Куда Уехал Цирк. Дорога-3.

ГЛАВА 29

Однако за завтраком у Федора ничего просить не пришлось, он улыбался и шутил. Но время от времени прикасался к груди, его глаза неестественно блестели, а лицо заметно осунулось. Ло быстро сходил к себе в фургон, вернулся с чашкой и протянул ее Федору, скомандовав:

- Пей!

Федор взял и выпил залпом, даже не спросив, чего ему в чашке поднесли! Замотал головой, отплевываясь, и, разозленный, начал подниматься, но вдруг обмяк и снова опустился на стул. Его глаза закрылись, Ло придержал Федора за плечи, убирал нашлепку, потом кивнул Оле. Швед, слегка крякнув, подхватил шталмейстера на руки и отволок в его фургон. Марья перехватила кинувшуюся к деду Стаси, обняла, пояснила, успокаивая, что тот всего лишь уснул. Уже в фургоне, чтобы не шокировать часть публики, Ло, достав стерильный шприц, быстро набрал крови на анализ. Когда он вышел из фургона, его встретили настороженные взгляды старых циркачей и ожидающие его товарищей.

- Перенапрягся он в последние дни, - пояснил всем Ло. Зара фыркнула, мол, знаем, чем он так напрягался. - Сердце уже слабовато, но вы ж его знаете, ни за что лекарство пить не стал бы. И лежать не стал бы.

- Это точно, - подтвердил не на шутку встревоженный Сашка. - А сейчас что?

- Поспит сутки, отдохнет, - Ло успокаивающе улыбнулся детям. - Уколы я ему сделал, а потом Зара травки заварит, и все хорошо будет.

- А этой твари в юбке я космы-то повыдергаю! - пообещала Марья. - Вот прям сейчас пойду и ...

Кто-то бежал со всех ног, топоча, как слон. Между фургонов выскочила запыхавшаяся Сесси, остановилась, оглядевшись, и кинулась к доку.

- Мистер Ло, там Мэри просквозило. - Девочка была сильно взволнована. - Очень!

- В фургоне? - удивился док, все поняли, что речь идет о пострадавшей девушке. - Там же сквозняков нет.

- Да нет, она еле успела до кустов добежать! - замотала головой девочка. - Да так там и сидит.

- А! - до Ло дошло значение иносказания 'просквозило'. - Диарея у нее! - и док опять бегом кинулся в свой фургон.

- И никакая не дирея, мы, чай, не леди, - Сесси пожала плечами. - Обыкновенная ср... - она огляделась, резко покраснела и убежала, не дожидаясь Ло.

Впрочем, в соседский лагерь Ло добежал быстрей девочки, чем ее весьма удивил. Ну не воспринимали пришлые циркачи толстячка дока серьезно, а представлений цирка 'Росс' никто из них не видел. Марья от дока поотстала, потому что в халате бежать в гости не комильфо. Пришлось потратить время на переодевание. Она поспела к моменту, когда экстренная помощь была уже оказана, но пациентка из кустов еще не извлечена. Женщина поднялась в фургон, в котором обреталась теперь уж со всех сторон пострадавшая. Подивилась тесному, да еще и захламленному помещению, их-то фургоны были куда просторней и комфортней. Нет, понятно, что у всех разные возможности, но грязь-то, зачем такую разводить?

Понятно, почему док Вилсон так предвзято отнесся к их цирку. На небольшом столике, стояли грязные тарелки, одна из которых уже была совсем засохшей, вторая явно с утреннего завтрака. Рядом стояла чашка с кофе, отпитым едва наполовину. Марья понюхала черную жидкость и сморщилась, так от нее разило спиртным.

- Ой, давай я грязную посуду подберу! - прозвучал за ее спиной женский голос, и девица попыталась выхватить чашку.

- Тарелку забирай, а чашка еще нужна, - Марья посторонилась, а девица занервничала.

- Мне мыть нужно, хозяйка заругает, - она упорно тянулась за чашкой, а на тарелку внимания не обращала. Марья легко поймала ее за ладонь, отступила на полшага, слегка повернулась. Девица сама не поняла, как оказалась сидящей на единственном стуле.

