Ложная девятка 7

Глава 23

Автобус пересек Пиренеи через перевал Ле-Пертюс рано утром. За окном менялись пейзажи — французские горы сменились каталонскими холмами, серое небо уступило место голубому. Чем ближе к Барселоне, тем теплее становилось. В Алесе было плюс двенадцать, здесь — уже плюс семнадцать. Средиземноморский климат во всей красе.

Барселону мы увидели около полудня. Город раскинулся между горами и морем — бесконечные кварталы, уходящие к горизонту. В центре возвышались башни Саграда Фамилия, недостроенного собора Гауди.

Нас встречали по высшему разряду. У въезда в город автобус сопроводила полицейская машина с мигалками. Представитель «Барселоны» поднялся в автобус и поприветствовал команду на неплохом русском, выразив радость видеть чемпионов мира в городе.

Нас разместили в отеле «Принцесса София» — пятизвездочном гиганте на проспекте Диагональ. Роскошный вестибюль с мраморными колоннами, хрустальные люстры, ковры, портье в ливреях. Уровень был совсем другой по сравнению даже с Гавром.

Меня с Заваровым поселили в двухкомнатный люкс с видом на город. Огромные кровати, мраморная ванная, мини-бар, телевизор. Саня заметил, что мне стоит привыкать — скоро я буду здесь жить постоянно. Я ответил осторожно — если все получится.

На следующий день у нас тренировка в тренировочном центре «Барселоны» — Сьюдад Депортива Жоан Гампер. Современный комплекс на окраине города с несколькими полями, тренажерными залами, медицинским центром. Стрельцов восхитился увиденным — вот так должна выглядеть база топового клуба.

Газоны были идеальными — упругими, ровными, изумрудно-зелеными. Разметка четкая, ворота новые. Все оборудование современное. Мы тренировались около двух часов, отрабатывая стандарты и оборонительные действия.

После тренировки меня попросили остаться. Испанская пресса хотела взять интервью. Человек двадцать журналистов — ведущие издания, телевидение, радио. Мой грядущий переход уже давно секрет полишинеля и учитывая масштаб события я был нужен всем в этом городе.

Пресс-конференция проходила в одном из залов тренировочного центра. Журналисты сидели рядами, камеры были направлены на стол, где я расположился рядом с переводчиком.

Первый вопрос задал представитель газеты «Мундо Депортиво»:

— Сеньор Сергеев, как вы относитесь к возможному переходу в «Барселону»?

— «Барселона» — один из величайших клубов в мире. Играть здесь — честь для любого футболиста. Если переход состоится, я сделаю все возможное, чтобы оправдать доверие.

— Вы уже были в Барселоне раньше?

— Нет, это мой первый визит. Но город произвел потрясающее впечатление. Архитектура, атмосфера, море — все очень красиво.

Журналист из «Спорт» поинтересовался, что я знаю о «Барселоне» как о клубе.

— Достаточно чтобы понять что это большой клуб. Великая история, великие игроки — от Кубалы до нынешних звезд. Стиль игры «Барселоны» мне близок — техничный, атакующий, красивый.

— Вас не пугает конкуренция с Линекером и Хьюзом?

— Конкуренция — это нормально. Она делает команду сильнее. Я готов бороться за место в составе.

Представительница телеканала TV3 задала вопрос на каталанском о моем отношении к каталонской культуре.

— Честно говоря, пока знаю немного. Но то, что успел увидеть, впечатляет. Каталония имеет свою идентичность, свой язык, свои традиции. Это нужно уважать. Если я стану игроком «Барселоны», обязательно буду изучать каталанский язык и культуру.

Этот ответ вызвал одобрительный гул. Журналисты переглянулись, кто-то кивнул.

Следующие вопросы касались болельщиков и давления, которое испытывают игроки топ-клубов.

— Я знаю, что фанаты «Барселоны» очень требовательны. Болельщики «Барселоны» — это двенадцатый игрок команды. Их поддержка невероятно важна. Я понимаю их страсть и готов работать, чтобы заслужить их любовь. «Камп Ноу» — легендарный стадион, и играть перед такими трибунами — огромная мотивация.

