Куртизанка (СИ)

ГЛАВА 8

Вернувшись в комнату, Элена застала Чезаре перебирающим безделушки, стоявшие у неё на столе. Подозрительно прищурившись, она приблизилась сзади к краснокожему юноше — его обнажённая спина издалека казалась одним сплошным солнечным ожогом, так что к ней даже прикоснуться было страшно — но Элена всё-таки опустила руку слуге на плечо, и тот тут же подпрыгнул, так что дорогая табакерка едва не выскользнула из его пальцев. Элена в последнюю секунду успела подхватить её и аккуратно водрузила обратно на туалетный столик.

— Ты вытирал пыль? — поинтересовалась она.

— Простите, госпожа.

— Или что-то искал?

Чезаре молчал.

— Ну!

— Вы так много курите, молодая госпожа?

Элена подняла брови и перевела взгляд на стройные ряды табакерок, стоявшие на полках.

— Я вообще не курю, — призналась она.

— Тогда… зачем?

— Ну… — протянула Элена, — князь МакЛайн подарил мне вот эту полтора года назад, когда я только пришла в клуб, — она ткнула пальцем в фаянсовую шкатулку, изукрашенную серебром. — Потом мистер Фостер подарил вот эту, — она ткнула пальцем в маленькую золотую коробочку на другом конце полки, — а когда мистер Карлайл прислал вот эту, — она ткнула в табакерку из обсидиана, — я решила, что это судьба, и я стану их собирать.

Чезаре молчал.

— Что-то ещё? — поинтересовалась Элена, отступая назад и стягивая с себя пропитанную потом футболку.

— А зачем вам двадцать два зонтика? Тут так часто идёт дождь? Если вы будете носить по одному каждый день, то…

— Ты ещё про корсеты спроси, — Элена закатила глаза, — лучше скажи, почему у тебя нету ничего?

Чезаре наклонил голову вбок.

— Потому что я сам принадлежу вам.

— Но я знаю рабов, у которых целые дома. Например, у мистера МакКензи есть такой раб.

— Возможно, он уже давно живёт среди калсу? Он стал одним из вас?

— Среди… а впрочем, не важно. Тебе, конечно, не нужен дом, но ты мог бы иметь хотя бы фрак.

— Если таков ваш приказ.

Элена подняла бровь.

— Не ожидала, что ты так быстро научишься принимать их всерьёз.

— Почему нет? Мой народ знает, что такое принадлежать.

— Вот и хорошо, — Элена стащила с себя свободные штаны и, оставив их валяться на полу, прошлёпала в направлении шкафа, угнездившегося в углу. Всего таких шкафов у неё в спальне было три — с горем пополам туда вмещалась та одежда, которая действительно была ей нужна.

Выглянув в коридор Элена окликнула мальчика, дежурившего на этаже, и приказала принести мужской вечерний костюм.

— Вот, — сказала она, когда через четверть часа слуга вернулся с ним в руках, — вечером будешь сопровождать меня на аукцион. Молчи и стой в сторонке, я просто покажу тебя подругам. В случае чего будь готов помочь.

Чезаре поклонился.

— Что-то ещё?

— Почисти мне туфли. И было бы хорошо, если бы ты научился завивать мне волосы, наносить пудру и тушь. Когда придёт стилист, внимательно наблюдай за ним. Тебе так же нужно будет научиться разбираться в благовониях. Я не люблю розу — её всегда использует Ливи. К моему цвету волос подходит фиалка, но я всегда разбавляю её специями, чтобы букет получался новым каждый раз. Я хочу, чтобы в комнате всегда стоял этот аромат. Пошли. Поможешь мне приготовить ванну из молока.

— Уже готова, молодая госпожа.

— М? — Элена недоверчиво подняла брови и, подойдя к двери в ванную, заглянула в неё. — Когда это ты успел?

— Вы ведь принимали её вчера.

— Только не говори, что это та же.

— Молодая госпожа держит меня за дурака, — Чезаре на всякий случай поклонился.

— Ну… хорошо, — протянула Элена и, нырнув в ванную, бросила за спину. — Тогда пока отдохни! Только не забудь про блузку. И ещё погладь простыни и…

Элена добавила ещё несколько пунктов, но голос её в спальне уже не был слышен.

Раньше, чем Элена успела выбраться из ванны, в дверь постучала Жоэль. Не застав никого, кроме Чезаре, она оставила тому схему рассадки гостей.

