Лекарь в мире ЗОМБИ – 3

Глава 15 Неправильный выбор…

Днем ранее…

Ника сидела на ящике у восточной стены, нервно затягиваясь сигаретой из початой пачки Винстона. Это была её третья за сегодня, и она старалась растянуть оставшиеся — даже спустя всего неделю после начала апокалипсиса нормальные сигареты постепенно становились дефицитом. Никотин помогал немного успокоить расшатанные нервы. А они были ни к чёрту.

Недалеко от штаба Голубев показывал что-то этой суке Алине. Он улыбался. Блядь, он действительно улыбался, хотя в последний раз Ника видела его улыбку три дня назад, когда они расчистили западный периметр. И то улыбка была адресована не ей, а удачно проведённой операции.

А теперь эта тварь с зализанными волосами и робким взглядом олененка в течке полностью завладела его вниманием. Ника прищурилась, выпуская струю дыма сквозь стиснутые зубы. Даже отсюда было видно, как Володя касается плеча Алины, показывая что-то на прилавке. Как наклоняется слишком близко. Как его взгляд задерживается на её лице дольше, чем требуется для простого объяснения.

Сука. Сраная интернет-шлюшка, подцепившая его на каком-то сайте знакомств ещё до апокалипсиса. Ника всегда считала, что только жалкие неудачники ищут бабу по интернету, но, оказывается, Володя был одним из них. Она почувствовала, как к горлу подкатывает горький комок.

Когда мир превратился в ад, и они с Лехой наткнулись на отряд Голубева, Ника знала, что делать. Женщин было мало, симпатичных — ещё меньше. А мужиков много, и все с оружием, тестостероном и базовыми потребностями. Ей хватило одного взгляда, чтобы понять, кто здесь главный. В тот же вечер она оказалась в постели Володи, перешагнув через своё отвращение, изображая страсть и восхищение.

Она выбрала его, потому что он был сильным. Потому что вокруг него собирались люди. Потому что с ним было безопаснее, чем с кем-либо ещё в этом сраном мире.

«Неделя. Всего одна грёбаная неделя, а я уже вынуждена ебаться с мужиками, чтобы выжить».

До апокалипсиса она была студенткой-филологиней, подрабатывала официанткой в круглосуточном кафе на Лиговском. Работала в ночную смену, обслуживая пьяных мудаков, лапавших её за задницу, пока она разносила им кофе и закуски. Её единственным утешением была учёба — три дня в неделю, когда она могла почувствовать себя человеком. Когда могла говорить о литературе, о Достоевском, о бессмертии души с такими же нищебродами, как она сама.

А потом всё рухнуло. И в этом новом аду оказалось, что её единственное оружие выживания — смазливая мордашка, упругая задница и способность раздвигать ноги перед теми, кто контролирует еду, оружие и безопасность.

Ника раздавила окурок о бетонную плиту, чувствуя острую боль в стиснутых зубах. Всего неделя, а она уже выстроила план. Стала тенью Голубева, его правой рукой. Её боялись, ей завидовали. Даже успела завербовать запасной вариант — соблазнила этого жалкого ботаника Леху, у которого внезапно обнаружились способности телекина. Идеальная страховка на случай, если Голубев когда-нибудь решит её выбросить.

И тут появилась эта сука Диана и одним махом отрубила Лехе обе руки.

Без своих конечностей телекин становился бесполезным. Её план рушился. Нужно было срочно узнать, сможет ли Леха использовать свои способности без рук. Ведь Голубев, похоже, уже нацелился на эту дрянь Алину, а это значило, что дни Ники сочтены.

Она встала, отряхивая джинсы от пыли. Её взгляд скользнул по внутреннему периметру рынка, остановившись на медицинском блоке — переоборудованном павильоне «Цветы», где теперь размещались раненые и больные. Она знала, что Леха там. Знала, что нужно его навестить.

Ника поправила волосы и, изобразив на лице любезную улыбку, направилась к штабу. Алина и Голубев всё ещё стояли над прилавком, их плечи соприкасались. Володя что-то говорил, а сука закусила нижнюю губу, будто это был самый интересный рассказ в её грёбаной жизни.

— … и вот привозим мы этот заказ в пентхаус — десять пакетов деликатесов из «Азбуки вкуса», — говорил Голубев, опираясь на прилавок бывшего мясного отдела. — Открывает какой-то щуплый мужичок в халате, весь взъерошенный. А из спальни женский голос кричит: «Кто там, дорогой?» И тут мужик судорожно начинает мне деньги совать, шепчет: «Скажи, что ты в другую квартиру ошибся, брат!»

