Кровь героев

Глава 29

Циндал возвращался, предвкушая скорое удовольствие.

Ковер вел себя как лошадь из императорской конюшни — вез ровно, ни тряся, ни качая. Сразу видно, что старая работа. Тогда времени у мастеров имелось больше, как и уважение к ним у царственных особ. Никто никуда не торопился и других не торопил. Доводили вещи до совершенства…

«Молодец, девчонка! — подумал он, запахивая халат поплотнее. — Ну и нюх на полезные вещи! Кровь императорская что ли? И чего это я раньше неё по подвалам не полазил?»

Он попенял себе за это, но мысль, что Императорские подвалы никуда не денутся, а совсем скоро сам он попадет в захоронку покойного Елистрея и запустит туда руки, примирила его с действительностью. Мелькнувшую мысль, что и тут Анна обошла его, что если б не она…он отбросил подальше. Не стоит думать о плохом. Он — победитель и это главное. Кто помог — неважно, главное вот он ковер, а вон там — захоронка, полная замечательных вещей. И он всему этому хозяин и полноправный владетель. Это ли не счастье?

Тех, кто бедовал там сейчас, он считал дополнением к собранию удивительных вещей, припрятанных Елистреем. За эти дни, без еды и воды они потеряли силы.

Он еще не решил, что с ними сделает и ясно понимал одно — Анну надо будет вернуть во дворец.

Собственно за ней он и летел — пришлось рассказать братьям-императорам куда и зачем летит. Объяснить, что их порфирородную сестру пытался украсть возомнивший о себе Киевский князь. Колдун также посвятил басилевсов в тонкости магического поединка, который он выиграл у бесчисленного множества вредных волшебников, помогавших князю Владимиру, и ожидал для себя, как следствие такого разумного ведения дел, многих монарших милостей. Так что мечты о сокровищнице отнюдь не казались беспочвенными.

Под ковром тянулись леса, посверкивали реки.

Осталось сделать совсем немного — долететь и подобрать ослабевшую от голода Анну. Остальная шайка не помеха, тем более, после стольких дней без воды и еды.

— Хочется надеяться, что они там друг друга не съели, — пробормотал он. Но делать было уже нечего. Что случилось — то и случилось…

— Ничего, — подбодрил он сам себя. — Если что — подправлю….

Черную точку внизу он увидел еще издали. Зеленая проплешина посреди леса и черная точка на зеленом фоне потихоньку, по мере приближения к ней, изменялись — мгновение за мгновением она росла, потихоньку превратилась в черную перчинку, а потом и в черную горошину, а та — в черную жемчужину, застывшую на покрытой пожухлой травой поляне.

Ковер завис над самой землей. На всякий случай колдун огляделся. Опасности он не чувствовал. Все тут осталось так, как и в прошлый его прилет сюда.

Шар, ничуть не изменившийся, лежал так, как он его и оставлял — несокрушимо прочно.

Он не знал, осталась ли у тех, внизу, возможность смотреть за ним, но из озорства помахал рукой.

— Кончились ваши мучения. Я пришел!

Повинуясь небрежному жесту, преграда откатилась в сторону, открывая спуск вниз. Заранее морщась, Циндал встал на первую ступень, принюхался. Странно. Ничем таким оттуда не пахнуло. Как же они там жили?

Он насторожился. Так нее бывает. Пять человек, десять дней взаперти… Запах должен был быть! Должен! Шаг, другой, третий…

Хотя если еды и воды нет, то и удивляться этому нечего. Колдун остановился в нерешительности.

Стон…. Шепот. «Помогите… Воды… Пить…»

На мгновение застыв перед самым входом, он прислушался к шепчущейся темноте.

Чужого колдовства тут хватало с избытком, однако опасности он не ощущал. Не осталось тут смертельных ловушек, что колдуны да маги ставят друг на друга. Ничего удивительного в этом он не усматривал — такие штуковины обычно подпитывались от силы хозяина, а раз помер хозяин — то все. Через несколько дней заклинание развеивалось, ловушка развоплощалась, оставляя наследство побежденного победителю в магическом поединке. Или, как в этом случае, когда людишки сделали за него всю грязную работу.

Ну, а раз нет чужого колдовства, то можно без боязни попробовать свое.

