Лед

Глава 1

— Менты позорные, где моя пайка⁈ — Я три раза стукнул по решётке жестяной, измятой кружкой. Мало того, что тут кормят из рук вон плохо, так еще и график приема пищи не соблюдают! Где все эти правозащитники, что за правами заключенных следят? — Жрать давай!

В конце коридора послышался скрип открываемой двери, и вскоре перед дверью камеры появился недовольный полицейский сержант которого звали Конор Шеймос. По помятой форме и такому же лицу, было видно, что сержант славно провел время в комнате отдыха дежурного персонала, а попросту продрых всю свою смену.

— Опять вы буяните мистер Волков — Осуждающе покачал головой сержант, по привычке потянувшись к деревянной дубинке на боку, но вовремя отдернув руку — Спали бы себе спокойно, чего кричать то? Меня разбудили, остальных заключенных тоже, а между тем время то раннее.

Я тут на особом положении, и камера у меня одиночная, тогда как другие забиты словно бочки для селедки, и не бьют меня почем зря как других подследственных, и даже одеяло у меня есть! Не камера, а суперлюкс! Правда тут сыро и воняет навозом, от соседства с полицейской конюшней, ну так мелочи это, по сравнению с вышеперечисленными плюсами.

— Как спать на голодный желудок Конор? — Возмутился я — Где моя баланда⁈

— Ну какая баланда? — Обреченно вздохнул Конор — Вам же из ресторана еду приносят. Вот честное слово, я уже, наверное, больше чем вы жду того момента, когда вы под залог выйдите. Беспокойный вы сиделец.

— Ага, и по почкам настучать мне нельзя, и в рыло дать тоже — Сочувственно покивал я головой, делая вид, что понимаю проблемы вертухая. — Как раньше. Во времена-то были, не то что сейчас.

— Ну чего вы опять начинаете? — Надулся ирландец — Было и было, чего-старое-то поминать?

А как такое забудешь? Я всю эту эпопею с возвращением с Северного полюса до конца жизни вспоминать как страшный сон буду! Да и не закончилась она, история эта, хотя уже близка к своему логическому концу.

После боя с Соверсом и его чернокожими слугами, наша троица продолжила свой путь. Ричард был ранен, и несмотря на то, что храбрился и уверял нас в том, что сможет сохранить темп, на долго его не хватило. Выручили нас нарты команды Соверса. Перевернутые на бок, те что служили укрытием стрелку, погибшему первым, мы поставили на полозья, а вскоре нашли и вторые, которые оставленные без присмотра собаки оттащили до очередного поля торосов. Рассортировав и перегрузив припасы со всех трех саней, мы почти на две трети разгрузили одни нарты, после чего их занял Ричард. С того самого дня началась наша гонка со смертью.

Погода как будто сошла с ума, она то портилась, то радовала нас ясными и безветренными, но короткими часами, однако лед становился всё более не стабилен. Но ждать пока погода наладится было нельзя, это грозило нам большими неприятностями. В этих широтах у человека, который будет дожидаться, пока лед станет совершенно безопасным, мало шансов продвинуться далеко. Путешествуя по полярным льдам — хочешь не хочешь, приходится рисковать. Часто выбор оказывается не велик: утонуть, если продолжишь путь, или умереть от голода, если остановишься. Территория, по которой мы шли, была совсем недавно открытым морем, и достаточно было хорошего ветра любого направления, кроме северного, чтобы она стала им снова, достаточно сильный же северный ветер мог привести к образованию торосов, и поверхность полыньи стала бы напоминать хаотически торчащие в разных направлениях осколки стекла. Пока нам везло, но везение не могло длиться вечно.