— Нет, серьёзно? — Алина рассмеялась, глядя на него с восхищением, которое вызывало у Ники желание выцарапать ей глаза.

— Прикинь! Оказывается, это его любовница заказала, а жена внезапно приехала. Я тогда весь заказ развернул и с невозмутимым лицом говорю: «Извините, ошибся этажом». Он мне потом двойные чаевые отвалил…

Голубев замолчал, заметив Нику. Его лицо мгновенно изменилось — мягкость исчезла, сменившись привычной холодной сдержанностью.

— Чего тебе? — спросил он тоном, которым обычно разговаривал с подчинёнными, а не с ней.

Ника проигнорировала его тон и подошла вплотную, чуть ли не вклиниваясь между ними.

— Просто хотела узнать, в силе ли наши планы на вечер, — она положила руку ему на грудь, демонстративно игнорируя Алину.

— Какие планы? — Голубев нахмурился, отстраняясь от её прикосновения.

— Ну как же, — Ника растянула губы в наигранной улыбке. — Ты обещал провести со мной вечер. После всего, что случилось, мне нужна… поддержка.

— У меня сейчас важный разговор, — отрезал он. — И никаких планов на вечер я с тобой не обсуждал.

Алина неловко переминалась с ноги на ногу, явно чувствуя себя третьей лишней.

— Я, пожалуй, пойду, — сказала она тихо. — Мы можем продолжить позже.

— Нет, останься, — Голубев перехватил её за локоть, удерживая рядом. — Мы почти закончили.

Ника почувствовала, как внутри всё скручивается от бессильной ярости. Её публично унизили, отодвинули на второй план ради этой блядины, которая даже не была в его постели.

Пока не была.

— Ладно, не буду мешать вашему… интересному разговору, — Ника изобразила равнодушие, хотя внутри всё клокотало. — Увидимся позже.

Она развернулась и пошла прочь, чувствуя на себе сочувствующие взгляды людей, ставших свидетелями этой сцены. Унизительно. Невыносимо. И смертельно опасно.

Без поддержки Голубева её положение в иерархии поселения мгновенно рухнет. За эту неделю она успела понять, что её здесь никто не любит — женщины ненавидят за её высокомерие и привычку отдавать приказы, словно она королева, а мужчины смотрят как на кусок мяса, который скоро станет доступен. Она прекрасно знала, как за её спиной шептались: «Зазналась блядь, нос задирает, а сама просто с Голубевым трахается». Если Володя её выгонит, выживать придётся совсем другими методами.

Ника перехватила плотоядный взгляд Гаврилова, который дежурил у оружейной. Толстый, потный мужик с гнилыми зубами и вечными жёлтыми разводами от пота под мышками. Этот урод уже неделю пялился на её задницу каждый раз, когда она проходила мимо, облизывая губы так, что на подбородке оставались слюнявые дорожки. При этом именно Гаврилов отвечал за распределение пайков на нижнем уровне иерархии.

Ника содрогнулась от мысли, что придётся отсасывать этому чудовищу, чтобы не сдохнуть от голода. Или перед Серёгой-Хромым, который по слухам любил придушивать девок во время секса. Или перед вечно пьяным Михалычем с его вонючим перегаром.

И это только начало. Без статуса «девушки Голубева» она станет просто куском мяса, который будут делить между собой все эти дегенераты. Они просто выстроятся в очередь.

Ника слышала, как один из бойцов рассказывал, что до апокалипсиса Голубев постоянно менял подружек. Он, мол, никогда надолго не задерживался с одной женщиной, был холоден и расчётлив в отношениях. Она и сама видела, как Володя иногда смотрел на неё — оценивающе, словно прикидывая срок годности товара на полке. Ей было очевидно, что девушки её типа не цепляли его по-настоящему. Уж точно не так, как эта Алина с её невинным взглядом и интеллигентными манерами.

«Но я не просто очередная подстилка,» — подумала Ника, направляясь к медблоку. — «У меня есть план».

Медсестра Татьяна, пожилая женщина с вечно усталым взглядом, лишь кивнула, когда Ника вошла в помещение. Медблок работал круглосуточно — у них был парень-Лекарь с зачаточными способностями к исцелению, но он мог справляться только с легкими травмами, поэтому для серьезных ран всё равно требовалась традиционная медицина.

— Он в третьей палате, — сказала Татьяна, не поднимая глаз от бинтов, которые перематывала. — Только не долго. Ему нужен покой. Лекарь уже останавливал кровотечение, но сил на большее у него не хватило.