На вопрос о давлении я ответил спокойно:

— Я чемпион мира и Евровы, обладатель двух еврокубков. Давление это часть профессии. Важно уметь его выдерживать и превращать в энергию для игры.

Журналист из «Эль Периодико» спросил о сравнении советского и испанского футбола.

— Советский футбол сейчас на очень высоком уровне. Мы чемпионы мира и Европы, наши клубы побеждают в еврокубках. Но испанская Ла Лига тоже на высоке. Мне будет интересно проверить себя здесь.

— Вы не боитесь, что не адаптируетесь?

— Не боюсь, — честно признался я, — язык футбола всё равно один для всех, а остальное приложиться.

В зале засмеялись, а потом зааплодировали.

Последний вопрос задал ветеран футбольной журналистики, что бы я хотел сказать болельщикам «Барселоны».

Я помолчал, подбирая слова:

— Я знаю, что быть игроком «Барселоны» — это не просто профессия. Это ответственность перед миллионами людей, для которых этот клуб — часть жизни. Если я стану частью этой семьи, обещаю отдавать все силы на поле. Буду играть с сердцем, буду бороться за каждый мяч, буду стремиться к победам.

Зал зашумел. Вспышки камер. Журналисты что-то записывали. Представитель «Барселоны» потом пожал мне руку и сказал, что я отлично выступил, особенно про болельщиков и каталанский язык.

На следующий день была свободная программа. Мы с Заваровым, Протасовым и Добровольским отправились смотреть город.

Начали с Рамблас — знаменитой пешеходной улицы, тянущейся от площади Каталонии до порта. Февраль 1987 года. Рамблас был заполнен людьми, но это были в основном местные. Каталонцы в повседневной одежде, торопящиеся по делам. Уличные артисты — музыканты с гитарами, живые статуи. Торговцы цветами раскладывали товар на лотках. Газетные киоски пестрели испанскими и каталонскими изданиями.

Вывески магазинов и кафе были на каталанском. «Fleca» вместо «Panadería», «Pastisseria» вместо «Pastelería». Язык звучал везде — на улицах, в кафе, в магазинах. Барселона была каталонским городом, гордым своей идентичностью.

Мы зашли в небольшое кафе на углу. Официант — пожилой каталонец — обратился к нам на каталанском, потом, поняв, что мы иностранцы, перешел на испанский, а затем и на ломаный английский. Заказали кортадо и круассаны. Кафе было маленьким, уютным, явно семейным. На стенах — фотографии старой Барселоны, флаг Каталонии.

Я смотрел в окно на проходящих мимо людей и думал о том, каким станет этот город через двадцать-тридцать лет. В 2010-х Рамблас превратится в туристический аттракцион. Море людей с селфи-палками, группы с гидами, магазины сувениров с одинаковыми футболками. Вывески на английском — «We speak English», «Tourist menu», «Free WiFi». Местные почти исчезнут — кто переедет в спальные районы, кто устанет от толп туристов.

Каталонский язык уступит место английскому. Не исчезнет, но станет менее заметным. Город превратится в глобальный бренд, потеряв часть своей души. Маленькие семейные кафе закроются — не выдержат конкуренции с сетевыми Старбаксами и Макдональдсами. Аутентичные тапас-бары станут туристическими ловушками с завышенными ценами и посредственной едой.

Но сейчас, в феврале 1987-го, Барселона еще была собой. Живым городом с характером, а не музеем под открытым небом.

Мы дошли до Готического квартала. Узкие средневековые улочки, каменные стены, маленькие площади. Белье сушилось на веревках между домами. Старушки сидели у подъездов, обсуждая соседские новости. Дети играли в футбол на крохотной площади, гоняя потрепанный мяч.

В будущем и это изменится. Готический квартал превратится в туристическую зону. Белье исчезнет — не эстетично для Instagram. Местные жители разъедутся, их квартиры станут отелями и апартаментами для краткосрочной аренды. Дети перестанут играть на площадях — вместо них будут позировать туристы.

Мы зашли в кафедральный собор Барселоны. Величественное готическое здание с высокими сводами и витражами. Внутри было прохладно и тихо. Несколько местных жителей молились на скамьях. Туристов почти не было — февраль, не сезон.