На третий день, на нашем пути оказалась непроходимая полынья. Наши безуспешные попытки пересечь эту внезапную преграду окончилась тем, что одна из упряжек оказалась в воде и спасти мы её не смогли. В этот раз никто из нас не рискнул идти первым, и Тупун, выбрав самые легкие нарты пустил собак одних бежать по молодому льду, мы же стояли на краю полыньи и смотрели на результат. Ровно по середине нарты провалились, увлекая за собой собак, а у нас не было никакой возможности даже подойти к ним. Ситуация становилась критичной, мы не могли даже воспользоваться куском относительно твердого льда для переправы, так как полынья была затянута ледяной коркой. Почти шесть часов мы искали выход из ситуации, пока не поменялся ветер. На наших глазах полынья сдвинулась, ломая тонкий лед, и в итоге нам всё же удалось обойти её и отправиться дальше.

Как будто мало нам было неприятностей, на очередном ночном привале я обнаружил, что рана Ричарда воспалилась, у лыжника начался жар. На его несчастье ящик с медикаментами был как раз на тех нартах, что утонули, и помочь ему я почти ничем не мог. Нам оставалось только еще больше ускорится, чтобы попытаться отыскать помощь на мысе Колумбия, где находился стартовый лагерь американцев.

Вскоре появились и первые признаки того, что мы на правильном пути. Наш путь не раз пересекали свежие медвежьи и заячьи следы, вокруг виднелось многочисленные следы песцов. Борясь со льдом и временем, которое было не на нашей стороне, мы продолжали мучительный путь к суше.

Когда мы достигли края ледниковой кромки Земли Гранта, и покинули лед Северного Ледовитого океана, мы были полностью измождены. У меня, как и при достижении Северного полюса сил радоваться уже не осталось, и только Тупун, упав на колени принялся раз за разом кланяться, повернувшись в сторону Полярного моря, и не преставая повторял на инуитском языке какую-то молитву. До суши оставалось всего около тридцати километров.

На кромке ледника мы провели сутки, восстанавливая силы, выдохлись все, и мы с Тупуном и собаки. Хотя Ричарду и становилось хуже, отдых нам был крайне необходим. В этот же день, который мы потратили на восстановление сил, установилась ясная и солнечная погода, температура воздуха поднялась до небывалых минус семи градусов.

На следующее утро выйдя из иглу после сна, и взглянув на океан я застыл на месте, не в силах оторвать взгляд от увиденного. Лед вскрылся, превратив пройденную нами дорогу в одну гигантскую полынью, посреди которой плавали отдельные льдины! Мы успели в последний момент!

— Духи помогли нам, потому что мы за них отомстили! — Тупун тоже смотрел на огромное разводье, его глаза горели фанатичным блеском — Они отвлекали дьявола, пока мы шли!

Вскоре мы продолжили свой путь. Погода оставалась ясная и солнечная, солнце, уже жаркое, нестерпимо палило и слепило глаза. Идти навстречу солнцу было практически невозможно — так беспощадно жгли его лучи. В восемь часов утра следующего дня, мы достигли мыса Колумбия, и дошли до стартового лагеря американской экспедиции. Возвращение с полюса потребовало от нас семнадцати переходов, а все путешествие от суши до полюса и обратно уложилось в шестьдесят два.

Стартовый лагерь американцев состоял из небольшого домика, построенного из камней и пустых упаковочных ящиков от снаряжения и пеммикана, размером три на три метра, и продовольственного склада, сложенного из камней неподалеку от него. Ни одного человека в лагере не было. Как не было и медикаментов!

— Чёрт! — Трижды осмотрев имеющиеся в лагере припасы, я в отчаянии пнул ногой основание склада — Что за идиоты⁈ Кто же так базы устраивает⁈

— Ничего, я продержусь — На красном от высокой температуры лице Ричарда появилась слабая улыбка — Главное, что мы уже на земле!

— Да нехрена ты не продержишься! — отмахнулся я от американца — От мыса Колумбия до нашей зимовки в Гренландии больше трёхсот километров по пересеченной местности, по ледникам, да еще пролив надо будет перейти. А если там такая же каша, как и тут? Мы можем там зависнуть на несколько дней, ожидая нормального льда для перехода! Даже при благоприятных условиях переход займет не меньше десяти дней. Ногу хочешь потерять или от заражения крови умереть?

— И что ты предлагаешь — Ричард больше не пытался храбрится — Какой выход?

