Ловушка для видящей

Глава четвертая

"Привыкнув жить со страхом, мы забыли, что его первоначальная задача — уберечь нас от опасности".

Елизавета Миронова

— Мирослава пропала сегодня ночью, — Виктор Андреевич взял меня за плечи и, игнорируя любопытные взгляды, прижал к себе. Я не сопротивлялась, пытаясь осмыслить услышанное. — Ее забрали прямо из квартиры твоего брата. Ему и Насте сделали уколы снотворного.

— Мне нужно домой.

— Я так и думал. Хорошо. Мы вылетаем ближайшим рейсом. Я займусь билетами, а ты поешь и собирай вещи.

Покачала головой, намереваясь немедленно вернуться в комнату, но шеф заставил меня съесть обед буквально шантажом:

— Неизвестно, когда сможешь ещё поесть. Рейс это не приблизит и не ускорит. А я не закажу билеты, пока не увижу пустую тарелку.

— Не обращайтесь со мной как с ребенком, Виктор Андреевич!

— А ты не веди себя как ребенок, Свята.

Несколько секунд буравила его взглядом, потом сдалась. Виктор Андреевич так и стоял над душой, пока я торопливо пыталась затолкать в себя содержимое тарелки. Едва не подавилась, но управилась быстро и сразу убежала собираться.

— Это ведь не первый случай, да? — спросила я, когда мы уже сидели в самолёте.

— Не первый.

— И пропавших детей не нашли?

— Почти никого.

— Что это значит? Если кого-то нашли, то должны быть описания места, людей. Или… — тут я задохнулась от страшной догадки, — нашли мертвыми?

— Нет, найденный ребенок жив и здоров. Но ничего не помнит.

— А сколько ему лет?

— На момент похищения было четыре. Поверь, я читал протокол. С ребенком работали детские психологи, выяснили только, что физического насилия не было. И больше ничего.

— Это значит, что Мира жива, да?

— Да, Свята, я уверен, — Виктор Андреевич говорил с таким убеждением, что хотелось верить несмотря ни на что.

— А где нашли пропавшего ребенка?

— Пришел сам, в тот детский центр, который посещал. Кстати, если не ошибаюсь, Мира тоже туда ходит.

— Нужно посмотреть по другим пропавшим детям, — сразу оживилась я, — возможно задействован кто-то из сотрудников.

— Мы проверяли. Дети пропадают по всему городу. И по всей стране такая же картина.

— И что, никаких идей?!

— Идеи есть, Свята. Успокойся, пожалуйста. Я обещаю, что найду Миру. Веришь?

— Очень хочу, честно. Скажите, что вы будете делать?

— В одном из городов под подозрение попали охотники.

— Дикие? Но, Пречистый, зачем им маленькие дети?

— Возможно за тем, что их самих слишком мало.

Я задумалась. Стоит ли рассказать шефу об охотнике, что спас меня? Но тот не тронул Миру, хотя имел для этого все возможности. Объяснять о своем чудесном исцелении категорически не хотелось, поэтому я снова промолчала.

Виктор Андреевич привез меня к брату. На пороге нас встретил Ярослав, молча обнял обоих по очереди и ушел обратно на кухню. Переглянулись и прошли следом. На маленьком диванчике сидели, обнявшись, Настя с мамой. Мама протянула руку, и я рухнула на подлокотник, прижимаясь к ней с другой стороны. Никто не плакал, но близкие выглядели настолько осунувшимся и бледными, словно не с этими людьми я разговаривала только вчера. Особенно Настя, которая сидела, прижавшись к маминому боку и глядя в одну точку. За то время, что я провела на кухне, она не сказала ни слова.

— Где папа? — тихо спросила я.

— Уехал на работу, — так же тихо ответила мама. — Ярослав сейчас тоже поедет. Вик отрядил поисковые группы, но, сама понимаешь, они работали до комендантского часа. А после только добровольцы из оперативных групп. Ярик хочет сам участвовать в поисках, в качестве видящего.

Не стала выспрашивать подробностей. Проще и безболезненнее для родных будет, если я позже просмотрю отчёты — наверняка все уже запротоколировано и перепроверено. Но сидеть в бездействии я тоже не смогла, поэтому, малодушно переложив на маму моральную поддержку Насти, сбежала на работу вместе с Яриком и шефом.