- Посиди малость, пока док придет, - девица дернулась встать, но толчок в плечо отправил ее обратно. - Сиди! - вот этот приказ заставил девушку замереть съёжившейся мышкой. Хотя она и сама не смогла бы сказать, почему послушалась.

Ло помог устроиться пациентке как можно удобней, в данном случае лекарства мгновенно не действуют, и выбрался из кустов. Население цирка стояло кучкой и наблюдало. Издали. Хозяйки цирка среди них не обнаружилось, а начинать разборки без нее было бы не по понятиям.

- Сесси, позови свою матушку, - обратился он к девочке.

- А она еще спит, - девочка слегка покраснела и поёжилась.

- Разбуди ее, пожалуйста, она очень нужна, - Ло был предельно вежлив.

Пока мадам будили, он наведался в фургон, убедился, что Марья сделала все, как он просил. Окинул холодным взглядом перепуганную девицу, понюхал протянутую Марьей чашку и кивнул.

- Это что за наглость в моем цирке распоряжаться?! - раздался из-за его спины злой голос.

- Доброе утро, мадам Таис, - Ло поздоровался и вежливо поклонился. Мадам слегка опешила и сбилась с темпа, чем док и воспользовался: - Я позволил себе вас побеспокоить, ибо разбираться с вашими людьми без вас не комильфо.

- Чего?! Разбираться чего? - мадам Таис была явно обескуражена.

- Видите ли, девушку, которую я лечу, угостили кофе с фенолфталеином, замаскированным коньяком, - обстоятельно начал пояснять Ло.

- Чего?! Сперли мой коньяк?! - Таис вскинулась, потом замолчала, хлопнула глазами, осознала сказанное доком и слегка побледнела. - Ее что, отравили...

- Ну, не так чтобы совсем... Хотя сильное обезвоживание...

- Так, кончай трепаться по-барски! Сказал быстро и понятно, что с ней?! - Таис уперла руки в бока.

- Ее напоили пургеном, - выдал, наконец, понятное всем док.

- Так бы сразу и сказал, что слабительного подлили, а то развел! - фыркнула хозяйка цирка, покосилась на откровенно веселящуюся Марью, потом нахмурилась: - А причем тут мой коньяк?

- Потому что пурген хорошо растворяется именно в спиртном, провел ликбез Ло. - А большая доза слабительного приводит к обезвоживанию...

- А эта девица, ну очень хотела чашечку попятить, - вставила свои пять копеек Марья.

Таис мгновенно вперила взгляд в циркачку, и та съежилась уж до совсем минимальных размеров.

- Ну?! - это прозвучало так многообещающе, что девица вдруг разрыдалась.

- Это не я... Я не знала... Да я бы никогда!

- Какая курва? - Таис мгновенно оказалась рядом с ней и отвесила девушке пощечину.

- Сара-а...

Таис прошествовала к двери, выглянула наружу, искомой девицы в прямой видимости не обнаружилось.

- Сару сюда, - гаркнула она, как заправский боцман.

Пока искали хорошо заныкавшуюся Сару, Ло привел в фургон свою дважды пациентку. Пурген - это, конечно, не яд, но универсальный антидот был рассчитан и на такие неприятности. Мэри была все еще бледна, и руки у нее дрожали, как и колени, но уже не скрючивалась от рези в животе. Таис, пропустив их вовнутрь фургона, осталась стоять на пороге, нетерпеливо постукивая носком туфли по полу.

- Мэри, ты хоть знаешь, чего на тебя взъелась эта Сара? - спросила девушку Марья, но та только пожала плечами.

- Да что тут знать?! - фыркнула мадам. - Мужика не поделили!

Пострадавшая, только что изображавшая из себя бледный коврик, вдруг приподнялась на локтях и закричала:

- Да не нужон он мне был! Кобель...

- Да-а?! - взвыла влетевшая в фургон от толчка в спину еще одна девица. - Жопой крутить, так хороша, а потом не нужон!

- Да это ж ты хотела от него ребеночка! А не я...

- Ребеночка?! - мадам уперла руки в бока. - Идиётка! Да он... - дальше шла очень емкая характеристика «его», выданная сразу на трех языках. Правда в ней цензурными были только междометия, да и то не все.

