Лимитерия

Эпилог

Хог открыл глаза.

На несколько секунд ему показалось, будто он сейчас находится в Аркаиме. Этому сопутствовали приятный телу холод и барабанящие по крыше дома и стёклам капли дождя. Слух улавливал лёгкое зазывание ветра, качающего ставни и проникающего через щели в досках в чердак. Но, полежав немного, сознание, наконец, окончательно пробудилось ото сна, и ламповая утопия сменилась не печальным, конечно, однако и не слишком радостным возвращением в реальность. Он по-прежнему находится в Росскее, лёжа на печи. Всё та же скромная компактная хатка встречала его своим архаичным интерьером. Всё те же травы, свисающие с верёвок, которые Лимит до сих пор не снял, смотрели на него свысока, будто иронизировали.

Хог вздохнул, поднимаясь с печи. Спрыгнул в кроссовки, зашнуровал их и отправился ставить на плиту чайник.

Сегодня ему ничего не приснилось, чему Лимит был искренне рад. В последнее время в его сновидения часто проникали не самые приятные сюжеты, после изучения которых юноша нередко просыпался не без озноба. Отсутствию кошмаров, вероятно, способствовал шедший на улице дождь, в Росскее себя явивший, на памяти волонтёра, во второй раз. Хог сел подле окна и рассматривал стекающие по стеклу капли. Пока вода в чайнике нагревается, можно и поразмышлять о всяком.

Пряник отсутствовал. Вчера он предупредил хозяина, что отлучится ранним утром по делам. Каким — не сказал, но явно не срочным. Уж слишком спокойным и одновременно подозрительным был енот, хитро щуря свои глазёнки да усмехаясь проказливо, будто во время его отсутствия должно было что-то произойти. Хог об этом не думал. Его волновали слова, сказанные ему питомцем тремя днями ранее:

— Путь созидания или разрушения, — повторил тихо Лимит.

Был Род. Он, сотворив Вселенную, закрепил её первым законом — Созиданием. Был Чернобог, Чёрный Хорс. Его действия породили «Изначальную Войну» и привели Славь к коллапсу, после которого мироздание познало закон Разрушения. Это всё мифы, вымыслы, большая часть которых принадлежит кабинетным мифологам. И всё же Хог не мог не задуматься над этим, ибо имел непосредственную близость с душой владыки тьмы.

«Что мне ближе: созидание или разрушение?», — потомок Лимитеры закатил глаза. Эта фраза иносказательна, но она находит отражение в поступках, действиях и желаниях юноши. Кузня назвал его революционером. Хог не считал себя таковым, однако понимал, что, порой, ведёт себя именно как человек, разрушающий старые каноны ради сотворения собственных. Он ведом не логикой и холодным расчётом, а, прежде всего, чувствами. Его тянет к подобным подвигам, и объяснить природу данной тяги Лимит не мог. Может, из-за дремлющей в нём силы Перуна? Согласно мифам, младший сын Сварога был тем ещё авантюристом, бросающим вызов беспощадным обстоятельствам, благодаря чему и стал самым известным.

Продолжения раздумий не последовало: в дверь кто-то постучал. Хог удивился, не понимая, кем может являться гость, решивший навестить его в такое время. Парень слез с лавки, отправляясь отворять двери.

— Кэп? — теперь Хог удивился ещё больше. Вот уж чьего визита он ждал в последнюю очередь.

Лимит не собирался её разглядывать. Глаза сами невольно приковались к точёной привлекательной фигурке, обтянутой, как второй кожей, мокрой рубашкой. Ткань не только не скрывала, но и просвечивала участки красивого влажного тела: ровный живот, плечи и основания пышных холмиков, чьи верхушки, к счастью, завершались чёрным лифом.

— Я произвела на тебя приятное впечатление, не так ли?

Хог покраснел. Слишком долго смотрел он на то, что находилось ниже шеи Элли, отчего та не только не смутилась, но ещё и расцвела. Ей явно льстила его на неё реакция.

— Ну… ты меня удивила, да, — Хог поднял взгляд на лицо Элли и нахмурился. Сделал он это, конечно, намеренно, чтобы спрятать свою неловкость. — Правда, я совершенно не понимаю, по какой причине тебе потребовался.

