Легенды Гарсариона: Искра (СИ)

XVII

Делан

После свадьбы Герина и Истры Делан снова впал в какое-то странное состояние уныния. Он не знал, куда себя деть, хотя и старался заниматься делами по организации своего войска. Теперь, когда число воинов перевалило уже за две тысячи, лично он, конечно, уже не мог вести дела. Ему активно помогал Эрмир и его сотники. Но так хорошо, как раньше, парень с тестем уже не общался. И трудно было понять, в чем дело. Они просто охладели друг к другу, после того случая с казнью. Эрмир с головой уходил в работу, с самого рассвета до заката он проводил с войском, организуя тренировки, быт, разрабатывая планы и тактики. И чуть ли не сам лично вместе с умельцами строил осадные орудия. На подходе была уже третья катапульта, но, как говорили, ее надежность была сомнительной, как, впрочем, и второй.

Дни шли, знать Алсогона не спешила перейти в Матарис, таллийы так же не предпринимали никаких действий. Все затихло. Последний месяц лета, месяц Итины, шел уже к концу, оставалось совсем немного дней. Скоро должна начаться уборка полей и львиную долю урожая Матариса мятежники заберут на свое войско. У Делана голова шла кругом, когда ему докладывали о нуждах его армии. Ему казалось, что нужно минимум сотня Алекорнов, чтобы прокормить его армию, а то и больше.

Вся эта деятельность сильно давила на парня. Ему это порядком надоедало. Он хотел лишь, чтобы это скорее закончилось. Он хотел боя. В бою все иначе. Теперь, после пережитого, он точно мог сказать, что получал некое извращенное удовольствие от сражения. Постоянно находясь на краю, на волоске от гибели.

В один из дней он решил, что нужно прервать эту череду серых дней. Он собрал своих друзей, Герина и Войцека в одном трактире на окраине города, чтобы людей было поменьше. Ажиотаж вокруг его персоны потихоньку пошел на спад, но люди до сих пор боготворили его, когда о проходил мимо.

— Наши разведчики постоянно патрулируют дороги, — говорил Герин. — Никаких признаков противника. Мы даже отправили пару человек в сторону Ваттавы, они вернутся через неделю-другую. Мы хотим…

— Хватит уже об этом гребаном мятеже, — сморщился Делан, отпив пива. На удивление, здесь, в Матарисе, оно было отменным. — Я уже устал. Хочется все бросить и просто уйти.

— Не получится, — усмехнулся Войцек. — Кто это доведет до конца, если не ты?

— Как там Энсдери? — спросил он, не обращая внимания на нравоучения друга.

— Не встает, но уже гораздо бодрее, чем, когда ему стрелу всадили. Все боится, что мы пойдем на Ваттаву без него.

— Я даже не знаю, когда мы туда пойдем, — покачал головой Делан. Хотя он лично был готов идти хоть сейчас. — Как у вас там с Истрой?

Герин смущенно улыбнулся, приложился к кружке.

— Все путем, — сказал он коротко.

— Когда там уже детки? — усмехнулся Войцек.

— Да будет тебе, какие там дети… дожить бы до конца…

Вдруг в таверну ворвался человек.

— Командир здесь⁈ — запыхавшись крикнул он.

Делан тут же поднялся, направился к солдату.

— О, слава богам, я вас нашел… уже пол города оббежал, мне сказали… вы… в таверне…

— Спокойно, отдышись, что случилось?

— Да там это… ох, не знаю с чего начать… Эрмир… у главных ворот…

— Что? — Делан схватил посыльного за плечи. — С ним что-то случилось?

— Да… нет… не совсем, господин, к нам пришли новые… в общем у них там главный был элукар, его Эрмир и убил, а с этим элукаром была…

Делан не дослушал, он выбежал из таверны и помчался в сторону главных ворот, которые не так давно выбивал тараном. Эрмир убил элукара. Значит знать все-таки прибыла. Но что, демоны его так, его тесть натворил? На кой он убил одного из них? Теперь он опасался худшего — войны внутри мятежников.

Он бежал так быстро, насколько мог, но не успел. Когда он прибежал к воротам, Эрмира там уже не было. Но зато там был труп, пронзенный стрелой, вокруг которого стояла толпа зевак. Делан подбежал, расталкивая людей. На земле лежало тело человека средних лет, лицо было в дорожной пыли, а из груди торчала стрела. Не сказать, что одет он был как элукар — обычная походная одежда в виде камзола, брюк и стертых сапогов.

— Где Эрмир? — спросил Делан одного из солдат, который появился тут очень кстати.

— Он ушел вместе с прибывшими людьми и пленником в замок, — доложил воин, перекладывая копье из руки в руку.

Вдруг Делан почувствовал прикосновение на плече, обернулся. Позади стоял старик, с гладко выбритым лицом, седыми волосами, собранными в плетеную косу, и загадочным, ухмыляющимся взглядом. Его он не знал, но лицо его… он где-то его уже видел, кажется, даже, общался с ним.

— Все становиться куда интересней, — сказал старик, широко улыбнувшись. — Скоро все закончится.

Делан ничего не понял, а мысли его смутились.

— О чем… — начал он, а потом решил, что сейчас все это не важно. Нужно было найти Эрмира.

Он не договорил, развернулся и направился к замку, пробиваясь через толпу зевак.

Старик. Старик. Старик. Что он говорил?

Его лицо крутилось перед глазами, хотя что тут такого особенного, почему он думал сейчас о нем? Спустя уже пару мгновений он и думать о нем забыл. А еще через несколько мгновений не вспомнил бы о нем, даже если захотел бы.

Через несколько минут, запыхавшийся, он был уже у замка, вошел в сад и направился в чертог, где и надеялся найти Эрмира.

Он распахнул дубовые двери, которые громыхнули. В зале с длинным столом и большим очагом он нашел кого искал. Эрмир сидел во главе стола, по обе стороны от него сидели люди: с одной — сотники, с другой, обычные солдаты, их было четверо.

— А, Делан, — обрадовался он. — Присаживайся, у нас есть, что тебе рассказать.

— Так это он? — спросил один из солдат, совсем еще молодой. — Ничего себе, ну и здоровяк.

— Закройся, Ори, — сказал другой солдат.

— Что тут происходит? — громко спросил Делан. — Чей это труп на входе в город?

— Спокойно, Делан, — поднял руки тесть. — Сядь, поговорим. Я все тебе расскажу.

Делан сел и уставился на тестя нетерпеливым взглядом.

— Это наши новые бойцы, — сказал Эрмир, махнув на солдат. — Некоторые из них прибыли из Калиге, а некоторые… что ж, прошу, расскажите еще раз.

— Мы прибыли из Талла, — сказал тот парень, удивившийся размерам лидера мятежа, Ори.

— Из Талла? — не понял Делан.

— Мы не таллийцы, — усмехнулся сидящий с ним рядом. — Мы диверсионный отряд, целью которого было отвлечь силы таллийского принца, Ардорфа. Мы напали на земли провинции Раймен, взяли множество деревень… но нам посчастливилось поймать…

— Принцессу Талла, — не сдерживая порывов радости, говорил Эрмир. — Самую настоящую, демоны ее, принцессу. Ее зовут Саннэфея.

Делан не отвечал, он бегал взглядом то по тестю, то по солдатам. Ему нужно было время, чтобы понять то, что ему сейчас сказали. Диверсионные отряды, тогда понятно, почему Ардорф до сих пор их не разбил… стойте, принцесса Талла?

— Принцесса⁈ — воскликнул он. — Таллийская? Что… да вы…

— Это правда, Делан, — медленно кивнул Эрмир. — Я сам не сразу поверил, но я все проверил. А тот человек, труп которого ты видел, это был элукар Маркар, которого я приказал убить. Он не хотел отдавать эту девушку нам, желал передать ее в руки знати.

Лидер мятежников задумался. Сначала он хотел было наорать на тестя, хотел даже ударить его, за то, что он творит. Но сейчас картина вырисовывалась. Отдай тот элукар принцессу знати, они стали бы использовали ее в переговорах. Обменяли бы на что-нибудь, это уж точно. Но если она будет у настоящих мятежников… Что ж, тогда они могут диктовать Таллу любые условия.

