Любкино заселение(ю)

Глава 25

Надо мной собрались маги и волшебники, феископы и королевы из тронных залов дворца грез. Старец появившийся из ниоткуда взмахнул рукой, на что во мне с новой энергией воссияла сила и торжество, окрыляя меня.

Они вернули мне крылышки и хрустальные туфли!

Я пыталась взлететь, но мои крылышки лишены силы и обрели с вычурных цветов полупрозрачные оттенки.

— Вставай дочь луны и света, — говорил старец, протягивая мне руку и поднимая меня на ноги. — Ты смогла освободить два мира от черноты и судьбоносной расы, за что заоблачный мир преподносит тебе одно желание, которое будет исполнено тут же. Только попроси.

Я обернулась и увидела Селену. Она так и парила в воде. В ее голубых глазах роилась надежда на спасение и мольба о помощи. Видно было, как она верила в чудо, которое освободит ее от этой темницы. Даже в такой обстановке она оставалась прекрасной в своей беспомощности, словно ангел, утраченный в мире, где зло и красота оказались в неизбежной узде у судьбы и пророчества.

Я смотрела на девушку со смешанным чувством жалости и горечи, а в ее взгляде слышалась мольба о свободе и исполнении судьбы, словно первый свет зарождающегося утра.

— Величайший старец, благодарю вас, — я поклонилась ему и спросила. — А что же будет с ней?

Он замер, словно не хотел отвечать на мой вопрос, но все же отчаявшись с его губ сорвались это смертоносное предложение, вызывающее еще большую жалость в ее сторону: — Она исчезнет в муках и страданиях, но такова ее жизнь.

Старец готовился к взмаху волшебной мантией и с его губ срывался первый предлог заклинания, как я спешно прервала его, опуская его ладонь: — Освободите ее.

— Это невозможно, — испуганно процедил старец. — Нам влетит от министерства заоблачного мира.

— Но это мое желание. А в уставе этого мира все описано о желаниях предоставленных старцами. Они должны быть беспрекословно исполнены, не так ли?

— Но тогда ты исчезнешь, дочь луны и света. Тебя больше не будет, — с сочувствием и потупив взгляд произнес собеседник.

Все присутствующие замерли в ожидании ответа, а я не раздумывая отвечала: — Я согласна.

Старец не мог противоречить и взмахнул рукой, шепча при этом слова заклинания.

Голубые глаза Селены взглянули на ограничивающие стены клетки и заметили таинственные символы, выгравированные на их поверхности. Она протянула руку, надеясь прикоснуться к этим символам, чтобы расшифровать их скрытый смысл. В этот момент светлые волосы Селены завибрировали от магической энергии, которую она нашла в себе, словно была частью этой тайны.

Сосредоточившись, старец призвал древние силы и волшебство кристалла, который всегда носил с собой.

Вода в клетке загорелась нежным синим светом, окрашивая волосы Селены в голубоватый цвет, делая ее подобной Ангелу спустившемуся с небес. Тихо произнося слово, старец проник в глубины своего внутреннего я, чтобы раскрыть магическую сущность и силу. Вода в клетке начала кипеть и вспениваться, словно она сама реагировала на освобождение Селены.

С грохотом стены клетки начали медленно раздвигаться, позволяя Селене освободиться от своего заточения. Она бросила последний взгляд на волшебный мир за клеткой, ощущая бурлящую энергию, которая все еще оставалась внутри клетки.

Вода света, в которую она была погружена, покатилась по сторонам, слегка образуя бледный ореол вокруг нее. Селена приподняла взгляд и встретила ослепительное сияние, которое проникло сквозь открытую дверцу клетки. Она улыбнулась, чувствуя, как солнечные лучи проникают в ее сердце и наполняют ее силой и радостью.

Неистовые струи воды света обрушились на нее, как приветствие при переходе из заколдованной клетки в заоблачный мир. Серебристые капли запутались в ее светлых волосах, отражаясь голубыми оттенками эманации Селены. В этот миг она почувствовала себя настоящей волшебницей, способной найти свою уникальную силу и освободиться от любых оков.

Сочащаяся вода, окруженная благодатным светом, образовала водоворот, в который Селена вступила, словно погружаясь в то чего она жаждала все это время — в свободу. Ее голубые глаза сияли ярче звезд, а светлые волосы испускали магическое излучение.

Она встрепенулась словно голубка освобождающаяся от долгих и мучительных оков и бросилась ко мне на шею и долго рыдала взахлеб.

Затем вытирая слезы, проговорила осипшим голосом: — Я чувствовала каждый твой вздох, каждую твою мысль. Как же я рада тебя ощущать и видеть воочию. Это немыслимо, понимаешь? Теперь я готова встретить все на своем пути с открытой душой и полным воодушевлением. Ведь у меня есть такая верная спутница как ты! Пойдешь со мной? — с надеждой в ангельских глазах и пробуждением яркости в голосе воскликнула Селена. Она так яростно ожидала от меня положительный ответ.

— Это невозможно. Я не могу идти с тобой.