— Разве я не могу проведать своего товарища просто так?

Лимит вздрогнул. А Эрия, усмехнувшись, сделала шаг вперёд, наступая на границу, отделяющую порог от пола гостиной. От девушки пахло дождём вперемешку с лавандой.

— Я буду тебе безмерно признательна, мой дорогой Хог, если ты изволишь напоить свою гостью горячим чаем с тремя кубиками сахара, — со сладостным придыханием в голосе изъявила представительница эрийской крови.

«Ч… Ч-чего…?», — у волонтёра и вовсе челюсть отвисла. Перед ним стоит всё та же его старая знакомая Элли. Её манера речи, грация, кокетливость и драконье очарование неповторимы. В то же время это совершенно иная эрийка, прежде которую он не видывал. Её разительная приветливость вкупе с умилительным заискиванием делали из неё натуральную кошку, ради лакомого кусочка мяска готовую ласкаться о хозяина не без чарующего мурлыканья.

Хог лишних вопросов задавать не стал. Отойдя от входа, дабы Элли могла пройти внутрь дома, он закрыл дверь и пулей метнулся к плите. Как раз вода в чайнике свистящем вскипела, можно было сразу же разливать её по чашкам. Хотя Лимит предпочитал пить чай без сахара, дабы сладость не портила привкус фруктов в напитке, на сей раз горсть белого песка он вбухал и себе.

Элли к моменту его возвращения успела выжать из своих хвостов волос воду и сейчас сидела за столом, терпеливо ожидая угощения.

— Миленькое у тебя логово, — резюмировала она, когда парень поставил перед ней кружку.

— Моя холостяцкая хата ничего общего с царскими палатами Её Высочества не имеет, верно? — Хог прикусил себе язык. Он не хотел колкостями бросаться, но оные сами из его уст пролились. Однако эрийка сему не придала значения, лаконично ответив:

— Нет.

Это ужасное неловкое чувство, когда банально непонятно, как вести себя с человеком, с которым прежде не получалось нормально разговаривать. Потому Лимит, сев напротив Эрии, хлебал свой чай, как корова, прикидывая в уме различные варианты их дальнейшего диалога.

— Признаюсь откровенно, впервые я распиваю чай в гостях у парня. А ты… — эрийка подняла взгляд янтарных очей на задумчивого лимитера, но, не дождавшись его ответа, хихикнула. — Ладно, это не имеет значения. Не за тем я пришла сюда, чтобы…

— Нет.

Элли смолкла. Хог, помолчав немного, добавил:

— Ты — первая девушка, с которой я чаёвничаю в своём доме. Лидер команды «Серп» удивлённо дрогнула бровями.

— Ты мог не отвечать на мой вопрос.

— На сделанный шаг отвечаю сделанным шагом.

— Ты опять мне цитируешь отрывок из романа, — улыбнулась эрийка.

— Я не мог не упрекнуть тебя в заимствовании тобой сцены, повествующей о пришедшей в чертоги Добрыни Настасьи во время проливного ливня, — хмыкнул в ответ лимитер.

Тук-тук!

Разговор не прервался, лишь временно на паузу был поставлен, как кинофильм. И всё для того, чтобы волонтёры могли какое-то время смотреть друг на друга молча, взгляд в сторону не отводя. Определённо Элли думает сейчас о том же, о чём думал сам Хог — про то, как в очередной раз они подловили своего собеседника на самом горяченьком. Это тоже игра, только слов, предпосылок. Она зиждется не на физическом контакте, а умственной близости, чем напоминает шахматную партию. На воображаемой доске остались два короля, чёрный ферзь и белый конь. Больше шансов выиграть имеет более сильная фигура, но она не может повторить ходы своего противника. Ей ведомы действия офицера, ладьи — и только Г-ходящий представляется для королевы крайне неудобным, что, однако, не делает его в её глазах раздражающим. Вот интересным — да. Потому что только фигура коня способна поставить самую неудобную и неприятную вилку, если не обращать на неё внимания.

Тук-тук!