Он шевельнул пальцами, и темнота отступила под светом загоревшихся светильников. Свет разлился по залу, открывая ранее скрытое. Циндал усмехнулся. Запаха не было, а вот те, ради кого все и затевалось, сразу нашлись. Вон принцесса с подружкой у сундуков. Вон мужик ползет в его сторону. А вон за сундуками видна еще одна пара ног… А третий? А! Вон он где! Похоже, что все тут выветрилось. Осталось только войти и взять свое….

Он сделал шаг вперед и в этот момент шелест над головой заставил его посмотреть вверх. Оттуда на него опускался полог. От неожиданности колдун промедлил мгновение, но и этого оказалось достаточно. Полотно всколыхнулось, принимая его в себя, и опало…

..Гаврила спрыгнул на пол и поморщился, поджимая пальцы. Босые ноги холодил камень пола, да и золотые монеты, лежавшие по всему залу, все норовили подкатиться под ступню. Аккуратно ставя ноги, он поспешил к сапогам, что торчали из-за сундука, обозначая чье-то присутствие.

— Быстрей давай… — поторопил он Избора. Но тот и так торопился, сворачивая материю в трубку и завязывая в середине узлом, так, чтоб не развернулась.

Теперь им можно быть совершенно спокойными. Если одно из полотнищ завязывали узлом, то вход во второе для путешественника становился закрыт. Гаврила дважды это проверял. В этом случае человек куда-то пропадал. Он не появлялся ни там, ни там, но если развязать узел и расправить материю, то все шло заведенным порядком. Человек из этого ниоткуда возникал, не ощущая пропавшего времени. Так что у царьградского колдуна теперь имелись две проблемы и, что самое приятное, проблема вернуться сюда стала не самой важной. Можно было отдавать голову на отсечение, что хозяева подземелий и колодцев, выполняющих желания не особо обрадуются залетевшему в их владения постороннему колдуну и попробуют попортить ему жизнь. Особенно после того, как там покуражились предыдущие гости.

Вот пусть они все там друг другу и порадуются.

Масленников тряхнул свертком, прислушался. Весу там не прибавилось. Значит и впрямь застрял где-то вредный колдун. Все в порядке.

Так что теперь им оставалось только довести эту свертку до Киева и передать Белояну. А уж с тем, кто оттуда вылезет, пусть Белоян разбирается.

— И что теперь?

Гаврила обул сапоги, притопнул….

— Наружу пошли… Ковер поищем.

Ковер они, разумеется, нашли. Царьградец оказался настолько любезен, что вернулся к ним на ковре Анны. Принцесса бросилась к нему, словно к любимой лошадке и принялась оглаживать. Мужчины переглянулись одобрительно и покивали…

Тут бы радоваться, да плясать, только вот не плясалось. Вроде и живы остались, и руки-ноги на месте, а счастья все одно нет.

Собравшись около ковра они стояли не зная что предпринять. — сильной крови у них не по-прежнему не было, понимания что еще нужно сделать, чтоб её отыскать — тоже. Да и добро, что оставалось в захоронке здешнего мага могло и пригодиться, ну если, конечно, кто-то умный и знающий сумет разобраться во всем том, что там лежало.

— Надо Белояна звать, — сказал Гаврила. Вопрос «почему» и «для чего» ни у кого не возник, и объяснений никто не потребовал, однако Гаврила выговорился.

— Пусть подскажет, что дальше делать…

Золотую посудину они нашил быстро — такого добра тут хватало, а вот воду пришлось поискать. Но и с этим справились.

Едва водная поверхность успокоилась, как снова пошла рябью и со дна на них глянул Белоян. Понятно, что сидел он там, в Киеве, и безотрывно смотрел в свой котелок, или что у него там под руками нашлось.

— Где вы пропадали! — в сердцах сразу же заорал он. От ора по дну котелка запрыгали пузырьки, словно вода вскипеть затеяла, стенки тоненько зазвенели от напряжения. Ладонями Гаврила почувствовал щекотку. — Где вы, придави вас елкой, шлялись? Что за место такое, где в спокойную воду глянуть некогда?

— В тех местах шлялись, куда колдовство не долетает… Туда вообще мало что долететь может, — сердито отозвался Гаврила. Все-таки Белоян был Белоян. Понятно, о чем спросит, и также понятно, что ответить им ему нечего. Ну, почти.