На улице уже стемнело, поэтому выходили из дома с максимальной осторожностью и вооружившись электрооружием. Мы все видящие, но это не уменьшает опасности.

— Мы с Бланкой пойдем с тобой, — сказала я брату, когда мы сели в машину.

— Не сегодня, Свята, — устало сказал Ярослав, — все группы добровольцев уже оснащены и видящими, и собаками.

— Ты нужна мне в офисе, — тут же добавил Виктор Андреевич.

Спорить с ними было бесполезно, не стала и начинать.

Ярослав ушел почти сразу, группа ждала только его. Шеф направился в кабинет, поманив меня за собой.

— Я бы не хотел, чтобы ты участвовала в поисках, Святослава, — сказал он, устроившись за своим столом.

— Почему? — сразу ощетинилась я.

— Все прошлые поиски детей не дали никаких результатов, а ты будешь полезнее на своем месте.

— Ярослав тоже это понимает, да? — спросила я. Безнадежность в глаза брата невозможно было не заметить.

— Ярослав, так же как и я, уверен, что Мира жива. Но он также знает, что найти ее шансов очень мало.

Помотала головой:

— Не верю. Если нашелся один ребенок, найдем и ее.

— Мы сделаем все возможное, Свята. Я сделаю. Но я прошу тебя. Очень прошу. Держись от поисков подальше.

— Это же Мира, Вик! Как я могу держаться подальше?

— Это небезопасно, Свята.

— Виктор Андреевич, — сказала я, вставая, — наша работа в целом небезопасна.

— Куда ты собралась?

— В библиотеку.

На этот раз я зависла в компьютере ещё основательнее: сначала перечитала все отчёты по последнему похищению, потом снова про предыдущие, пытаясь найти именно то, о котором говорил шеф. Но нигде не было информации о найденном ребенке. Странно, конечно, но возвращаться и уточнять у Виктора Андреевича совершенно не хотелось, поэтому я снова вернулась к поиску любых зацепок. Аналитики наверняка сделали это и не раз, но может именно моему непрофессиональному взгляду удастся зацепиться за что-то кажущееся неважным?

Камеры. Ни на одной камере, включая камеры моего подъезда, не осталось записей. Стёрта вся информация, платы будто выжжены. Думай, Свята. Это объединяет все случаи похищения, значит, действительно приходили именно за Мирой. Но что-то им помешало. А кто сказал, что все дикие охотники — это одна большая и дружная семья? Может пришли одни, а помешали другие?

Анализы крови, взятой у Ярослава и Насти показали наличие снотворного, которым не пользовались в ведомстве. Что-то всплыло в сознании. Неясная тень, которую не сразу удалось ухватить. Но я справилась.

Квартира на шестом этаже, куда я отправилась в ту злополучную ночь. Вся семья спала, но я двигалась не скрываясь, соблюдать тишину не пыталась. Однако никто не проснулся — и родители, и дети спали так, словно им тоже вкололи снотворного. Не того ли же самого?

Нужно найти дело о найденном ребенке. Понятно, что родители в восторге не будут, но гипноз поможет выудить из сознания малыша факты, что помогут найти Миру.

Я выключила компьютер и решительно направилась обратно в кабинет начальства.

— Виктор Андреевич, — начала я, едва переступив порог, и тут же смутилась, отступая. — Прошу прощения, я не знала, что вы заняты.

— Проходите, Святослава Игоревна, — шеф мотнул головой на свободное место. — Как раз познакомлю вас.

Я осторожно села на край стула, рассматривая гостью с любопытством, которого не смогла сдержать. Ухоженная дама лет сорока, с короткой стрижкой и серьезными зелёными глазами, спрятанными за тонкими стеклами дизайнерских очков.

— Катерина Дмитриевна Рудковская, — в нарушении правил этикета представил шеф женщину.

— А вы — Святослава Игоревна Гордеева, — утвердительно кивнула она.

— Мы знакомы? — удивлённо уточнила я.

— Только с вашим отцом. Я здесь, кстати, и по вашему поводу.

Я перевела взгляд на шефа, но тот на меня не смотрел, сверля женщину недобрым взглядом:

— Катерина, я предупредил.