- Какая экспрессия! - восхитился Ло.

- Тетенька, кажись, тоже попала в число обломавшихся, - предположила Марья.

- И даже без кажись...

«Тетенька» между делом подлетела к столу, схватила чашку с недопитым кофе и, сунув ее в руки Саре, приказала:

- Пей, сыкуха! - девица попятилась и замотала головой. - Пей или выметайся из моего цирка! Чтобы через полчаса я тебя и близко не видела, - этому шипению позавидовала бы даже анаконда.

- Ненавижу, ненавижу... - девица давилась черной субстанцией, а потом грохнула чашку об пол. Брызги гущи веером заляпали юбку мадам Таис. Та прищурилась, явно мысленно приплюсовав к стоимости чашки еще и стоимость платья.

- Он женился на дочке Цагеля и не посмотрел, что хромая, - с явным удовольствием сообщила дамочка Марье и Ло, но имея целью еще раз уесть свою подчиненную. - Год назад.

- Ме-усть - это блюдо, кото-урое нужно по-удавать холодным, - сумничал Невс. Ну, кто бы сомневался, что уши этого красавчика греются за углом.

- Холодным? Да оно уже обледенело! - Марья чуть не хохотнула вслух.

- Невс, а ну запусти на нее пару-тройку блошек и помониторь, чтобы девица чего не удумала сотворить... - приказал «не командующий» Ло.

- Да-у кэп! Е-усть кэп!

- За-уткнись, клоун! Тьфу! Какое это под мяукиванье приставуче!

А девушка между тем закрыла лицо руками и разрыдалась.

- Эй, Марио, запри ее в кар... - мадам запнулась покосилась на гостей, - Ну запри короче, и ведро не забудь поставить, а то все загадит. Посидит взаперти, охолонет...- между тем распорядилась хозяйка

Ло пошел вслед парочке, а Таис все качала головой.

- Всегда подлючей была, но что настолько дурной, не думала. Ну, полная же идиётка...

- Можно подумать, ты умнее! - Марья хохотнула.

- Чего?! - мадам от изумления застыла.

- Того! Я думала, ты умней... - Таис от такой наглости задохнулась, а эта пришлая смотрела и усмехалась.

- Да я... Да тебя...

- Ой, вот ты меня не нужно! У меня для этого мужик есть, а у тебя скоро не будет... - Марья сочувственно покивала.

- И кто его у меня отымет? - набычилась мадам.

- Могила его отымет! Тут места красивые, выберем полянку поживописней... - Марья даже мечтательно глаза закатила. - Под сосной, или ты тополя предпочитаешь?

Таис резко побледнела, нашарила сзади опору и привалилась спиной.

- Ты что, точно дура? Или не понимаешь, что сейчас и здесь, это не пятнадцать лет назад и там? После трех ночей с тобой он уже с копыт падает, а через неделю эти копыта двинет?! Сегодня сердечный приступ начинался, хорошо док заметил, подлечил и уложил. Ты что, решила богатой вдовушкой заделаться? Так ты ему пока не жена, а всего таки полюбовница. Так чем его поишь, чтобы резвей был?

- Я. Его. Ничем, не пою! - бледная Таис кричала шепотом. - Он приходит уже на взводе!

- Очень, очень интересно... - протянул подошедший док. Ло и Марья почувствовали, что дама не брешет. Они переглянулись и хором воскликнули:

- ЗАРА!

Зару искать не пришлось. Она сидела возле фургона Федора, похожая на пеструю, но злую птицу, и нервно курила. Хотя, скорей, грызла чубук трубки. Увидев идущих в ее сторону Ло и Марью, цыганка вскочила, взмахнула руками, и стала еще больше похожа на птицу с пестрыми крыльями.

- Когда этот проснется?! - еще издали спросила она.

- Этот? - Ло усмехнулся.

- Этот старый козел! - и Ло с Марьей выслушали еще одну характеристику, и снова на трех языках. Правда, в этом тексте присутствовали вполне печатные выражения. Шлимазл, поц, старый пердун и похотливый козел. Насчет эпитетов на цыганском уверенности не было. - Вот! - Зара потрясла почти пустой бутылочкой. - Я же ему сказала, что нужно разводить всего десять капель на полстакана воды. Да ему этого на месяц должно было хватить, а он за три дня вылакал! Всё! Придурок!

