз будешь осторожничать в своих желаниях. Во время загадывания, ты сама не была уверена в том, что ты хочешь. Поэтому вселенский камень понял тебя неправильно и дал тебе не совсем то, что ты просила, — Глецио указал посохом за мою спину.

Я не спешила оборачиваться, продолжая с глубокой обидой в душе: — Глецио, вы же прекрасно знали что я не приветствую вот это вот всё, — я нервно водила руками и сдувала рыжую кудряшку, настырно падающую мне на глаза. — Вы же знали. Но почему так сделали? Почему-у?

Глецио настойчиво указывал посохом за мою спину. Я обернулась и увидела прямоугольный камень, который был и волшебный зеркалом. Он светился разными цветами, что означало ложь или неопределенность, а в нашем заоблачном мире этого не любили.

Душу словно облили эликсиром зла. Уголки глаз защипало, я заплакала.

Я снова и снова кланялась ему, подметая рыжей шевелюрой и без этого чистый, кристальный, стеклянный пол, подле которого было видно того седого мужика и ту столовую, в которой я только что завтракала.

— Но, вы же говорили, Глецио. Помните? Я в любой момент могу прекратить и вернуться к вам сюда. Это мне был как приятный бонус за мои постоянные благие дела.

— Но ложь и неопределенность считается грехом, дочь моя. Поэтому ты наказана и отправляешься в ссылку на Землю, исправлять грехи падшей женщины.

— Она еще и проститу..

— Не сметь произносить такие слова в моем присутствие. Еще слово и я по-другому накажу тебя.

Не успела сказать спасибо в кавычках и откланяться, как обстановка сменилась.

Я открыла глаза, а надо мной стояли все слуги, врачи в белых халатах и мой «отец» машущий тряпкой надо мной: — Доченька, милая моя, что с тобой? Я проклял всё на чем свет стоит. Прости меня.

— Бог простит, — вырвались неподвластные мне слова из моих губ и повергли меня в шок.

Я что теперь должна повиноваться этому телу и выполнять все его прихоти? Как поменяться?

Я встала на обе ноги, голова кружилась, во рту был привкус крови.

— Ты знаешь, что ты не дышала? Две минуты. Мы еле тебя откачали. Я уж думал всё, хоронить будем, — вцепился железной хваткой в меня отец, всхлипывая и попутно вытирая слезы, которые просачивались на ткань моей блузы.

— Тебе же легче будет! Не надо будет отчитываться перед народом и противостоять бунту за мой поступок..

— Дочка, ты не понимаешь. Дело не в твоем поступке, а в другом. Пройдем в мой кабинет, поговорим.

Он потащил меня за руку через два длинных коридора.

Затем открыв белую дверь, мы попали в шикарную комнату. Внутри царила атмосфера роскоши и власти. На украшенных капитоне золотистых стенах, размещалась огромная картина с изображением этого величественного мужчины, его черты лица, словно олицетворяли силу и уверенность в каждом из его решений.

Напротив портрета президента располагался великолепный стул, обитый мягкой кожей темно-коричневого цвета. Он выглядел столь же впечатляюще, как и сам президент, и словно приглашал всех ощутить на себе его могущество и величие. Стул был размещен перед широким столом из темного и блестящего дерева, его края украшали изысканную резьбу, придавая ему еще больше достоинства.

Обернувшись я узрела изящные полуколонны, усыпанные золотыми узорами. Они создавали иллюзию особой весьма роскошной обстановки и придавали помещению изысканность и грандиозность. Они привлекали взгляд своим неповторимым величием, словно восхваляли мощь и важность того, кто здесь управлял этой страной.

Как и стены, пол комнаты был обделан красным камнем, который мягко отражал свет и придавал помещению дополнительный оттенок роскоши. Каждый шаг в этой комнате казался важным и величественным, усиливая впечатление уважения и подчеркивая неоспоримое влияние и власть президента.

Вся комната дышала господством и властью самого президента. Она была питомцем его власти, воплощением его достижений, а также превосходством, которым он обладал. Здесь каждая деталь была продумана, чтобы убедить всех посетителей волен или чужд, что в этом помещении решаются самые важные и значимые дела страны, принимаются решения, которые повлияют на судьбы миллионов людей.

В этой комнате я почувствовала себя ничтожностью перед мощью и авторитетом этого мужчины и мне стало страшно!

А что если он узнает кто я… А что если…

Он же убьет меня!

И будет прав!

— Присядь, пожалуйста, — пригласил за стол собеседник, а сам сверкая злым взглядом оглядывал меня с ног до головы.

Но видимо сдержался и продолжал, смягчая взгляд и тон:

— Ты пойми, родная. Вот это всё, — мужчина встал из-за стола и прошел к широкому окну. — Вот, смотри. Это всё может быть твоим, понимаешь?

