Ловушка для видящей

Глава девятая

"Счастливый человек — это тот, кто ни с кем не готов поменяться местами".

Виктор Логинов.

— Что значит, нельзя отпускать? — потрясенно переспросила я.

— Он сам сжёг все мосты, — жёстко сказал Мит. — Пригрозил Глебу, что о пропавших детях будет трубить каждая газета, каждый канал. Если бы речь шла о ком-то другом, Глеб бы только посмеялся, но у твоего шефа хорошие связи.

— И что именно испугало Глеба?

— Огласка. Раскрытие этого поселка. Толпа граждан, жаждущих правосудия. Наша станция. Недостаточно?

— Что Виктор потребовал?

— Понятно чего, — сжал челюсти Мит. — Тебя.

— Вик не мог приехать без подстраховки, — потрясла я тяжёлой головой, игнорируя злость в голосе и взгляде Дмитрия. — Что с ним теперь будет?

— Глеб ещё не принял решение.

— И что он решит, как ты думаешь?

— Не знаю, — сказал Мит и отвёл глаза, не выдержав моего взгляда.

— Мне нужно поговорить с ним!

— С Виктором? — вскинулся охотник.

— С Глебом, — раздражённо буркнула я, злясь из-за его зацикленности на моих отношениях с Виком. Нужно ли сказать, что между нами толком ничего нет? Одни намеки.

— Что ты задумала? — напряжённо спросил Мит.

Поколебалась, но всё-таки решилась сказать. Дмитрий идёт мне на встречу, нехорошо скрывать то, что я все равно озвучу завтра.

— Ты говорил, что новую методику можно опробовать на взрослом человеке…

— Во-первых, это говорил не я, а Глеб, — перебил меня Мит. — Во-вторых, всё чисто теоретически. На практике это убьет твоего шефа также надежно, как выстрел в затылок.

— Но так у него остаётся хотя бы шанс! И выбор!

— Глеб ещё не принял решения, возможно, твоего дорогого начальника просто отпустят.

— Ты веришь в это?

И снова Мит отвёл глаза.

— Ты поможешь мне? — спросила я прямо.

— А если он все равно погибнет? — Мит уставился на меня, чуть прищурив глаза.

— Я буду считать, что ты сделал все, чтобы помочь мне, — твердо сказала я.

— Ладно, мелкая, — медленно протянул Дмитрий, вставая из-за стола, — я отведу тебя к Глебу утром. Но, честно, ты совершаешь ошибку.

— Спасибо, Дима.

— Мит, — поправил меня охотник и вышел из кухни.

Дмитрий постучал в дверь нашей с Мирой спальни очень рано, за пару часов до рассвета. Подскочила сразу, но в голове ещё долго стоял туман. Всю ночь я проваливалась в сон и тут же просыпалась. Меня мучил единственный вопрос — не обрекаю ли я Виктора на смерть своим предложением? Может, действительно, есть шанс, что его просто отпустят, не поверив угрозам? Да и угрозы, на мой взгляд, не слишком страшные. Подумаешь, огласка. Мит ещё упоминал станцию. И что в ней такого, что ее нужно скрывать и оберегать?

Завтракать мы не стали, как и будить Миру, рассчитывая вскоре вернуться.

— Поселок защищён по периметру? — спросила я, глядя на небо. Звезд почти не было видно за облаками, но смотреть вверх ночью — это все равно чудо.

— Проклятых нет в радиусе почти километра от станции, — ответил Мит, не задумываясь.

— Почему?

— Их отпугивает… — начал отвечать охотник и замолчал, укоризненно взглянув на меня.

— Ладно, я поняла, — кивнула, — не время и не место.

— И не тот рассказчик, — сухо добавил Дмитрий.

Глеб ждал нас. Наверное, Мит предупредил его по телефону, пока я спала.

— О чем ты хотела поговорить, Святослава? — спросил главный охотник, наливая нам чай на стерильно чистой кухне.

— Я знаю, что мой шеф приехал в поселок вчера, — сказала я.

Глеб промолчал, ожидая продолжения, но я поймала его злой взгляд на Мита.

— Не Дмитрий рассказал мне, — торопливо добавила. — Я услышала сигнал и отпросилась у Надежды пораньше. Она подтвердит. Я видела своего начальника и его машину сама.

