Любкино заселение(ю)

Глава 20

— Стой, не надо! Я поняла все, поняла! Я уже не считаю тебя ребенком. Прости пожалуйста. Ты нормальная, — взмолилась я, останавливая ее и держа за лапку..

Как, вдруг помогло. Она обернулась снова человеком, закрывая окно.

— Нормальная говоришь? — прищуриваясь спрашивала Элантра. — Тогда давай изучим план. Я сегодня пролетала в музее, там нет сигнализации. И охрана куда-то разбрелась.

— А это что? — спрашивала ее я, показывая на синяк на левой щеке.

— Это бабушка какая-то, веником прямо по хребту когда я голубкой исследовала музей. А когда я обращаюсь обратно, неизвестно где синяк вылезет. В этот раз на щеке. В прошлый на спине. Дикие они какие-то эти люди. И безбожные. Но сейчас не об этом.

Ох, как же я была не права. Она, действительно, совсем не ребенок, а очень даже ответственная и та на кого можно положиться.

Жалость в слиянии с пониманием подселились в мою душу. Я взяла за руку Элантру и поглаживала ее ладонь: — И как ты это всё терпишь?

Она же убирая свою руку и продолжая рассматривать план и карту музея, отвечала с особым отчуждением в голосе: — Я уже не первую сотню лет живу так, между небом и землей. Я привыкла. Поэтому к людям я отношусь с особой предвзятостью.

— А с виду так и не скажешь.

— Сама подумай. Если я в такой прекрасной изящной оболочке буду слишком серьезной и подозрительной и кто-нибудь да и найдется, кому это покажется, так скажем, не совсем естественным. И этого кого-нибудь, это заинтересует и он захочет за мной проследить и вычислит. А ты же знаешь, что таких как я, отдают на опыты.

Элантра снова прищурилась и шептала что-то неразборчиво себе под нос.

Затем, убирая прядь волос за левое ухо, продолжала, — Это государство много что скрывает от обычных жителей, прикрываясь ложной информацией. Не тебе мне рассказывать что этим всем, — говорила Элантра, показывая ладонью на темный город. — Управляет инопланетянин. Одному из них я даже помогала скрываться от преследования. Он пытался рассказать много тайн всему народу, чтобы сберечь их от неминуемого, но не успел. И его закопали, а я выкопала.

Элантра по-прежнему продолжала читать карту, разглаживая закручивающиеся края.

— Вот и меня закопали, — сказала я ей, но ни какой реакции не последовало. Она лишь продолжала дальше читать, изучая уже режим работы охраны на небольшом квадратном листе.

Я призадумалась. Какие же инопланетяне жестокие. Если бы хоть одного из них отправить в заоблачный мир, его там сразу же пошлют в ссылку к дьяволу.

— Вот, смотри, — говорила она, показывая квадратный лист. — Здесь написано что они работают до восьми вечера. Но это ложь. Если прозрачным взглядом смотреть, они задерживаются ещё на пять часов, осматривая территории, пока конкретно не убедятся что всё пусто.

— Это откуда такие познания?

— Да это же и дураку понятно. Если наши феископы, стражи в заоблачных мирах перед порталом к сердцу заоблачного мира задерживаются на шесть, а то и семь часов, более того времени что им указано, значит эти такие же. Ведь они отвечают своей головой перед самим президентом, типо твоим отцом, если это можно так назвать, конечно.

Я кивнула, удивляясь лишний раз ее познаниям.

— Только я очень тебя прошу, ни какой самодеятельности, которая у вас олюдичельных Ангелов бывает прет через края, совершенно теряясь в рамках приличия! Действуем по строгому правилу. Если сойдешь хоть миллиметр от поставленной дорожке, всё, засекут.

И мы с Элантрой провели всю ночь, углубившись в изучение плана и работы охраны музея.

Разум уже подсказывает: попытка проникновения в этот оплот искусства может стать лишь глупой затеей, так как охрана и работники уходят оттуда очень поздно и не факт что насовсем. Однако, чувствую, что моя напарница что-то скрывает от меня. Взгляд, словно выдающий секрет, исчезал также как и появлялся — мгновенно. Она поднимает плачевные вопросы, которых я не могу поместить в рамки ясного объяснения к нашему плану действий.

То про потайные выходы из этой квартиры спросит, то расспрашивает когда Игорь спать ложится.

