Лимитерия

Эпизод 18: Таинственное подземелье

— Орф! Эй, Орф, очнись!

Хог не знал, сколько времени прошло с тех пор, как они оказались в воде. Её безжалостное течение стремительно понесло куда-то в неизвестность двух волонтёров, и Хог, к великому счастью не потерявший сознания, грёб за двоих левой рукой. Правой же держал Орфея — мальчишка, увы, выключился не вовремя, — ладонью закрывая ему рот и нос, дабы тот воды не наглотался.

Но вот течение ослабло. Вода прекратила сковывать потомка Лимитеры, и тот моментально вырвался из её оков, жадно глотая живительный кислород. Он ужасно устал, однако из последних сил стал грести к берегу, на котором тотчас возложил Орфея и сам подле него присел. Опосля парень отключился на несколько минут, чтобы перевести дух. Куда их вынесла река? Хог не знал. Нынешняя локация мало чем отличалась от классического подземелья: какие-то коридоры, проходы и ужасно огромные дыры в потолке, через которые, правда, не нисходит вниз благодатный свет. Сверху лилась вода, как из ведра. Сырая земля страстно липла к мокрым одежде, обуви и коже.

Судьба Эса и Юли юноше была неизвестна. Так как они сиганули с другой стороны моста, течение реки, вероятнее всего, понесло их по иному Лимиту направлению. А может, Корт в силу абсолютной силы смог совладать с водной стихией и раньше Хога на сушу выбрался, пока последний безрезультатно барахтался, плывя куда-то. В любом случае необходимо было привести Орфея в чувство, разобраться с происходящим и отправляться на поиски потерявшихся товарищей.

Орфей недолго пробыл без сознания. После второй несильной пощёчины он поморщился, а затем стал откашливаться от воды. Хог с облегчением усмехнулся.

— В рубашке ты родился, хе-хе, — резюмировал он, глядя на Якера. Тот открыл глаза и изумлённым взглядом окинул локацию, опосля на Лимита опуская — уже вопросительный.

— Сэр Хог, а где мы?

— Без понятия. Но то, что далеко от бандосов — это точно.

Хог протянул Орфею руку, помогая ему подняться с земли. Вкратце поведал мальчишке о нынешних обстоятельствах, но не за тем, чтобы блондин вместе с ним разделил апогей пировой победы, а дабы волонтёры решили, как быть дальше. Однозначно они пойдут искать Эса и Юлю — но куда именно идти? Обратно в воду лезть смысла нет: течение не позволит им покинуть подземелье обратной дорогой. Следовало найти другую.

— Ты смог активировать Солярный Тарх? — Орфей удивился не просто искренне. Он глаза свои голубые от услышанного округлил, откровенно в подобное не веря. Хог вместо слов продемонстрировал ему работу божественного артефакта, разобравшегося и собравшегося последовательно. Даже метнул над водой его, чтобы обратно вернуть силой мысли… или воли.

— Н-но как? Только Избранные… могут…

— Да в курсе я. Сам не понимаю, как такое возможно, — единственное, что Хог мог сделать — пожать плечами. — Когда сражался с этим Кузей, щит сам ко мне в руку прилетел. Я… хз, как оно работает.

— Сэр Хог… а у тебя точно синее карио?

— Думаешь, я вам наврал в три короба?

— Нет, я верю тебе. Просто… гм… вдруг это последствия твоего соприкосновения с тем артефактом, из-за которого ты оказался в Росскее?

Хог задумался над сказанным. В принципе, логичный вариант, если не учитывать природу души Чёрного Хорса, которая является тёмным элементом и ничего общего со светлыми силами Прави не имеет. Недаром же Триглав нарёк данного персонажа виновником всех бед, однажды сотрясших царство Трёх Миров.

Орфей вдруг достал из рюкзака вещь, по виду внешнему напоминающую часы. Эдакий ремешок, вместо стрелочек с цифрами имеющий кругленький полупрозрачный шарик.