— Тогда, — Делан улыбнулся Эрмиру, — это хорошие новости.

— Вы, парни, можете быть свободны, — кивнул вновь прибывшим солдатам тесть Делана. — В самом деле, если хотите, можете остаться с нами, а можете идти, у нас здесь все добровольно.

— Мы… — начал тот, что сидел рядом с Ори. — Я думаю, мы останемся.

Он поклонился и ушел.

— Еще кое-что, Делан, — сказал Эрмир. — Вместе с ними прибыл один ардонец, который назвал себя Тальмаганом Йеином. Говорит, что хочет встретиться с тобой лично. Может даже, присоединится к нам. На твое усмотрение, но знай, нам такой воин не помешает. Ардонцы настоящие звери в бою.

— Хорошо, я встречусь с ним, но сначала я хотел бы поговорить с той принцессой.

— Конечно, она в темнице, — пожал плечами Эрмир.

Делана это смутило, но сейчас он спорить не стал. Темница, вроде как не лучшее место дли принцессы. Ладно, об этом он подумает позже.

Лидер мятежа поднялся, обратив внимание на то, что никто больше не встает, когда встает он. Не то, что это было для него важно, напротив, он всегда был против этого. Впрочем, сейчас это уже было не важно. Он направился в подземелье замка, где нашел темницу — сырое место, заросшее в некоторых местах мхом. Повсюду были кучи паутины, кое-где даже ползали сороконожки. Из стражи здесь было около десяти человек, и таким числом темница была обязана не только принцессе Талла, тут все еще содержались пленные таллийские солдаты.

— Где она? — спросил Делан стражника.

— Сюда, господин.

Стражник провел его к одной из клеток, где, прижавшись к дальней стенке, сидела девушка в потрепанном зеленом платье и грязном сером плаще, она в захлеб рыдала.

Даже когда дверь со скрежетом открылась, девушка не обратила внимания. Делан вошел.

— Простите… — начал он, девушка не реагировала. — Я, по правде говоря, не знаю, как к вам обращаться. Мое имя Делан.

Наконец она обернулась. Она была красива, этому не мешала даже грязь на лице и красные, затертые глаза.

— Я… — продолжал Делан, — в общем-то… даже не знаю, с чего начать.

Он сел на деревянную доску, которая, по всей видимости, должна была быть кроватью. Сложил руки в замок и продолжил:

— Я хотел бы спросить… наверно, вас уже спрашивали, но я хотел бы убедиться. Вы действительно принцесса?

Девушка снова отвернулась.

— Знаете, что? Я думаю, что это место не подходит для дамы. Будь вы хоть трижды таллийка и мой враг, я переведу вас в нормальное место. А когда вы успокоитесь, мы поговорим. Идет?

Он улыбнулся, надеясь, что девушка как-то отреагирует. Но она не отвечала. Тогда она просто поднялся и вышел из камеры, приказав страже перевести ее в нормальные покои, которые когда-то принадлежали казненным Эрмиром женам эрлов.

Он хотел ее как следует расспросить. Она могла знать массу полезных вещей. Да и кроме этого, эта дама невероятно ценный для них пленник. Они не только Таллу могут диктовать условия. Даже алсогонская знать клюнет на такую особу, он не сомневался. Так, что теперь? Ах, да, ардонец, как там его?

Делан вернулся в свои покои, по пути отдав приказ прислать к нему гостя с дальнего и сурового материка. До тех пор, он решил разобрать отчеты, которые ему представили на кипе пергаментов, о заготовках продовольствия для армии. Он мало в них понимал, но знал одно — чем больше, тем лучше. А цифры говорили о том, что запасов у них, скорее больше, чем меньше. Только цифры он и видел, потому как читать он не умел. Ему пришла в голову мысль, что хорошо было бы попросить не писать, а рисовать. Например, буханки хлеба…

Вдруг в дверь постучались.

— Войдите, — сказал он.

— Господин, — сказал стражник. — Ардонец, которого вы звали…

Мужчина внушительных размеров оттолкнул стражника и вошел, пригнувшись.

«Прям как я постоянно, — подумал Делан».

Но он был выше него, на первый взгляд, два метра с половиной, не меньше. Голову покрывали черные волосы, собранные в длинную косу, борода тоже была черной, и тоже стянута на подобие косы. На щеке его был шрам, а взгляд бы суровым. Делан никому не желал встретиться с этим человеком в бою — он раздавит его голыми руками.

— Ну здравствуй, мальчик, — улыбнулся ардонец. — Я Тальмаган Йеин. Известный, в некоторых кругах как тенегнет, а также наемник, бродяга и ловец хорошей жизни.

— Очень приятно, — усмехнулся Делан. — Мне говорили…

— Скажи мне вот что, — перебил его Тальмаган, садясь на стул, который был для него маловат, и закинул ногу на ногу. — Откуда ты?

— А вам не рассказали люди на улице? По-моему, весь Алсогон знает.

— Хочу от тебя услышать.

— Из небольшой деревни в провинции Дарона, Алекорн.

— Алекорн, — задумчиво произнес ардонец. — Вот же…

— Что такое?

— Да так… — он задумался, будто бы вспоминал. — Я послушал истории о твоем мятеже. Впечатляет. Очень впечатляет.

— Спасибо.

— Жену твою жаль, очень, правда.

— И за это, — отвел взгляд Делан. — Мне сказали, что ты хочешь вступить в ряды мятежников, поговорить со мной лично, зачем это все?

— Вступать или нет — я пока не решил. А с тобой поговорить — чтобы тебя увидеть. И я увидел, что хотел. Ты действительно крови Ардона. Твой отец был ардонцем?

— Я его не знал, — покачал головой парень.

— Вот как… — снова задумался Тальмаган. — Хм… злишься на него за это?

— Я даже не думал об этом. Как-то… мне было без разницы. Впрочем, это разве сейчас важно?

— Да я так, интереса ради. Вот что скажу… да, я вступлю к вам.

Тальмаган поднялся. Все же он был на полторы головы выше Делана, отчего парню было даже немного не по себе. За всю свою жизнь он не видел никого выше себя.

— Значит, ты будешь сражаться за нас, — повторил сам для себя Делан.

— Да, но с одним условием.

— Каким же?

— Я хочу быть в твоей гвардии.

— Гвардии?

— Ну, в охране, у каждого важного человека есть своя гвардия.

— У меня ничего такого нет, — пожал плечами Делан.

— Значит я буду сражаться рядом с тобой.

— Ну, вполне выполнимое условие.

Тальмаган улыбнулся, смерил Делана взглядом, а потом вышел. Парню он показался странным, но ардонцы — это и близко не норады, так что их нравы и обычаи могли сильно разниться.

В тот же день, вечером, к нему пришла его матушка. Он занимался тем, что пытался придумать, как эффективней выбивать ворота Ваттавы, когда к нему постучали.

— Можно? — спросила она, заглянув в его покои.

— Спрашиваешь? — обрадовался он, бросив тут же все дела.

Он подошел к Лиере и крепко обнял. Матушка выглядела уставшей и взволнованной. На голове была повязана косынка, фартук был бордового цвета.

— Давненько мы не виделись, — улыбнулся Делан. — Все этот мятеж… постоянно какие-то дела…

— Я тебя понимаю. И не хотела тебе мешать.

— Ты никогда мне не помешаешь. Об этом и речи быть не может.

— Я пошла к сестрам Натари, помогаю раненым в храме Истины.

— Вот как? А я вот все думал…

— Видела Энсдери, твоего постоянного соперника на Летней ярмарке.

— Как он? — Делан снова сел за свой стол, пытаясь навести на нем порядок и разобрать кипы пергамента.

— Уже лучше. Я…

Делан посмотрел на матушку. Она вела себя странно, никогда он такой ее не видел. Она была одновременно злой, растерянной и очень взволнованной. То и дело ее руки то переплетались на груди, то безвольно падали.

— Что такое? — нахмурился Делан. — Тебя кто-то обидел?