А если их игра — карточная? Кто кем является тогда? Определённо Хог — король. Своё право носить корону он давным-давно отвоевал у команды, роль дамы Юле вручив, а Эса спустив до валета. В данном случае Элли — туз: в «Пасьянсе» партию начинает она, в «Дураке» девушка её заканчивает. Ей ведомы начало и конец игры, однако процесс оной остаётся во власти менее сильных карт. Пролог и сюжет пройдены. Время эпилога. В нём та, с чьей лёгкой руки и началась череда удивительных приключений, собиралась поставить точку. Не окончательно, временно. Ведь разыгранное противостояние требовало реванша и незамедлительного, и прежде чем дать старт ему, следовало покончить с той игрой, которая подходила к завершению.

Тук-тук!

Она чокнутая. Он тоже дурак. Даже воспротивиться не посмел, когда гостья, одним глотком кружку опустошив, резко схватила его за руку, а затем поволокла на улицу. Только и успел Хог, что накинуть на голову капюшон, прежде чем нырнул в объятия холодного ливня. Элли не шла, а бежала, таща за собой своего исторического врага куда-то.

— Что ты делаешь?

— То же, что однажды со мною сделал ты — похищаю тебя!

Эрийка смеялась. Совсем как тогда, в больнице, но без слёз. И лимитер не мог не восхититься в очередной раз чистотой её искреннего смеха, в котором не было и намёка на фальшь. Так смеются от чистого сердца.

Да, это конец. Но хороший, добрый, ласковый. Сейчас, следуя за смеющейся Элли, Хог ощущал чувство чего-то знакомого, весёлого, головокружительного. Как в тот раз, когда он ворвался на территорию кордона «Луч» и переполошил всех. Когда взял в плен тогда ещё незнакомую ему девушку и вместе с ней бежал в библиотеку. Элли тоже это хорошо помнила, как Хог. Они бежали к пирсу, с которого спрыгнули на лодку, и магией воды Эрия заставила судёнышко стремительно нестись по морю, пафосно рассекая волны заострённым носом. Лимит ничего не говорил. Только и мог, что усмехаться про себя, лицо своё прикрывая левой рукой от летящих в глаза солёных брызг.

Святогор встречал их в том же облике, в котором в прошлый раз его видел Хог. Только сейчас, глядя на дремлющего великана, волонтёр не чувствовал себя неуверенным. Ведь выбор, сделанный им, был неосознанным, спонтанным, порождённым импульсом воспылавшей азартом души. В ней нет места сомнениям. Она ведома не жаждой усмирить драконий нрав, а желанием по-настоящему понять, кем действительно является непредсказуемая Элли Эрия.

Вот лодка стукается о каменистый берег, на который эрийка спрыгивает, не отпуская руки Хога. Вместе волонтёры взбегают по ступенькам и вскоре оказываются на той самой чаше, на которой у них однажды состоялся их первый разговор. Антураж сцены одновременно и идентичен прошлому разу, и в то же время он нов. Полное отсутствие давящей атмосферы сказывается на происходящем очень сильно, — ибо картина, лишаясь мрачного тона, приобретает оттенки чего-то романтичного.

Да, это конец. И финал данной истории должен был состояться именно здесь.

— Ты умница, Хог! Я горжусь тобой!

Лимит не без удивления смотрел на Эрию, которая, скрестив на груди руки, улыбчиво глядела на него в ответ.

— Полагаю, нам пора перестать обращаться к друг другу не по имени, не так ли?

— Ну… если честно… не знаю, — замялся Хог, в растерянности затылок почесал. — Как-то привык я уже называть тебя кэпом, что ли.

— Что ж, право твоё, дорогуша. Я, однако, не намерена больше тебя лимитером величать, — заявила Элли.

— Чем я заслужил такую милость?

— Вопрос ужасно глупый, но, прежде чем я на него отвечу, для начала уточню: ты правда хочешь послушать девчачьи сопли, повествующие о тебе, как о славном герое, отчаянно сражавшемся за мою… нашу команду, словно за свою собственную семью?

— Ну… н-нет.

Дочь Горына усмехнулась.

— Значит, послушаешь.

Элли повернулась к Хогу спиной и сделала несколько шагов вперёд, руки за спину уводя. В этот момент, словно сего сценарий требовал сердито, прекратился дождь, и налетевший ветерок, ничего общего с мятежностью не имея, колыхнул хвосты её прекрасных синих волос.