Чезаре вручил её Элене, едва та закуталась в полотенце, и девушка недовольно надула губы, обнаружив, что аукцион посетят не только члены клуба, но и их жёны.

— И зачем там тогда я? — пробормотала она и тут же вспомнила, что обещала быть ещё и в порту — на секунду Элена задумалась, как могла бы предупредить Лэрда — но лишать себя удовольствия продемонстрировать Ливи и Констансу слугу она не могла.

Затем пришёл стилист — всего за полчаса волосы Элена были уложены, и без того белоснежная кожа была покрыта пудрой.

Когда тот ушёл, Элена, брезгливо поморщившись, надела золотые часы, которые так и не успела никуда деть, и стала спускаться вниз.

Чезаре, в вечернем костюме, тоже следовал за ней. Волосы его, едва достигавшие середины ушей, тоже были завиты и теперь каштановыми кудряшками обрамляли лицо. Пудрить его Элена не стала, решив, что мёртвому припарки не нужны — лицо его всё равно было красным, как помидор.

Уже на лестнице Элена столкнулась с Констансом, они вежливо улыбнулись друг другу и, стараясь не соприкасаться плечами, стали спускаться вниз.

Зал уже был полон.

Первым, кого выхватил взгляд Элена, был Сабир. В белоснежном одеянии, подпоясанном голубым кушаком, он стоял на подмостке и выглядел необычайно довольным собой. Рядом с ним стояли мольберты с картинами, укрытыми бархатом. На секунду взгляды их пересеклись, и Сабир перевёл взгляд, как будто бы не видел Элену никогда.

Элена ощутила лёгкий укол обиды, но, конечно же, ничего не сказала. Самой ей понравился халиф, и она была бы рада посмотреть антиквариат один на один — как тот в самом начале и обещал.

Впрочем, надолго сосредоточиться на этой мысли Элене не удалось — она услышала где-то совсем рядом звонкий смех и неприятные звуки, похожие на чмоканье. Повернув голову, она встретилась взглядом с Пьетро и его друзьями.

— Я бы попросила вас не шуметь, — спокойно сказала она, — у нас в заведении принято есть бесшумно.

— Трудно сдержаться при виде такого лакомства, как ты.

Элена продолжала равнодушно смотреть на корса. Злость её давно уже утихла, и теперь она не испытывала к этим людям ничего.

— Боюсь, что эту проблему в самом деле трудно будет решить, — сказала она и пошла было вперёд, когда колено одного из приятелей Пьетро преградило ей дорогу.

— А как насчёт того, чтобы обсудить это в библиотеке? Смотрю, ты носишь наши часы.

Элена брезгливо покосилась на названный предмет.

— Не вижу ни одной причины, чтобы это могло меня соблазнить, — произнесла она. Свернув налево, обошла соседний стол и продолжила идти вперёд. Сделав несколько шагов, Элена столкнулась с пристальным взглядом Аргайла, пронзавшим её насквозь — будто бабочку иголка. Сглотнула. Желание подойти было нестерпимым, но она сдержалась и вместо этого направилась туда, где у дальней стены за выгнутым подковой столом уже сидели Констанс и Ливи.

Она заняла своё место, и Чезаре, пододвинув для неё стул, остановился за спиной.

— В тебя влюбился этот корсиканец? — поинтересовалась Констанс, которая успела застать произошедший разговор, но вовремя ушла, чтобы не вмешиваться в него.

— Просто молодой богатенький идиот.

Констанс хмыкнула, а Ливи высокомерно приподняла бровь.

— А как по мне, молодые — это очень хорошо. Зря ты воротишь нос. Молодые не умеют тратить деньги, готовы всё отдать, чтобы ты только позволила им посидеть у твоих ног. Когда я ещё выступала в Опере, у меня был один ухажёр…

Элена закатила глаза. Ливи любила вспоминать о тех днях, «когда она выступала в опере», хотя выступала она там едва ли год. Оскандалившись и разругавшись с постановщиком, который застал её с очередным ухажёром, она обнаружила, что больше её на сцену никто не берёт. Ничего, кроме как петь сопрано и играть на кожаных флейтах, Ливи не умела, и потому клуб стал идеальным выходом.

Элена подобными приключениями похвастаться не могла, а манера Ливи вести себя наподобие брошенной и забытой звезды её раздражала. При клиентах она могла быть сладкой, как мёд, но общаться с ней в остальное время было тяжело.