— Нет, не в этом дело. Я просто… заметила в этом городе одного человека, ардонца.

— Так?

— Он говорил с тобой?

— Да… говорил, я взял его в свою грав… гавар… гравдию. В общем, он будет сражаться рядом со мной. Полезный воин.

— Да? — ее губы то растягивались в улыбке, то сужались до нечеткой линии.

— Что не так, мама?

— Просто… я не знаю, как тебе это сказать… боги суровы ко мне, о, как я зла! — она повысила голос, начала ходить по комнате.

— Матушка. — Делан поднялся и подошел к ней, остановил, а она начала плакать. — Скажи мне, что случилось? Он что-то сделал?

— Да! — выпалила она. — Еще как сделал! Я не хочу, чтобы этот человек находился рядом с тобой… он… он ничего не сказал?

— Я не понимаю. Совсем ничего не понимаю. Что он должен был сказать?

В голове парня все снова перемешалось. Для него это было уже привычное чувство, он знал, как с этим справиться — сесть и ни о чем не думать часок-другой, все обычно укладывалось на свои места. Но сейчас у него такой возможности не было, более того, его матушка не дала ему эту возможность, своим ответом:

— Он… твой отец.

Кайден

Долго гнать галопом лошадь не удавалось, но Кайден все равно стегал ее. Вскоре он точно ее загонит. Пойдет пена изо рта, и бедная коняга свалится без чувств. Но до того момента он будет бить ее ногами, пока и у нее, и у него есть силы. А потом он побежит сам, бробир у него еще есть, так что на пару километров его хватит, пока у самого легкие не разорвутся.

А в голове все время крутилось: «Нуррэ, помоги. Нуррэ, помоги. Нуррэ, помоги! Помоги мне!»

Дейти была без сознания, она сидела перед ним, словно полупустой мешок, то и дело соскальзывая с лошади. Стрелу он не вытащил, она все еще торчала из тела девочки. Так и нужно было, иначе она могла истечь кровью.

Была уже ночь. Он не обращал внимание на то, что дорогу практически не было видно. Хорошо, что Пушистик, который сейчас светился гораздо ярче, чем обычно, летел перед Кайденом и освещал ему дорогу.

— Дейти, — шептал он на ухо девочке. — Прошу тебя, держись. Ты настоящий воин, настоящий авир, ты Исток! Держись, не дай тьме тебя забрать!

Наконец лошадь остановилась, дико и прерывисто заржала и повалилась на землю, дергая конечностями. Кайден успел соскочить, прихватив с собой Дейти.

— Демоны бы тебя побрали! — рявкнул он на бедное животное и пнул ногой. — Да чтоб тебя! Сволочь! А…

Он выхватил пузырек бробира, откупорил и одним глотком осушил. Едкий кисло-горький вкус, безумное ржание умирающей, захлебывающейся пеной лошади и трескотня Пушистика… и умирающая Дейти. Он схватил ее на руки и побежал, чувствуя прилив сил. Бробир начинал действовать.

— Скрайн! Давай вперед! Найди селение, любое, мать твою, давай!

Пушистик, яростно треща, умчался вперед. Кайден не мог его догнать, как бы не старался, а он старался что было мочи. Возраст не позволял уже развивать такую скорость, какой он обладал в молодости, даже с учетом настойки. Где-то позади слышалось ржание лошади.

Он бежал. Вокруг была только темнота, стрекотание сверчков, его частое тяжелое дыхание и топот. Весь сир сузился до размеров тела Дейти, которая безвольно болталась у него на руках.

Вдруг впереди он увидел огонек, это Пушистик возвращался обратно, летя, словно стрела. Только он добрался до авира, начал бешено витать вокруг него и пищать.

— Ты… нашел… се…ление?

Он затрещал и умчался вперед, на сей раз не так быстро, чтобы Кайден мог за ним поспеть. Вскоре, за небольшой лесополосой впереди он заметил огоньки. Хвала Нуррэ, это было поселение. Осталось лишь добраться и найти лекаря. Кайден мог бы и сам вытащить стрелу, но у него не было нужных мазей для обработки раны, да и зашить ее было нечем. Кроме того, Дейти была слишком мала, и он боялся, что может сделать только хуже. Это ведь не взрослый мужик в сознании, рычащий от боли. Это маленькая девочка.

Собрав всю волю в кулак, он помчался к деревне напрямик, через поле, заросшее травой. Пару раз он чуть не споткнулся о муравейник, один раз едва не сломал ногу, угодив в яму. Но даже этого его не остановило бы. Он мчался со всех своих сил.

Наконец он добежал, пытаясь восстановить дыхание. Голова его хоть и была затуманена, но все же он помнил, что в этих землях хозяева — норады. Он натянул шляпу как следует, чтобы не было видно волос. Голову Дейти он накрыл своим плащом.

Не теряя времени, он подбежал к первому дому и начал колотить в дверь. На улице, само собой, никого уже не было, ночь была в разгаре. Но и из дома не доносилось звуков.

— Стоять! — вдруг услышал он. Из-за дома выскочило два человека, один из них был вооружен вилами, другой топором. Оба были не старше тридцати, но один из них, с опухшим красным лицом и растрепанными серыми волосами, сошел бы и за пятидесятилетнего. — Ты кто таков? Таллиец? А ну говори!

— Нет, — еще не восстановив дыхание, сказал Кайден. — Я вам не враг, я… житель Вайарда, мы с… дочерью направлялись туда, как на нас напали. Ее ранили, прошу вас, мне нужен лекарь, есть у вас тут?

Крестьяне задумались, но, когда увидели девочку со стрелой в животе, спохватились.

— Вот те на… таллийцы напали?

— Да, да, да, есть у вас тут лекарь⁈

— Есть один, вроде как врачевать могет, надыть узнать, могет ли это… стрелу-то вылечить. Пошли.

Они скорым шагом направились вглубь деревни, прошли мимо домиков из глины и дерева, в которых, казалось, никто не жил. Но Кайден все же заметил лица в окнах. Люди прятались.

— Элукар у нас, сучий сын, свалил, а с ним-то и пол деревни, тьфу… самим приходиться, знач, защичать себя, — недовольно бубнил тот, что с серыми волосами и опухшим лицом. — Вона, знач, дом нашего ворожея… глянь туда.

Он указал на скромную хижину на окраине деревни, вокруг которой росло множество цветов, а сам дом окружали, словно стражи, несколько деревьев. Свет внутри не горел.

Кайден побежал к хижине и стал колотить в дверь. Ее открыли не сразу, но понятно было, что хозяин не спал. И каково же было удивление Кайдена, когда на пороге он увидел не человека. Это был шуан, а точнее шуан’фэрод, полукровка. Но с более чистой кровью, нежели сопровождавшие его ранее и погибшие Ираэль и Цельдас. У него была голубоватого цвета кожа, на которой прыгали блики от лампы, которую он держал. Глаза его были черными, миндалевидными, на подобии кошачьих, нос длинный и острый, волосы белого цвета. Сам же полукровка был высок и строен. На нем была надета простая черная мантия.

— Кто вы? — спросил он.

— Я расскажу позже, — часто дыша сказал Кайден. — Прошу, помоги, эду девочку ранили, она без сознания.

Шуан перевел взгляд на Дейти, потом на двух местных, стоявших за спиной авира, а потом и на Кайдена. Он обратил внимание на цвет его волос, отчего его лицо изменилось.

— Ты…

— Да! Ты поможешь, или как? — рявкнул Кайден.

Шуан впустил его

— На кровать ее, я все приготовлю.

— Погоди, Ораму, — позвал один из приведших к шуану гостей. — У меня с глазой проблема или… чевой у этого волосы-то красные?

Шуан не ответил, он просто захлопнул дверь, после чего удалился в соседнюю комнатушку, которая была заставлена ящиками, склянками и кучами пергамента. Спустя некоторое время он вернулся. Кайден уже уложил Дейти на кровать, поправив ей волосы, сам же сел на пол рядом, все еще пытаясь восстановить дыхание.