— Нет у нас сейчас почти ничего…

— А плащ? — вздернутые брови на медвежьей морде смотрелись смешно, только никому и в голову не пришло хихикнуть. — Добыли?

— Нет плаща…

— Потеряли?

Человеческое лицо на мгновение превратилось в морду. Как никто Гаврила сейчас понимал его. Если потеряли, то это полбеды. Потерянное почти всегда найти можно, если знаешь, что искать…

— Кабы так… Выстирали…

И, перебивая волховское удивление, объяснил:

— Плащ в воду упал… Да по камушкам его протащило… По водоворотам… Нет на нем более ничего…

Белоян замер, обхватив голову руками. По нему видно было, что очень ему хочется попросить их не шутить так, но здравый смысл подсказывал, что не тот человек Гаврила, чтоб шутить об этом. Он вздохнул глубоко, еще и еще раз… И только после этого задал вопрос.

— А что тогда твое «почти» означает? — стараясь сдерживать себя, спросил волхв.

— Колдуна одного поймали…

— Какого еще колдуна?

— Ты про него рассказывал. Циндала.

Белоян замолчал.

— Вы? Его? — спросил он, наконец, с сомнением.

— Не сомневайся, — кивнул Масленников. — Мы его. Так получилось.

— Прибили? — продолжил уточнять Верховный волхв.

— Скорее всего, нет, — с долей сомнения поддержал товарища Избор. Он остановился, не зная как обсказать все, что произошло между ними и Циндалом.. — Скорее заточили. Нашлась тут, в захоронке у здешнего колдуна одна полезная штука…Ну, вообще он у нас тут вот. В ларце.

— Прилетел бы… — предложил Гаврила. — Тут бы на месте все бы и решили… Кстати, богатая захоронка оказалась у этого Елистрея. — Показал бы, да боюсь тебя с водой вылить.

— А ты не бойся…

Гаврила пожал плечами и наклонил котелок… Вода там словно замерзла или превратилась в студень- стояла смирно даже не думая выливаться. Гаврила губы выпятил, но смолчал…

На глазах товарищей он подошел к ступеням и спустился вниз. Послышалось бубнение, Масленников что-то отвечал волхву. Похоже, даже, спорили…

— Позарится, — негромко сказал Избор. — Там столько волшебства, что обязательно прилетит.

— И что тогда? — грустно спросила Анна. Никак она не могла простить себе то, что случилось из-за её неуклюжести.

— А тогда и посмотрим что делать…

… В юрте висела темнота и слегка пахло молоком и полынью. Беззвучие, спокойствие, лень…. Предутренняя тишина наполняла жилище, не давая намека на то, что его сейчас разбудило. Сарс приподнялся на локте. Неужели опять дети? Быть того не может! В прошлый раз он их так напугал, что должно хватить на полгода, не меньше. Почесал спину. Или не дети? А что тогда?

Маг поднялся с подушек и застыл в нерешительности. Что-то ведь случилось… Что-то, что его разбудило… Звук? Взгляд пробежался по вещам, наткнулся на стоящие у стены чаши…Сторожок! Точно! Сторожок сработал!

Сдерживая себя, он подошел к полке. В каждой чаше блестела вода, в которой плавали деревянные кружки. Два черных и один белый.

Сарс опустился на пол, не сводя глаз с деревяшек. Белый кружок на воде означал, что враг, Самый Главный Враг, куда-то отправился из Киева. Пусто стало в стольном граде — ни князя, ни дружины, ни Белояна…

Упускать такой случай никак нельзя. Подброшенный собственной решимостью, он схватился за Шар. Покатав хрусталь в ладонях, опустил на подставку. В ожидании отклика маг нетерпеливо ходил, отбрасывая ногами подушки. Несколько шагов вперед, взгляд на Шар, поворот, несколько шагов обратно. Туда- сюда, туда- сюда…. Но Шар не ответил взаимностью. Ответа маг не дождался. Шар оставался пустым, мертвым, словно растерял все свое волшебство.

Какое-то время Сарс ждал, глядя, как за откинутым пологом занимается рассвет, принимал решение. Время не позволяло размышлять или ждать помощи. Сегодня же он соберет вождей и направит их на Киев. Как же они ему надоели! Нельзя ведь всегда думать только о брюхе и золоте…

А Киева им надолго хватит. Пусть грабят и не мешают заниматься важными делами.