— Во время нашего собеседования я сказала: «Мне не важно, кем ты был в прошлом. Меня волнует другое — то, каким ты будешь в настоящем». Для меня команда — это семья. И я говорю о коллективизме не как потомок Эйрии, а как дитя дракона, путь холодного одиночества познавшее. Я… понимаю твою боль, Хог. Наверное, даже лучше, чем кто-либо другой, — на последних словах Элли заговорила очень грустно и проникновенно, отчего сердце Лимита тотчас застучало. Тон голоса, паузы в нём, невыносимая тоска — они не наиграны. И тяжёлый вздох не для пущего эффекта добавлен был, а только подчёркивал жирно то, с чем однажды столкнулся он… и она.

Элли продолжила:

— В моей семье нет места тем, кому плевать на судьбу своего товарища. Циники — мусор для меня. Никчёмные отбросы и отвратительные существа, которым я могу пожелать как можно быстрее поскользнуться на дерьме их собственной «важности» и виском на уголок острый приземлиться. Ты был неоднозначным, Хог Лимит. Против тебя бессильна драконья эмпатия: твои эмоции очень часто противоречат твоим действиям. Меня это злило и раздражало. Ты был каким-то неправильным, как мне поначалу показалось. А потом… потом мне всё стало ясно. Истовость оказалась невероятно простой и понятной.

Эрия повернула голову и краем глаза посмотрела на молчаливого Хога.

— Мне безумно приятно, что в итоге ты оказался тем, кого я с чистым сердцем могу назвать своим другом. Ради своего товарища ты пренебрёг здравомыслием, пошёл наперекор всему — мне, обстоятельствам, смерти. Как лидер, я осуждаю и буду осуждать твой поступок до скончания дней своих. Как товарищ — безмерно тобою восхищаться!

Лимит удивился, когда Элли полностью повернулась к нему, и причина его изумления заключалась в предмете, который держала девушка. Это был серебряного цвета меч с чёрным эфесом, без ножен. Парень приоткрыл губы, дабы поинтересоваться, откуда достала она его, но та мотанием головы попросила юношу её не перебивать.

— Уверена, ты слышал легенду об оружии, при виде которого содрогается любая нечисть, — Элли опустила взгляд на клинок. — Это меч-кладенец, наследие Святогора.

Хог тотчас округлил глаза. Взглядом неверующим приковался обратно он к волшебному предмету, неспособный в сей миг уверовать в его подлинность.

Легенда такова: «Бродил Святогор по миру в поисках равного себе соперника. Никто не мог его одолеть. Взмахами меча своего он рубил целые острова и сёк моря. Нечисть страшилась могучего великана, но ещё больше боялась она оружия, против которого бессилен был даже сам Кощей Бессмертный. Ибо меч-кладенец — клинок неземной. Он выкован был в недрах Нави и олицетворял собою разрушение. Не всяк мог в руки его взять, но тот, кому удавалось поладить со своенравным мечом, способен был творить невероятное».

Реальный меч-кладенец немногим от своего мифического собрата отличался. Он — реликвия, долгое время пролежавшая в сокровищнице Горына и впитавшая в себя драконью магию, ввиду чего представлялась поистине убойной штукой, сочетающей в себе ярость могучего великана и неистового сокрушителя богатырей. Это не божественное, но и не совершенное оружие. Это что-то среднее между ними, не требующее от своего владельца быть Избранным, но способное выдержать силу самого Перуна.

— Во имя спасения всей команды ты пожертвовал тем, что было тебе очень дорого. Поэтому, Хог, я хочу, чтобы ты принял мой подарок, — с этими словами Элли двинулась к ошеломлённому Лимиту, протягивая ему волшебное оружие. — Горын вручил его мне по окончанию моего обучения, но я им практически не пользовалась. Так, несколько раз применяла в боях, пока не решила окончательно перейти на открытую магию.

— Ты можешь пользоваться волшебным оружием?

Эрия хмыкнула.