Я заглотнула тяжёлый глоток и продолжала стараться делать вид, что я его дочь. Я всеми силами внушала себе данное, так как мое тело трепетало от страха быть рассекреченной.

Он же влиятельный умный мужчина. Он сразу же почувствует, что я не его дочь. И нет, он не убьёт!

Он сначала будет пытать долго и мучительно, и только потом даст то, о чем будет молить мое истерзанное тело!

Жутко-то как!

Он продолжал, а я вздрогнула: — Наш народ считает, что это Государство, ан нет. Это целая империя Берестач. Каждая улочка, каждый закоулочек был выстроен руками твоих далеких предков и все это, — мужчина с удовольствием смотрел на меня, продолжая свой рассказ. — Перешло по завещанию твоему прадеду, от прадеда мне, а от меня перейдет тебе. А какая из тебя правитель, если твое шило не дает тебе сидеть на попе ровно?

Тем временем я присела, понимая что девочка в которой я нахожусь не такая простая как кажется на первый взгляд.

Почему колобродит это тело, а стыдно мне я не понимала, но ощущала одно: надо что-то делать и каким-то образом исправлять ситуацию.

Не хочет Глецио помогать, да и пожалуйста! Сделаю всё я сама. Тем более на Земле это проще простого.

Найти бы только Станьку, может она, какую волшебницу посоветует для исправления ситуации. А то тело совсем не хочет меня слушаться, выплескивая постоянно ненужные фразы и эмоции.

— Ты пойми, людям не обязательно все знать. Мы многое скрываем от них, в том числе и про плоскую Землю. Если хотя бы кто-то узнает, будет резонанс. Неужели тебе не хочется спокойной жизни? Ну, скажи, дочь. Что тебе не хватает? Я тебя вот с таких, вот, — мужчина показал рукой около колена, продолжая. — Растил, всё тебе давал. Селеночка хочет телефончик, на, пожалуйста, — делая более раздражённый тон, продолжал «мой отец». — Селеночка хочет в лучшую школу, на, пожалуйста. Селеночку обижает Елена Викторна, на, пожалуйста, уволить. А ты что? Что в ответ?

От каждого его недовольного взгляда мне становилось не по себе, но я старалась соответствовать Селене и продолжила: — Ты будешь меня упрекать?

— Причем тут это. Ты что, инфаркта моего хочешь? Что тебе нужно, ну дочь, — говорил отец, молящим тоном, подходя ко мне сзади, и положил раскрытые ладони на предплечья. — Скажи, что? Я сделаю всё, лишь бы ты успокоилась.

Я заставила свою тупую плоть замолчать и не говорила ни слова в ответ. Нужно приструнить эту проказницу, пока она собственного отца до инсульта не довела.

Такой отец!

Ценить надо, а не выпендриваться и приключения на филейку искать.

Что, интересно, ещё натворила эта бестия, в которой, к большому сожалению, мне нужно жить до конца ее дней.

Более того, я попала на исправление ситуации.

А если это не одна ситуация, а их море?

— Что, дочь? Ответишь?

Он пересел напротив меня и смотрел взглядом полным горести и надежды. Мне искренне жаль этого человека, но я не знала, что ответить, чтобы не выдать себя и продолжала молчать.

— Хорошо, я понял. Иди в свои апартаменты, буду решать эту проблему.

— Только вот я не могу понять. Ну, увидела я Землю плоскую, но я же никому ничего не говорю. Это же тайна, она и останется тайной.

— Этим людям, которые тебя засекли на том космолете не объяснить, понимаешь? Они сегодня в космосе, а завтра приедут и уберут тебя потихонечку, одним нажатием на курок. Пау, — указал отец на окно взглядом. — И всё. Поминай как звали. А нет, скорее всего, придется твое тело искать где-то в первой попавшейся подворотне.

Да, конечно. Либо от твоих рук, после того как ты поймёшь что я не та за кого себя выдаю или после этих вот…

Даже и не знаю что страшнее!

— И я, как президент, уже не смогу ничего решать, там такие связи, которые неподвластны даже нам, президентам. Над нами сидит человек выше и раздает такие приказы, которые я не в силах изменить, остается лишь принять и подчиняться.

— Настолько всё серьёзно? — в недоумении переспрашивала я.

Мужчина кивнул. Он прошел к окну и заключил замок из рук за поясницей.

Я по-прежнему сидела и молчала, смотря в спину отцу и утопая рассудком в своих мыслях.

Может лучше застрелиться или собственноручно сдаться тем людям, пусть порешают!

Мне уже всё равно!

Это было бы намного проще, чем решать бесконечные проблемы этой ненормальной.

Да, да, дорогие мои, именно так.

Я не могу относиться к этому тело по-другому, даже несмотря на то, что в этом теле я сама.