Убеждая себя, что это лишь игра моего разума, я продолжала вслушиваться в каждое ее слово, боясь сорвать операцию.

Из общения с ней я узнала, что этот мир также, как и заоблачный, ожидает большая опасность, которую готовит инопланетная раса. Жаль только, что граждане не понимают этого и продолжают мирно бродить по улицам города, не думая о своем спасении, которое в скором времени так пригодится. Мне казалось, что это какая-то игра, где каждый день был битвой за выживание. Весь мир был под прицелом, но люди не замечали угрозы, которые поджидали их на каждом шагу.

Непонимание реальности окружающей их опасности заставляло меня подняться над городом в котором я сейчас проживаю, как невидимый наблюдатель.

Я смогла пробраться под зимние одежды прохожих, наблюдая мурашки, которые поползли по их спинам при каждом возможном тревожном шорохе. Что удивительно, их это не останавливает, а наоборот делает более беззаботными, как будто они были закутаны в пелену невозмутимости.

Опираясь на знания и живые впечатления, я постепенно начала раскрывать карты реальности. Мои глаза открывались на небывалое количество информации, которой была насыщена эта игра разума. Цифровые формулы, испещренные цифрами и иероглифами, таяли в атмосфере, смешиваясь с волшебным языком небесных сфер. Их резонанс проникал сквозь пальцы людей, словно ледяной ветер, заполняя замерзшие улицы планеты. Эти невидимые шифры были ключом к тайнам вселенной, скрытым в бесконечной матрице цифр и символов. Каждый, кто находился рядом, ощущал энергию этих формул, наполняющую их сознание, придавая знаниям новое измерение.

Но и не надо забывать об опасности, которая поджидала каждого, словно голодный зверь, готовый схватить любую жертву. Мир, который казался благополучным и безмятежным, на самом деле таил в себе потенциальную катастрофу.

Я не жаждала власти или контроля над окружающими. Мне просто хотелось помочь людям проснуться от тумана безразличия. Я хотела, чтобы они осознали, что под идиллической поверхностью города таится настоящая опасность, скрытая от их глаз. Эта опасность нарастала с каждым прошедшим днем, готовая вот-вот разразиться, как гром среди ясного неба.

Но как могла я открыть им глаза? Как донести до них истину, которую они не желали видеть? Я стала думать, планировать и искать способы пробудить их из спячки.

Как вдруг я пришла в себя и наблюдаю как Элантра щелкает пальцами пытаясь привести меня в чувства.

— Что ты видела? — всё больше бледнея спрашивала Элантра.

Мой рот словно зашили невидимой нитью и я не смогла вымолвить ни слова. Я взяла карту музея, ручку и моя рука заполняла каждую черточку, каждый столбик карты неведомыми мне пентаграммами и символами. Лист с новой силой заполнялся моей же рукой. Символы и пентаграммы текли ручьем из моей руки на бумагу, застилая собой всю карту не оставляя свободного места.

Эй, рука!

Ты что с ума сошла? Стой кому говорят.

Наконец, когда вся карта была исписана, морок с разума отступил и я открывая рот, произнесла осипшим голосом: — Как же это ужасно!

Словно я пробежала десять километров без остановок, осталась совсем без сил.

— Подобрался гаденыш, значит, — говорила ошарашенная Элантра, поднимая вверх карту разглядывая каждый символ. — Его выпустили. Задача усложняется во много раз, — проговорила озадаченная Элантра, вернув лист на кровать.

Затем разглядывая меня внимательно, она спросила, смотря шокированным взглядом: — Что ты видела?

— Я? Какие-то формулы, цифры летали по улицам города, язык, этот язык, — трепетала я впиваясь пальцами в свои волосы и страдая от головной боли, зажмуривала глаза. — М-м-м. М-м-м, — стонала я от нахлынувшей с новой силой головной боли.

Наконец, когда голова перестала болеть, я открыла глаза и выдохнула с облегчением.

— Это с тобой говорит программа заоблачного мира. Тебе легче? — спрашивала Элантра.

— Да, да. Определенно.

— Тогда слушай, я поведаю тебе эту страшную тайну о которой знаю только я, Ядрен и Глецио.

Я присела поудобнее и вслушивалась в каждое сказанное слово.