— Это карио-определитель — устройство, позволяющее определить энергию того или иного человека, — объяснил Орфей. — Как только оно соприкоснётся с твоей рукой, сфера моментально окрасится в цвет твоего карио.

— Цивильная штука. Большим спросом у военных пользуется.

— Ну так я ведь пытался вступить в союз «Медведь». Военным пусть и не стал, зато кое-что приобрёл у них. Давай твоё карио проверим. — Окей, — Хог не стал возражать и протянул мальчугану руку.

Карио-определитель был возмутительно точным. Во всяком случае, не слышал Хог о том, чтобы данное устройство давало сбои при распознавании чьего-то карио. А учитывая, что изобрёл его сам Герман Лимит, великий учёный Лимитеры и один из трёх основателей союза «Медведь», представляющий интересы ранее упомянутой страны, ошибки вообще быть не может…

Однако чуда, о котором только-только начали слагать волонтёры, не произошло. Соприкоснувшееся с телом Хога устройство пиликнуло, и хрустальный шарик вспыхнул синим свечением, что прямо намекало на принадлежность проверяемого к людям.

— Странно. Очень и очень странно, — вот теперь Орфей действительно перестал понимать реальность. Если до сего момента кое-какие версии насчёт Лимита у него были, то сейчас они попросту испарились. — Прежде мне не доводилось слышать о синих воинах, способных взаимодействовать с божественными артефактами. Это… это ненормально… немыслимо.

Нельзя быть Избранным, не имея фиолетового карио. Синяя энергетика слишком слаба, чтобы взаимодействовать с предметами Небесной Сварги. Неспособны на сие даже драконы, чьи показатели плюс-минус равны любимцам богов. Ежели так — значит ли это, что Хог не просто лишний персонаж в этой истории, а самый натуральный триггер бедствия? Эдакая чёрная клякса, по чьей-то криворукой ошибке оказавшаяся на белом холсте?

Хог в подобные исключения не верил. Может ли мир, целиком и полностью подчинённый алгоритму закономерности, допустить существование в нём человека, этот самый алгоритм игнорирующий? Вопрос страшно неоднозначный. Да, в Яви хватает чудес с лихвой, объяснения которым могут дать не сразу. Но ведь ответы рано или поздно находятся. И оказываются они настолько простыми, что вскорости диву отдаться готов, сокрушаясь с очевидности их.

А какова же очевидность у данного вопроса, коим задались Хог и Орфей? Быть синим Абсолютом ещё реально, но взаимодействовать с артефактами неземного происхождения, имея в наличии самое слабое во всех мирах карио — это равносильно мужчине, способному забеременеть от женщины. Таких просто нет. Их не существует.

Однако Хог недолго над сим думал. Вскоре он просто плюнул на всё и отправился искать выход из места этого, а Орфей последовал за ним.

***

Шли ребята, правда, недолго. Буквально несколько метров пройдя, Орфей вдруг заметил странные символы на одной из стен и к ней засеменил. Хог встал подле мальчугана, не столько вопросительным, сколько скучающим взглядом окидывая «холст» древних. На нём много что было изображено, но больше всех выделялся рисунок в виде рыжей собаки, у которой из спины торчали два крыла. Вокруг неё собралось четыре огонька разного цвета — синий, красный, зелёный, фиолетовый, — и ими она будто жонглировала. Без физического, правда, контакта.

— Семаргл, — задокументировал личность данного персонажа Хог.

— Так-так-так… Род, Рыгл, Радегаст, Квадрат. Хм, ага, — Орфей тем временем читал резы, на сам рисунок внимания не обращая. И удивился вдруг, чем насторожил Лимита. — Сэр Хог, это не просто подземелье какое-то, а самый настоящий храм. Построен он был давным-давно гмурами во славу Семаргла, вестника богов и одного из великих воинов Прави.

Солярный охотник нахмурился. Довольно странно, что поклонялись могучему божеству гмуры, с людьми имеющие слишком мало общего. Хотя в этом всём прослеживается относительная логика, сие открытие всё равно было странным.