— Виктор, девочка имеет право знать. Пусть сама примет решение, она достаточно взрослая, не так ли?

— Какое решение? — напряжённо спросила я.

— Катерина, не смей.

— Никакого давления, все только с ее согласия.

— Что происходит? — сама не замечая, перешла на крик.

— Ты можешь помочь найти племянницу, Святослава, — развернулась ко мне Рудковская.

— Как?

— Катерина!

— Она все равно узнает.

— Узнаю что?!

— Виктор, если ты не прекратишь на меня рычать, — холодно сказала Рудковская шефу, — разговор состоится без твоего присутствия.

— Ты не имеешь права ее впутывать, Катерина, — голос Виктора Андреевича тоже стал ледяным. — Твои разработки стоили некоторым жизни.

— А сколько жизней они спасли? Тысячи. Я повторю, Виктор. Я не собираюсь давить на девочку. Все будет так, как она решит сама.

— Святослава Игоревна, — в присутствии посторонних шеф всегда держался со мной предельно вежливо, — пожалуйста, помните, что я вам говорил.

— Я хочу знать, — твердо сказала я. — И, если это поможет найти Миру, то я готова делать все, что скажете.

Виктор Андреевич прикрыл глаза, капитулируя.

— Я расскажу сам, — процедил он Рудковской. — Без тебя.

— Ты же понимаешь, что я все равно выскажу свое мнение? — уточнила она, поднимаясь.

— Даже не сомневаюсь, — улыбнулся шеф так ласково, что я поежилась от нехорошего предчувствия.

— Свята, — начал он, когда за Рудковской закрылась дверь, — то, что я сейчас расскажу, может тебя задеть и обидеть. Пожалуйста, помни, что и я, и, тем более, твоя семья желают тебе только добра.

От волнения сердце застучало так, что стало трудно дышать.

— Не пугайте меня, — пробормотала я.

— Боюсь, что придется. Похищения детей происходят очень давно. Несколько человек в год на миллионный город — это, кажется, не так много. Больше детей страдают в автомобильных авариях. Но это происходит регулярно и много лет.

— Да, я смотрела сводки. Не понимаю, почему я раньше этого не заметила? Ни вы, ни Ярик, ни папа ничего не говорили об этом.

— Специально, Свята. Мы всячески избегали упоминания о похищениях по одной простой причине…

— Нет…

— Восемнадцать лет назад тебя похитили из квартиры родителей.

— Не может быть…

— Я хорошо это помню, малышка. Нам с твоим братом было по двенадцать, так что все происходило на моих глазах.

— Как это возможно? Нет…

— Тебя не было четыре месяца, Свята. Четыре долгих месяца. Твои родители потеряли надежду. Мы все простились с тобой, малышка.

— Пречистый, нет…

Потрясла головой так, что слезы, скопившиеся в глазах, расплескались по щекам.

Виктор Андреевич поднялся со своего места и пересел на соседний стул. Взял мои вмиг заледеневшие пальцы в свои теплые ладони:

— Это было чудо, Свята. Мы молились Пречистому.

— Я не помню…

— Ты была совсем крошкой. Ничего не помнила и тогда. То ли из-за стресса, то ли из-за воздействия на память. Никто не смог узнать про похищения ничего нового.

— Вик, но как это? — меня трясло. — Почему никто не сказал мне?

— Зачем, малышка? Ты не помнила тогда, и не помнишь сейчас. Что это дало бы тебе, кроме негатива?

— Не правда. Я должна была знать. Это часть моей жизни, — я прикусила губу, чтобы не разреветься. Сделала настолько коротких вдохов и спросила. — Что предлагает госпожа Рудковская?

— Новую разработку, Свята. Вмешательство в память. Сразу скажу, что я против. Категорически.

— У нас нет выбора, Вик, — тихо сказала я, все ещё отходя от потрясения. — Это единственная зацепка. Как я смогу жить дальше, зная, что могла помочь Мире и не стала?

— Мы не знаем, что это за проект. У нас даже не будет уверенности в подлинности воспоминаний.

— Это не важно. Вик, пожалуйста, позови Катерину Дмитриевну обратно. Я хочу узнать, что она предлагает.

