Я сидел в студии на полу и смотрел в никуда. Напротив меня на корточках сидела Вивьен. Где-то в углу Сандра и Иствуд п**дили Рому. За что, спросите вы? Ну, очевидно же, за что. Вы ведь сами наверняка были тупорылым подростком, который считает себя самым умным, а по факту хер от пальца не отличает. Все были…
— Да понял я, б**дь, понял! — орал Ромыч.
— Что ты понял? — спросил Иствуд и щёлкнул курком револьвера. — Давай, расскажи нам, и, может быть, я не стану дырявить тебе колени. Барабанщику ведь не нужны колени?
— Я понял, что всю эту х**ту говорил не Мёрдок, а ё**ная Танигава, и мои предъявы — они, короче, ни о чём ваще.
— Умница, Ромул, — сказала Сандра. — Ты это запомни, как молитву, и повторяй почаще. А то у тебя в мозгу вообще с трудом, я смотрю, информация оседает. Память золотой рыбки. Два плюс два — сегодня четыре, а завтра уже хер его знает.
— Отъ**ись!
— Повежливее, ты говоришь с дамой.
— И ты, аниме, отъ**ись! Е**л я таких дам.
Сандра рассмеялась и ласково потрепала Ромку по щеке:
— Нет, мальчик. Таких — не е**л, поверь на слово. И, боюсь, не доведётся. Свой потолок ты уже вы**ал.
— Я чё, поехавший, что ли, потолки е**ть? Даже если натяжные.
Вивьен негромко сказала, так, чтобы слышал только я:
— Это ведь была не Танигава. У меня есть доступ к её памяти. И с Экси тоже была не она.
— Знаю, — сказал я. — Молчи пока.
— Что происходит, Мёрдок?
— Что происходит? Нас поимели. Без вазелина. Всех и сразу. Ты хотела групповуху? Ну, вот тебе и групповуха, приятно по**аться.
Услышав мой голос, ребята прекратили возню в углу. Помогли подняться Ромычу, который всё равно как-то косо на меня смотрел. Ну, тупизна — она такая. Не сразу проходит. Её нужно выбивать тщательно, ломом.
— Э, звукач! — крикнул я, подойдя к трубе. — У меня экземпляры пластинки с синглом остались. С них же можно адекватно дорожку снять?
В реале, если б на студии кто-то задал такой вопрос, я бы его самолично грифом в жопу оттарабанил. Качество — это ж понимать надо. Но тут был не реал. А значит…
— Да, качество трека будет идентично оригинальному, — был ответ.
Я выдохнул. Повернулся к своим.
— Так… Одна песня у нас есть, — сказал я. — Осталось девять.
— У нас времени всего ничего, — напомнил Иствуд. — Похоже, это конец. Я предлагаю просто прийти с синглом. В конце концов, он даёт представление о лирике и о…
— Нет, ковбой, ты не понял, — перебил я. — У нас есть меньше трёх суток на то, чтобы записать и свести полноценный альбом. Вот именно такой, каким мы его и задумывали. Самый крутой альбом всех времён и народов. И если какая-то б**дь думает, что она своими действиями нас опрокинула — она жестоко ошибается. Нас нельзя опрокинуть. Наши сверхмассивные яйца — это центр, вокруг которого вращается вся вселенная, и до тех пор, пока они дают вселенной свой свет — она существует!
— Три дня? — просипел Ромыч.
— Целых три дня! — гаркнул я. — Мы будем здесь жить. Жрать. Спать по очереди, выставляя часовых, чтоб ни одна мразь не посмела войти и обосрать всю малину! Сэнди! На тебе поставки бухла и жратвы, нам понадобится много топлива. Остальные — занять места, настроить инструменты. И — начали работать!