Глеб несколько раз задумчиво кивнул, и я продолжила:

— Вы разрешили мне участвовать в программе, и у меня получается. Верно?

— Надежда говорит, что твои успехи более, чем впечатляющие. Для новичка. Но наши дети делают это к десяти годам.

— Я быстро учусь. И буду стараться ещё лучше. Сделаю все, что вы скажите. Только не причиняйте вред Виктору.

Взгляд Глеба потяжелел. Он медленно сделал глоток горячего чая, помолчал. Мои руки от волнения начали мелко дрожать, и я стиснула их под столом. Перевела взгляд на Дмитрия, и он едва заметно кивнул, призывая к терпению.

— Мы не можем отпустить его, — наконец сказал Глеб. — Помолчи, девочка! — добавил он, заметив, что я вскинулась, готовая спорить. — Мы не убийцы. Никто из нас. Все, что мы делаем, идёт на благо людям. Когда-нибудь ты это поймёшь. Принять решение о том, чтобы убить человека — это невероятный, невыносимый груз. Но я приму его, если не останется другого выхода.

И снова взгляд Дмитрия заставил меня промолчать.

— Мои люди верят мне, — продолжил Глеб, — а твой начальник угрожает им.

— Что значат угрозы одного человека? — не удержалась я.

— Конкретно этот человек может натворить много. Мы и так стараемся держаться в курсе того, что происходит в ведомстве, но Виктор был настойчиво убедителен в своих угрозах. Рассказал пошагово о своих действиях, и я ему поверил.

— А если сделать так, как он просит? — тихо спросила я.

— Отпустить всех троих? Ваше возвращение вызовет ещё больший ажиотаж, чем пропажа.

— Мы будем молчать…

— Девочка, — хмыкнул Глеб, — есть люди, которые очень хотят раскачать систему. Те, кто не совсем в курсе текущей ситуации. Для таких людей получить вас — это лишний козырь. Не моих интересах его предоставлять.

— Но мы практически ничего не знаем…

— Ошибаешься. Ты уже видела достаточно, чтобы нужные люди сделали выводы. А Мирослава — тем более. А ведь раньше ты, наверняка, слышала только слухи и домыслы.

— К какому решению вы склоняетесь? — спросила я и замерла в ожидании ответа.

— К тяжёлому, — резко ответил Глеб.

Вдохнула и выдохнула. Значит, мое предложение — это единственный шанс.

— Возьмите Виктора, как и меня. В качестве эксперимента. Вы наверняка думали о том, чтобы провести испытание нового метода не на мне, которая получила начальную подготовку, а на абсолютно чистом видящем.

— Ты права, девочка. Я думал о подобном. Не относительно твоего начальника, а в целом. Но методика не готова. Его убьет первый же сеанс.

— Это шанс.

— Это самоубийство.

— Зато не убийство, верно? — почти выкрикнула я. — Предложите ему, пусть выберет сам.

— И что потом, Святослава? Если он выживет? Думаешь, его мнение поменяется?

— Главное, чтобы он выжил, — убежденно сказала я.

— Я предложу ему, — сделав какие-то свои выводы, решил Глеб. — И, судя по всему, он согласится. Но даже я не особенно верю в успех.

Зато верила я. В то, что Виктор справится с энергией так же, как со всем остальным — учебой, тренировками, работой. Эта вера помогала мне связно мыслить и не думать о страшном. Тем временем, работа в лаборатории превратилась в нудную рутину. Уже к обеду я удерживала энергию больше часа, быстро сообразив, как именно ускорить мой прогресс. Отвлеченность. Как только я погружалась в свои мысли, не имеющие ничего общего с излучателем, я переставала чувствовать дискомфорт до тех пор, пока он не переходил в болезненное жжение, а это случалось все позже.

— Можно я включу фильм? — спросила я Надежду.

— Включай, мне не помешает, — отмахнулась она.

На телефоне у меня было только два загруженных фильма, но думать о Викторе я просто больше не могла. Пусть уж мои мысли займет недавняя фантастическая история про параллельный мир, где нет призраков. Зато есть преступления, убийства и даже войны между государствами. Наверное, это страшно — жить в страхе не только ночью, но и днём. Но фильм был динамичным и увлекательным, поэтому даже на второй раз я пересмотрела его с интересом и удовольствием, слив энергию в накопитель под самый конец.