— Скрыл бы ты свои волосы получше! — сказал спокойным, бархатным голосом шуан, но в нем слышался упрек. — Вот не ожидал встретить авира здесь, в такие времена! Откуда вы взялись? Я думал, вас давно уничтожили.

— Не всех, — ответил Кайден. — Спаси ее, прошу, тогда и поговорим.

Шуан уже расставил пузырьки и коробочки на кровати, разрезал шубку Дейти вместе с рубашкой, обнажив ее живот, залитый запекшейся и свежей кровью.

— Она горячая, — сказал шуан. — Значит смерть еще не подобралась к ней. Но лучше… да, точно…

Он аккуратно схватился за стрелу, в том месте, где она входила в тело. Медленно проворачивая, стал вытаскивать. Живот девочки начал дергаться.

— Спокойно, — прошептал шуан. — Вот так… еще немного…

Стрела вышла. Шуан тут же бросил ее через плечо, а другой рукой наложил ткань на рану, из которой начала течь кровь.

— Молодец, что не вытащил стрелу, — сказал Шуан. — Повезло, она закрыла рану, не очень хорошо, но девочку это спасло.

— Доводилось встречаться с такими ранами, — сказал авир, смотря на лицо Дейти, которое не подавало признаков жизни.

— Держи ткань, прижми как следует, — приказал шуан, а сам принялся откупоривать пузырьки. — Как скажу, уберешь руки, я обработаю рану, а потом снова наложишь.

Кайден сделал все, как приказал полукровка. Дейти еще несколько раз дернулась, рана зашипела. Потом процедуру повторили, на сей раз с другими пузырьками. Теперь девочка застонала, Пушистик, который сидел на спинке кровати, запищал, вторя ей.

— А это что за чудо? — спросил шуан, только сейчас заметив духа.

— Очень долгая история, — покачал головой авир. — Как она?

Шуан в довесок к пузырькам, положил на рану Дейти еще немного какого-то зеленого вещества, похожего на тертое растение. Потом потрогал ее лоб, открыл глаза и посмотрел зрачки.

— Она истощена, очень.

— Что это значит? — заволновался Кайден.

— Так. Жить она будет, просто ей нужно прийти в себя. Как очнется, ей нужно будет время, пока рана заживет, потом ей нужен будет уход.

— Сколько времени?

— Для полного выздоровления? Хм… месяц.

— Пусть хоть год, лишь бы жива была, — сказал Кайден, мотая головой. Тут же перед глазами проплыл внушительный кошель золота, который он может потерять через этот год.

— Будет. Дочь твоя?

Он задумался, как стоит ответить на этот вопрос.

— Нет, — прохрипел он. — Но… она очень ценна.

— Понимаю, — усмехнулся шуан, поднимаясь на ноги. — Я сделал все, что нужно, теперь будем ждать. Теперь я бы хотел узнать, откуда вы появились? Об авирах не было ни слуху, ни духу уже сто лет. Как пала ваша империя.

— Я один из немногих, кто пережил катастрофу, — сказал Кайден, тоже поднявшись. Хоть дыхание он восстановил, но сердце все еще колотилось, как сумасшедшее. Из-за бробира и из-за Дейти. С таким успехом его старое сердце скоро не выдержит. — А эта девочка… одна из потомков тех, кто выжил. Мы идем на север, в Вайард.

— Зачем вам туда?

— Там… у меня дела.

— Твое право мне не говорить. Но, чтобы ты знал, в этой деревне я единственный твой друг.

— Это я и сам знаю, — нахмурился Кайден. — Норады…

— Те, кого вы встретили, заметили ваши волосы. Пройдет несколько дней, и все будут говорить об этом…

— Пусть треплют, мне без разницы. Ее они не тронут.

— Сейчас непростые времена, — опустил голову шуан. — Люди напуганы…

— Мне глубоко насрать на них всех, — отрезал Кайден. — Как звать-то?

— Ораму.

— Кайден.

— Долгих лет тебе, — он кивнул и протянул авиру руку, которую тот пожал.

— Долгих лет тебе и твоему дому, — ответил Кайден по обычаю шуан. — У меня будет еще одна просьба.

— Говори.

Кайден показал ему рану на спине, которую он получил в той деревне. Она его начала беспокоить только сейчас.

— Ничего серьезного, — сказал шуан.

Он быстро обработал рану, кое-где даже подшил. После этого авир про нее и думать забыл.

Ораму собрал все свои склянки и коробочки, отнес их.

— Девочка будет спать здесь, — сказал он. — Я лягу в своей кладовой, но для тебя, к сожалению, у меня кровати нет.

— Ничего, я привык спать на земле.

— Тогда, доброй ночи тебе, авир Кайден.

— Доброй ночи, шуан Ораму.

И он ушел в кладовую. Кайден же остался так же сидеть у кровати Дейти. Он не собирался никуда уходить или ложиться спать. Он накрыл ее пледом. Следил за ее дыханием, чтобы оно не менялось, рассматривал ее лицо, чтобы заметить малейшие изменения, приступы боли. Он аккуратно поправлял ей растрепавшиеся волосы. В это время Пушистик все так же сидел на спинке кровати и тихо попискивал.

— Ты молодец, — сказал Кайден. — Нашел ей спасение. Тебе спать не нужно, а я не усну, так что будем с тобой вдвоем следить за ней. В оба глаза, да? Хотя у тебя их нет… в общем…

Он осекся. Смысла говорить с духом не было, он все равно не мог отвечать. Все еще взбудораженный бробиром, он стал ходить по комнате. Не мог спокойно сидеть на месте. В голове крутились разные мысли, но для него проще было даже не обращать на них внимание. Тогда он решил молиться. По большому счету, всю его жизнь молитвы для него были скорее способом дать себе надежду, он не особо верил, что Нуррэ действительно его слышит. Говоря по правде, он вообще сомневался, что он еще где-то там, в ином мире, откуда, по словам древних мудрецов, и пришла Тень и все те чудеса, которые когда-либо обитали в мире. Может, Нуррэ тоже пал под давлением Тени, кто знал. Но события последних месяцев начинали заставлять его сомневаться в своих же сомнениях. Слишком много чудес было с момента его выхода из Вайарда, вместе с бандой Красной Собаки, до нынешнего момента. Он один выжил, сумел вытащить Дейти, столько раз спас ее, когда она была на волоске от смерти. Но самое главное, что он излечился от неизлечимой болезни — Теневой хвори. Тут явно был промысел Нуррэ, никак иначе. А эти слова, которые еще долго звучали в его голове — будь с ней поласковей, она много пережила. Откуда эти слова? Он не знал, вернее, не мог вспомнить. Знал лишь только, что это было однозначно об этой девочке.

Время шло и Кайден ни на мгновение не прикрыл глаза. Он следил за Дейти. Ее дыхание стало более ровным и глубоким, даже лицо, казалось, немного порозовело. Он все ждал, когда же она откроет глаза, чтобы снова заглянуть в эту огромную бездну изумрудного цвета. Он хотел, чтобы она была счастлива. Почему — он никогда не поймет, время и события прошлых лет задушили в нем душу, оставив лишь то, что нужно для выживания. Ему так казалось. Почему же внутри него все еще идет борьба между кошелем золота и этой девочкой? Неужели он уже не решил для себя, что выполнит то, что ему поручили. Какие бы силы за этим не стояли. В любом случае, у него еще есть работа, которую он обязан выполнить. Работа, связанная с его существом, ее причины тянуться от самого Авирана. Он должен найти и уничтожить последнего мойру — Черного странника. Теперь же он желал этого еще больше, понимая, что для этого существа Дейти всегда будет целью. Он — слуга Тени, она — слуга Пламени. Его нужно уничтожить, даже не ради безопасности Гарсариона, но для безопасности Дейти.

Кайден просидел в размышлениях до самого утра. Пушистик тоже все время был рядом, не отлучаясь. А нужно ли ему вообще спать? Авир в этом сомневался.

Ораму проснулся с первыми лучами солнца. Он кивком поздоровался с Кайденом и вышел из дома с лейкой, ножичком и шкатулкой в руках. Наверняка пошел ухаживать за своим садом.