Через тридцать лет здесь будут очереди на вход. Билеты, аудиогиды, сувенирные магазины. Храм превратится в достопримечательность, а не место поклонения.

Потом мы отправились к Саграда Фамилия. Долгая прогулка по проспекту Диагональ, мимо домов Гауди — Каса Мила и Каса Батльо. Здания поражали воображение своей причудливой архитектурой. Волнистые фасады, цветная мозаика, отсутствие прямых линий.

Саграда Фамилия встретила нас строительными лесами и кранами. Недостроенный собор, над которым работали уже больше ста лет. Башни устремлялись в небо, фасады были покрыты скульптурами — библейские сцены, ангелы, святые.

Протасов недоумевал, что это вообще такое. Я объяснил, что это шедевр, который Гауди строил всю жизнь. Умер, не закончив. Строительство продолжается до сих пор и неизвестно, когда закончится.

На самом деле я знал. В 2026 году собор будет достроен. К столетию смерти Гауди. Он станет одной из главных туристических достопримечательностей мира. Миллионы посетителей в год. Очереди на несколько часов. Билеты по тридцать евро.

Но станет ли собор от этого лучше? Или он превратится просто в объект для галочки — «был в Барселоне, видел Саграда Фамилия»?

Мы обошли собор кругом, фотографировались. Потом направились к морю.

Набережная Барселонеты в 1987 году была совсем другой, чем в будущем. Старый порт, рыбацкие лодки, промышленные склады. Пляж существовал, но был не слишком ухоженным. Местные купались летом, но туристов почти не было.

Через пять лет, к Олимпиаде 1992 года, все изменится. Набережную реконструируют, построят марину для яхт, облагородят пляжи. Появятся рестораны, отели, клубы. Барселонета превратится в модный район.

А еще через двадцать лет станет переполненной. Толпы туристов, шум, мусор. Местные жители будут протестовать против туристификации своего района, но безуспешно. Деньги решают все.

Мы сидели на набережной в маленьком кафе, пили кофе, смотрели на море. Февральский ветер был свежим, но приятным. Чайки кружили над водой, выпрашивая еду.

Заваров спросил, думаю ли я, что переход получится. Я ответил, что должен — слишком много усилий вложено. Когда он спросил, не боюсь ли я, я признался, что боюсь. Новая страна, новый язык, новый футбол. Но это вызов.

Я не сказал ему о другом страхе. О том, что мой переход станет катализатором изменений, которые разрушат то, что делает «Барселону» особенной.

Стадион Сарриа вмещал около сорока тысяч зрителей. На наш матч пришло примерно двадцать пять — неплохо для товарищеской игры. «Эспаньол» был командой середины таблицы Ла Лиги, достаточно крепкой.

Стрельцов выпустил основной состав в той же схеме — ромб в полузащите, два нападающих. Последняя попытка понять, можно ли заставить это работать.

Матч начался осторожно. Первые двадцать минут прошли без особых событий. На 23-й минуте мы открыли счет. Добровольский перехватил мяч и быстро отдал на фланг Литовченко. Гена прострелил в штрафную, Протасов головой отправил мяч в сетку.

«Эспаньол» начал давить. Очень быстро стало понятно — наша оборона уязвима. На 31-й минуте испанцы сравняли счет после быстрой комбинации через центр.

В раздевалке Стрельцов был мрачен — та же проблема, дырявый центр.

Во втором тайме мы забили дважды. Я обыграл защитника и пробил в ближний угол. Протасов замкнул прострел Савичева.

Победа 3:1, но ощущения смешанные. Атака отлично, оборона нервничает.

23 февраля. «Камп Ноу». Самый большой стадион Европы. 80 тысяч зрителей на товарищеский матч.

Я знал этот стадион в другом времени. В 2010-х «Камп Ноу» будет вмещать почти сто тысяч человек. Модернизированный, с гигантскими экранами, VIP-ложами, музеем клуба. Туристы будут приезжать сюда автобусами, покупать билеты на экскурсии, фотографироваться на поле.