— Добрый день, Надежда, — раздался голос Дмитрия, и я выключила телефон. Нужно было обернуться, но я боялась. Что-то подсказывало мне, что речь пойдет о нашей утренней беседе с Глебом. — Я заберу Святу немного раньше?

— Забирай, неторопливый мой. Она все равно не успеет сделать заход.

Медленно подошла к Миту, стараясь по его виду предугадать новости. Дмитрий хмурился, но это его обычное выражение лица.

— Нам нужно поговорить, пока ты не забрала Миру, — сказал он напряженно, — прогуляемся до дома?

— Ладно, — я нервно пожала плечами и подстроилась под его широкий шаг.

— Глеб сделал предложение твоему шефу, Свята, — начал рассказывать Мит, стоило мне опуститься на кухонный стул. — И тот согласился, конечно.

— И когда должны провести эксперимент? — мой голос дрогнул.

— Уже провели, Свята. Дело не хитрое.

— И..? Виктор… Он умер? — задохнулась я. А что ещё мне было думать, когда Дмитрий настолько напряжен, что почти искрится?

— Пока нет, Свята, — быстро уточнил Мит и взял мои дрожащие руки в свои.

— Что значит, пока?

— Он в коме.

— В коме? Где он?

— В медицинском боксе, — голос Дмитрия был на редкость мягким. — На станции. У нас нет больниц, и врачей тоже нет. Нецелесообразно тратить столько лет на учебу, а потом почти не иметь возможности применить знания. Мы пользуемся городскими больницами, но люди с первичными навыками медицинской помощи у нас есть. Виктор под присмотром.

— Что говорит Глеб? — выдавила я.

— Он не делает прогнозов, но, Свята, на твоём месте я бы настраивался на худшее.

— Я могу его увидеть?

— Если Глеб разрешит.

Глеб разрешил. Вечером, оставив Миру у Ангелины, мы зашли в небольшую пристройку к станции. Такую же серую и безликую.

— Странное место для палаты, — поежилась я.

— Не случайное, Свята. Здесь все не случайно.

— Я устала от ваших загадок, Дима. Лучше не начинай.

Охотник промолчал, пропуская меня впереди себя. Осторожна вошла. Внутри все было белым: пол, потолок, стены и даже двери. Только кожаный диван, с которого поднялся Глеб, выделялся черным пятном, да несколько чёрно-белых то ли картин, то ли фотографий разбавляли снежное полотно стен.

— Святослава, проходи, — Глеб приоткрыл дверь справа и добавил. — Мы подождем здесь.

Осторожно вошла, практически не дыша. Плакать захотелось сразу, как увидала Вика — бледного и словно истощенного. Темные круги под глазами, синие венки отчётливо видимые под кожей, безвольно вытянутые руки. Лицо наполовину скрыто маской, от локтя уходит тонкая голубая трубка. Ещё несколько проводов от странного аппарата уползают под одеяло, топорща его на груди.

— Вик, — тихонько позвала, чувствуя, как слезы скатываются по щекам. Бережно взяла его руку. Ту, к которой не была подключена капельница. Прохладная, очень сухая кожа, тонкие пальцы. Перевернула ладонью вверх. Подушечки пальцев потемнели и загрубели, как от старого ожога. Место, через которое прошла энергия.

— Вик, пожалуйста, ты мне нужен. Вернись, прошу тебя.

Но отклика не было. Пальцы не шевельнулось, веки не дрогнули.

Позади меня отворилась дверь. Не стала оборачиваться, просто спросила:

— Что с ним будет?

— Никто не знает, Святослава, — Глеб обошел кровать с другой стороны, поправил капельницу. — Даже кома — положительный результат. Я ставил на другое.

— Он выживет! — сказала я с вызовом.

— Не буду спорить, девочка. Но, если активность не проявится в ближайшие дни, мы отключим его.

— Сколько у него времени?

— Неделя, Святослава. Дальше все станет необратимо.

— Кто за ним присматривает?

— Это не твоя забота, девочка.

— Но я хотела бы помочь.

— Приходи вечером после занятий. Зови. Он пришел за тобой сюда, может придет и из-за края.

Я приходила. После занятий в лаборатории, где не могла думать ни о чем кроме безжизненного тела на узкой больничной койке. Мысль о том, что Вик пришел за мной, а я отправила его на смерть, жгла меня куда сильнее энергии.