Согласно мифам, Святогор своим мечом себя опоясывал. Иными словами, превращал его в верёвку и потому не носил с собою ножен. Подобная теория не могла не вызывать недоумения у Хога, но лишь до сего часа. В миг сей он стал свидетелем работоспособности Навьего меча, продемонстрированной Элли. Она сделала замах вокруг оси, и серебряный клинок обратился в тугую белоснежную нить, вытягиваясь в длину волос девушки. И это был не предел: меч-кладенец мог удлиниться ещё больше, стоило сего только пожелать владельцу. Подобная техника требовала немалых затрат карио, с чем у Элли, разумеется, проблем не было.

Эрийка произвела несколько замахов, после чего меч-кладенец превратился в кнут.

— Теперь он — твой, — сказала она.

«Меч Святогора, пропитанный драконьей магией», — Хог был вне себя от изумления. Смотрел в безмолвии на свою левую руку, на которую Элли надела чёрный кнут, визуально ничем практически не отличающийся от «Веретена». Лимит сможет использовать его как плеть. Сможет превратить в меч и, вполне вероятно, даже в щит. Это самое универсальное оружие для ближнего боя. Себя оно раскрыть во всей красе способно в руках как быстрого воина, так и медленного.

Это воистину великолепный подарок, о котором можно было только мечтать.

— Да, Хог: я могу пользоваться волшебным оружием.

Лимит перевёл взгляд на Эрию. Та с лёгкой улыбкой на устах отошла от него на два шага.

— Собственно, по этой причине я и привела тебя сюда, где нас никто не увидит и не услышит, — добавила девушка. — Чтобы взаимодействовать с артефактами, необходимо владеть закрытой магией. Ей нельзя обучиться: она врождённая и передаётся генетически. Говоря проще, подобная фигня доступна только лимитерам и потомкам лимитеров. У эрийцев и их отпрысков открытая магия.

— Тогда, в госпитале, я случайно подслушала твой секрет. Уверена, ты не хотел, чтобы кто-нибудь другой знал о том, какую боль в своей душе вынашиваешь.

— А-а, ты про моё беспамятство, хе-х, — Хог грустно усмехнулся, после чего замотал головой. — Да ладно, что уж там. Просто будешь больше положенного обо мне знать.

— Как и ты — обо мне.

Потомок Лимитеры насторожился.

Да, Элли дракон. Но не чистокровный, как Горын или другие ему подобные. Прежде чем обрести драконью сущность и стать подобной обладателям зелёного карио, какой-то отрезок своей жизни Эрия прожила непосредственно как человек. И как бы девушка не кичилась, не возмущалась, клановое родство в её крови никуда не делось даже после обращения в сущность, превосходящую демонов по всем аспектам.

Об этом Элли и собиралась поведать Хогу.

О том, кем действительно является она.

— Мне часто задают вопрос, каково это — быть потомком Эйрии, не имея алых волос? Ответ прост: моё прошлое. Никогда и никому я не раскрываю свой секрет, о котором знает только мой лучший друг. Но… тебе, Хог, я скажу. Вернее, покажу даже. Раз мне известна правда о тебе — значит, и ты будешь знать обо мне то, о чём не ведает весь «Луч».

Элли закрыла глаза. Из её тела стала выходить энергия зелёного цвета, формирующая вокруг девушки круг с многочисленными замысловатыми резами по краям. Хог ничего не говорил. Он не смел сводить взгляда с Эрии, ибо был донельзя заинтригован.

Шок. Удивление. Неверие. Непонимание. В тот миг, когда круг отлип от земли и, поднявшись до уровня талии Элли, разлетелся на десятки зелёных флюид, Хог оторопел окончательно. Юноша смотрел на хвосты волос, — которые под воздействием магии утрачивали синий цвет, обнажая каноничный, красный. Лимит не понимал, как такое возможно. Эрийский окрас явил себя в ипостаси этой девушки, но не полностью, власть свою беря только над хвостами.

И ещё больше диву Хог предался, когда Элли открыла глаза, радужная оболочка в которых перестала быть золотисто-янтарной. Раньше девушка уже демонстрировала истинный цвет своих очей, когда зазывала Лимита на последнее испытание, но тогда он сему значения не придал.

Зелёные глаза, как у лимитера…

Красные волосы, как у эрийца…

— Лимитерийка, — только и смог вымолвить Хог.