Ника проигнорировала последнюю фразу и направилась вглубь помещения. В «палатах» — маленьких отсеках, отделённых друг от друга полупрозрачными пластиковыми занавесками — размещались больные и раненые. Здесь пахло антисептиком, кровью и страхом.

Леха лежал на узкой койке, уставившись в потолок. Его культи были аккуратно перевязаны, белые бинты резко контрастировали с бледностью его кожи. Услышав шаги, он повернул голову, и его глаза расширились, когда он увидел Нику.

— Ты… пришла, — произнес он хриплым голосом.

Ника закрыла за собой занавеску и подошла ближе. Что-то внутри неё ёкнуло при виде его беспомощного состояния. Обрубки рук, которые так напоминали…

В тот первый день, когда они с Лехой бежали спаслись от мертвецов под проливным ливнем, она увидела женщину-мертвеца без нижней половины тела. Тварь оставляла за собой кровавый след, медленно ползя к ним и хватая воздух почерневшими пальцами. Голубев — тогда ещё просто незнакомый парень в кожаной куртке — метким выстрелом размозжил ей голову. Именно тогда Ника поняла, к кому в этой группе стоит держаться ближе.

Ника отогнала воспоминание и села на край койки.

Леха смотрел на нее как побитый щенок, в его глазах застыла смесь надежды и отчаяния.

— Ты пришла, — его голос был хриплым, словно он долго кричал. — Я знал, что ты придёшь.

— Конечно, пришла, — Ника постаралась, чтобы её улыбка выглядела искренней. — Как ты себя чувствуешь?

— Больно, — он попытался пошевелить культями. — Но я справлюсь. Главное, что мы вместе. Теперь я нуждаюсь в тебе больше, чем когда-либо.

Его глаза наполнились слезами.

— Я так много думал о нас, пока лежал здесь… Мы можем начать всё заново, Ника. Ты и я. Я научусь использовать свои способности по-другому. Буду защищать тебя. Мы будем вместе, как мы хотели…

Ника не выдержала и рассмеялась. Резко, почти истерично.

— Вместе? — она покачала головой. — Ты серьёзно?

Леха непонимающе моргнул.

— Но ты же говорила… Ты обещала…

— О боже, ты и правда решил, что нас что-то связывало? — Ника даже не пыталась скрыть презрение в голосе. — Ты был моей страховкой, планом Б. На случай, если Голубев меня бросит.

Она встала, отряхивая джинсы.

— А теперь посмотри на себя. Бесполезный обрубок. Какой с тебя теперь толк? Думаешь, Голубев оставит на ценной позиции калеку, который не может даже штаны сам натянуть?

Лицо Лехи исказилось от боли и унижения, глаза наполнились слезами.

— Я всё ещё могу использовать свои силы, — прошептал он. — Я научусь делать это… по-другому.

— Конечно-конечно, — Ника хмыкнула, поворачиваясь к выходу. — Удачи с этим. А я пока поищу кого-нибудь… с руками.

Что-то в его глазах изменилось — боль и отчаяние сменились холодной яростью. Он уставился на Нику так, словно видел её насквозь.

— А ты, значит, не калека? — прошипел он. — Продажная шлюха, которая спит с любым, кто может обеспечить ей безопасность? Которая бросит очередного покровителя, как только найдёт варианта получше?

Ника отдёрнула руку, словно обожглась.

— Ты не понимаешь…

— Нет, это ты не понимаешь, — в его глазах появился странный блеск. — Я никогда не был бесполезным. И сейчас тоже не стану.

Внезапно Ника почувствовала, как что-то невидимое сдавило её горло. Она рефлекторно схватилась за шею, но там ничего не было — только неумолимая сила, перекрывающая доступ воздуха.

Леха смотрел на неё не отрываясь, его глаза сузились в концентрации. Телекинез. Он управлял им глазами.

— Ты думала, что можешь прийти сюда и унизить меня? — прошипел он, слегка ослабляя хватку, чтобы она могла дышать. — Думала, что я теперь бесполезный обрубок, которого можно пинать безнаказанно?

Невидимая сила швырнула Нику к стене. Она ударилась затылком о бетон и сползла вниз, ошеломлённая силой удара. Лехины зрачки отдавали золотистым отблеском — тем самым, который она видела у Дианы.

— Посмотри на меня, сука, — процедил он. — Я только начинаю понимать свои возможности. И теперь тебе стоит очень хорошо подумать, как ко мне относиться.

Он снова сжал невидимую хватку вокруг её горла, приподнимая над полом. Ника почувствовала, как воздух покидает лёгкие, а перед глазами плывут чёрные пятна. Она царапала невидимую удавку, беспомощно дёргая ногами в воздухе.