— И ты ещё здесь? Иди. Ты же всегда после этого жеста выходишь из моего "зала переговоров".

Ну, всё, Любка. Как-нибудь случайно раскроешь свою сущность в этом теле.

Или без разницы уже.

Я не буду подчиняться правилам и характеру этого противного тела. Есть нормы поведения, которые нужно соблюдать.

И я приручу строптивое туловище, несмотря на все проблемы!

Отец развернулся и с большим подозрением рассматривал меня. Мурашки побежали по спине от его взгляда, а он присел за стол и приступил что-то читать в журнале с красной обложкой.

— Я знаю, может в это сложно поверить, но я исправлюсь, отец, можешь на меня положиться.

— Ты уже говорила об этом. Я положился, даже доверил тебе базы всех данных нашего мира и ключи от всех дверей, а ты что сделала? Улетела в космос без скафандра. Да как ты вообще выдержала только?

Я подошла к двери и обернулась.

Я смотрела на мужчину, сидевшего за столом, словно запоминая его грустный взгляд и бегающие глаза.

Глубоко вздохнула и вышла из кабинета. Вернувшись в свою комнату, присела на кровать.

Услышала стук в дверь и промолчала. Стук становился назойливее.

Сколько можно-то уже? Прямо гостевой двор какой-то!

— Войдите.

Заглянула Фиона. Ее частые кудряшки подпрыгивали при каждом ее шаге, делая ее ещё смешнее: — Селения Андросовна, вас ждут.

— Кто?

— Ополий Славянский. Он в зале ожиданий, вы спуститесь к нему?

— А-а-а, Оп-п-полий, ну да, да, — продолжала я заикаясь. — А по какому вопросу?

— Говорит, по очень личному.

— Передайте что я сейчас спущусь.

Так. Собраться надо.

Кто такой?

Какой личный вопрос?

Покрутила наша красавица, а мне разгребай.

Я осторожно вышла из комнаты, направляясь в зал ожидания. Когда я вошла, мой взгляд сразу остановился на статном блондине, сидящем за столом. Его хитрый взгляд и улыбка, исструившаяся на его лице, наполнили пространство некоей загадочностью.

Сердце учащенно забилось в моей груди, а руки стали немного дрожать. Я присела напротив статного незнакомца, пытаясь собрать свои мысли и найти подходящие слова. Впереди лежала непростая задача — начать разговор и установить первый контакт. Однако, мои нервы сопротивлялись, создавая невидимый барьер между мной и этим загадочным мужчиной.

Отчаянно напрягаясь, я решила обратиться к своим наблюдательным способностям, чтобы найти в обстановке что-то, что могло бы стать начальной точкой для нашего разговора. Мой взгляд скользнул по комнате, и я заметила на столе стопку книг. Мгновенно осознав, что книги могут быть прекрасным поводом для общения, я неуверенно проговорила:

— Интересный выбор книг у нас на столе. Вам нравится читать?

Мой вопрос заставил блондина приподнять бровь, проявив больший интерес. Он смутил меня своей загадочной улыбкой и произнес:

— Да, чтение — моя страсть. Я нахожу в нем удовольствие и ощущение погружения в другие миры. А вы?

Голос его звучал нежным и завораживающим, словно вызывая меня поделиться своими мыслями. Сердце мое успокоилось, и я осознала, что этот разговор будет не таким страшным, каким казался изначально.

Но как же я ошиблась.

От теплоты в его улыбке не осталось и следа и он промолвил: — А вы любите читать там, всякие интересные статьи в известных газетах, о том как дочь самого президента натворила таких дел.

— В смысле?

— Что в смысле? Носишь под сердцем и молчишь. Сказала бы уже своему отцу о нас.

— Что? — с возмущением спросила.

Кого ношу спрашивать у него не стала, ибо боюсь быть замеченной.

— Какие глаза хочешь? Мои или твои?

— Слушай, ты, окулист недоделанный. Я не знаю, что ты себе там возомнил, но у меня мои глаза, родненькие. Твоих глаз мне и подавно не нужно.

— Да не тебе, тупица. А ребенку.

— Какому ещё ребенку? — я выпала в осадок.

Это тело ещё и беременное?

Ну, Глецио. Ну, красавела.

— Все, хватит с меня. Если ты не расскажешь своему отцу о нас и ребенке, я расскажу свою версию журналистам и она тебе, ой как не понравится. Я понятно изъясняюсь? Всё, адьёос.

— Стой! Нет никаких нас, понимаешь? Есть только я и пустота в животе. Какая беременность? Ты что, с карликовой березки свалился?

— Я бы еще и не то сказал, боясь быть обесчещенным перед родным Государством. Ладно ты, а твой папаня? Ты понимаешь, что будет с его репутацией? У тебя три дня, крошка. Я надеюсь, ты меня поняла?