— Но как же так. Мы с тобой столько прошли вместе, в одной плоти. Я вопила внутри тебя о помощи и я чертовски к тебе привязалась. Неужели нам придется расстаться? Ну скажи, — с надеждой и болью в глазах взмолилась Селена. — Скажи что это не так. Скажи что мы вместе вернёмся обратно и будем близкими подругами?

С взглядом полным надежды на положительный ответ, Селена смотрела в мои глаза, словно двумя бездонными голубыми морями. Я понимала, что ее разочаровать было бы грубо, но я также осознавала, что других вариантов не существует. Мои слова должны были быть искренними, но неизбежно причинить девушке боль.

— Нет, Селена, — прижимая ее к сердцу, говорила я, поглаживая ее светлые пряди волос. — На этом наши пути разойдутся.

Глаза ее были наполнены беспокойством и тревогой, — А где мой отец? С ним все хорошо?

— Да, более чем.

Она смотрела на меня искренне, с молящим взглядом, будто просила облегчения от недугов. Она жаждала забрать меня с собой, совершенно не осознавая что всё равно она ничего не вспомнит и не будет страдать обо мне.

— Почему ты не можешь пойти со мной? Мы столько прошли вместе. Ты спасла меня, а теперь я даже не могу отблагодарить тебя!

— Ты не беспокойся об этом. Вскоре тебе и не захочется меня благодарить, ваши памяти будут стёрты и вы с твоим отцом будете наделены именно той информацией которая нужна вам. Ты просто не вспомнишь обо мне и все. Будешь жить обычной жизнью. Да и у вашего окружения в памяти будет записана совсем другая информация. Другие воспоминания. Тебе понравится.

Ее глаза, исполненные ласковости и доверия, отражали внутреннюю боль и одиночество: — Ты так говоришь, — вытирая рукавом белой мантии, в которую была одета, нос, продолжала. — Будто ничего не было. Словно ты мне чужой человек. Ну, Люб, — молила она снова, прижимая меня к себе.

Ее слезы капали на мою одежду, но я не могла ничего поделать. Такова суровая реальность, которую нужно принять.

Я отошла от нее и безмолвно наблюдала за тем, как она была лишена радости и беззаботности, свойственной ее возрасту. Она тащила ноющую боль, стараясь скрыть ее от посторонних глаз, но меня не проведешь. Ее молящий взгляд раскрывал передо мной всё смятение, роившееся в ее разуме и душе.

В данный момент она искала одобрения, поддержки и надежного плеча, на которое можно было бы сложить голову и рассказать о своих бесконечных тревогах. Для души без сердца это довольно странно, ведь ее сердце было у меня, а я ощущала ее, словно сама сейчас слежу за собой и мне сложно отпустить меня же.

Я повернулась к ней спиной, чувствуя как постепенно мое сердце замедляет биение. Она тем временем стояла и провожала меня взглядом. Затем исчезла.

Но я была поражена когда увидела птицу феникс, символ вечной жизни и возрождения. Она плавно приземлилась рядом с грудой пепла, мертвого и необъятного лежащего в метре от меня. Она создала магическую среду, наполненную энергией и надеждой, и внутри этой обители поднялся громкий треск, свидетельствующий о новом начале.

Из пепла изверглось тело седовласого бога Глецио. Его усталые узоры на лице отражали множество прожитых веков, а его седые распушенные брови придавали ему образ мудрости и достоинства. В его томных глазах, окрашенных в нежный оттенок свежих салатов, прятался загадочный блеск, полный неиссякаемой притягательности.

Глецио пришел к нам в мир, несущий в себе не только мощь божественных сил, но и колоссальную мудрость. Он олицетворял великую силу природы и ее способность к преображению, к новым началам и восстановлению. Его присутствие проникало в самые глубины моей души, даруя надежду и вдохновение и возвращая смелость в себе, хоть и мое существование вот-вот прекратится.

Седовласый бог внимательно оглядел окружающую среду, восстановленную после разрушений, и на его губах появилась улыбка, наполненная благодарностью и восхищением перед моей силой и стойкостью. Он взмахнул рукой, и ранее безжизненная земля преобразилась в цветущий рай, наполненный яркими красками и ароматами.

Седовласый бог Глецио, возродившийся из пепла под покровительством птицы феникс, олицетворял саму суть возрождения и силу, которую несет с собой каждый новый день. Его появление было величественным, неповторимым и готовым изменить заоблачный мир. Он был началом новой эры, переломным моментом в истории. Взгляд его салатовых глаз отражал мирное спокойствие и глубокую проницательность, словно он видел далеко вперед, за пределы видимого.

Теперь, когда Глецио возвратился к жизни, его было трудно не заметить — его мощь и величие ощущались в каждом его движении, а его присутствие окутывало меня гордостью и благоговением. Бог салатовых глаз принес с собой не только свет и радость, но и надежду, что жизнь может возродиться даже после самой темной ночи.

После всех мучений и страдания, он стал для меня как глоток свежего воздуха. Его до боли знакомый голос заставил вздрогнуть от радости и немыслимых эмоций: — Стой, дочь моя, не торопись перемещаться. Дай отблагодарить тебя.

