Лиса и Каменный Зверь

Глава 40

Глава 40

Ранним утром, еще до восхода Яра, родственники (уже хорошо, надо сказать, поднадоевшие сэтру), собрались домой.

- Осторожнее. - буркнул Лейнар - Неспокойно на дорогах. Или мне ехать с вами?

Вэйнар помотал всклокоченной головой:

- Вы итак порядочно сделали для нас, сэтр Лейнар. Дальше уж мы сами. Заезжайте с Лииной и детьми, когда все устаканится.

"Устаканится!" - подумал Каменный - "Ты что - ли устаканивать будешь?"

Хрена он доверит наводить порядки этому траханому Стихийнику! Убогий придурок даже за дочерью не уследил, чистить дороги от банд и прочей дряни придется самому. Однако же, более беспокоили сейчас Лейнара рисэтры - молокососы, по его мнению, заслуживали если не смерти, то хороших звездюлей за то, что допустили - таки бойню. Хорошо, до Севера бунтари так и не дошли, но зато на остальных частях нагадили знатно. И там наводить порядок нужно... Лейнар даже знал, как. Начнет он сам. А продолжит Хард Бразз. А что? Мальчишка умен, да и дети магов растут быстро.

А может, все - таки... Стать Правителем? Рисэтров под зад и самому? Ещё одна война...

Лейнар хмыкнул и вспомнил свое обещание, данное Лиине ночью - не оставлять ее одну больше. И это обещание, данное в пылу, в маревном дыме, в горьких слезах, застрявших комком в глотке, оказалось важнее всего остального.

"Ладно. Это потом." - так и решил.

- Давайте, едьте. - напутствовал он Водных - Удачи, вашу мать!

- Спасибо вам, сэтр. - широкая рука в длинной потертой перчатке утонула в ладони Каменного - За все.

Лейнар вернул рукопожатие и ответил:

- Не для тебя стараюсь, Тарниер. Для НЕЕ.

Конечно, для нее, для Лисы. А для чего еще надо было свою рожу под кислоту подставлять?! Вот ведь гребанные мятежники! Придумали мешки с кислотой... Человеку - смерть. Магу не выжить. Пришлось оборотню подставиться.

- Для тебя все, Ли. - одними губами прошептал он, наблюдая, как плывёт вниз мост, потом - выпустив путников, поднимается вновь - Для тебя. И жизнь, и я, и этот Утес. Для тебя, свет мой.

Повернувшись, чтобы войти в дом, натолкнулся на Чеда. Тот стоял заспанный еще, продирая глаза на восходящий Яр и зевая.

- Так, твою мать. - начал сэтр очень спокойно, но таким тоном, что кучер сразу понял: хана. До восхода дня не дожить ему - Где мой экипаж, Чед? Просрал? Или пропил?

Отступая назад под тяжелым, давящим грозовым взглядом, парень заметался.

- Сэтр Лейнар, - заегозил он, быстро оглядываясь по сторонам в поисках убежища - Я не виноват! Так получилось... На дороге бандиты!

Каменный сжал кулак и, потрясая им в воздухе прямо возле лица кучера, зашипел:

- Лучше б тебя эти бандиты в зад отымели! Пшел вон.

Долго уговаривать не пришлось. Через секунду перепуганный парень исчез, как сигарный дым от порыва ветра.

"Пинка ему дать надо было" - подумал Лейнар - "Олух! Твою же мать!"

Войдя в дом, он обнаружил в холле проснувшуюся Яську. Девочка стояла, протирая кулачками глаза. Заметив сэтра, она кинулась к нему со всех ног, путаясь в длинной теплой ночной рубашке. Миг - и мягкие детские ручки обвили неласковую шею. От ребенка пахло ирисками, теплым молоком и сном.

Лейнар замер и протолкнул тугой соленый комок дальше в горло:

- Доченька... Ясенька, давно проснулась?

Девочка покрутила головой и прошептала:

- Неа... я услышала, как ты на улице кричал! Я соскучилась! Я тебя не отпущу!

И эта туда же... Не отпущу и все. Женщины...