В какой-то момент Надежда прибавила мощность на излучателе так, что меня ощутимо встряхнуло.

— Не отвлекайся, задумчивая моя, — бросила она мне и ушла за свой стол.

И снова мысли, страхи, переживания. Два дня прошли как в тумане. Вечером, приходя от Виктора, я запиралась с Мирой в спальне, читала книжки, а потом, когда племянница засыпала, долго лежала, уставившись в потолок.

— Знаешь, Святослава, — сказал Глеб, застав меня у кровати Вика, — его состояние стабильное, органы работают, мозг функционирует. Он словно спит. Попробуй его растормошить.

— Как? — растерялась я.

— Откуда мне знать? Говори, пой, да хоть станцуй. Тебя он услышит охотнее всего.

Весь этот вечер я уговаривала, просила, даже угрожала. Не знаю, слышал ли Вик меня, но отклика я не видела. Перед уходом я шепнула:

— Пожалуйста, Вик. Вернись. Я много думала. Но поняла только сейчас. Ты нужен мне. Лично мне.

Наклонилась к нему и поцеловала. Губы были горячими, сухими и чуть шершавыми. Замерла, по-прежнему касаясь его губ, безумно надеясь, что они сейчас шевельнутся, отзовутся, приоткроются. Но Вик остался неподвижным.

На четвёртый день я решилась.

— Ухудшения нет, — сообщила мне пожилая женщина, что дежурила в боксе днём.

— Спасибо, Инна, — я неловко присела на край кровати, тоскливо глядя на Виктора.

Дождалась, пока женщина выйдет. Руки дрожали от напряжения, пальцы покалывала сдерживаемая энергия. Я постаралась оставить самую малость, убрав руки от накопителя за миг до того, как солью последние капли. Но даже эти крохи, удерживаемые больше трёх часов, искали выход.

— Пресвятой Отец, Вик. Если у меня не получится, останется только самоубиться. Не подведи. Прошу!

Осторожно взяла его кисть в свою, соединяя ладони. Энергия отправила его в кому, она же должна вернуть. В теории.

Сначала ничего не происходило. Энергия, что так легко сливалась в накопитель, совершенно не желала перетекать в другое тело. Я пыталась расслабиться, потом, наоборот, максимально собраться. Ничего. Отпустила руку Вика и, перегнувшись через него, положила пальцы ему на шею. Туда, где еле уловимо пульсировала нить жизни. Стоило мне коснуться тонкой теплой кожи, как пальцы кольнуло электрическим разрядом. Испуганно отдернула руку и только потом поняла, что энергия покинула мое тело.

Тут же истошно запиликал датчик на аппарате, к которому вели провода, и через полминуты в комнату забежала Инна.

— Что случилось? — спросила женщина, отключая тумблеры. Писк прервался.

— Не знаю, — сказала я, не торопясь сознаваться. — С ним все в порядке?

— В общем, да. Ничего не трогай, я вызову Глеба.

— Хорошо.

Глеб пришел очень быстро, наверное, тоже был на станции. Все это время я искала изменения в состоянии Вика, но так и не нашла их. Разве что мне показалось, что слегка ускорилось биение сердца.

Глеб едва взглянул на датчики. Быстро проверив пульс и зрачки, он развернулся ко мне:

— Состояние улучшилось. Пульс, близкий к норме, активность мозга почти как у бодрствующего. Что ты сделала, Святослава?

— Поделилась энергией, — тихо призналась я.

— Как это? — нахмурился Глеб.

— Я оставила у себя немного силы после занятий. Не стала сливать всю в накопитель. Мне казалось, что это должно помочь.

Охотник помолчал. Потом приподнял одеяло на груди Вика, открывая прикреплённые к телу датчики.

— Видишь, девочка?

— Что это?

— Когда мы соприкасаемся с проклятыми, то происходит одно из двух — либо мы забираем энергию у призрака, либо он у нас.

— У нас одинаковая энергия? С долматами? — озадаченно переспросила я.

— Разве ты не думала, зачем они нападают на людей?

— Чтобы питаться, — прошептала я, вспоминая жертв нападений — безжизненных, опустошенных, высушенных.

— Уже понимаешь?