— Ерунда, — прервала Ливи Констанс, так и не дослушав монолог, — настоящему мужчине должно быть шестьдесят. А лучше — шестьдесят пять. Во-первых, постель им уже не особенно и нужна — главное почувствовать, что они ещё ого-го-го. Во-вторых, только в этом возрасте у них появляются богатство и желание тратить его на тебя.

— И поэтому МакКензи подарил часы мне, а не тебе… — пробормотала Элена вполголоса, но Констанс расслышала её.

— Что? — уточнила она.

Элена молча продемонстрировала запястье, и ревность окрасила пурпуром лицо второй девушки.

— Не волнуйся, — устало произнесла Элена, — они мне абсолютно не идут. Я бы продала их, только Жоэль не даёт.

— Он ещё очень даже хорош! — запротестовала Констанс.

Теперь уже Элена и Ливи синхронно закатили глаза.

— Кстати, вон и он идёт, — заметила Ливи и кивнула в направлении губернатора, двигавшегося вдоль прохода под ручку с женой. — Как думаешь, Констэ, он к тебе подойдёт?

— Не смешно, — насупилась та и отвернулась, чтобы не видеть пару, которая уже занимала свои места. — Как будто твой Аргайл поздоровается с тобой.

Элена вздрогнула, услышав фамилию князя, и невольно перевела взгляд сначала на Ливи, а затем на него.

Ливи промолчала, и, снова обернувшись к ней, Элена увидела, что та основательно зла.

— Неужели не ладятся дела? — не сдержала насмешки Элена.

— Есть люди, а есть камни, — сухо заметила та.

— Есть камни драгоценные, а есть просто так, — Элена побарабанила пальцами по столу и снова посмотрела на Аргайла, который в кои-то веки смотрел вовсе не на неё, а на помост, где уже начинался аукцион. — На твоём месте я бы уже…

— О, да, Мадлен. Хочешь сказать, ты бы тут любого развела?

Мадлен пожала плечами. Почему-то от мысли о том, что, несмотря на проведённую вместе ночь, у Ливи с Аргайлом так и не вышло ничего, ей стало легко.

— Хочешь, поспорим на желание?

— О чём?

— Что ты не сможешь пробудить мужчину в том, кто будет сидеть во-он за тем столом.

Элена нахмурилась и попыталась вспомнить схему рассадки гостей, которую, очевидно, Ливи изучила куда внимательнее, чем она.

— Ну же. Тебе даже не обязательно с ним спать. Я просто хочу видеть, что его зверь пробудился, когда он будет вставать из-за стола.

— Ну… хорошо, — согласилась Элена. — Так кто он?

Ливи молча улыбнулась и кивнула на проход.

— Не-е-ет… — протянула Элена, а Констанс негромко рассмеялась.

— Спор есть спор, — заметила она.

— Ливи, ты не сказала кто!

— Ты сказала, что любой здесь пойдёт с тобой.

Элена закусила губу. В проёме двери стоял конгрессмен МакФолен — одно плечо его было заметно выше другого, густые брови срослись над переносицей, а зал он окинул таким суровым взглядом, как будто хотел сжечь половину собравшихся живьём.

— Не дадим сделать из Манахаты прибежище порока! — процитировала Констанс почти что шёпотом, всерьёз опасаясь, что МакФолен услышит.

— Ливи, это не серьёзно… — произнесла Элена.

— Ты хочешь признать, что проиграла? — Ливи проглотила смешок.

Элена закусила губу. Проследив за тем, как конгрессмен разместится на предназначенном для него месте, и, подав знак Чезаре оставаться там, где тот стоит, Элена осторожно, вдоль стеночки, стараясь не мешать ни выступавшим, ни зрителям, стала пробираться вперёд.

— Здесь свободно? — спросила она с улыбкой, присаживаясь на соседний стул.

МакФолен облил её взглядом, полным презрения.

Элена чувственно наклонилась вперёд и чуть прикусила губу.

— Видите ли, я смотрю на вас весь вечер, а вы всё никак не оглянетесь на меня…

МакФолен продолжал молча смотреть на неё.

— Я знаю, вы не такой человек. Простите, если я оскорбила вас своим вниманием… — Элена опустила глаза и пододвинулась чуть ближе к нему, так чтобы соприкоснуться плечом. — Просто в этом клубе так мало честных мужчин… Их вообще осталось в Манахате слишком мало. Понимаете… Всюду похоть… И только вы… не такой…

Элена будто невзначай уронила руку на его бедро, предполагая, что придётся ещё немало времени потратить, чтобы размочить этот сухарь.