Семаргл — действительно воин. Не такой ярко выраженный, как Перун, Тарх (Даждьбог) или Стрый (Стрибог), но достаточно известный в рамках мифологии, пусть и имеет тёмные пятна в своей биографии. Он был одним из тех, кто принимал участие в «Изначальной Войне» и самолично сразил войско из трёхсот солдат. Нередко брался за укрощение своенравной Деваны и таки упредил её нрав, от которого однажды пострадал не один мужчина. Семаргл был сварожичем. Он — глаза, рот и уши батюшки Сварога, его слова цитирующего и его волю несущего. Мало кто из людей видел Семаргла в обличии человека, ибо вестник чаще всего появлялся в образе крылатой рыжей собаки.

Гмуры — дети подземелий, удивительные трудяги и мастера кузнечного ремесла. Они мало что общего имеют с людьми и на контакт с оными идут редко. День и ночь гмуры добывают руду, металл, прочие реликты, чтобы потом продать их или сделать из них что-то (например, меч, броню). Человеческую речь подземные жители не понимают и говорят исключительно на своём языке; они не агрессивные, но и не дружелюбные, а дневной свет для них — как бельмо на глазу. У гмуров, как и у прочих демонов, тоже красное карио. Это делает их на порядок сильнее людей.

Могут ли демоны поклоняться светлому божеству? Конечно же, да. Существует легенда, повествующая о гмурах как о рабах, однажды пленённых Ладоном, драконом войны. Ладон был свиреп и жаден — а потому принуждал детей подземелья трудиться во благо него, во славу его капризов. Несогласных дракон убивал моментально, сбежать от него гмуры не могли (как вы помните, дракон способен подавлять волю демонов), а сражаться с ним уж тем более возможным не представлялось. Семаргл прознал о нелёгкой судьбе гмуров и решил выручить их, бросив вызов Ладону. Огненный бог-вестник одолел алчного злодея и подарил детям подземелий желанную свободу. С тех пор они чтят светлого бога, благодаря его за их освобождение.

— А что, если…? — пока Хог вспоминал легенду, Орфей тем временем тщательно изучал символы. Договаривать своё предположение он не стал, извлекая из нагрудного кармана раскладную палочку серебряного цвета.

— Что ты собираешься делать? — спросил Лимит.

— Хочу теорию свою проверить. «Верес»!

Якер заставил инструмент разжечься на кончике белым свечением. Им, как фломастером, он стал рисовать резы поверх имеющихся. Опосля толкнул их, дабы мерцающие в полумраке символы «прилипли» к нарисованному рыжему псу. Хог насторожился, когда рисунок крылатой собаки в одночасье ожил. Однако ничего страшного не произошло: изображение просто присело на задние лапы, почесалось за ухом, после чего разошлось на две половинки. Оказывается, за стенкой был скрыт крохотный алтарь, в центре которого горел светло-синий огонь. Лимит удивился.

— Да, я не ошибся: это ключ, открывающий вход в склеп, — воскликнул Орфей, а затем посмотрел на Хога. — Сэр Хог, сейчас я попробую высвободить его из оков алтаря. Ты должен поймать пламя Семаргла Солярным Тархом. Потом помести его сюда, — блондин указал на золотой рог, воткнутый в тупиковую часть прохода.

Лимит кивнул, активируя щит. Якер принялся осуществлять задуманное.

«Ох, ёпт»! — мысленно опешил Хог, когда огонь пламенного Рыгла из плена вырвался не просто быстро, а со скоростью пули. И не в сторону, а прямо в брюнета, намереваясь его спалить. Волонтёр, к счастью, успел принять атаку на щит, одновременно захватывая её, но в душе не мог не вздрогнуть. Будь на месте Лимита кто-то другой — точно бы сгорел.