Я кивнула, и Глеб продолжил:

— Первый контакт у будущих охотников всегда происходит с проклятым. Это важно, чтобы внутренние процессы перестроились на забор энергии, а не ее отдачу. У маленьких детей есть естественная защита. Ты знаешь случаи нападения проклятых на детей?

— Нет, не знаю. Но, в случае опасности, им тоже вкалывают снотворное.

— Это ваши перестраховки. Детям и животным нечего бояться. Призраки не могут им навредить.

— Только маленьким детям?

— Да, лет до шести. У взрослых все иначе. Но мы научились ослаблять долматов так, чтобы контакт с ними был практически безболезненным. Я надеялся, что это поможет выжить и взрослому.

— Что-то пошло не так? — тихо уточнила я.

— Не совсем. Призрак не смог забрать всю жизненную энергию Виктора. Но сильно ослабил его. Вот для чего эти датчики и этот прибор. Мы пытаемся напитать его тело энергией станции. Этот бокс создан для таких случаев. Для раненных охотников.

— Значит, я все правильно сделала? — с надеждой спросила я.

— Да, Святослава, — сказал Глеб, возвращая одеяло на место, — вот только есть один важный момент.

— Какой?

— Невозможно передать энергию от одного человека другому.

Минуту мы молча смотрели друг на друга. Глеб выжидающе, я ошарашенно.

— Но я точно это сделала. Мне уже было тяжело удерживать силу, я даже думала вернуться в лабораторию, но потом боль ушла вместе с энергией. И запищал ваш прибор…

— Нужно повторить. Сможешь?

— Да. Сейчас?

Глеб посмотрел на неподвижного Вика, на датчик, на меня:

— Утром. Я зайду к вам сам. Отдыхай, а мне нужно ещё поработать. И подумать.

В дом Мита я вернулась окрылённая надеждой. Поужинала с ним и Мирой, сумев даже поддержать беседу. Дмитрий поглядывал вопросительно, но вслух ничего не спрашивал. Я тоже молчала, боясь сглазить. И впервые за несколько дней я уснула сразу, без бездумного разглядывания потолка в нашей спальне.

— Глеб не приходил? — спросила я Надежду, едва зайдя в лабораторную комнату.

— Нет, — коротко ответила женщина. Потом отвернулась от монитора и с лёгким интересом уставилась на меня. — Что случилось, взбудораженная моя? Есть хорошие новости?

— Пока не знаю, — чуть улыбнулась я, — но скоро узнаю.

Подошла к излучателю и не отрывала рук, пока щекотные змейки не доползли до плеч. Надежда ещё некоторое время задумчиво разглядывала меня, потом вернулась к своей работе.

Глеб пришел примерно через час, явно уставший, но при этом лихорадочно бодрый.

— Вы были на охоте? — не смогла сдержать удивления.

— Я по-твоему слишком стар для этого? — беззлобно усмехнулся охотник.

— Нет, но я не думала…

— Мы не перестаем быть охотниками, Святослава. Но сейчас не это главное. Показывай, что ты делала в прошлый раз.

Послушно подошла к накопителю и положила на него руки. Змейки тут же поползли вниз, оставляя после себя лёгкое онемение. Дождалась, пока покалывание останется только в пальцах, и быстро убрала руки от прибора.

— И как ты передала энергию Виктору?

— Что? — Надежда медленно отвернулась от монитора. — Передала энергию?

— Так утверждает Святослава, — спокойно ответил охотник. — Мы планируем это проверить.

— Это правда, — буркнула я, недовольная его недоверчивостью.

— Я вижу, что ты веришь в это. Попробуй передать энергию мне.

Глеб протянул руку, но я покачала головой:

— Я сначала тоже хотела через ладонь. Но у меня не получилось.

— Хорошо, тогда как?

— Через шею, — сказала я, чувствуя себя несколько неловко.

— Попробуй, — кивнул охотник.

Надежда забыла про работу и сидела молча, не отрывая от нас напряжённого взгляда. Я подошла к Глебу вплотную и положила пальцы на шею, под самой челюстью. Подержала несколько секунд и отступила.

— Не выходит, — чуть виновато призналась я.

— Вариантов несколько, — нисколько не огорчился Глеб, — либо я и так полностью заряжен, либо передать силу ты может не каждому, либо ты ошибаешься.

— Я не ошибаюсь, — упрямо проворчала, отворачиваясь.

