Кровь героев

Глава 13

На счет ковра вышла ошибка. Не привезли. В отряде преследователей вообще не оказалось ни одной телеги — только всадники. Зато все остальное вышло полной мерой. Часть спешилась и принялась толкаться на месте побоища, а другие — так и не спешившись, бросились дальше по дороге. Когда стук копыт поутих, одна из девиц прошептала, поясняя очевидное:

— Мы там упали.

Гаврила покивал.

— Как вас звать-то, красавицы?

— Меня Анна, — быстро сказала одна.

— И меня… — чуть поколебавшись, отозвалась вторая. Гаврила покосился на Исина. Жизнь-то по кругу пошла…

— Будете Анна первая и Анна вторая?

Он не утверждал, а только спрашивал, помня, что совсем недавно вытворяли Исины.

— Или вас как-нибудь иначе звать надо?

Девицы переглянулись, словно спрашивая друг у друга совета.

За спиной раздался голос Исина.

— Идти к телеге надо. Что тут стоять-то? А то болтаемся, как непонятно что в проруби.

— Прорубь это где? — переспросила та девица, что побойчее.

— Прорубь это что, — отозвался Масленников. Он вопросу удивился, но виду не показал, а только подумал. «Это у неё-то родня в Киеве?» Нет. Не может быть такой глупой подставы. Или все-таки может?

Он повернулся, чтоб двинуться на поиски ковра и телеги, но и шага сделать не успел.

— Ой!

За спиной в голос ойкнула девица и тут же к ней присоединилась вторая.

— О-о-ой!

Никто ничего сообразить не успел, как хазарин чиркнул саблей у самой земли. Клонящаяся под ветром трава легла, словно под косой, но не успокоилась, а зашевелилась, как будто что-то оттуда лезло наверх. Мгновением спустя, Гаврила сообразил, что в женском визге слышалось больше брезгливости, чем не страха.

— Змея?

— Лягушка!

В голосе, непонятно какой по счету Анны, сквозил такой ужас, что впору смеяться, но посмеяться им не дали. С дороги завопили.

— Там они! За кустами!

— Бегом отсюда! — крикнул Масленников и, видя, что девицы отчего-то медлят, гаркнул во всю мощь: — Бегом! Быстро! В крапиву посажу!

Когда Исин с девушками вырвался чуть вперед, Гаврила на бегу спросил воеводу о том, о чем думал с самого несуразного начала всего этого.

— Подстава? Как думаешь?

Тот не сбивая дыхания, отрицательно покачал головой, но пробежав еще с десяток шагов, все-таки не выдержал.

— Нет… Не думаю… Так глупо все…

Гаврила кивнул, хотя Избор в его сторону не смотрел. Такой глупой подставы еще ни у кого не было… И быть не могло!

— Думаешь и правда — две принцессы?

— В лесу? — ответил вопросом на вопрос Избор и засмеялся.

Они выбежали на дорогу, на их счастье безлюдную и там, где она бродом пересекала реку, перебежали на другой берег. Тут дорога завернула, кустами отгородив их от преследователей. Те остались позади, но крики там не стихали. Отскакивая от дерева к дереву, они долетали и сюда.

— Телега!

Исин на бегу показал в сторону. Там уткнувшись в дерево, лежало то, что телегой-то назвать было стыдно — кучка досок, месиво из прутьев и щепок. От дороги к дереву вела длинная глубокая полоса взрытой земли, оставленная половинкой колеса, чудом задержавшейся на оси. Ни лошади, ни возницы…

— Анны, гляньте… Ваше? — рыкнул Гаврила.

Они с Избором остались на дороге, а хазарин с девушками бросился к находке.

Лошадиный скок застал их на полпути. Вслед за ударами копыт из-за поворота выметнулось с десяток всадников, с опущенными к земле пиками. Из-под копыт воронами взлетали комья земли. По масленниковской спине солоно холодный песок прокатился. Напор и сила! Гаврила подпустил их сажен на тридцать…

Щелк, щелк, щелк…

Первый ряд выбило из седел на пики второго и все там смешалось. Задние всадники, еще не сообразившие что к чему, повернули коней, объезжая образовавшуюся кучу из лошадиных и человеческих тел, но Гаврила не дал врагам ни мгновения. Его кулак защелкал, как соловей в лунную ночь, и воздух полетели кровавые брызги.