Он покинул помещение, громко хлопнув дверью.

Я не поверила своим ушам и вернулась в свою комнату ошарашенная.

Что же мне делать?

Увидела плоскую землю — восторг!

Беременная от какого-то упыря — вообще замечательно!

Растить ребенка и жить с незнакомым мужчиной в одном доме. Делить постель с ним на двоих.

Я представляю волосатые чужие ноги. Спит на животе, задрал во сне голову, а в широких ноздрях выдать длинные волосы…

Фу! Бе! Меня сейчас стошнит!

Чего ещё я не знаю о туловище, в которое меня насильно замуровали?

— Эй, ты, — кричала я на всю комнату, не боясь быть услышанной. — Глецио, чё ты там ещё придумал, а?

Опять стучат в дверь. Как же надоели уже.

— Войдите.

— Мисс Селения Андросовна, вас там зовут.

— Кто на этот раз? Пушкин?

— Мисс, я всегда поражалась вашей, столь яркой догадливости и чуткости. Да. Спуститесь, пожалуйста, в зал ожиданий, он там.

Опять, что за проклятие?

Ну, Глецио, значит, ты меня слышишь, раз так оперативненько, сразу же после моей провокации в твою сторону, мне сообщили об очередном чуваке которого я не знаю.

А что от него я узнаю?

Что я делала операцию по смене пола?

Устало вздохнула чуть ли не взвыла от досады.

О, не-е-ет! Глецио, ну пожалуйста, пускай будет только не такая ситуация!

Вот, друзья, что прикажете мне делать? Идти?

Ладно, ладно! Пойдёмте. Только сразу предупреждаю, мы с вами не знаем что будет дальше и чего можно ожидать вообще от этого тела. Что будет за разговор?

Спускаясь в зал ожидания, я заметила подозрительную парочку. Мужчина и женщина, одетые в костюмы дворецких, синий верх с белым фартуком, красные кеды. Черные тоненькие усики торчали в разные стороны. Они стояли и шушукались, а увидев меня отлипли друг от друга и приступили смотреть в окно, делая вид что и не было этих мгновений.

А может я просто уже сильно заостряю внимание на мелочах?

Может эта парочка любят друг друга, и в тайне от всех встречаются?

Пытаясь отвлечься от плохих мыслей, я вошла в зал ожиданий и увидела мужчину.

Широкоплечий брюнет с карими глазами представляет собой образ мужественности и силы. Его волосы темные и блестящие, как полированный обсидиан, контрастируют с ярко-карими глазами, которые сверкают уверенностью и энергией.

Его лицо украшают четко очерченные скулы и подбородок с небольшой щетиной. Плечи мужчины широкие и крепкие, свидетельствующие о его физической силе и выносливости.

Одет этот мужчина в темный костюм, который подчеркивает его авторитет и серьезность.

Возможно, на работе он занимает руководящую должность или является предпринимателем. Однако, несмотря на свою профессиональную стойкость и строгость, этот мужчина обладает теплым и добрым сердцем.

От его улыбки, которая вмиг появилась на его лице веяло теплотой и любовью. Я заметила милые ямочки на щеках, которые, сейчас же, запали мне в душу.

Подойдя ко мне, он медленно и уверенно приблизился, словно танцор на пустой сцене, ожидая своего партнёра.

Он рассматривал меня внимательно, каждую черту моего лица, словно пытаясь расшифровать мои мысли. Я стояла напротив него, чувствуя, как его взгляд проникает в самые глубины моей души и переминаясь с ноги на ногу подкусывала нижнюю губу.

Мне никогда ещё не было так неловко и стыдливо.

Хотелось сбежать, испариться, проваливаться сквозь этот дорогой пол, в конце-то концов, только лишь бы не ощущать его пронизывающий до мурашек взгляд.

Взгляд его стал ещё пронзительнее, словно он нахлынул на меня с форсом неподдельных эмоций. Я почувствовала, как череда мурашек пробежала по моей спине, плавно спускаясь к ягодицам и ниже.

Я могла почти почувствовать его дыхание на своем лице, когда он прильнул к моим губам.

Момент был зарегистрирован моими сокрушенными от неожиданности нервными клетками, заморожен в памяти навечно. Я не могла и не хотела определить, что ощущала в этот момент. В нем было столько разных оттенков: страсть, желание, непреодолимая жажда быть рядом только с ним. Он знал, как управлять мной с помощью одного лишь прикосновения, это чувствовалось моими фибрами души, которые вовсю трепетали от соприкосновения наших аур.

Ладонь его мягко исследовала мои ягодицы, словно художник, создающий красивое произведение искусства. Я почувствовала, как тепло его руки проникает сквозь слои моей одежды, вызывая волну смущения и возбуждения одновременно..