Кайден все еще сидел у кровати Дейти, прикидывая, сколько он выдержит. Он даже не верил сам себе. Каких-то пару месяцев назад, тот Кайден просто бы ушел, занялся бы своими делами, а может и вообще все бросил. По своему обычаю нашел бы таверну с борделем и провел бы там добрых два месяца. Пока деньги не закончатся. Сейчас он даже думать об этом не мог.

Ораму вернулся, помимо того, что он выносил, в его руках были побеги какого-то растения, которые он уложил в кладовой. После этого шуан подошел к кровати.

— Люди уже интересуются моим домом, — сказал он, поднимая ткань на ране Дейти. — Крови нет, рана затягивается… странно…

— Что странно?

— Да то, что это происходит очень быстро. По большому счету, тут уже и моя помощь не нужна…

— Так почему она еще не просыпается? — спросил Кайден.

— Скоро проснется. Организму нужен отдых, тем более растущему, к тому же — настолько истощенному. Дай ей время.

— Ты знаешь, что происходит к югу отсюда? — не отрывая мрачного взгляда от Дейти, спросил Кайден.

— Да. Талл.

— Каратели выжигают и истребляют целые деревни. Очень скоро они доберутся сюда.

Ораму вздохнул.

— Я это знаю. И когда они придут, я буду единственной надеждой этих людей.

— О чем ты?

— Деревню окружают побеги смертодрева. Ты их не заметил, когда входил. С их помощью, и моими навыками боя, я постараюсь защитить деревню.

— Зачем тебе это нужно? Это ведь норады… это же люди.

— Я и сам немного человек, как ты видишь. Мой отец был чистокровным шуан’аной, он избрал для себя путь Благих, отправился странствующим монахом Земли по Гарсариону. Встретив мою мать, он осел здесь, это случилось девяносто восемь лет назад. Тогда норады, напуганные катаклизмом в Скараграсе, уничтожали как авиров, так и шуан. В эту деревню прибыли охотники, которые перевернули здесь все вверх дном, нашли моего отца и убили, меня и мою мать местные спрятали, все же нас было спрятать легче. Тридцать лет назад она умерла, ведь она была простым человеком. А я остался жить тут, приняв образ жизни моего отца, монаха Земли, путь Благих, заботясь о местных людях, предки которых спасли мою жизнь.

— И ты готов умереть за них?

— Да. Готов. — Полукровка пожал плечами. — Буду драться с таллийцами. Хуже подонков, чем те, кто убивает невинных, безоружных, в этом мире нет. Они гасят Пламя Нуррэ, огонь жизни.

Тут Кайден усмехнулся, вспомнив, как он с отрядом Красной Собаки ограбили деревню, убив несколько человек. Впрочем, это был далеко не первый такой случай.

Вдруг Дейти застонала, начала шевелить руками. Кайден тут же оторвался от шуана и впился в девочку взглядом, надеясь, что она во-вот проснется. И она открыла глаза. Изумрудная вспышка, которую так ждал авир, заставила его улыбнуться. Он схватил ее руку.

— Проснулась, — прохрипел он. — Слава Нуррэ, проснулась.

— Кай… ден, — еле выговорила она.

— Тише, тише, все нормально. Ты в безопасности.

Пушистик слетел со спинки и упал на грудь Дейти, пища и радостро стрекоча.

— Привет, — улыбнулась она.

— Не отходил от тебя, — кивнул на духа авир.

— Все еще не понимаю, что за чудо такое, — улыбнулся Ораму.

— Тебе нужно еще отдохнуть, — сказал Кайден, погладив по голове Дейти. — Отдохни, времени у тебя сколько хочешь, мы в полной безопасности.

Дейти улыбнулась, закрыла глаза и через мгновение уснула.

— Принесу поесть, — сказал шуан и удалился.

Через некоторое время он принес Кайдену поднос с похлебкой и куском курицы. Авир съел все в два счета. Сам же шуан отобедал тертыми листьями какого-то растения.

После еды шуан ушел из дома, а авир все так же сидел у кровати Дейти. К вечеру она снова очнулась, обрадовалась, увидев своего спутника.

— Прости меня, — сказала она.

— За что? — улыбнулся он.

— За то, что не послушала тебя… опять. Потащилась в эту деревню.

Кайден был зол на нее за это, ничего бы не было, если бы она не пошла за ним. Но все же, он не мог ей этого сказать.

— Ты меня спасла. Второй раз уже. Если бы не твои стрелы, те каратели меня загнали бы. Но, все же, давай договоримся, раз и навсегда, что отныне ты будешь меня слушать.

— Хорошо, — выдавила она улыбку. — Но ты обещай… что будешь… осторожен. А то снова придется… спасать тебя.

Кайден усмехнулся. Вдруг он вспомнил, что кое-что должен ей отдать. Он засунул руку за пазуху и достал куклу, которую нашел в уничтоженной деревне. Положил Дейти на грудь. Она взяла ее, покрутила в руках, ее лицо растянулось в радостной улыбке.

— Спасибо, — пискнула она и прижала куклу к себе.

— Отдыхай, — он снова погладил ее по голове, а через некоторое время она уснула.

Когда наступили сумерки, он услышал шум на улице. Шум толпы. Он аккуратно подошел к окну и выглянул. Окно почти полностью заросло побегами какого-то растения, но что происходило на улице он видел. Там собралась внушительная толпа людей, некоторые из них были с факелами. Среди этой толпы стоял Ораму и говорил с людьми. Одним из этих людей был опухший краснолицый мужчина, с серыми растрепанными волосами.

— Ты из меня дурня делать будешь, знач? — спросил он Ораму. — Хош сказать, я слепой? Видал я их волосы, мать их так, понятно и собаке, чевой это за люд. Проклятый люд, из черной земли, авиры, что б их!

Толпа загалдела. Кайден видел их лица, то появляющиеся, то пропадающие, в свете прыгающих огней факелов. Они выглядели напуганными.

— Ораму, ты нашенский, — продолжал другой, молодой, с косматой рыжей бородой. — Но те, пришельцы… они из проклятого народа, они навлекут на нас беду!

— Никто не навлечет на вас беду, — уверял шуан. — Они обычные люди, которым нужна была помощь. Скоро они просто уйдут.

— Мой батя сказывал истории, — говорил краснолицый, — сколько бед эти проклятые навели на нас, простой богобоязненный люд. Я, знаешь ли, Ораму, не хочу противиться Истине. Люд, выкинем их отсюда! Проклятых к демонам!

Народ загалдел, а Кайден понял, что дело крайне плохо. Ораму еще пытался остановить толпу, заградить им путь, но норадом было плевать на него.

— Остановитесь! — кричал он. — Это мой дом! Сколько я для вас…

— Не беспокойся, дорогой, — говорил рыжебородый. — Для тебя же тоже лучше будет, ежели мы проклятых вышвырнем из твоей хаты. Потом спасибо скажешь.

Кайден понял, что скоро они войдут. Будь он проклят, если он подпустит к Дейти хотя бы одного этого выродка норада. Он снял с головы шляпу, чтобы его тронутые сединой красные волосы было хорошо видно, обнажил меч и вышел на улицу.

Толпа тут же остановилась, уставилась с вытаращенными глазами на авира.

— Боги Истины! — послышалось из толпы. — А прав то был Терег, и правда красноволосый! Смотрите, люд, клеймо проклятого, клеймо демона!

Народ загалдел, доселе скрытые от глаз вилы и топоры возникли в руках людей.

— Уходите, — приказал Кайден, оглядывая толпу взглядом, полным презрения. — Проваливайте, пока можете.

— Давайте успокоимся! — призывал Ораму. — Прошу вас, никто никому не причинит вреда.

— Истина! — заорал один из толпы, молодой парень, которому и двадцати то не было, и помчался на Кайдена, занеся топор.

Авир схватил его за руку, где был топор, вывернул ее, а потом перерезал горло. Парень свалился, толпа зашумела и закричала.

— Что ты наделал! — завопил Ораму.

— Назад! — рявкнул Кайден. — А ну все назад!

— Ты убил его!

— Проклятый убийца!

— Подонок, гад!