— Глецио, это ты? Как же я рада тебя… Ой, то есть вас видеть, — я поклонилась Глецио и улыбаясь понимала: я смогла, я снова справилась.

Мою душу разрывали радость, счастье и безудержное волнение, но я старалась скрыть в себе, дабы не показаться слабой.

— А ты говорила кто-то еще есть опытнее тебя, Любовь? Опытный ау! — воскликнул Глецио.

Я лишь улыбнулась в ответ.

— После освобождения тобой, этих земель я возродился от слезы птицы феникса, которая возродилась также, благодаря твоей мудрости, силе и доброму сердцу.

— Но это не мое сердце, вовсе. Оно Селены.

— И что, что не твое? Не сожалей о том, что тебе пришлось забрать сердце этой бедняжки. Когда-то все равно приходится чем-то жертвовать. Мы воздвигнем маготворный памятник в ее честь. И в наших душах она будет жить вечно. Сейчас я перемещу тебя к тому, о ком трепещет твое сердце при одном упоминание о его имени.

Глецио взмахнул появившимся в его руках посохом в серебристом обрамление. Но каково было его удивление когда я не переместилась, а стояла как прежде перед ним. Он снова и снова взмахивал посохом, но ничего не происходило.

"Мне осталось жить десять земных минут!" — подумала я и продолжала по-прежнему наблюдать за стараниями Главнокомандующего и за его испуганным взглядом. А сердце, тем временем всё медленнее билось, в глазах всё плыло.

Была ли я расстроена? Ничуть!

Я понимала прекрасно, что я допустила существование той, которой принадлежит сердце, стучавшее на последних минутах в моей груди. Я и не должна забирать, то чего не принадлежит мне по праву.

На чужом счастье не выстроить храм любви. Когда-то, да и порастет всё зеленым и склизким мхом на таком легкодоступном "счастье". Разрушатся все стены из-за чужих кирпичей, так как такой фундамент и строение само по себе, не считается крепким. В нем нельзя быть уверенным, потому что это не мое.

Вот вы сами, смогли бы выстроить империю на чужом счастье? Присвоить себе дерево, которое посадил до вас другой человек?

— Я не забрала ее сердце, Глецио.

Он смотрел на меня понимая, что я действительно говорю правду и сочувствующим тоном промолвил: — Я другого от тебя не ожидал. Ты молодец. Но…

Он поискал что-то в широких карманах широкого хитона и достал светящийся изумруд, который мерцал и стучал в такт моему иссякшему сердцу.

— Дочь моя, Любовь. Это кристалл возрождения. И я хочу использовать его для тебя.

Я не ожидала услышать данное предложение и слегка растерявшись, спросила: — Хм. Интересно. Кто на этот раз, он или она?

— Он.

— Странно. Ни разу не была мужчиной. Ну, допустим. Он. А как я это сделаю? Ведь буквально с минуты на минуту мое сердце выйдет из моей груди и я растворюсь в небытие, оставляя лишь пепел, который ветер развеет по всему заоблачному миру.

— Да, согласен с тобой. Это сердце принадлежит не тебе, но у нее будут кое-какие новые обстоятельства, которые ты можешь узнать. Сейчас я взмахну волшебным скипетром и твоя оболочка иссякнет, превращаясь в пепел, а душа последний раз пронесется над местом, там где волшебная ночь дня всех влюбленных вступает в свою силу, окрашиваясь любовью и надеждой в слиянии с началом твоего будущего.

— День всех влюбленных? — спрашивала я из последних сил, ощущая заключительные несколько биений, угасающего как пламя свечи, сердца. — А что уже две недели прошло?

— Ну ты же знаешь, дочь луны и света. В этом мире нет границ времени и оно у нас летит быстро, а на планете Земля оно идет медленно, словно ползёт. Готова посмотреть, на все события что происходят сейчас в эту волшебную ночь?

— Да, я готова. Только где гарантии того, что после того как я отдам законной владелице сердце, я возрожусь заново. Не совсем понимаю эту связь, меня и Селены.

— А тебе они и не нужны. Ты что мне не веришь? Я думал ты мне доверяешь.

— Конечно, отец этих земель, я вам верю как самой себе.

— Только есть одно но, возрождение в этот раз станет заключительным. После своей земной смерти, портал для тебя в этот мир будет чем-то недосягаемым и мечтательным, но, твоя последняя жизнь окажется самой яркой и самой волнительной во всей истории твоего существа. С начала твоего зарождения на планете Земля и до сегодняшнего дня, прошло пятьсот лет. Ты не видела ничего необычного, а тут ты постигнешь все азы и все удовольствия земной жизни. Ты согласна?

— Да. У меня нет выбора отец этих земель, — еле держась на ногах говорила я, а веки тем временем закрывались.

Сердце теряет свою силу и последнее что я разобрала эхом в моей голове, это слова Глецио: — Я перемещаю тебя над землей в эту волшебную ночь, когда чувства сливаются с реальностью и с волшебным фейерверком эмоций. Только ты не сможешь чувствовать и думать о чем-либо, ты будешь лишь обозревателем всего и всея..