- Зара-а,- Ло покачал головой, - такие лекарства выдаются пациентам в готовом виде и по одной дозе за раз! Ты прям как вчерашняя, - цыганка расстроенно хлопнула себя по лбу, а потом дунула на ладонь. - И зачем, спрашивается?

- Так он попросил! Силы-то уже не те, опозориться перед этой,- цыганка кивнула в сторону соседнего лагеря, - боялся.

- Зара-а-а! - док всплеснул своими пухлыми ладонями. - Он пить перестал, всего ничего времени прошло, организм еще не восстановился, а тут такая нагрузка!

- Ага, к нему Кондратий мог заглянуть,- фыркнула Марья. - Прихватив с собой инфаркт с инсультом, и сообразили бы на троих по рюмке чая.

- Чего? - Зара зависла.

- Мадам извольте говорить на армейском,- радостно-ехидно потребовал Ло от Марьи, а потом пояснил цыганке. - От такой, хм, резвости мог случиться разрыв сердца или удар...

- Ой! - Зара прикрыла рот рукой.

- Я тоже себя дурой выставила,- вздохнула Марья. - Наехала на Таис, а могла бы подумать, что эта прожженная тетка такую откровенную глупость не сделает.

- Ну, ты же извинилась... - Ло улыбнулся.

- А толку-то... - отмахнулась женщина.

- Я этому козлу устрою! - мстительно сузила глаза цыганка, не слушая, о чем говорят рядом. - Он у меня по кустам побегает!

- Какие вы все предсказуемые, - Марья рассмеялась. - Чуть что, сразу слабительного подлить! Ну никакой фантазии. Хоть бы кто, например, рвотное применил.

- Так, дамы! - док строго посмотрел на женщин. - Не надо нам ни стандартных решений, ни креатива! И вообще, Зара, ты вроде вчера хотела с девушками травы собирать?

- Точно! Самый тот день! - цыганка опять хлопнула себя по лбу ладонью. - Вот все из головы вылетело.

За травами пошли почти всем женским коллективом, предварительно, как и положено на Купалу, искупавшись в озере. В лагере осталась только повариха и танцовщица Ая. Женщина настолько незаметная, что оторопь брала. Она появлялась, или верней проявлялась, только на выступлениях. После лечения Ло все последствия применения дешевого грима исчезли, кожа на лице стала гладкой и помолодела. Но без раскраски лицо Аи, как у всех натуральных блондинок, было похоже на белый лист бумаги. Она тихо приходила к общему столу и так же тихо исчезала. Марья даже представить не могла, чем она занимается в дороге и на стоянках. Да, по правде сказать, и не особо интересовалась.

Зара показала, какие травы нужно собирать, и выяснилось, что все, кроме Эни, вполне узнавали зверобой, чабрец, мать-и-мачеху, полынь. Ромашку, подорожник и крапиву узнавала даже Эни, правда последнюю ценой мелких волдырей на руке, травка в экологически чистых лесах была ядреная. Солнце грело сосновое море, превращая стволы в бронзовые колонны, воздух, пахнущий смолой, дурманил голову. Сбор трав оказался делом монотонным и, вспомнив, что они тут не просто так шарятся, девушки стали петь. Девственный лес Хе Запе услышал русские народные песни, любимую песню Марьиной няни-украинки, гортанную тягучую цыганскую песню, навеявшую на всех грусть, и журчащий ручеек китайской, судя по улыбке сестренки Ю, повествующей о чем-то веселом. Девушки время от времени оглядывались, памятуя о предупреждении индейцев, поправляя за спиной зонтики. Медведи замечены не были, как не был замечен и Желчь, присматривавший за сборщицами трав. Он слушал смех девушек, их песни и лицо его было задумчивым и решительным одновременно.

***

Мужики в лагере тоже не сидели без дела. Желчь приволок в лагерь молодую олениху, кучку битой птицы и трех полосатых поросят. Индеец, узнав, что девушки отправились собирать травы без мужского пригляда, посмотрел на всех как на придурков и ушел охранять.