Хог направил заряженный щит на рог и выстрелил синим огненным шаром. Но случилось то, чего не смог предвидеть даже Орфей: подземелье неожиданно изворотилось. Волонтёры ожидали открытия тупиковой зоны, однако пространство внезапно перевернулось, словно кто-то большой и сильный просто поставил дом крышей вниз. Сие привело к тому, что ребята с криками полетели наверх.

Хог не растерялся. Быстро-быстро побежал он по стене и, оттолкнувшись от неё, в прыжке поймал Орфея. Потом схватился «Веретеном» за что-то, чтобы плавно, без падения, опуститься на землю.

— Молва не врёт: гмуры действительно гениальные строители, — резюмировал Орфей.

— Скорее, безумные, — фыркнул Хог. Храм, приходящий в движение каждый раз, когда ключ активирует его, ему уже не нравился.

Волонтёры оказались в большом зале. Выход отсюда только один — через врата, сделанные из синего металла. Открыть их можно было только в одном случае: зажечь все четыре статуи Семаргла, расположенные в разных частях храма. Тут полно ключей, необходимых для открытия одних проходов и закрытия других. Зажигать нужно последовательно: сначала синий, потом красный, затем зелёный и уже после — фиолетовый.

Хог и Орфей отправились на поиски синей статуи, щитом прихватывая ключ.

А теперь отойдём немного от художественного (литературного) стиля повествования и просто представим происходящее как видеоигру, где главный герой с приставленным к нему напарником бегает по уровню в поисках как важных для миссии вещей, так и дополнительных плюшек вроде разбросанных повсюду красных монет. Зажжённый пламенем Семаргла рог в очередной раз заставил храм перевернуться, и охотникам пришлось взбираться по большим выступам, отталкиваясь от выезжающих из стен блоков. Хогу, как носителю Коларда, было проще, а вот медленный и небоевой Орфей с продвижением вперёд испытывал сложности. Лимиту приходилось тащить мальца, от которого, несмотря на вышесказанное, была огромная польза, за собой. Ведь Якер умеет читать резы и писать их, в запутанном храме ориентируется лучше лимитера и именно его палочка способна разблокировать двери с рыжей собакой, за которой спрятаны ключи.

Кстати, о врагах! Они тут были, причём в большом количестве. Не лихи с болотницами и стратимами, конечно — Хог был этому страшно рад, ибо вряд ли смог отбиться от такой толпы даже при наличии Солярного Тарха, — но и не тупо болванчики, мобы для пополнения очков прокачки. Помимо старых добрых ящеров чёрного цвета, коих мы с вами могли лицезреть в прологе данной истории (рядовые стражи Нави), здесь нашлось место и строителям данного храма, выглядящих, правда, отнюдь иначе: низкорослые скелеты, с щитами, дубинами и остроконечными шлемами на голых черепах. Они поднимались из кучи костей и нападали на охотников союза «Орёл», и Хогу приходилось уничтожать их взмахами незаряженного «Веретена».

— Это гмуры. Только что превратило их в живых скелетов? — не понимал Хог.

— Возможно, то же, что превратило озеро в болото, — предположил Орфей.

Активация ключом. Храм снова переворачивается. Хог с Орфеем прыгают вниз, цепляются за разблокированный проход и ныряют в него. Идут дальше, попутно разбираясь с костяными гмурами и чёрными ящерами. Разгадывают разной сложности загадки, рисуют пути на скромной карте, опосля дальше продвигаются. Наконец, они находят первую статую. Дальше — по старой схеме: Якер высвобождает ключ из оков, Лимит ловит его щитом и отправляет в Семаргла. Статуя распахивает глаза, расправляет крылья и синим лучом устремляется вверх, унося туда телекинезом и волонтёров.

Первая статуя зажжена.

Хог и Орфей пошли дальше.