— Не обижайся, девочка. Пойдем экспериментировать с нашим подопечным.

В бокс на станции мы отправились вдвоем, хотя я видела явный интерес Надежды к происходящему.

— Показывай, — кивнул охотник на Виктора, дождавшись, когда Инна выйдет из палаты. Интересно. При Надежде скрытничать не стал, а про Инну предупредил меня ещё по дороге.

Подошла к Вику и, присев на край кровати, потянулась к его шее. Как и в прошлый раз, энергия словно только этого и ждала, сразу впитавшись ему под кожу. В этот раз мне даже послышалась лёгкий вздох, прорвавшийся сквозь сухие губы лежащего мужчины. Глеб быстро отрубил писк прибора и выпроводил заглянувшую в палату Инну.

— Теперь вы мне верите? — спросила я, выпрямляясь.

— Трудно спорить с очевидным, Святослава, — сказал Глеб, улыбаясь подозрительно довольно. Наверное, рад, что его подопытный ещё жив. Эта мысль принесла злость.

— Что вас так веселит? — спросила я резковато.

— Какая ты подозрительная, Святослава, — рассмеялся охотник, заставив меня ещё сильнее нахмуриться. — Я действительно рад, что не способствовал смерти человека. Что бы ты не думала обо мне, я на стороне людей, а не призраков.

— На стороне охотников, — буркнула я.

— Не глупи, девочка, — внезапно став очень серьезным, сказал Глеб. — Люди — они и есть люди. Не важно — оперативники, горожане или охотники.

— Что мне делать дальше? — перевела я тему.

— Иди за новой порцией. Попробуй оставить побольше. Я пока отключу прибор. Судя по всему, он больше не нужен.

Мне пришлось сходить ещё два раза. За это время охотник убрал прибор с датчиками и отключил капельницу. Это воодушевляло. Я верила, что уже сегодня смогу взглянуть Вику в глаза и каждый раз старалась оставить в пальцах чуть больше энергии, чем в предыдущий.

— Действуй, — сказал Глеб, который уже подрастерял эйфорию, вернув свой привычный суховатый тон.

Поднесла пальцы к шее Вика и вскрикнула от неожиданности, когда горячая сильная рука легла поверх моей ладони.

— Вик? — произнесла полувопросительно. Его взгляд меня пугал — дикий, почти безумный. И пальцы, что болезненно сжимали мою руку, меня тоже очень беспокоили. Я потянула свою кисть обратно, и Вик отпустил меня после короткой паузы.

В его глаза начал возвращаться разум — сжигая безумие, выжигая растерянность. Я облегчённо вздохнула, почти всхлипнула, узнавая в исхудавшем, болезненном человеке того, кого знала с самого детства. Того, в которого влюбилась когда-то без памяти.

Виктор сел рывком, но почти сразу откинулся на подушки, умудрившись при этом задвинуть меня за себя. И от этого движения — такого ожидаемого и такого необходимого — слезы тут же скопились в уголках глаз и пролились облегчением и радостью.

— Вик, ты вернулся… — начала я.

— Поздравляю, Виктор, — перебил меня Глеб, — Святослава вытащила вас с того света.

— А вы, значит, меня туда загнали, — делая небольшие паузы после каждого слова, сказал шеф.

— Не я, — возразил Глеб, — это было ваше решение, напомню.

— Да, — Виктор поморщился, — и что дальше?

— Это вы мне скажите, — сказал Глеб, отталкиваясь от окна и подходя к Виктору. Тот попытался задвинуть меня ещё дальше за себя, полагаю, неосознанно. Я вывернулась, но встала рядом и взяла Вика за руку.

— Вы ведь понимаете, что не сможете уйти вот так просто? — спросил Глеб.

— Что мне помешает? Убьете меня?

— Ну, зачем так кардинально? Сами подумайте, Виктор Андреевич, что будет, если вы вернётесь? Спустя почти неделю после исчезновения? А Святослава? Что будет с ней?

Виктор промолчал, лишь сжал челюсти, да бросил быстрый взгляд на меня.

— Вижу, что понимаете, — серьезно сказал Глеб.

Проклятый побери, о чем он?

— Какие есть варианты? — спросил Виктор словно через силу.

— Оставайтесь с нами, продолжайте обучение. Теперь, после первого контакта, вам нет необходимости контактировать с проклятыми. Значит, опасности для жизни нет. Потом посмотрим.