— Сомневаюсь, что она далеко ушла, — шеф тяжело вздохнул, глядя на меня с какой-то обреченностью. Потом встал и вышел из кабинета. Несколько минут пока его не было, я просидела, бездумно разглядывая полированную поверхность стола. Новая информация просто не находила себе места в упорядоченном книжном ряду моей памяти. Четыре месяца жизни. Даже маленькая девочка должна была запомнить хоть что-то. Страх, что забрали из дома, дорога, новые люди и места, тоска по маме. Ничего. Ни малейшего отклика.

— Святослава Игоревна, — глаза Рудковской довольно блеснули за стеклами очков. — Виктор Андреевич сказал, что вы хотите услышать мое предложение.

— Да, буду благодарна.

— О, пока не за что. Но разработка многообещающая, верю, что не подведёт.

— Я слушаю.

Шеф не стал садиться на свое место, а выбрал стул рядом со мной, словно противопоставив нас сидящей напротив Рудковской. От нее это не укрылось. Она усмехнулась и заговорила, обращаясь исключительно ко мне:

— Новая сыворотка стала побочным продуктом совершенно другого исследования. Мы работали с видящими, пытаясь найти медикаментозный способ воздействия на определенные зоны головного мозга. Добились определенных успехов…

Шеф выразительно кашлянул, и Катерина Дмитриевна прервалась, раздраженно уставившись на него:

— Мы действительно добились успеха, Виктор. Но доза…

— Ты проводишь эксперименты на живых людях, Катерина. А считаешь их подопытными кроликами.

— Не будем разводить дискуссии, — поморщилась Рудковская и снова переключилась на меня:

— В общем, мы синтезировали препарат, что возбуждает определенные зоны мозга. В основном те, что отвечают за память. Я давно хотела поработать именно с вами, Святослава. Даже с вашим отцом я познакомилась в то время, когда вы нашлись. Но тогда моего авторитета не хватило, чтобы добиться возможности контактировать с вами. А потом ваши цепные псы, — женщина бросила быстрый хмурый взгляд на шефа, — не подпускали меня к вам. И надо же, какая удача…

— Мою маленькую племянницу похитили, — напомнила я, закипая.

— О, да, прошу прощения. Конечно, это трагедия. Но вы можете помочь малышке, Святослава Игоревна. Моя сыворотка и гипноз — вот шаг к вашим воспоминаниям.

— У нас будут условия, — жёстко прервал ее шеф.

— У нас? — вскинула брови Катерина Дмитриевна и вопросительно посмотрела на меня. Я молча кивнула, позволяя Вику говорит за себя. Он мыслит сейчас более трезво и сможет предусмотреть то, о чем я даже не подумаю.

— Условие первое. Во время сеанса будут присутствовать отец и брат Святославы Игоревны. И я.

— Не думаю, что такая толпа людей будет способствовать погружению, — заикнулась было Рудковская, но я вмешалась:

— Мои близкие мне не помешают.

Виктор бросил на меня благодарный взгляд, заметив, что я включила и его в этот список.

— Условие второе. Сеанс будет прерван, как только кто-то из нас сочтет, что это может нанести вред здоровью или психике Святославы Игоревны.

— Да никто не планирует ей вредить.

— Условие третье, — добавила я. — Мне будет предоставлена копия записи.

Катерина Дмитриевна внимательно посмотрела на меня, кивнула.

— Все должно быть задокументировано, — сказал шеф. — Кто будет проводить сеанс?

— Мы подобрали психолога в группу. Елизавета Миронова. Она работает здесь же оператором.

Виктор Андреевич кивнул, а я сразу воспряла духом, успокаиваясь. Елизавета не причинит мне вреда и не позволит другим.

— Каждая минута на счету, — обратилась я к Рудковской. — Когда мы сможем начать?

— Я могу вызвать психолога немедленно, если вы готовы, — торопливо сказала Катерина Дмитриевна, словно опасаясь, что мы передумаем, — и Виктор предоставит оперативников для сопровождения.

Я умоляюще уставилась на шефа.

— Вызывайте, — тяжело бросил он, — и готовьте документы. Я пока свяжусь с отцом и братом Святославы Игоревны.