Толпа рванулась к Кайдену. Ораму уже не пытался их остановить, у него ничего бы не вышло. А авир мог. Никто из них не пройдет в дом, к Дейти. Никто ее и пальцем не тронет.

Противники они были так себе, Кайден без проблем отбивал их деревянные атаки вилами и топорами. Кто-то даже полез на него с кулаками, но очень быстро он пронзил его мечом. Он принялся рубить направо и налево, а селяне не могли парировать его атаки. Всего за пару махов и выпадов, он убил с десяток человек: женщин и мужчин. Потом им овладела настоящая ярость, в голове пульсировала мысль, что они хотели причинить вред Дейти, отчего гнев рос как на дрожжах. Он убивал, не смотря на лица, несмотря на возраст. Очень быстро селяне начали разбегаться, поняв, что причинить ему вред они не могут, а возле дома Ораму лежало уже с дюжину трупов, а то и больше. Кайден погнался за ними, рассекая спины, рубя шеи, отсекая руки. Вопли страха и боли наполнили ночной воздух. Он достал тех, кого успел, а после, схватил факел и побежал по деревне, поджигая дома.

— Я говорил вам! — орал он так, что голос срывался. — Говорил вам!

Его попытались остановить двое крепких мужчин, но от их топоров он увернулся, пронзив одному шею, а второму сердце. Он поджег еще несколько домов, убил еще одну тучную женщину, которая вопила как свинья. А потом он немного пришел в себя. Вспомнил, что оставил Дейти одну и побежал назад, по дороге из трупов, по пути добив одного мужчину.

Кайден влетел в дом, с ноги открыв дверь. Он чувствовал, как его лицо было залито кровью, с меча капали черные вязкие капли.

Ораму был уже в доме. Он сидел у кровати Дейти, смотря на авира испуганными глазами. В них были слезы, медленно катящиеся по его бледно-голубому лицу.

— Что ты наделал? — дрожащим голосом спросил шаун.

Люди на улице кричали, вопили от ужаса, пожар начинал разгораться. Вдруг Кайден увидел, что шуан приставил к горлу Дейти кинжал.

— Убери нож! — скривился в гневе авир. — Убери, или клянусь именем Нуррэ, я перебью здесь всех!

— Ты ничем не лучше таллийцев, их карателей, — спокойно проговорил Ораму. — Все же люди были правы — ты проклят. Несмотря на благословение Нуррэ, вы, авиры, давно уже прокляты. Не просто так Он стер вас с лица земли.

— Убери нож! — рявкнул Кайден.

— Я лечил этих людей, все они были рождены с моей помощью, я держал их на руках младенцами… Ты убил их. Ты убийца.

Свободной от кинжала рукой от достал из кармана щепотку какой-то пыльцы, дунул в руку и порошок разлетелся по воздуху, как бы сам собой выпорхнул за пределы дома.

— Аэш’ко данья’ха ра шаох, — прошептал Ораму и вдруг стены позади Кайдена затрещали. — Я отомщу тебе.

Авир обернулся и увидел, как побег растения, который оплетал его дом, устремился к нему, сбив с ног. Другой побег схватил его за ноги, еще один оплел руку, где был меч. Растение сжало его конечности с такой силой, что, казалось, ему их переломает.

— Они бы убили нас! — рявкнул Кайден шуану. — Ты не хуже меня это знаешь!

— Они бы вас не убили, — сказал он так же спокойно, вытирая слезы. — Выгнали бы, да и дело с концом. Я знаю этих людей. Я люблю их. Так же, как ты любишь эту девочку.

— Ах ты ублюдок! — взревел Кайден. Побеги стиснулись еще сильнее. — Не тронь ее!

— Жаль, что мне придется своей рукой оборвать жизнь авира.

— Отпусти! А-а-а, твою мать! Отпусти… ее!

Сквозь пелену боли и треск дома, он услышал писк и трескотню. Потом был звон падающего на пол кинжала, глухие удары. Побеги ослабли и Кайден смог дотянуться свободной рукой до меча. Он обрубил растение сначала на руке, потом на ногах, высвободился и увидел, что Пушистик напал на шуана, бил его, разгоняясь и врезаясь в него.

Авир воспользовался моментом, подошел к Ораму, схватил его и вонзил меч в живот. Все резко стихло и успокоилось. Шуан вздохнул, упал на колени, смотря Кайдену в глаза.

— Будь ты… проклят… — выдавил он, после чего свалился на пол.

Кайден, тяжело дыша, вытащил меч, проверил Дейти. Она крепко спала, что было очень странно при таком шуме. Кроме того, все ее тело горело жаром, хотя не было похоже, что ей плохо. Наверное, это все Пламя внутри нее. Он вдруг вспомнил, как она излечила его рану, которую излечить было невозможно — его кишки торчали наружу. Еще одно чудо, к слову.

— Оставайся тут, с ней, — приказал Кайден Пушистику. — Охраняй ее. У меня еще есть дело.

С этими словами он вышел на улицу и захлопнул за собой дверь. В деревне оставалось еще много людей. Много его противников.

Саннэфея

Как и обещал тот высокий парень, имя которому было Делан, принцессу перевели в нормальные покои. Там все было как у нее в замке, в Эль-Тайене. Просторная кровать с хорошим бельем, комната для туалета, ванна, гардероб с нарядами какой-то женщины. Полы были устланы пахнущим тростником. Она была рада наконец попасть в нормальные условия, хоть и все, что с ней произошло давило на нее с такой безумной силой, что она готова была сорваться. Она вдруг вспомнила, как пару раз залезала на окно, будучи еще в Эль-Тайене, чтобы броситься с него. А всего из-за того, что на нее немного накричали. Дура! Глупая дура! Если бы она знала, что такое настоящие проблемы! Теперь ей было стыдно смотреть на себя прошлую.

Она не знала, куда себя деть и чем заняться. Принцесса решила помыться как следует, после такого долгого путешествия. А потом нашла себе новое платье, темно-красного цвета. Примерила, оно было ей почти впору, но потом она подумала, что носить цвета Талла в городе, где правят те, кто Талл ненавидят — идея не очень. Тогда она нашла простое серое платье, с вышивкой в виде цветов лилии. После чего она села у окна и принялась изучать город. Эль-Тайен она знала, как свои пять пальцев, по крайней мере ту его часть, которую было видно из ее окна. Раз уж ей и тут придется сидеть в заточении, неизвестно сколько времени, значит остается только это.

Из окна ее покоев открывался вид на двор замка, усаженный деревьями, ухоженными кустарниками и цветами. А за стенами замка был город. Не сказать, что из окна все было видно хорошо — напротив, она видела лишь крыши и стены домов. Она просидела так несколько часов, думая о том, что ее ждет и что с ней происходит. Произошедшее с элукаром Маркаром ее просто поразило. Он ведь тоже был мятежником, почему люди этого Эрмира его убили? Она считала элукара достойным человеком. Хорошим человеком.

Потом ее просто как собаку швырнули в темницу, подумать только! Еще и забрали кинжал Вэлиана. Она уже готова была проклинать всех этих алсогонских подонков, как вдруг к ней наведался тот самый Делан. И то, что о нем говорили солдаты, пока они шли в Матарис, оказалось правдой. Лидер мятежников действительно был хорошим парнем, молодым и сильным. Не шибко он был красив, она сказала бы даже, что некрасив. Но, по крайней мере, из всех, кого она тут встретила, он один отнесся к ней по-человечески.

Через некоторое время к ней вошли. Без стука и разрешения, но ее это уже не смущало. Это был солдат, который ее охранял. Бородатый, с усыпанной шрамами от оспы лицом.

— К тебе тут пришли, таллийка, — буркнул он.

За ним следом вошла Роза. Ее глаза, казалось, вот-вот выпрыгнут.

— Принцесса! — обрадовалась она, кинувшись к Саннэфее. Девушки обнялись. — Я переживала, очень сильно… хотела уже… ох, надо было… вот же я дура!

— Спокойно, — улыбнулась принцесса. — Как ты попала сюда?

— Я не одна.

За ней следом вошли Седур и Ори.

— Привет, — махнул первый.