Ключом, зажигающим рог, солярный охотник заставил высокую стену выдвинуться в виде лестницы, по которой волонтёры забрались наверх. Там они схватились за стебель и по нему проползли до открытой зоны, где Лимит вновь схватился с мобами. Якер покорно следовал за своим боевым товарищам и периодически сообщал ему о схоронившихся в темноте врагах, желающих напасть на несокрушимого волонтёра сзади. Мелодия разлетающихся костей и шипения ящеров оглашала длинные коридоры храма ежеминутно, если не ежесекундно, но она уже не настораживала ребят. Гораздо лучше слышать звуки знакомых супостатов, нежели в тишине гробовой топать в неизвестность, не имея на случай непредвиденной ситуации спасительный план.

Волонтёры нашли пресную воду, подле которой перекур устроить решили. В течении десяти минут Орфей варганил живую воду, чтобы товарищи взбодрились и дальше могли идти без устали. Дело сделано. Теперь Хог, энергии полный, с ещё большей прытью сокрушает мобов, и Якеру даже не приходится туда-сюда глядеть: Лимит и без него прекрасно справляется. Мальчишка сосредотачивается на загадках. Раз-два-три — решает их, открывает новый проход и ведёт за собой Кнута. Спустя N-ый промежуток времени волонтёры находят вторую статую и зажигают её. Красный Семаргл устремляет вверх луч идентичного себе цвета, отправляя охотников наверх.

Вторая статуя приведена в действие.

— Ага, — Хог хмуро почесал затылок. Когда он вставил ключ в рог, храм не перевернулся, однако пол его ушёл вниз. И всё бы ничего — не будь там воды. Парень уже понял, что третью статую им придётся искать на глубине пресного моря. Без воздуха

— Одну секунду… — Орфей кончиком палочки вытащил два маленьких водяных шара, каждый освятил волшебным светом и один протянул Лимиту. — Возьми его в рот, но не глотай. Дышать придётся носом.

— Очередной секрет Акварики?

— Воистину.

Прежде чем погружаться в воду, волонтёры разоделись до подкатанных до колен штанов. Потом Хог сделал так, как говорил Орфей, и вместе с ним погрузился в объятия прохлады и влаги. Непонятно, как, но шар света действительно позволил Хогу дышать под водой. Потому ребята уже без опаски могли спокойно погружаться на дно и исследовать очередное место храма. А посмотреть, на что здесь, было: вездесущие красные монеты (на самом деле обыкновенное золото, только багряное, являющееся валютой гмуров), кованные оружия из металла с добавлением различных минералов и, разумеется, кости. Волонтёры плыли дальше. Скелетов здесь не было, а вот ящеры получили возможность ускориться благодаря плавучести, но против быстрого Лимита им это несильно помогло.

Задача проста: поднять уровень воды до максимума, используя ключи. Этим ребята и занялись. Найти пламя Семаргла было несложно: его огонь вода не тушила и не могла скрыть рисунок рыжей крылатой собаки, который незамедлительно отворял Орфей. Хог ловил ключ и зажигал им рог, и волонтёры поднимались всё выше и выше. Они нашли сундук с сокровищами, кучи бриллиантов и прочих драгоценностей, но прошли мимо них, ведомые желанием поскорее статую найти. И вскоре удача им улыбнулась: зелёный Семаргл находился на самой глубине, окружённый со всех сторон пузырьками, что поднимались кверху из трещин в полу. Орфей выпустил ключ, Хог его поймал и выстрелил им в идол. Тот отправил волонтёров вместе с зелёным лучом наверх.

Третья статуя активирована.

Гмуров становилось всё больше. Вместе с ящерами они стали агрессивнее нападать на Хога, но тот, орудуя кнутом и волшебным щитом, их быстро разгромил. Ребята отправились на поиски последнего Рыгла — который, к огромному их удивлению, находился явно в лавовой реке.

— Так-так… — Орфей перечитал резы на указателе, ещё раз глянул в карту и сказал: — Принцип работы тот же самый: зажигаешь рог — и проход открывается.

— Ну-ка, ну-ка…

Хог решил эту задачу и немного изумился, когда лава резко превратилась в воду, однако, не падающую вниз, в глубокий проход, что был под ней. Магия? Да лихо сие разберёт. Волонтёры этим голову не забивали и просто прыгнули вниз.