— Ты не знаешь что здесь написано, а я скажу, — говорила Элантра вчитываясь в каждый символ написанный только что моей рукой: — Мой путь был затруднен и запутан, но я не отступал. Мои книги становились каплями в океане знаний, которые, надеялся я, пробудят людей из их безопасной, но иллюзорной реальности. С каждым написанным словом я приближался к тому, чтобы донести до людей важность их реальности. Я создавал этот мир заставляя дрожать ваши сердца и души, сливаясь в необычайном тандеме фибр души и биения сердец. И всем кто сойдет с моей позиции предстоит погибнуть или раствориться в небытие.

— Что за бред?

— Для кого бред, а для кого это высказывание самого великого господина за всю историю заоблачного мира. Господина Эмприссарио.

— Кого?

— Давным-давно жил великий правитель, который устрашал своим превосходством каждого. Этот бесподобный правитель, с позицией, не поддающейся опровержению, сознательно разработал инновационный механизм, отражающий его неиссякаемую силу и могущество. Его главная цель заключалась в контроле над вселенной, и он достиг её, дабы стать великим правителем безоговорочно всего и всея. Солнечное ядро, созданное им, было настоящим технологическим подвигом, воплощавшим суть его гениальности. Заветные кристаллы, слитые в нерушимую гармонию, придавали ядру благородное сердце и обещали великие силы, способные охватить мир целиком. Кристаллическая матрица сияла уникальной энергией, отражая эшелоны вселенского превосходства. Завораживающие световые лучи, испускаемые этим горячим творением, рассеивались в поисках портала в новое измерение. Они притянули к себе сказочные оттенки, создавая волшебный мир, который распростерся высоко за облаками, отчего его и назвали заоблачным. Оболочка этого волшебного шарообразного мира состояла из искрящегося полярного сияния, что и заставляло не упокоенные души лететь на этот свет и проникать в этот мирок.

— Это что получается? Он как Господь у смертных?

— Именно. Он владыка этих, скрытых от человеческих глаз, волшебных заоблачных земель. В то время никто не мог управлять этим местом, кроме Эприссарио. Этот великий правитель знал секрет этого сокровища, и вместе с этим он мог быть всесильным и непобедимым.

— То есть, раньше, простые люди могли тоже побывать там? Ну, те, которые ещё живы?

— Именно, но только с разрешения Эприссарио.

— А сейчас, можно живому человеку попасть в мир мертвых?

— Нет. Это невозможно.

— А почему?

— Дослушай до конца. Я не могу в двух словах рассказать. Народ, слуги великого правителя, поклонялись его величию и могуществу, облачая его имя в легендарные истории. Запретная власть, преследовавшая правителя, была охвачена страданием от собственной бессилия перед его неоспоримым превосходством. Он господствовал над всем, его слова становились законом, а его действия поражали даже самых отчаянных поклонников. Однако, с каждым проходящим днем, вселенная готовила свое восстание. Угнетенные и лишенные свободы, существа мира стремились освободиться от ярма диктаторства. Они хотели освободить проход в этот мир, где каждый смертный мог пообщаться с умершими родственниками и даже почувствовать их. Поэтому, несмотря на неприступность их господина, смелые авантюристы решили отправиться в захватывающее путешествие в поисках ответа на загадку этого заоблачного мира. Они преодолевали грань реальности, проникали сквозь вихри времени и природы, чтобы отважиться столкнуться с могущественным правителем. Рискуя всем, они неумолимо продвигались к основе всего зла, которое угрожало обитателям бескрайних миров. Так закружился вечный танец реальности и иллюзии. Великий правитель продолжал свое владычество, а народ надеялся на свободу от его порабощения. Волшебный мир, воплощающий хрупкую равновесную точку, продолжал давать ответы и задавать вопросы, ставшие опорой для тех, кто решит рискнуть всем. Но все, в конце концов, должны были собраться в едином рывке, чтобы спасти этот вырвавшийся из-под контроля мир от затмения власти и восстановить свободу и гармонию. Вопрос лишь в том, кто осмелится встать на пути всемогущего правителя и станет ли он готов заплатить цену за освобождение вселенной от его угнетающей руки. Нашелся один, такой смурной хиленький, но было в его взгляде что-то такое карающее, а из силы его рук можно было соткать целую империю государств. Он нашел изощренный способ побороть этого правителя.

— Ничего себе, — восхищалась я заслушиваясь с каким запалом Элантра рассказывает, продолжая слушать каждое ее слово.