— Здравствуй, принцесса, — расплылся в улыбке Ори. — Как твои дела?

— Но, — ничего не понимала Саннэфея, — зачем вы пришли?

— Хотели узнать, все ли у тебя хорошо, — протараторила Роза. — Это я их подбила. Пришлось спрашивать разрешения у самого Делана. Пришлось сдать оружие и все такое.

— Я рада увидеть хоть кого-то из тех, кого знаю, — улыбнулась принцесса. И это было правдой. Сейчас ей было по-настоящему страшно.

— Ну, мы тогда пойдем, — кивнул Седур. — Рады были повидаться.

— Роза, — позвал Ори, — мы там это… хотим в таверну… если хочешь, можешь с нами.

— Нет, спасибо, — отрезала она, смотря на Саннэфею.

— Но…

— Нет!

— Ладно, ладно, я понял…

Они оба вышли, прикрыв за собой дверь. Роза тут же прильнула к губам принцессы, обняв ее. Саннэфея все думала, стоит ли продолжать играть в эту игру или нет. Сможет ли Колючка вытащить ее теперь? Она в этом сильно сомневалась.

Наконец Роза оторвалась от ее лица.

— Прости меня, что я не помогла тебе, — сказала она. — Теперь уже я не знаю, что делать. Но я обязательно придумаю.

— Придумаешь, — пожала плечами Саннэфея, пытаясь выдавить улыбку, но у нее не получилось. — Конечно…

— Ну прости меня, я даже подумать не могла… Санни…

У принцессы, когда она услышала это, внутри все перекрутило. Она повернулась к Розе и стрельнула взглядом.

— Не надо, — предупредила она.

— Извини, — Роза опустила голову. — Я просто…

— Не называй меня так. Никогда. — Когда принцесса слышала такую вариацию своего имени, это неизбежно напоминало ей о Вэлиане.

Лицо колючки покраснело, она не могла найти слова, а принцесса подошла к окну, но хоть она и смотрела в него, она ничего не видела. Просто не хотела даже думать о том, что она снова в заточении. И неизвестно, сколько оно продлиться и чем закончится.

— Я помогу тебе сбежать, — заявила Роза.

Саннэфея резко обернулась, чуть было не запуталась в платье и едва не упала. Наконец-то она услышала то, что хотела. Она улыбнулась, подошла к Розе, которая все еще была красной, а лицо виноватым. Принцесса взяла ее за руки.

— Когда? — спросила она.

Колючка поджала губы, то смотрела на принцессу, то отводила взгляд.

— Сегодня не выйдет, это точно, — тихо сказала она. И в эту самую секунду в комнату вошел стражник, хмурый и морщинистый мужчина с косматыми бровями.

— Чевой у вас тут? — спросил он.

— Разве можно вот так врываться в комнату дамы? — воскликнула Саннэфея. — Где ваша совесть?

— У коровы в заднице, — буркнул он и вышел, хлопнув дверью.

— Видишь, — кивнула на дверь Роза. — Сегодня не выйдет… но… у меня есть идея, как провернуть это дело… Опасно, и…

— Что и? — слегка дернула ее за руку принцесса.

— Если не выйдет, меня казнят. Ну и тех, кто согласится помочь… если они согласятся, на что мало шансов.

— Я не дам тебя казнить, — заверила Саннэфея, хотя сама в это не верила.

Роза только улыбнулась и снова уставилась в ее глаза. Принцессе это уже начинало действовать на нервы, но прогнать ее вот так просто она не могла. Сейчас уж точно, когда она предложила ей помощь с побегом. Пусть шанс был небольшой, но лучше ведь что-то, чем ничего. А ее все равно не тронут. Она слишком ценный пленник. Правда, за Розу она ничего не могла сказать. И ей было за это совестно.

Колючка снова ее поцеловала, так яростно, что чуть не сбила с ног. Она водила руками по ее груди, по лицу и спине, и была готова опустить руки ниже пояса, как принцесса ее остановила.

— Этот боров может зайти в любую минуту, — прошептала она. — Что тогда с тобой сделают?

— Мне все равно, — выдохнула Роза.

— Но тогда ты не сможешь мне помочь.

— Я умру за тебя, — прошипела она и снова полезла с поцелуями. Принцесса ее все же остановила.

— Я не могу… здесь, в этом месте.

Теперь же по-настоящему выворачивало. Слова Розы «я умру за тебя» — это те же слова, которые незадолго до смерти произнес Вэлиан.

— Хорошо, — кивнула Колючка, натянуто улыбнувшись. — Тогда… жди. Как будет время, ты узнаешь.

С этими словами она вышла. Теперь оставалось только верить ее словам и ждать.

Время тянулось. Для нее часы проходили словно целые дни, и она не знала, чем себя занять. Окно уже порядком надоело. Тогда она решила перемерить все платья, которые были в гардеробе, выбрала несколько понравившихся. И только после ей стало интересно, чьи это платья. Не могли же мятежники специально сшить для нее эти одежды, или купить где-то. Да такие-то и не найдешь на десятки километров вокруг.

Тогда она решила узнать, когда ей принесли еду. Человек, принесший ей поднос, посмотрел на нее, прищурился и ухмыльнулся. Он и без того был неприятным типом, с большим красным носом, усыпанном прыщами.

— Эти платья принадлежали одной бабе, — усмехаясь говорил он. — Таллийской бабе, коя тута жила.

— А где она сейчас? — писклявым голоском спросила принцесса.

— Да погляди как нить на площади, доселе болтается на веревке, ха!

Он хрипло рассмеялся и ушел, оставив принцессу с жутким привкусом страха. Ей захотелось снять с себя то, что на ней было, но все же желание снова одеваться в лохмотья оказалось слабее.

Утром к ней пришел главный зачинщик всего этого безобразия. Тот самый высокий, с большим крючковатым носом и черными волосами до плеч. Ему приходилось наклоняться, чтобы пройти через дверь, хоть он и без того горбился.

— Доброго утра, принцесса, — поклонился он. По его лицу было видно, что он отстранен. — Как вы тут обжились?

— Хорошо, — коротко отрезала она, отвернувшись.

— Все же лучше, чем в темнице, — тоже не смотря на нее, сказал Делан-Мятежник. — Зашел сказать, что скоро мы отправимся в Ваттаву, само собой вы едете с нами. Может быть, там все и закончится. Для вас. Да и для нас тоже.

— Поскорее бы, с меня уже хватит.

— Путь был нелегким? — попытался улыбнуться Делан.

— Угу.

— Мой тоже. Никогда не думал, что буду говорить с настоящей принцессой, да еще и таллийской.

— Я тоже никогда не думала, что окажусь в лапах мятежников где-то в Алсогоне.

— Вот ведь как бывает.

— А это правда, — ей вдруг вспомнилась одна байка об этом человеке и ей очень захотелось знать, — что твою жену убили и из-за этого ты начал мятеж?

Делан бросил на нее взгляд, от которого ей захотелось спрятаться на краю земли. Он был холодный и пронзительный. В миг она пожалела, что спросила, да еще так прямо.

— Да, — коротко ответил он и вышел, ничего больше не сказав.

Принцессе почему-то было стыдно за это. И следующую половину дня она никак не могла отделаться от этой мысли. Она все крутила в голове свой вопрос, придумывала разные варианты, как можно было спросить, и как бы он ответил. Ей бы наверняка тоже было бы неприятно, если бы вот так в лоб спросили про Вэлиана.

И только к вечеру, когда она лежала на кровати, уткнувшись в подушку, ее мысли переключились.

В комнату вошли два человека, это была Роза и с ней Ори, на голове которого был подшлемник, а лицо его было вымазано.

— Сейчас? — взволнованно спросила Саннэфея.

— Именно, — Колючка была перепугана, но старалась говорить спокойно.

— Привет, принцесса, — улыбнулся он и его зубы на фоне грязного лица сверкнули. — Розочка позвала меня помо…

— А ну прекрати так меня называть, — шикнула Колючка. — Давайте, переодевайтесь.

— Что? — не поняла принцесса.

— Переодевайтесь, Ори останется здесь, — сказала Роза.