Ходоки, усмехнувшись, посмотрели вслед, ни переубеждать, ни останавливать не стали, хочется человеку поныкаться по лесу, вперед! И можно без песен. Сами уже профессионально освежевали, ободрали и разделали чужую добычу, гадая, то ли Желчь такой крутой охотник, то ли тут зверья не считано. О том, что он просто выдал задание своей команде молодежи, как-то не подумали. К возвращению обвешенной травами и сплетенными венками пятерки на берегу озера уже стоял, вкопанный в песок, молодой тополь. А дальше по пляжу - заготовка для костра из сухостойных лесин, в центре которой возвышался шест с закрепленным на нем колесом.

Очередной раз искупались всем коллективом. Кианг и Робин к таким мероприятиям попривыкли. Желчь тоже видел Эни и Стаси в самодельных и надо сказать очень-таки целомудренных купальных костюмах. А как еще назвать ситцевые шортики до колена и маечки на лямочках, из-под которых даже пупок не виден! Но то девушки, а вот от Марьи он такого не ожидал. Только встретившись с насмешливым взглядом женщины, отвернулся. В воде Желчь и сам не понял, как его втянули в игру. Ходоки плавали и ныряли не хуже выдр, и вождь тоже показал класс, что при его габаритах было несколько неожиданно. Активно уворачивался от водящего, смеялся, отфыркиваясь, как и все вокруг. И очень удивился, получив чувствительный шлепок по спине, а вынырнув, увидел, что догнала его Марья. Женщина тут же извернулась, нырком уходя от ответного шлепка. На ее месте появились две чешуйчатые морды, Фен и Шен продемонстрировали новый трюк. Почти полностью поднявшись из воды, двигаясь почти вертикально на мощно работающих хвостах, доплыли до плотной группы играющих и обрушились в воду, накрыв всех волной и брызгами. Девушки выскочили первыми, приказав мужчинам еще помокнуть, убежали за ближайший высокий камень. Вернулись они быстро, в длинных рубахах с венками на головах.

Одевали каждому выходящему на берег мужчине венок, не минуло это и Желчь. Обветренное суровое лицо, в обрамлении цветов и трав смотрелось весьма колоритно.

Одарив всех венками, принялись украшать тополек цветами, лентами и кусочками яркой ткани, превратив деревце в марену - купальское дерево. Зара с Марьей, вешали над дверями фургонов пучки крапивы и полыни. Вязали купальские букеты из шести трав и цепляли эти букетики мужчинам на пояса. Соседи наблюдали за всем украдкой, но с интересом, тем более что колесо, изображавшее солнце, было куплено у них. В собственном цирке колеса были слишком качественные, и сжигать их жаба не разрешила, а хомяк ее поддержал всеми лапами. Ближе к ужину от соседей пожаловала делегация с просьбой разрешить поучаствовать в намечающемся безобразии. Разрешение было дано с одним, но категорическим условием - никакого спиртного. К сумеркам столы с обеих сторон были установлены под соснами у самого пляжа. Сидящие за ними люди, украшенные венками из трав, с удовольствием ели и смеялись, сверкая белозубыми улыбками. Как будто вместе с купаниями и вкусной едой проглотили смешинку. Особенно колоритно смотрелись чернокожие братья, как-то быстро заматеревшие за время путешествия. Даже самый младший, Майки, вдруг раздался в плечах и, кажется, стал выше.

За столом выяснилось, что никто не удосужился объяснить смысл происходящего Желчи и остальным непосвященным.

- Сегодня самый длинный день года. Солнце в своей полной силе делает собранные в этот день травы сильней и волшебней.

С этим тезисом Желчь согласился безоговорочно.

- Вода - великая Богиня-Мать в эту короткую темную и росистую ночь обручается с Отцом-Огнем, и поэтому ее нужно осветить огнем костров. Нужно танцевать у костров, прыгать через огонь и пускать по воде венки,- не вдаваясь в особые подробности, выдала урезанную версию Марья. Естественно, о выплеске сексуальной энергии на этом языческом празднестве женщина скромно умолчала, мало ли что в древности было. Было, да быльем поросло... - Прыгая через горящий костер, проходишь очищение. Сгорают беды и болезни, а купаясь потом в воде, смывается пепел сгоревшего. Наши предки верили, и мы в память о них делаем так же.