— Понимаешь, Люб, Эприссарио был свергнут с поста правителя и замурован в святую плиту, которая была сброшена в озеро на берегу которого растет дуб, портал в сердце заоблачного мира. Его можно было выпустить, отодвинув эту плиту с места, поднимая со дна этого самого озера. И кто-то это сделал.

— Так, а почему теперь людям нельзя поговорить с умершими родственниками? Почему они не могут подняться туда?

— Потому что Эприссарио свергли вместе с этим секретом. После чего тот мир закрылся и он притягивает усопших автоматически, благодаря искрящей оболочке полярного сияния. Этот процесс стал необратимым, как пищевая цепочка природы, он закрепился навеки. Прошло очень много лет. Старые поколения сменяли новые и так по бесконечному кругу. Все сведения о том мире, наше правительство спрятало. Все доказательства уничтожены от посторонних людей. Слуги президента изучили каждый учебник истории и убрали из него те моменты, которые простым смертным знать нельзя.

— А как же теперь узнать?

— А никак. Единственное что я могу тебе сказать это то что эти схемы, эти узоры которые ты видела- это душа Эприссарио. Ему нужно было куда-то вселиться, и он поселился в компьютер. Поговаривают даже, что он может вселяться в души Ангелов с заоблачного мира, проживающих в этом мире. Пока они видят все эти пентаграммы и символы, которые видела и ты, он управляет их телами, заставляя идти на такие шаги, после которых вернуться обратно в тела это настоящая смерть. Но ты не совершала никаких действий, ты просто сидела, словно зависла. Значит, твоя душа особенная.

Я увидела что она перевернула лист и в самом низу читала что-то. Разрываясь изнутри от любопытства я попросила прочесть вслух.

— И может быть, однажды, когда они прочитают мои строки, их глазам откроется весь мир возможностей и рисков. И тогда, возможно, они остановятся, задумаются, и возьмут на себя ответственность за мою судьбу, которую они так ничтожно замуровали в этом чуждом для меня камне. Возможно, они проснутся из своей игры и увидят, что реальность — не просто игра моего разума, а сложная и порой опасная игра, которую нужно уметь играть. А теперь эта игра вселенских масштабов неизбежна. Я желаю пробудить их, помочь им осознать, что их спасение лежит в их собственных руках. И это наступит скоро. Ой, Любка. Давай изучим последний план запасного выхода и отправимся в путь. Некогда медлить, понимаешь? А все вопросы потом, хорошо?

— Селена, она и есть та душа, которая выпустила на волю Эприссарио?

— Верно! И теперь они пытаются захватить весь мир. Что заоблачный, что земной, объединяя их в один, такой параллельный мир.

— А как же народ? Что будет с ним? Ведь численность планеты превышает семь миллиардов людей.

— Вот и дело-то в чем. Восемь миллиардов людей будут обращены в рабов дикости и хаоса, если мы с тобой это не предотвратим.

— А что будет с заоблачными душами?

— Ну, знаешь ли. Они же нечто духовное, чем материальное. А кому захочется делить людские тела с душами умерших людей. Они растворятся в небытие, и уже не будет никакого загробного мира и второго шанса на жизнь. Не будет ада и рая. Будет так: если умер, значит душа испарилась. Это как у людей после кремации, душа испаряется и не попадает в заоблачный мир.

— Значит и нас с тобой…

— Да, нас не будет. Мы исчезнем.

Я услышала как дергают с той стороны ручку двери пытаясь ее открыть.

Элантра прошептала: — Скажи ему что ты голая. Он не должен меня видеть, иначе будет обращен в камень.

— Я в неглиже, Игорь.

— Открой дверь, я с ребятами из моего отдела. Я все слышал. Вы задержаны, — говорил Игорь и ломился с новой силой к нам в комнату.

Элантра снова шептала: — Теперь понимаешь почему я спрашивала обо всем в этом доме? Нас засекли!

Басовый крик доносился из-за закрытой двери: — Открой дверь или я ее выломаю к чертям собачьим.

— Ну же, девочки, — доносился хитрый мужской голос, словно лис. — Обещаю, вам не будет больно, всего пару укольчиков и в лабораторию триста третью.

— Я же говорила. Как того инопланетянина.

Дверь уже вовсю трещала, щепки от дверной ручки летели в разные стороны. Еще немного и нас схватят!.