— Останусь, — пожал он плечами. — А как тебя лучше называть?

— Но ты понимаешь, — сказала принцесса, — что… его же…

— Прекрасно понимаю! — шикнула Роза. — Давай!

Саннэфея стала меняться с Ори одеждой. Сейчас ее мало заботило то, что он с туповатым видом смотрел на ее оголенное тело, пока она не оделась в его одежду и не спрятала волосы в подшлемник. Все равно, он, скорее всего погибнет. Нет, она не должна сейчас об этом думать, в любом случае, он здесь потому что сам так захотел. Ради Розы, которая делала это ради принцессы. Ну дела.

Теперь парень стоял в ее платье и рассматривал себя, крутясь.

— Ну дела, и как вы в этом ходите?

— Идем, — Роза потащила принцессу к выходу, по пути измазав ей лицо какой-то черной смесью.

За дверью никого не было. Почти. Возле нее лежал стражник без сознания. Роза осмотрелась, коридор был пуст. Немного подождав, она повела принцессу, заглядывая за каждый угол.

— Так, дальше стоит стража, — сказала она, когда они спустились по винтовой лестнице на первые этажи. — Постарайся не смотреть на них. Ты вполне сойдешь за человека, с которым я сюда заходила, но не с близкого расстояния.

— И как вы прошли сюда снова?

— Делан позволил. Он вообще неплохой-то человек, а я его так подвожу…

— Ты меня спасаешь, — укоризненно сказала Саннэфея.

— Спасаю…

Теперь их путь лежал через просторные коридоры замка, устланные тростником, и почти не освещенные в такой поздний час. Однако здесь ходили несколько стражников. Роза коротко намекнула, что где-то поблизости покои Эрмира, того бородатого и злого человека, убившего элукара Маркара. Солнце уже опустилось за горизонт, но еще не успело окончательно исчезнуть. А значит вопросов, с учетом того, что лидер мятежа разрешил Розе проход, быть не должно.

Они шли спокойно, стараясь не смотреть на стражу, ходящую по коридору. Странно, но это работало, никто не спрашивал их, кто они такие, что делают. Первое время.

Они прошли до сада замка, того, который видно из окна покоев принцессы. Шли уверенно и спокойно, даже иногда перекидывались парой слов, которые Саннэфея не трудилась запомнить. Шли через живую изгородь, которая доставала принцессе до живота, и до боли напоминала ей об Эль-Тайене. О тех огромных садах, где она любила гулять. Впрочем, нигде больше она не могла гулять. Можно было говорить, что ныне она сменила одну тюрьму на другую, более суровую.

И когда ворота замка были уже близко, к ним направился стражник, молодой, с бороздками вялой бородки на лице и красным от прыщей лицом.

— Эй, кто будете? — спросил он. — Час поздний, чегой тут шатаетесь?

— Мы по разрешению Делана-Мятежника, — сказала Роза. — На посещение принцессы. Я и мой друг — Ори. Можете спросить у него.

Саннэфея начала нервничать, но изо всех сил старалась сдерживать эмоции. Она была так близка к свободе…

— Поди сюда, — стражник поманил Розу рукой.

Она подошла, в то время, как принцесса старалась держаться подальше.

— Ты что, придурок, хочешь с Деланом говорить? — повысила тон Роза. — Или, может, с Эрмиром? Нас пропустили, говорю я тебе, дубина!

— Полегче, бабенка, — ответил стражник. — А давай мы этость проверим? Чегой-то я тебе не верю. Шастает тут бабища на ночь глядя…

— Ну давай, потревожь командующего в такой час, посмотрим, долго ли твои яйца продержатся.

— А ты не говори хулы на командиров, они люди праведные, к свободе нас ведут, бабища тупая.

Стражник хотел было схватить ее за руку, но Роза вырвалась. Кинув руку к поясу, она выхватила кинжал и хотела уже было резануть парню по шее, но тот ловко увернулся.

— Ты чевой творишь, баба тупорылая⁈ — заорал он. — Тревога! Тревога!

Парень был ловок, несмотря на умение Розы. Он увернулся от еще одного удара и отпрыгнул, продолжая кричать. Саннэфея поняла, что побег провалился.

Зазвонил колокольчик на стене.

— Принцесса, бежим! — приказала ей Роза и они со всех ног помчались к воротам. Однако было уже поздно. Их держали несколько человек из стражи.

И вот их уже схватили, не прошло и мгновения. Саннэфея продолжала молчать, изображая мужчину. Роза же вырывалась и кричала про разрешение Делана.

Вскоре во дворе замка собралось немало стражи, а вместе с ними прибыл и тот самый Эрмир, которого Саннэфея боялась увидеть больше всего.

— Что тут случилось? — спросил он.

— Да вот, господин, баба напала, хотела порезать, — сказал тот молодой и прыщавый. — Я еле живехонек осталси.

— Ты кто такая? — спросил Эрмир.

— Я по разрешению Делана! — заявила она уверенно, хотя было слышно, что ее голос начинал дрожать. — Спроси его, если нужно!

— Что тут творится, боги благие! — Саннэфея услышала знакомый голос.

К ним по дорожке из гравия шел сам лидер мятежа.

— Что за девушка, Делан? — спросил бородатый.

— Ах это… — он почесал в затылке. — Близкая подруга принцессы, я разрешил ее посетить… но…

— Но?

— Не сегодня.

— Господин, — взмолилась Роза. — Прошу, просите, я не могла не прийти, а тревожить вас…

— Закройся! — рявкнул Эрмир.

— Так, давайте их выпроводим за пределы замка и разойдемся, — распорядился Делан. — Эта девушка и… как там тебя?

Саннэфея не поднимая головы постаралась изобразить мужской бас. Но ничего у нее не вышло.

— Минуточку… — Эрмир подошел и сорвал с ее головы подшлемник. — Ах ты сучье таллийское отродье!

Он ударил принцессу. Да так сильно, что у нее из глаз полетели искры и она свалилась на землю.

— А ну не тронь ее! — взревела Роза.

— Ты помогла ей? — спросил бородатый Колючку. — Ты пыталась ее освободить? Предатель! Убить ее!

Он выхватил меч и уже было хотел занести его, как закричал Делан:

— А ну все успокоились! Эрмир, меч в ножны! Ты с ума сошел?

— Она предатель! Пыталась выкрасть у нас пленного!

— Зачем ты это сделала? — спросил ее Делан. — Ведь ты воительница Алсогона, зачем ты… предала нас?

Роза молчала, опустив голову.

— На кой ты с ней говоришь⁈ — рявкнул Эрмир. — Предателей нужно убивать!

— Прошу вас, господин, — взмолилась Саннэфея, упав на колени, — не убивайте ее. Она… это я ее заставила… обманула… угрожала… прошу, я виновата.

Делан смотрел по очереди то на Саннэфею, то на Розу.

— Демоны с вами, — махнул он. — Выкиньте ее из замка. Принцессу в ее покои, и усилить стражу, никого не впускать!

— Ты обезумел⁈ — закричал Эрмир. Та часть его лица, что не была закрыта бородой, покраснела. — Она помогла сбежать таллийке, нашему пленнику, врагу!

— Эта девушка нам не враг! — Делан тоже повысил голос. — Успокойся, Эрмир, что с тобой происходит?

— Ты… кем ты стал? Бесхребетный! Вспомни, что ты сделал в Дароне!

— Я убил подонков, казнивших Илиену, а это — просто девушка!

— Она предатель!

Делан часто дышал, смотря сверху вниз на Эрмира. Они сблизились, и Саннэфее казалось, что они вот-вот подерутся.

— Вот что, Делан, — сказал Эрмир, ткнув его пальцем. — Если вскормишь змею, не удивляйся, что она тебя укусила.

С этими словами Эрмир ушел, а с ним и почти вся стража.

Делан проводил его суровым взглядом, после чего перевел его на Саннэфею.

— Я отнесся к тебе с теплом. Парни, уведите ее. А эту рыжую выкинуть за пределы Матариса. Я не хочу видеть ее в нашем войске. Вернется — убейте.