- И у нас костры,- кивнул Оле,- а все остальное пусть будет так... - народ молча согласился.

И пылал в ночи огромный костер с колесом наверху, зажженный от настоящего огня. Желчь с интересом наблюдал, как поднимается дымок из-под палочки, вертящейся между сильными ладонями Оле. Ведь только так можно разжечь огонь для костра Купалы.

Взвивались в темные небеса пламенные струи, трещали, выстреливая снопами искр, сосновые стволы. И летели в небо золотые пчелы, пополняя собой, хоть и на мгновенья, сонмы звезд. И вилась змейка хоровода вокруг костра и дерева морены. Изя играл не один, к нему присоединились музыканты соседей и Джоди с саксом. И хотя музыка была незамысловата, всем было весело. Сборная команда девушек обороняла купальское дерево, а парни шуточно на них нападали. Потом все дружно выдрали марену из песка, парни отломали по украшенной веточке и повесили себе на пояс. Растрепанное дерево погрузили в озеро и отправили в плавание. Большой костер еще догорал, а на песке зажгли два костра поменьше и стали через них прыгать.

Вот тут Марья и Эни и узнали, что за радость прыгать в длинных рубахах. Они, недолго думая, просто подоткнули подолы повыше. Сначала не поняли, по какому поводу соседские мужики возбудились до улюлюканья. Правда, когда Марью взял за руку Кианг, и весьма красноречиво огляделся, восторги поумерились. Прыгали с воплями, визгом и смехом. Стаси ухватила за руку Желчь, индеец даже слегка растерялся, но улыбнулся шкодной мордашке, подхватил девчонку на руки и прыгнул. Даже Зара с Яковом взлетели над пламенем, правда, когда костер уже порядком прогорел. Потом запускали по воде венки. Это не было традиционным гаданием, просто хотелось устроить красоту. Поэтому еще днем девчонки сделали легкие каркасики из сухих веток, связав их нитками, и спрятали на берегу. А теперь, быстро достав, уложили на них венки, установили обрезки свечей, подожгли их и, войдя по колено, осторожно опустили на воду. Костры уже прогорели, мерцая сизыми углями и редкими языками пламени, безлунная ночь сияла мириадами небесных бриллиантов, и они смотрелись, как в зеркало, в воды озера. Венки медленно плыли по звездной воде, сливаясь с бликами звезд, трепещущими язычками пламени, уплывали в дальние галактики. Марья сжала руку Кианга и очень пожалела в этот момент, что не подарила ей природа красивый голос. Она придвинулась к мужу ближе, прижавшись плечом к его плечу, и тихо продекламировала, стараясь говорить напевно хотя сходу перевести на английский, да в рифму не удалось.

Свечи на венках, венки на воде,

Венки на воде в синюю ночь на Купала,

Звезды в небесах, венки на воде,

Еще одна, на счастье нам упала...

Я твое крыло, Ты мое крыло,

Счастья большего не надо,

Полетим мы в ночь, в неповторимую ночь,

И крыльями коснемся неба.

Свечи догорят, погаснут звезды,

Но в сердце не погаснет их вечное пламя,

Потому что с нами навсегда, эта ночь,

Синяя ночь на Купалу...

Мужчина приобнял любимую за талию и поцеловал в висок.

- Красиво...

Кианг крепче прижал к себе жену, он промолчал, но слова были не нужны. Где-то за их спиной шумели люди, опять разжигали костер, а двое стояли, обнявшись в темноте, как отрезанные от всех пологом тишины. Они смотрели на едва видное мерцание свечей уже уплывших венков, и им казалось, что они одни во всем этом огромном мире.

- Марья! Кианг! - от крика Эни тишина осыпалась хрустальной пылью. – Эге-гей! Робин угли разгребает, ходить по ним будет! Вы в деле?!

- Сдурели?! Они же только что в воду лазили, ноги же попалят! - Марья вывернулась из объятий мужа и унеслась, проверять, упреждать и контролировать, только песок полетел из-под ног. Кианг шел следом, качал головой и улыбался.