Ловушка для видящей

Эпилог

"Я никогда не привыкну привыкать".

Святослава Гордеева.

— Ну что они сказали? — спросила я, зябко поеживаясь. Зима только началась, но мне уже отчаянно хотелось тепла.

Виктор искоса глянул на меня, достал из кармана свои перчатки и молча надел их на мои замёрзшие пальцы.

— Опять ты без перчаток, — укоризненно сказал он.

— Виктор Андреевич, — начала я угрожающе, и мой бывший начальник не выдержал. Рассмеялся легко и свободно. Так заразительно, что я улыбнулась против воли.

— Все, малыш! Это было последнее заседание. Оправдан!

— Ура! — я подпрыгнула и повисла на шее любимого, открыто смеясь вместе с ним, пока он кружил меня. Потом поставил на землю и поцеловал. Нежным, но настойчивым поцелуем собственника. За это чуть прикусила его за губу, но Вик сделал вид, что не заметил демарша.

— Так что они сказали? — ещё раз спросила я. Мне очень хотелось подробностей, но заседание было закрытым, и меня туда не допустили. Даже обидно, что никто не принял мое участие в летних событиях всерьез.

— Все, что мне могли вменить — это нанесение ущерба объекту частной собственности, но доказательств как не было, так и нет. Думаю, им просто надоело пересыпать песок в ладонях. Вердикт окончательный, можно расслабиться.

— И что теперь? — мы шли к машине. Темнело, и с детства вбитые инстинкты периодически напоминали о том, что нам нужно срочно найти укрытие. Но уже не так громко.

— Вернусь в ведомство, как и собирался. Мое место все ещё за мной.

— Это так странно, — протянула я. — Ловить людей. Не думала, что такое возможно.

— Люди перестали бояться темноты. К несчастью, это сделало некоторых из них ни в меру активными.

Мне оставалось только грустно кивнуть. Виктор говорил правду. После отмены комендантского часа, молодежь стала собираться вечером на улицах, и зачастую это приводило к актам хулиганства и вандализма. Законы срочно переписывали, внося туда все новые пункты. Так и до строительства тюрем дойдем. А ведь я когда-то думала, что они бывают только в фантастических книгах.

— Как прошел твой день? — Виктор открыл для меня дверцу машины, и я скользнула в нее, почувствовав себя уютно только в ее тесном нутре.

— Все хорошо. Мы не проходим ничего нового, но я многое забыла. Вчера нашла свои старые тетради. Нужно будет перечитать.

— Ты умница, Свята. И я горжусь тобой.

— Было бы чем, — махнула я рукой и обхватила себя руками.

В машине было холодно, но функция обогрева включалась только в движении. Новое правило экономии энергии. Так теперь было везде — практически исчезло уличное освещение, цены на электричество выросли в десятки раз, машин стало намного меньше, а в домах ходили в теплой одежде, ставя отопление на минимум. Виктор говорит, что по прогнозам — при такой тотальной экономии — имеющихся запасов энергии хватит на десять-пятнадцать лет. Скорее бы весна.

— Есть, чем гордиться, малыш, — сказал Вик, трогаясь. — Не каждый смог перестроиться. Уверен, что именно ты изобретешь новый способ добычи энергии.

— Ага, и вечный двигатель заодно.

— Тоже неплохо, — невозмутимо согласился Вик.

Дом встретил нас запахом выпечки и громким лаем.

— Проходите ужинать, — выглянула из кухни мама.

— Сначала Бланку прогуляем, — отбиваясь от собаки, крикнула я. После долгой разлуки Банка переживала каждый мой уход, как прощание навсегда, а каждое возвращение, как чудо Пречистого Отца. Кое как нацепила на отбившуюся от рук собаку ошейник и вместе с Виком вышла на улицу.

— Помнишь тот каток, в столице? — спросила я, когда мы дошли до парка.

— Конечно, — серьезно сказал Виктор.

— Там было небо. Звёздное, красивое. Вот только оно…

— Не идёт ни в какое сравнение с настоящим, — закончил за меня Вик.

— Да.

Бланка носилась по снегу кругами, зарывалась черным носом в сугробы, фыркала и хватала снег пастью. Мы неторопливо шли по аллее.

— Мне недавно Ангелина написала, — сказала я немного погодя.

— Как у нее дела? — спросил Вик с вежливым интересом.

— Все хорошо, она тоже учится, только в другом Университете.

— Не все смогли перестроиться, но, знаешь, несколько охотников устроились на работу в ведомство.

— Правда? Я думала с тобой только Надежда связывалась. Не знаешь, как она?

— Все также работает с Рудковской. Вроде обе довольны друг другом. Глеб переехал в столицу. Про Мита ничего толком не знаю.

— У него все нормально, — сообщила я очень ровным голосом. — Ангелина сказала.

— Да? И чем он занимается?

— Насколько знаю, пока ничем. Он живёт сейчас в другом поселке.

— Да, я помню, что тот дом, где мы жили, не был его.

— Он живёт не один.

Поймала взгляд Вика, внимательный и серьезный.

— С кем?

— С девушкой. Алёной.