Вот и захвати с ними Арнер! Пропал мир, хораты его раздери!

- Тебе больно? - детская рука коснулась лица, изуродованного шрамами - Хочешь, зашепчу? Я шептать умею, меня няня научила.

Он давился смехом и слезами умиления, когда конфетное дыхание щекотало ему щеки:

- Лиса по лесу бежала, Хвостиком мела - заметала, Где махнул хвостик, Там прошел дождик, Где дождик пройдёт, Там все заживет! Фыр, фыр, фыр! Уходи, боль, во все восемь дыр!

Уходи, боль. Уходи.

...Весь день стоял теплый, весна как будто торопилась, спешила со всех ног!

Буквально на днях только начала она ломать тугой лед, а сейчас у берега ни льдинки, ни крошки нет. Вода нагревается, теплеет. В лесах еще пусто, а вот в полях на открытых местах зеленеет трава. Кое - где даже вперемешку с мелкими цветами. Одра и Хард недалеко сбегали, на опушку леса. И рассказывали странное - огромное дерево, которое мертвым бревном лежало (буря повалила его) - почками взялось.

- Это от раннего тепла, - сказал Лейнар - А вам кто позволил одним в лес? Кнута захотели?!

В ответ хиханьки и смех:

- А мы не одни! Мы с Братьями!

Братьями, по всеобщему решению, стали называть подросших лисят. Старший Брат, Младший Брат... О том, чтоб отпустить зверей в лес, и не думали. Ну, то есть, думали. Но только не шли они.

- Сами уйдут, - сказал как то сэтр - Настанет им время пары искать, уйдут.

Может. и так. Даже скорее всего - так.

...Лиина еще раз посмотрела на себя в зеркало и заколола косу вокруг головы. Стекло было чистым, новым - взамен побитого старого.

"Я похорошела, вроде..." - думала девушка, глядя в сияющую, веселую поверхность - "Вроде, да."

А это и было так. Расцветал не только Утес, жизнью заразились все и радостная болезнь эта не минула и Хозяйку. Нет, Лиина Лейнар не изменилась внешне настолько, чтоб ее нельзя было узнать. Из - за спины не выстрелили крылья, тугие и прекрасные. И глаза не горели красным светом, и ростом она не стала ни выше, ни ниже.

Но тем не менее, что то изменилось. Может, тепло и свет, которые поселились в ней, рвались наружу и сияли теперь изумрудами глаз и золотыми искорками на кончиках завитков медных волос?

Может, может, может...

Прошла неделя с тех пор, как Уилбер вернулся домой. И за эту неделю все расцвело. И она...

Муж подошел сзади и, пропустив руки под грудью, обнял и зарылся лицом в коричные волосы.

- Пойдешь сегодня со мной, Лисенок?

- Куда? - она прикрыла глаза и вздохнула.

- Ночью. В море. Пойдешь?

Вот ведь... Она уж думала, он никогда ее не позовет! Думала, так и не верит и верить никогда не будет.

Ли повернулась к нему:

- Пойду.

А сама забеспокоилась. Договор, чтоб к Утесу Скорби не ходить... Как его не нарушить?

"Ладно, уговорю." - решила четко и твердо.

Еще бы голова не кружилась... Сегодня все утро мутит, подташнивает и потряхивает. От счастья, что ли? Или оттого, что не надо было хлебать вино за завтраком?

- Мы осторожно пойдем, на лодке. - сказал он, подхватив ее на руки - Сегодня тепло и ночь будет теплая. Хочу тебя, Ли...

- В лодке? Или на каком - нибудь Утесе, под камнем? - не удержалась девушка от ехидства.

И тут же задохнулась от восторга, чувствуя, как руки мужа раздевают ее - нежно и бережно.

Он взял ее почти сразу - стонущую, полураздетую, в одном чулке и платье, сорванном с плеч. Ли чувствовала его, чувствовала своего мужа внутри - весь нажим, силу, мощь и твердость. Руки Лейнара терзали груди и напрягшиеся соски, губы обжигали спину.