И вдруг хватка исчезла. Ника рухнула на пол, жадно глотая воздух. Леха смотрел на неё свысока, хотя физически всё ещё лежал на койке.

— Мне даже не нужны руки, — сказал он, и его голос звучал почти гипнотически. — Я могу убить тебя одним взглядом. Или Голубева. Или любого, кто встанет на моём пути.

Ника медленно поднялась на колени, всё ещё массируя горло. Ужас сменился пониманием, а затем — новой возможностью.

— Так ты всё-таки можешь это делать, — она хрипло рассмеялась, хотя внутри всё тряслось от страха. — Значит, не такой уж ты и бесполезный.

Леха смотрел на неё с подозрением, явно не ожидая такой реакции.

— Только что ты говорила совсем другое.

— Я должна была тебя разозлить, — Ника медленно подползла к койке, заискивающе глядя на него. — Вывести на эмоции. Тот мужик с Дианой говорил, что сильные чувства могут активировать способности даже без рук. Вот я и… надавила на больное.

Она сделала виноватое лицо.

— Прости за жестокость, но это сработало. Ты можешь управлять силой взглядом!

— Зачем тебе это? — недоверчиво спросил он.

Ника облизнула пересохшие губы и понизила голос до шёпота:

— Потому что нам нужно избавиться от Голубева. И сделать это как можно скорее.

Леха моргнул, его гнев сменился удивлением.

— Что?

— Он планирует избавиться от нас обоих, — торопливо зашептала Ника. — От меня — потому что я ему надоела, а от тебя — потому что считает тебя бесполезным. Я слышала, как он обсуждал это с новенькими.

Это была ложь, но Ника видела, как в глазах Лехи вспыхнула паника, а затем — решимость.

— И что ты предлагаешь?

— То, о чём давно мечтала, — Ника придвинулась ещё ближе, почти касаясь губами его уха. — Убрать его и взять контроль над поселением. Вместе. Ты и я.

— Я тебе не верю, — отрезал Леха, но его глаза выдавали сомнение.

— Брось, — Ника рискнула положить руку ему на грудь. — Я всегда знала, что ты сильнее его. Даже раньше. Ты можешь стать настоящим лидером. Сделать всё по-своему.

Она видела, как за его глазами лихорадочно крутятся шестерёнки, просчитывая возможности.

— А ты? Чего хочешь ты?

— Того же, что и всегда, — Ника растянула губы в улыбке. — Быть рядом с самым сильным мужчиной в поселении.

Она скользнула рукой ниже, к его паху, но Леха перехватил её движение телекинезом.

— Не так быстро, — сказал он, и его глаза потемнели. — Если ты хочешь доказать свою верность, у меня есть задание поважнее.

Ника ритмично двигала бёдрами, поглубже насаживаясь на член Голубева. Её стоны эхом разносились по комнате, но мысли были далеко. Перед глазами стояло лицо Лехи, его горящие глаза, когда он давал ей инструкции.

«Сегодня ночью, когда он уснёт, ты возьмёшь нож и перережешь ему горло. Быстро и решительно. А потом мы скажем всем, что на базу проник убийца».

Голубев схватил её за бёдра, ускоряя темп. Его лицо исказилось от приближающегося оргазма. Обычно Ника имитировала страсть, подыгрывая его самолюбию, но сегодня ей было тяжело сосредоточиться даже на этом.

«Не сомневайся и не медли. Один удар, и все кончится. Если не сделаешь этого, я всё равно узнаю. И тогда тебе не жить».

— Да, вот так, — простонала она, продолжая двигаться. — Продолжай…

Голубев закрыл глаза, полностью поглощённый своим удовольствием. Его хватка на её бёдрах стала почти болезненной, когда он начал толкаться сильнее и быстрее.

«Когда всё будет кончено, мы возьмём контроль над поселением. И ты снова будешь на своём месте. Рядом со мной».

Володя вздрогнул и замер, изливаясь внутрь неё. Ника изобразила собственный оргазм, вскрикивая и выгибаясь, хотя на самом деле не испытывала ничего, кроме отвращения и страха.

Когда всё закончилось, он отстранился и лёг рядом, тяжело дыша. Обычно в такие моменты Ника прижималась к нему, играя роль нежной любовницы, но сегодня она просто лежала, глядя в потолок.

— Что с тобой? — спросил Голубев, поворачиваясь к ней. — Ты какая-то напряжённая.