— Где-то неподалеку должен стоять корабль американцев — Немного подумав неохотно ответил я, этот вариант мне не нравился, но похоже другого выхода не было — Только там мы сможем найти помощь. Там должны быть медикаменты и необходимые инструменты. Нужно идти туда. Когда дойдем, я отправлю Тупуна в наше зимовье предупредить о том, что с нами всё в порядке и где нас искать. А дальше… Дальше несколько вариантов. Если тебя нормально прооперируем, и ты быстро восстановишься, уйдем на нашу базу сами, или если с «Единорогом» всё в порядке, как только лед тронется они нас подберут. В крайнем случае уйдем с американцами до ближайшего порта.

— Плохая идея, учитывая, что случилось с Соверсом, и инцидент в стойбище — Криво усмехнулся Ричард. — Корабль — это американская территория, и на нем действуют законы США.

— Есть другие? — Я ткнул пальцем в ногу лыжника — Альтернатива только пристрелить тебя прямо сейчас, чтобы не мучился. По поводу Соверса, если будем держать язык за зубами, хотя бы временно, пока мы на судне, то всё будет в порядке. Нарты мы нашли возле полыньи, людей там не было, утонули, наверное, при переправе. По поводу ордера на мой арест… Не думаю, что без Рона кто-то про него вспомнит, ордер я забрал и уничтожил. Чёрт… Ты прав, могут возникнуть проблемы, но как по-другому поступить?

— Уходи. До корабля меня довезет Тупун. — Предложил Ричард — А ты спокойно вернёшься на зимовье.

— А если у них на корабле нет врача? — Я тяжело вздохнул — Судя по дневникам Мэйсона, один из погибших как раз и был доктором. Тебе требуется операция, без этого, даже если тебя лекарствами по самые помидоры накачают, ты не выживешь. Возможно у них есть второй врач, но имеем ли мы право рисковать? Да и не доверяю я этим корабельным докторишкам, только и могут, что кровь пускать и ртутью сифилис лечить. Я сам проведу операцию.

— Тебя арестуют — Напомнил мне Ричард.

— Арсений обещал разобраться с обвинениями старшего Соверса, ты сам знаешь, что там всё шито белыми нитками. Да и вы с Чарли свидетели со стороны защиты. Если ещё найди Адама и Джо, то обвинение вообще рассыплется стопроцентно. — Я успокаивал больше себя, чем Ричарда — Главное молчать про обстоятельства гибели Рона, иначе нам туго придётся.

— Подвел я тебя Сидор, сильно подвёл… — Ричард понуро опустил голову — Если бы не я, ты был бы уже в Гренландии, и праздновал бы победу, а теперь ты можешь попасть в тюрьму.

— Подвел — Не стал отрицать я очевидные вещи — Но ты же меня из этой задницы, куда мы попали по твоей милости и вытащишь! Иначе зачем нужны друзья?

Мы продолжили свой путь. Маршрут я выбрал вдоль побережья. На карте, которую мы нашли в вещах Соверса, стоянка «Линкольна» была обозначена возле мыса Шеридан, находящегося на острове Эльсмир. От мыса Колумбия до стоянки корабля нас отделяло сто сорок километров. За один форсированный переход, который длился восемнадцать часов, преодолев при этом почти половину пути, мы добрались до мыса Хекла, а еще за один такой же — достигли «Линкольна». Мы торопились, Ричард сдавал прямо на глазах.

Когда, обогнув мыс, я увидел стоящее во льдах маленькое черное суденышко, развернувшее свой нос к Северному полюсу, у меня тревожно забилось сердце от нехорошего предчувствия, только вот пути назад у нас уже не было. И предчувствия меня не подвели.