В этой секции необходимо было соблюдать осторожность. Любое неверное движение — и парни упадут в лавовую реку. Однако и ящеры сюда не захаживали, инициативу вручая в руки гмуров. Так как прохождение уровня продолжалось, не будем отвлекаться и просто пойдём по накатанной. Итак, Хог и Орфей продвигаются дальше, попутно решая головоломки разные. Одновременно с прохождением знакомятся со своеобразной кузницей детей подземелья и диву предаются — ибо ни один кузнец не куёт прямо подле лавы, готовой в любую минуту брызнуть кислотным огоньком. Тут нет печей. Наковальни заменяют странные чёрные камни с резами Чернобога, при виде которых Орфей вздрогнул. В этой локации упоминается некий Аспид, драконоподобный демон-змей, чьи слюна и кровь способны отравить любую воду и превратить землю в безжизненную пустыню. Есть тексты, повествующие про Ладона как ужасного тирана, покоя бедным гмурам не дающего. Были и другие мифы, но читать их все времени у Орфея не было. Ему следовало держаться поближе к Хогу.

Храм переворачивается. Вставленные ранее в рога ключи приходится извлекать раз за разом, чтобы пройти образовавшийся гмуровый лабиринт. Вездесущие факела с тусклым, мерцающим и обычным огнём глазам видеть не помогают. Слишком слабое освещение здесь, приходится вкачивать карио в Солярный Тарх, чтобы усилить его свечение. К делу подключается Орфей, используя «Верес». Вместе они скачут по камням и взбираются на стены, достигая новых проходов. Наконец, находят последнюю статую Семаргла и зажигают её. И улетают наверх — благодаря, естественно, фиолетовому лучу.

— Ну что ж, посмотрим теперь, что скрывается за этими вратами, — хмыкнул Хог.

— Это единственный отсюда выход, — добавил Орфей.

Врата дрогнули. Все условия каменного Рыгла были выполнены, и зажжённые статуи запитали механизм храма, позволяющий ему приступить к открытию самого важного в нём прохода. Врата отворялись медленно, из недр таинственной глубины яркий свет выпуская. Они — будто сундук с богатствами несметными, чьё сияние способно ослепить.

Но вдруг волонтёры насторожились. Причина их тревоги заключалась в тумане, что повалил из открывающегося прохода. Хотя в чём, казалось бы, соль? Туман как туман, ничего особенного. Частично с дымом перемешан, но не то, чтобы сильно. Другое дело — природа самого тумана, фиолетовые оттенки которого делали его отличимым от обычного. В мире этом таковым может быть только одна подобная «завеса», имя которой…

— Объятия Дрёмы! — выпалили волонтёры в унисон.

Дрёма — богиня сновидений. Не сладострастных, как Соня. Не умиротворяющих, как Сон. Дрёма взывала исключительно к тем воспоминаниям, что имели в жизни человека не просто ключевое, а жизненно-важное значение. И потому сны, которые богиня наводила на людей, оказавшихся во власти её тумана, в одночасье реальностью становились. Люди тотчас теряли связь с реальным миром и становились безвольными болванчиками.

Бороться с данной аномалией невозможно. Единственный способ не стать рабом Объятий Дрёмы — либо бежать прочь, либо использовать светлую магию. Так как храм Рыгла имел лишь один выход (из него как раз туман и валил), волонтёрам оставалось прибегнуть ко второму варианту. Благо, оба умели взаимодействовать со светом.

Сделать этого им, правда, не дали.

— Сэр Хог! — Орфей закричал. Сзади на него неожиданно набросился гмур. Он повалил блондина и занёс над ним меч, острием направленный вниз.

Хог выбросил вперёд щит и им же сокрушил скелета. Однако промедление дало свои неблагоприятные плоды: Лимит помог Якеру подняться на ноги — и вмиг оказался в тумане вместе с оным. Серая мгла в одночасье заполнила зал, будто бы налитая в стакан вода.