Но сейчас, в 1987-м, это был просто стадион. Огромный, величественный, но живой. Болельщики на трибунах были настоящими — местные каталонцы, для которых «Барселона» была не брендом, а частью идентичности. «Més que un club» — больше, чем клуб. Это был не маркетинговый слоган, а реальность.

Выход на поле был незабываемым. Рев трибун, запах травы, ощущение истории.

Матч начался на бешеных скоростях. На 8-й минуте я открыл счет — Заваров отдал между защитниками, я обыграл одного и пробил в дальний угол.

Через три минуты Линекер сравнял. На 15-й Протасов вывел нас вперед. Барселона усилиями Хьюза сравняла а потом Витя Круглов срезал мяч в наши ворота. К перерыву — 3:2 в пользу Барселоны

В раздевалке Стрельцов констатировал очевидное — мы атакуем отлично, но пропускаем раз за разом.

Второй тайм — еще четыре гола. Я забил дважды, Заваров делал гениальные передачи. Но Хьюз тоже забил дважды а в концовке еще и Шустер очень шустро сыграл в нашей штрафной. Финал — 4:6.

Три гола на «Камп Ноу» — личный успех. Но команда проиграла.

В раздевалке Стрельцов не ругался. Просто сказал — схема не работает. Вернемся к прошлогодней.

Вечером состоялась встреча с Нуньесом. Посол Дубинин, Семенов, юристы. Официальная обстановка.

Нуньес начал с комплиментов про четыре гола.

— Сеньор Сергеев, сегодня вы были великолепны. Мы еще больше убедились, что хотим видеть вас в нашей команде.

— Спасибо. Жаль только, что команда проиграла.

— Товарищеский матч. Результат не важен.

Семенов предложил перейти к делу. Юристы достали соглашение о намерениях.

— Трансферная сумма — двадцать миллионов фунтов стерлингов. Два транша. Десять сразу после подписания контракта. Еще десять — по окончании первого сезона.

— Согласны.

— Деньги на счета Федерации футбола СССР.

— Понятно. Условия для игрока?

— Четыре года. Три миллиона фунтов в год.

Нуньес кивнул.

— Схема выплат. Миллион — на счет сеньора Сергеева в Барселоне. Миллион — «Совинтерспорту». Пятьсот тысяч — Федерации. Пятьсот тысяч — «Торпедо».

— Ясно. Мы согласны.

Дубинин уточнил сроки подписания контракта.

— На следующий день после того матча, которым для «Торпедо» завершится еврокубковый сезон. Надеюсь, это будет финал.

— Надеемся и мы.

— Но после сегодняшней игры у меня сомнения. У «Торпедо» проблемы в обороне.

Стрельцов ответил спокойно:

— исправим, это был эксперимент.

— Надеюсь. Я очень хочу видеть сеньора Сергеева в Барселоне летом.

Документы подписали. Рукопожатия, фотографии.

— Еще момент, — сказал Нуньес. — Ваш партнер Заваров — тоже превосходный игрок. Связка Заваров-Сергеев смотрелась бы в «Барселоне» интересно. Я хочу обозначить интерес.

Семенов и Дубинин переглянулись, Стрельцов закатил глаза.

— Это обсуждается отдельно. Сейчас мы говорим о Сергееве.

— Конечно. Я просто обозначил интерес…

Вечером я сидел в номере отеля один. Заваров ушел гулять с ребятами, а мне хотелось побыть в тишине.

Я подошел к окну. Внизу простиралась Барселона — огни города, силуэты зданий, далекое море. Красивый город. Живой город. Город с характером и душой.

А я стану одним из тех, кто этот характер разрушит.

Мой переход в «Барселону» — не просто спортивное событие. Это начало процесса, который превратит клуб из каталонского феномена в глобальный бренд. Первая ласточка глобализации футбола.

Сейчас футбол еще разделен на национальные лиги со своими стилями. Английский футбол — атлетичный, быстрый, прямолинейный. Итальянский — это тактический, оборонительный, расчетливый. Испанский — техничный, комбинационный, изящный. Немецкий — дисциплинированный, организованный, эффективный.