День прибытия на «Линкольн» выдался суетным и трудным. Нас встретил капитан судна по фамилии Берроуз и весь экипаж в полном составе, однако увидев плачевное состояние Ричарда, особых вопросов никто мне не задавал. Я с ходу попросил найти мне врача, а когда выяснилось, что его на судне нет, то я потребовал предоставить мне доступ к медицинским инструментам и медикаментам, а также попросил помочь подготовить больного к срочной операции. Ну а потом я работал, не смотря на смертельную усталость и обмороженные руки. Оперировал я почти три часа, а когда закончил, то попросту вырубился, присев на кушетку в кают-компании и мгновенно заснув. За всей этой суетой, я совсем упустил из вида своего инуита.

Еще до прибытия на корабль, я попросил Тупуна не заходя на судно и немедленно, пока стоит хорошая погода выйти в сторону зимовья русской экспедиции с моим письмом. Тупун так и сделал, только я не учел того, что «немедленно» в моем понимании и в понимании инуита разные промежутки времени. Вышел Тупун в путь только через несколько часов, а до этого успел посетить небольшое стойбище канадских эскимосов, что обосновались недалеко от корабля. Это были те самые инуиты, которых экспедиция Соверса наняла для прокладки маршрута на мыс Колумбия и обустройства там временного лагеря, и которым за время зимовки знатно досталось от покойного начальника экспедиции.

Пока я оперировал Ричарда, в маленьком стойбище вовсю набирал обороты праздник и чествование героя! Не меня, если кто не понял, а Тупуна. Того самого охотника, который отомстил за духов, и убил злого белого человека! Что же, на корабль он не заходил, с американцами не общался, а про инуитов я ему ничего не говорил, так что обещание инуит выполнил. Только вот другие инуиты ничего мне не обещали!

О смерти Рона Соверса и обстоятельствах его гибели американцы узнали к утру. Разбудили меня совсем даже не вежливо, и уже через несколько минут, заспанный и ничего толком не соображающий я сидел перед кипящим от праведного гнева капитаном.

Берроуз допрашивал меня почти целый день. В малейших подробностях я рассказал ему о ходе русской экспедиции, обнаружении лагеря Соверса и последовавших за этим событиях. Я ничего не скрывал, ибо в этом попросту отпала всякая нужда, но мне не поверили. Доказательств нашей вины у капитана было более чем достаточно, а вот я ничего в свою защиту кроме своих слов привести не мог.

Дневник Мэйсона остался у Арсения, свои нарты мы утопили в полынье, Тупун сбежал, зато мы пришли на корабль на нартах американцев, пробитых пулями, с имуществом их экспедиции и по показаниям канадских инуитов, мой эскимос всем и каждому рассказал, что лично зарезал Рона Соверса…

Меня заперли в трюме, а в погоню за Тупуном американцы срочно снарядили отряд. Не догнали… И правда, как им было тягаться с коренным эскимосом в родной для него стихии?

Следующие три месяца вначале я один, а потом в компании с выздоровевшим Ричардом мы провели в тесной коморке плотника в трюме на американском корабле. Капитан арестовал преступников для передачи их властям. «Единорог» за нами так и не пришел…

Уже по прибытии в Нью Йорк, нас передали полиции, после чего мы оба и оказались в этом участке. Еще три недели я познавал все прелести того, что значит быть подследственным в Америке конца девятнадцатого века.

Нас бросили в тесную, битком забитую людьми камеру, и казалось попросту про нас забыли. Возмущаться и требовать русского консула или адвоката было бессмысленно, много раз я получал деревянной дубинкой от того же сержанта Конора, когда пытался качать права. В итоге у Ричарда открылась рана, и он снова слег.

Ситуация изменилась только неделю назад, когда совершенно неожиданно, нас, уже потерявших всякую надежду вытащили из общей камеры и разделили. Ричарда увезли в больницу, а я получил отдельное жильё. Объяснение таких изменений в нашей судьбе оказалось простым — во всех газетах Нью Йорка вышли статьи о покорении русскими Северного полюса! И завертелось! Нашелся консул, взяв все расходы по содержанию и моей защите на себя, два адвоката начали посещать меня ежедневно, готовя документы для того, чтобы меня выпустили под залог, а отношение полицейских стало предельно уважительным. Завтра суд, и надеюсь моё почти четырехмесячное заключение закончится!