— Кха! Орф! Где ты, Орф? — Хог ринулся к предполагаемому местоположению Орфея, но никого там не обнаружил. Предел видимости — один метр. Связь с реальностью была потеряна моментально. — Проклятье! Сокрушаться, впрочем, не было смысла: Лимит оказался во власти Дрёмы не полностью, покуда сохранил разум и память — а потому достаточно было призвать Коловрат…

«Приветствую. Не торопись покидать меня, пожалуйста. Мне есть, чем тебя заинтриговать».

«Кто ты?», — Хог ужаснулся. Этот голос — женский, очень приятный и чарующий душу — раздался не абы откуда, а заговорил прямо в его голове. С чувством человека, играющего в видеоигру, в которой один из персонажей резко сломал четвёртую стену и заговорил непосредственно с игроком, он ждал продолжения диалога с сущностью, чья природа, впрочем, себя сама обнародовать спешила.

«Ты прекрасно понимаешь, кто я, не так ли? Я Дрёма, богиня сновидений. Старшая дочь Велеса, сестра угрюмого Сна и милой Сони. А ты — человек без прошлого. Без имени. Без фамилии».

«Стели кому-нибудь другому, ладненько? Согласен, прошлого своего я не знаю, но вот имя и…».

«Уверен ли ты, что они — твои»?

Хог окаменел в лице. Почему-то руки задрожали вдруг, а сердце стало похоронный марш отбивать в такт тикающим часам. Хотя… а, впрочем, чего душой кривить: Лимит и сам нередко себя на мысли ловил, что, возможно, проживал жизнь чужого человека. Х.О… и И…И.Т. — единственное, что он помнил о себе.

«Именно, дитя Пе… ах, прошу прощения! Мне не следует об этом говорить, по крайней мере, сейчас. Впоследствии ты и сам всё поймёшь, всё вспомнишь. Впрочем, это не означает, что я не могу показать тебе то, что хочу… и чего хочешь Ты».

«О чём ты болтаешь? Ты… ты знаешь, кто я такой?».

«Эхехе. Да. Не только я одна».

Приятный голос смолк, и Хог остался один. Однако Дрёма не слукавила: в непроглядном тумане стали вырисовываться контуры замысловатых домов с крышами разных форм, дальность видимости увеличивалась, позволяя Лимиту лицезреть рождаемые властью богини улицы и проулки, фонарные столбы и плакаты — с отсутствующими, правда, изображениями.

Перед Хогом появлялся город — дивный, красивый и одновременно мёртвый. Он невероятно пустой, как готовенькая локация, на которой пока никого и ничего не заспавнили. Лишь клубы тумана, преображающегося в дым, кверху поднимались, что, с одной стороны, никак бездушность места сего не умаляя, а с другой, хоть что-то добавляя в область безжизненного мира.

Хог, сглотнув, сделал шаг вперёд. Затем ещё один. И ещё. Осторожно продвигался он по улицам таинственного города, готовый в любую минуту воззвать к Коловрату. Хотя здравомыслие во всё горло кричало ему о том, чтобы парень сделал это прямо сейчас, любопытство в данный час пересилило первое. Легенда гласит, что Дрёма создаёт из тумана лишь то, что живёт в памяти человека. Раз так — значит, этот город имеет непосредственное отношение к потерянному прошлому Хога. Это не Аркаим. Столицу Лимитеры Лимит узнал бы сразу, покуда за последние годы успел исследовать её вдоль и поперёк.

Что это за город…?

Хог устремил взгляд наверх, когда вышел на широкую улицу. Не заметить огромное дерево, с высотой и шириной которого не сравнится ни одно другое, существующее в Трёх Мирах, было сложно. Ничего удивительного, ведь таковым и должно быть Мировое Древо, опора, фундамент и сердце всей Вселенной. Оно корнями идёт из мира тьмы, что Навью зовётся; стволом проходит через мир людской, коей Явь является; уходит кронами в мир светлый, в Правь.