Каждая лига уникальна. Как национальная кухня. Испанская паэлья, итальянская паста, французский coq au vin, русский борщ. Разные вкусы, разные традиции.

Но глобализация превратит это разнообразие в единообразие. В один большой Макдональдс. Одинаковый везде, предсказуемый, безликий. Да, качественный. Да, доступный. Но без души.

«Барселона» будущего станет суперклубом с игроками из двадцати стран. Месси из Аргентины, Неймар из Бразилии, Суарес из Уругвая, Ибрагимович из Швеции, Хави… впрочем, Хави каталонец. Пока еще остаются каталонцы. Но их будет все меньше.

Клуб будет стремиться понравиться всем. Болельщикам в Азии, в Америке, в Африке. Сотни миллионов фанатов по всему миру, которые никогда не увидят «Камп Ноу» вживую. Но будут покупать футболки, смотреть матчи онлайн, ставить лайки в социальных сетях.

Деньги потекут рекой. Сотни миллионов от спонсоров, от трансляций, от мерчандайза. «Барселона» станет глобальным брендом.

Но что она потеряет? Свою идентичность. Свою каталонскую душу. Связь с местными болельщиками, для которых клуб был не развлечением, а образом жизни.

«Més que un club» превратится в маркетинговый слоган. Красивые слова без содержания.

И мультикультурализм, толерантность и глобализация — на бумаге вроде бы правильные вещи, логичные. Но в итоге всё пойдёт через задницу. Пластмассовый мир победит.

Уже сейчас все уникальное стирается ради универсального. Каталонский язык уступает английскому. Местные традиции уступают глобальным трендам. Аутентичность уступает коммерции. И дальше будет только хуже.

А я стану одним из катализаторов этого процесса в футболе. Первым игроком ради которого поменяют глобальные правила. Прецедентом. За мной последуют другие. Границы между лигами начнут стираться. Лучшие игроки со всего мира соберутся в нескольких суперклубах.

Это убьет национальную специфику футбола. Превратит его в глобальное шоу.

И самое страшное — я это понимаю. Знаю, к чему все идет. Вижу будущее. И все равно иду на этот шаг.

Меня грызло чувство вины. Может, отказаться? Остаться в Советском Союзе, играть в «Торпедо», не разрушать то, что еще не разрушено?

Но эта мысль ушла почти сразу. Прогресс не остановить. История не повернется вспять.

Интернет уже скоро шагнет в мир. Кабельное телевидение распространяется. Спутниковые трансляции становятся доступнее. Сфера развлечений, куда входит и спорт, делает качественный скачок. Рекламодатели готовы платить миллионы за доступ к глобальной аудитории.

Экономика правит миром. И в мире, который свернул не туда — в мире капитализма — прогресс обусловлен желанием заработать больше денег.

Футбол станет бизнесом. Большим бизнесом. Миллиарды долларов, глобальные корпорации, финансовые империи.

Это произойдет в любом случае. Если не со мной, то чуть позже с другими. Если не «Барселона» первой откроет двери легионерам, то сделает это другой клуб. Процесс неизбежен.

Так зачем плыть против течения? Зачем жертвовать собой ради принципов, когда это ничего не изменит?

Циничная логика. Но честная.

Если процесс не остановить, надо хотя бы взять свое. Заработать миллионы. Войти в историю.

А потом, когда все закончится, я буду вспоминать этот февральский вечер в Барселоне. Когда город еще был собой. Когда «Барселона» еще была каталонским клубом, а не глобальным брендом. Когда футбол еще не превратился в Макдональдс.

Последний момент перед изменениями, которые уже не остановить.

Меланхолия смешивалась с цинизмом. Цинизм — с прагматизмом. Прагматизм — с грустью.

Я закрыл окно и лег на кровать. Завтра мы летим в Москву. Начинается последний этап подготовки к Кубку чемпионов. Впереди — четвертьфинал с «Бешикташем», возможный полуфинал, возможный финал.

А потом — Барселона. Новая жизнь. Новая эпоха.

Эпоха глобального футбола, которую я помогу создать.

Хорошо это или плохо — история рассудит. Но остановить рассвет этой эпохи уже нельзя.