— Мне нужно сообщить о том, что Святослава и Мирослава живы. Я обещал.

— Сообщите, — легко согласился Глеб.

Снова возникала пауза, во время которой Глеб и Виктор не отрывали друг от друга напряжённых взглядов.

— Хорошо, — медленно протянул Виктор. — Выбора у меня особенно нет. Надеюсь только, — тут шеф демонстративно обвел кипельно белое пространство рукой, — жить мне придется не здесь.

— Этот вопрос мы решим, — усмехнулся Глеб.

— Святослава и Мира будут жить со мной, — сразу добавил Вик.

— О, не успели очнуться, как уже ставим условия. Неплохо. — Глеб поднял руки и несколько раз громко хлопнул в ладоши. Я вздрогнула на каждый раз.

— Рад, что вы довольны, — не смутился Вик.

— У нас нет гостиниц, Виктор. Можно я буду обращаться к вам так? Без отчества? — Глеб дождался сухого кивка и продолжил. — Я планировал, что вы будете жить у меня, но для троих гостей мой дом не подходит, второй этаж не закончен.

— Где ты живёшь сейчас? — обернулся Вик ко мне.

— У сына моего друга, — любезно сообщил Глеб вместо меня. — Парень с детства в нее влюблен.

Рука Вика в моей ладони окаменела.

— Зачем вы это делаете? — возмутилась я.

— Что именно? — поднял брови Глеб.

— Провоцируете!

— Кого? Тебя? Твой начальник молчит, — Глеб деланно развел руками и добавил уже серьезно. — Скажу вам прямо. Обоим. Мне Дмитрий дорог. По нескольким причинам. Ты же не думала, что я всем подряд разрешаю приводить девчонок в поселок? Нет, конечно. Но за тебя он так просил, Святослава, что я не смог отказать.

— И что вы ждёте от нее? — вмешался Виктор.

— Да ничего я не жду. Так даже лучше. Нечего морочить ему голову. Хм. Я даже знаю, как мы поступим.

— И как?

— В доме родителей Дмитрия осталась свободная комната. Ее займет Виктор.

— Может не надо? — вышло как-то жалобно и так тихо, что на меня никто не обратил внимания.

— Без проблем, — спокойно сказал Виктор и медленно спустил ноги с кровати.

— Вам делали массаж, да и пролежали вы всего несколько дней, — сказал Глеб. — Так что да, можете попробовать встать.

— Спасибо за разрешение, — сквозь зубы процедил шеф и, отпустив мою руку, встал. Ему всё-таки пришлось ухватиться за металлическую спинку кровати, но стоял он ровно, не пошатнувшись. Лишь прикрыл глаза, переживая головокружение, потом осмотрел свой больничный балахон и повелительно сказал:

— Мне нужна моя одежда.

— А нам не нужны новые начальники. Оставьте свой тон, Виктор. Здесь вы стажёр — неумелый и неперспективный. Постарайтесь сжиться с этой мыслью.

Глеб вышел, а я мягко сказала Вику:

— Мне он тоже не понравился сначала. Жесткий, грубый. Но мы оба живы, значит, не так все плохо.

— Все хорошо, — чуть улыбнулся Виктор, — скажи, Свята, то, что ты говорила мне здесь, это правда?

— Что именно? — против воли покраснела я.

— Ты звала меня, я знаю, что это не было сном.

Я попыталась спрятать взгляд, но Вик поднял руку и положил ладонь мне на щеку, заставляя смотреть на себя.

— Просто скажи, ты звала меня?

— Да, — тихо призналась я.

— Для себя?

— Да, — ещё тише.

— Этого достаточно, Свята, — его рука скользнула мне на лопатки, и Виктор притянул меня к себе, обнимая. Вновь выступившие слезы впитались в больничный балахон. Мы стояли так довольно долго. Виктор держался одной рукой за спинку кровати, другой — крепко прижимал меня.

Шагнула от него, когда услышала шорох открывающейся двери, и Вик отпустил меня с явной неохотой.

— Одежда, — коротко сказала Инна и сложила стопку на кровать. — Глеб уже вызвал Дмитрия, одевайтесь.

На душе стало тревожно. Эти двое даже на расстоянии друг друга терпеть не могут, что будет, когда мы окажемся все вместе под одной крышей?