— Получается, что это про нее говорила Инна, — задумчиво сказал Виктор, продолжая меня разглядывать. Мне стало неуютно, и я отвернулась.

Когда узнала об этом от Ангелины, то растерялась. Обида куснула сердце. Странное чувство, учитывая мою собственную скорую свадьбу с любимым мужчиной. Но нечаянная сердечная боль потихоньку унялась, затянулась до маленькой ранки. Которая в скором времени заживёт, не оставив рубца. Наверное.

Остановилась и развернулась к любимому, заглянула в его чуть настороженные глаза.

— Я рада, что у Димы все хорошо, — сказала, искренне в это веря, — а у нас все будет ещё лучше. А теперь пойдем домой, я жутко замёрзла.

Вечером долго ворочалась, пытаясь заснуть. Вставать нужно рано, так как в университет меня довозил папа до своей работы, и на учебе я появлялась едва ли не первой. Но сну было все равно, про меня он забыл.

Мысли, сколько их не отгоняй, упорно цеплялись за летние события. Вздохнув, я сдалась и провалилась в воспоминания.

Дима в себя не приходил. Несколько раз я перегибалась через дремавшую на коленях Миру и щупала его шею в поисках пульса.

— Сначала завезём Мита в больницу, потом Миру, — сказал Вик, когда окраины города показались впереди. — И поедем в ведомство.

— Зачем?

— Нужно сделать несколько звонков. Официально обозначить присутствие.

Когда санитары увезли так и не пришедшего в себя Мита, я расплакалась. Глупо и не вовремя. Сидела в машине, размазывая слезы по испачканным щекам, и тихо подвывала, стараясь не разбудить вновь задремавшую племянницу. Когда вернулся занимавшийся оформлением Мита шеф, я истратила все слезы и теперь сидела, такая и раскрывая рот, в беззвучных всхлипах.

— Свята, что с тобой? — напугался Вик. — Тебе больно?

— Мне страшно, — выдавила я.

Шеф ощутимо расслабился, привлек меня к себе, крепко обнял:

— Все самое страшное позади, малыш. Мы все преодолеем, со всем справимся.

Он оказался прав. Мы действительно справились. И сегодня, наконец, поставили жирную точку.

Дима пролежал в госпитале почти две недели. Мы навещали его несколько раз, но встречи выходили какими-то скомканными и неловкими. О выписке он нам не сообщил, узнали сами, когда приехали в очередной раз в больницу.

Обвинения в поджоге предъявили только Вику, но доказать его причастность было сложно. Олег ничего не видел, Дмитрий настаивал на аварии, Надежда сказала, что ее не было рядом в момент взрыва. Что там произошло на самом Виктор так толком и не рассказал, а я не стала настаивать.

В какой-то момент всем стало не до нас. Охотники, наверняка поняли все первыми, когда их выходы перестали приносить добычу, да и днём проклятых больше не было. В ведомстве, наверное, ещё долго бы тихо радовались отсутствию вызовов, но совет охотников имел прямой выход на правительство, так что в неведении мы оставались недолго.

Комендантский час отменили только в конце лета, когда стало понятно, что случилось непоправимое. Может и продолжали бы скрывать от людей изменившийся порядок мира, но нужно было оправдать тотальную экономию.

Каких только теорий не было, сколько экстренных выпусков и программ на телевидении. Выступления политиков, учёных, популярных актеров. Заголовки вроде "Проклятые украли нашу электричество!" или "Программа по уничтожению проклятых стоила нам всей энергии планеты!" уже давно приелись и заб

ылись. Люди учились жить в новой реальности, а государства искали альтернативные способы получения электричества. Открывались новые факультеты, спонсировались лаборатории, строились новые ветряные и гидростанции. Люди привыкают ко всему, и мир медленно, но верно осваивал новые реалии.

Наконец, я заснула. Вроде только прикрыла глаза, а будильник уже въедливо пиликает, не давая шанса провалиться в новую дрёму. Ну, здравствуй новый день. Хорошо, что ты есть.

Дмитрий пришел ко мне днём, когда я только вернулась с пар. Я распахнула дверь сразу, как раздался звонок и замерла, совершенно не ожидая его увидеть. Потом неловко шагнула в сторону:

— Заходи.

Мит выглядел странно. Взъерошенный, дерганный, с каким-то полубезумным взглядом. На меня он даже не смотрел. Скинул тяжёлую куртку, не нагибаясь, стянул ботинки и безошибочно прошел в кухню.

— Дима? — осторожно спросила я. — Ты как? Может чаю?

Охотник помотал головой, опустился на стул и сел, спрятав лицо в ладонях. Я нерешительно потопталась рядом. Потом села на краешек стула напротив Мита. Снова позвала:

— Дима. Что случилось?

Мит отнял ладони от лица. Вид у него был по-прежнему потерянный.

— Я не знаю, к кому пойти, мелкая. Мне никто не поверит.

— Дима? — все больше тревожась спросила я, вдруг понимая, что не хочу слышать, то что он сейчас скажет.

— Проклятые, мелкая, — медленно произнес Мит, внимательно отслеживая мою реакцию. — Вчера я видел проклятого.