Лиина обожала, когда сэтр брал ее так вот - резко и быстро, почти без прелюдий, тогда она чувствовала себя полностью в его власти, ей до одури, вот просто до одури хотелось принадлежать ему. Полностью. Насовсем!

- Зверь мой! - крикнула она, сдаваясь и обмякнув в его руках - Мой Зверь!

Потом она уснула и проспала почти до вечера. Вечером же, ругая саму себя, пробегала с делами до ночи. Ночь же принесла сюрприз.

Когда все дела были закончены, а дети, нянька и Ворона уже крепко спали, супруги хихикая, как малолетние, вышли на берег.

Стояла светлая, красивая и необычно теплая ночь. Адар светил ярко, отражаясь в море, играя с тихой водой и отражаясь, казалось, даже в скалах и далеком, спящем лесу.

- Красота какая, твою мать! - не сдержался сэтр, раскидывая руки в стороны.

Ли сбежала по ступенькам лестницы вниз:

- Фу, Уилбер! Опять ругаешься! Не зря нира Женан говорит, что тебя даже война не изменила и что твои шрамы - лишь отражение твоей сути!

Сэтр хмыкнул, проходя по доскам к крайней лодке:

- Ворона так и сказала?

- Так и сказала! - кивнула Ли - И еще добавила, что все увечья достаются не зря. Боги и жизнь так отмечает недостатки, чтоб всем вокруг было видно, с кем они имеют дело... Ничего просто так не бывает, Уилбер.

- Это уж точно. - отозвался сэтр - Ладно, забирайся в лодку.

Они шли тихо, весла резали масляную воду с утонувшим в ней Адаром. Это было похоже на ломти ягодной запеканки, которую иногда они ели на завтрак: янтарно - черные куски.

Когда до Утеса Скорби оставалось совсем немного, сэтр поднял весла и, встав, начал раздеваться.

- Не надо бы здесь. - сказала Ли осторожно - Не надо!

- Почему, Лиса? Это мое место.

"Да ты..." - хотела начать она, но осеклась.

Только, вскочив, перегнулась через высокий борт, наблюдая, как муж скрылся под водой. Прислушиваясь к тишине, Пустоголовая Ли смутно, очень смутно начинала уже о чем - то догадываться, но на то она и пустоголовая, чтобы долго соображать.

- Что - то мне... - начала девушка шепотом, погружая руку в необычно теплую воду - Что - то...

Темная гладь взорвалась.

- Зверь... - выдохнула Ли, от неожиданности отпрянув от борта - Уилбер!!! ТАК ТЫ И ЕСТЬ ОН!

"Долго думала, Лисеныш?" - хохотнул родной голос внутри ее головы - "А все - таки ты Пустоголовая, Линка!"

Она же ликовала, прижавши ладони к щекам:

- Зверь! Морской змей Аргнаар! Так это ты! И молчал... А чего молчал - то?! Во дураааак... А на Утесе Скорби, значит, Источник Силы!

"Так и есть." - отозвался он, смотря на нее сверху вниз холодными изумрудами - "Ну и что же ты теперь будешь делать, Лиса? В прошлый раз ты меня погладила. Сейчас же?"

Лиина же продолжала задыхаться от восторга:

- Ничего себе! Единственный Выживший! Мой! Мой муж! Обалдеть...

Он расхохотался.

Дурочка маленькая... Глупая до невероятности. Желанная и обожаемая до одури. И как тогда - положил он голову, покрытую сияющей броней, на плоский выщербленный борт лодки. И как тогда, заглянул в ее глаза синими пронзительными сапфирами. И хотел отпрянуть, когда почувствовал на щеке легкое молочно - коричное дыхание. Прикосновение губ своей женщины, своей пары. Нежное и жаркое, как крылья тысяч огненных бабочек...

И - выдох:

- Это был ты, Уилбер. Тогда, у Серой Скалы. Это был ты, верно? Верно?

"Да, Лиса. Это был я."

...Закрыв лицо руками, Пустоголовая Ли мотала головой и плакала. Вернувшаяся память резала сердца надвое.

Им обоим.