В истории существует… вернее, существовал только один город, что был однажды построен у Мирового Древа. Хог знал его название, да не решался пока озвучить (даже мысленно), всё ещё сомнениями пожираемый.

Волонтёр пошёл по прямой дороге, которая вела к большому дворцу. Он и сам не знал, почему именно к нему пошёл. То ли душа просила, то ли ноги сами заработали — но вдруг охотник понял, что идти ему надо только туда. Это не голос интуиции, не объективно логичное предположение и даже не сценарный приём, особо важные места помечающий жирным шрифтом. Так надо — и всё. Дворец — как финишная прямая, в глаза бросающаяся как сама по себе, так и благодаря наличию Мирового Древа.

Вот мост недлинный над рекой молочного цвета пролегает. По нему Хог переходит на другую сторону. Железные врата сами отворяются, толкать их незачем. Лимит идёт дальше. Картина маслом: размазанные и нечёткие фигуры, вырезанные из кустов; фонтан в середине огромного двора, не то белую, не то серую воду испускающий; деревья с яблоками повсюду расположены и два каменных богатыря по обе стороны от входа во дворец стоят, мечи опуская концом вниз.

Хог поморщился. Иллюстрация уж очень сильно смахивает на демонстрацию вымышленного (а может, и нет) Ирия-сада.

Мозг странно на всё реагирует. Он не пытается анализировать увиденное, а просто впитывает его в себя, как губка. Даже думать напрочь отказывается, ибо неспособен происходящее во что-то реальное обличить. Не происходит ничего ужасного — но и радостным, однако, не попахивает. Это — серая мгла, обезличивание светлого и тёмного, градация эмоций и разума, уступающих место принятию происходящего.

Хог не понимает. Но хочет понять. Необъяснимая и неумолимая тяга сильнее простого человеческого возбуждения. В корне верно: Лимит ужасно возбуждён. Не здесь. Где-то там. Душою. Он страстно жаждет прикоснуться к истоку, рождающего серый мир. Ведь оный создан не по воле могущественной богини (она лишь способствует его реализации), а благодаря памяти волонтёра. Его памяти.

«Это ужасно искушает, не так ли? Твоё сознание… гм… твоё под сознание — оно Тобой не контролируется. Ты не властен над тем, что властно над Тобою. Но… не так всё плохо, Хо (?) И (?)ит. Ведь ты сам всё прекрасно понимаешь: то, что не обнародует себя сейчас, сделает это позже».

…

«Давай поговорим? Не так, как сейчас. Как делают это люди — вживую. Ты увидишь Меня — и, быть может, поймёшь, что не такое уж и исчадие Зла я, каким мою личность выставляют жители Яви. Хотя боги — существа страшно своенравные, но… эхехе, просто не забивай себе голову тем, что в любом случае не подчинено воле сюжета».

……

«Мы нарушим его целостность. Совсем чуть-чуть. Са-а-мую малость. Сломаем четвёртую стену и перестанем быть рабами этой истории… на время».

Хог закатил глаза. Дрёма уже сломала последовательность сюжета, изначально повествующего о приключениях Кнута и Орфея в храме Семаргла. Настолько сильно, что Лимит о Якере вспомнил только сейчас — но не потому, что ему было наплевать на последнего, а ввиду происходящей неразберихи. Молва истова: боги — всемогущи. Они не вмешиваются в быт людской и за оными наблюдают откуда-то из Прави. Не из чувства собственного величия, а из нежелания позволять людским умам прикоснуться к тем знаниям, которые их просто убьют.

Но за моральное состояние Хога Дрёма, видно, не беспокоилась. А может, таким и должен быть плен её иллюзий, кто его знает. В любом случае Лимит не потерял над собой контроля. Ни во что не уверовал и рассудок свой сохранил. Потому он решил ещё немного побыть во власти богини сновидений и просто кивнул, давая своё согласие на разговор.

Незримая богиня хихикнула. Её голос прозвучал на сей раз не в голове Хога, а раздался прямо из-за его спины.

— Спасибо, что уделил мне время.