— Ничего, — соврала она. — Просто устала. Столько всего произошло…

— М-м-м, — он положил руку ей на живот, лениво поглаживая кожу. — Сегодня был тяжёлый день. Эта история с Лехой…

— Ты разговаривал с ним? — Ника заставила свой голос звучать обеспокоенно, хотя её мысли были о ноже, который лежал на столе в нескольких метрах от кровати. — Он справится?

— Справится, — Голубев зевнул. — Придётся. Хотя я не уверен, что он сможет так же эффективно использовать свои способности.

— А что, если сможет? — она повернулась к нему, внимательно изучая его лицо. — Что, если он научится делать это… иначе?

Голубев хмыкнул:

— Было бы неплохо. Но я в это не верю. Телекинез — это не то, что можно освоить за пару дней.

— А что если он опасен? — Ника сама не понимала, зачем задаёт эти вопросы, почему не может просто замолчать и дождаться, пока Володя уснёт.

— Опасен? — Голубев приподнялся на локте, изучая её лицо. — С чего бы ему быть опасным?

— Я не знаю, — она отвела взгляд. — Просто… он потерял руки. Он может быть зол. На тебя, на всех.

Голубев помолчал, задумчиво глядя на неё.

— Мне кажется, или ты что-то скрываешь?

— Нет, — Ника покачала головой, чувствуя, как по спине ползут мурашки. — Просто размышляю вслух.

Он кивнул, хотя его взгляд оставался настороженным.

— Ладно. В любом случае, мы будем следить за ним. Если он представляет угрозу, придётся принять меры.

Ника сглотнула, ощущая, как внутри всё сжимается от страха. Леха был прав. Голубев уже считал его потенциальной угрозой. Это был только вопрос времени, когда он решит избавиться от парня.

— Давай спать, — Володя снова зевнул и повернулся на бок, спиной к ней. — Завтра много дел.

Она смотрела на его спину, подсчитывая секунды, пока его дыхание постепенно становилось глубже и ровнее. В голове крутилась только одна мысль.

«Один удар, и всё кончится».

Когда Голубев наконец уснул, Ника осторожно выскользнула из-под одеяла. Её обнажённое тело покрылось мурашками от ночного холода. Она медленно подошла к столу, где лежал нож. Тот самый, который Володя всегда носил с собой. Охотничий, с потертой рукоятью и острым лезвием, отполированным от частого использования.

Взяв нож, она ощутила его тяжесть в ладони. Медленно, стараясь не скрипеть половицами, Ника вернулась к кровати и встала над спящим мужчиной.

Вот так просто? Один удар — и всё? И путь назад будет отрезан окончательно. Если она промахнётся, если он переживёт эту ночь…

Её рука дрогнула не от сочувствия, а от страха последствий. А что, если у них ничего не получится? Или если за Лехой не пойдут люди? Что она тогда будет делать?

«Если не сделаешь этого, я всё равно узнаю. И тогда тебе не жить».

Ника подняла нож, готовясь нанести удар. Но в последний момент она замерла. Что-то было не так. Его дыхание… оно изменилось. Стало слишком ровным, слишком контролируемым для спящего человека.

Девушка поняла свою ошибку за секунду до того, как Голубев резко перевернулся, выхватив пистолет из-под подушки. Дуло уставилось прямо ей в лицо, а в его глазах не было ни удивления, ни страха — только ледяная решимость человека, который уже давно всё просчитал.

— Я с самого начала знал, что ты шлюха, — произнёс он с удивительным спокойствием, как будто обсуждал погоду, а не держал на мушке голую женщину с ножом. — Потому и подложил тебя под этого имбицила. Но всё же мне казалось, что у тебя есть хоть какие-то зачатки мозга…

Нож задрожал в руке Ники. Ледяной страх сковал всё тело, парализуя волю. Мысли метались в панике — как он узнал? Что он имеет в виду? Когда она стала такой предсказуемой?

— Володь, стой… — начала она, пытаясь найти выход. — Это не то, что ты…

Грохот в тесном помещении ударил по ушам, как кувалда. Голова Ники дёрнулась назад, когда пуля вошла точно между глаз, разворотив затылок и выплеснув на стену кровавое месиво с кусками черепа и мозга.

Тело грохнулось на пол как мешок с костями. Нож со звоном отлетел в сторону. Кровь хлестала из дыры в черепе, быстро образуя вокруг головы тёмную лужу. Ноги ещё подрагивали в последних конвульсиях, когда нервная система отключалась.

Голубев опустил пистолет, медленно выдохнул и сказал в пустоту:

— Одной проблемой меньше… теперь займемся этим ублюдком.