МакФолен не шевельнулся. Взгляд его по-прежнему был устремлён на Элену, но теперь в нём была такая безумная жажда, что Элена трижды прокляла всю эту затею. А затем рука её скользнула вбок, и она с удивлением обнаружила под пальцами твёрдый горячий бугор. Элена распахнула глаза и теперь уже сама ошарашенно смотрела на конгрессмена.

— Таких… как вы… — растерянно произнесла она. — Простите, я, наверное, смущаю вас… Вы пришли посмотреть на фрески, ведь так?…

— Да, — ответил МакФолен охрипшим голосом.

— Простите, я оставлю вас, — Элена поднялась и метнулась было в сторону, но рука МакФолена поймала её запястье, а когда Элена сделала ещё один шаг, конгрессмену пришлось встать во весь рост.

— Как тебя зовут? — прошептал он.

Элена сглотнула.

— Мадлен, — сказала она и попыталась высвободить руку.

— Я найду тебя, — пальцы МакФолена наконец отпустили её, и Элена с облегчением вздохнула. Она бросила короткий взгляд на бугор, приподнимавший потрёпанный пиджак МакФолена, затем на Ливи, которая сидела на своём месте, зажимая рукой рот и с трудом сдерживая смех.

Элена попыталась передать взглядом всё своё торжество.

— Желание за тобой, — произнесла она одними губами, но не пошла за стол, а выскользнула прочь, на балкон — ей жизненно необходим был кислород.

Выпорхнув на балкон, она стиснула тонкими пальцами парапет, отделявший центральный корпус клуба от небольшого овального пруда, в котором плавали кувшинки, и несколько раз глубоко вдохнула, открыв рот. Сердце её начало понемногу успокаиваться, но до конца успокоиться ему не удалось.

Из-за спины раздался голос, от которого по позвоночнику Элены пробежал холодок.

— Вам вообще всё равно с кем спать?

Элена не ответила. Она вообще не могла шелохнуться, затылком чувствуя пристальный взгляд Аргайла.

— Он же урод.

Элена сглотнула и резко развернулась.

— Он член Конгресса, — Элена заставила себя надеть маску спокойствия и улыбнуться.

— И это всё, что имеет значение? Деньги и власть?

— Нет. Денег вполне достаточно. Власть мне не идёт.

Эван презрительно фыркнул и, подойдя к парапету в паре шагов от неё, уставился на пруд.

— Могла бы пойти на флот…

— И служить своей стране? — Элену вдруг охватила злость.

— Идиотка, — Эван резко развернулся к ней лицом.

— Почему тебя так волнует, кто меня трахает? Ты же сам отказался даже разговаривать со мной.

— Потому что тебя трахают все, кому не лень.

— Вот и нет! Исключительно лучшие люди этого грёбаного города. В котором я должна была пойти на флот. В основном женатые и благочестивые — в отличие от меня, той, кто им даёт.

Губы Аргайла дёрнулись, он собирался сказать что-то, но выдохнул только:

— Ты шлюха.

— А вы грубиян. Хотите сказать, вы не спали ни с кем, кто пустое место для вас?

— Конечно, нет.

— Как зовут ту девушку, с которой вы провели прошлые три ночи?

Эван молчал.

— Ливи верно сказала… Вы камень. Живёте камнем и камнем умрёте. И никто никогда не имел значения для вас — кроме вас самого. Готова поклясться, вы ни фартинга не заработали сами — как и этот проклятый корс. Так что у вас, безусловно, есть все основания упрекать меня в том, что я не так зарабатываю себе на жизнь.

— Ты не… — Эван замолк и махнул рукой. — Уйди. Я пожалуюсь управляющему, что ты снова ко мне приставала.

— Вперёд. Если это вас заводит. Мне всё равно.

Элена прошла в зал, и почти сразу же на неё налетела Жоэль.

— Где ты была? — прошипела та.

— Воздухом дышала.

— Быстро к остальным!

— Уже пошла.

Элена не боялась. Не потому что была уверена, что Жоэль всё равно не избавится от неё. Просто ей было всё равно. Два разговора пробудили в ней застарелую, давно забытую злость, и остаток вечера она провела в молчании. Даже когда аукцион закончился, семейные пары разошлись, и остальные девушки перебрались за чужие столики, они с Констанс продолжали сидеть вдвоём за одним столом: Констанс — потому что её никто не заставлял работать, напротив, губернатор требовал, чтобы она не обслуживала больше никого, а Элена просто так. Потому что устала.