Глупых и смелых тут оказалось куда как меньше, чем в прошлый раз. Бросив лошадей, оставшиеся в живых попрятались за деревьями, и взялись за луки.

Стрелять всадники умели! Редкие черточки стрел, выпущенных с той стороны, подлетая к ним, стягивались в хороший сноп.

Щелк!

И с неба посыпались колючие щепки. На всякий случай Гаврила ударил по кустам, срывая листья, ломая ветки. Какая-то сушнина не перенеся удара с протяжным скрипом рухнула в кусты, добавив там суматохи.

Улучив мгновение, Масленников оглянулся. Хазарин с принцессами ковырялся в обломках, словно какие-то нищие. Они расшвыривали мусор, вытаскивая что-то, выдергивая друг у друга из рук.

— Берегись!

Новая охапка стрел летела на них, собираясь вычеркнуть из жизни. Снова грохнул кулак и небо очистилось. За спиной неразборчиво заорали на три голоса. Оборачиваться Гаврила не стал.

— Что там?

Глаза ловили движение на краю леса.

— Зовут, — отозвался Избор. — Видно нашли…

— Ты первый. Давай!

Избор не стал спорить, а припустил к обломкам. Гаврила через несколько мгновений поступил также. Наученные жизнью, стрелки из леса молчали.

Ковер уже лежал на траве, а на нем, притопывая от нетерпения сапожищами, топтался хазарин. Он махал руками, то ли зазывая товарищей, то ли помогал ковру взлетать. Девицы у него за спиной стояли на коленях, сдвинув головы.

В три прыжка герои оказались на ковре и….

Вот только что под ногой чувствовалась изменчивая твердость земли — где песок, где ямка, где травяная кочка, а тут в единый миг ткань стала твердой, как камень, напряглась и взмыла вверх.

Движение возникло настолько стремительно, что Избор не удержался, сделав шаг в сторону, резко присел, едва не свалившись. А вот Гавриле повезло меньше — откуда-то сбоку долетело:

— Тпру… — и воевода увидел, как, сшибая какие-то узлы, Масленников покатился к краю ковра и пропал за ним. Краем глаза Избор уже видел верхушки деревьев, оставшиеся внизу, и прыгнул к товарищу. Его руку он поймал уже налету и, закряхтев от навалившейся тяжести, вцепился пальцами своей в шерсть ковра.

— Исин!

На земле, там, где они только что стояли, уже крутились чужие всадники. Кто-то посмелее или поглупее уже натягивал луки.

Исин обернулся с радостной улыбкой, но в одно мгновение радость переплавилась в ужас.

— Быстрей отсюда! Торопи девок!

Там, внизу, натягивали луки, а отвечать на стрельбу у них было некому — мечами только грозить, а Гавриловы руки держали хозяина и ничем другим заниматься не могли.

Девицы что-то уразумели, а может быть и сам ковер что-то сообразил. Он рванулся в сторону, потом резко опустился, снова взмыл. Их болтало, словно горошины в кувшине. Гаврила вообще метался под ковром, как коровий хвост, мычал и пытался дотянуться второй рукой до товарища. Дотянулся….

Избор затащил его наверх и откинулся. Когда Гаврила все-таки поднялся на ноги, дорога уже исчезла с глаз.

Утвердившись на коленях, киевлянин все смотрел назад. Там, за кронами деревьев, все еще мелькали всадники, ломали воздух злые стрелы. Ковер им явно ученый достался, а может быть умными людьми деланный, вильнул пару раз, словно стряхивал погоню с хвоста, удаляясь туда, докуда уже не долетали ни крики отчаявшихся всадников, ни стрелы. Масленников вздохнул и оборотился к друзьям. Взгляд пробежал по лицам, не останавливаясь, а отыскивая беду. Нет. Вроде бы все нормально… — все целы, никто не трясет окровавленным руками и не стонет от боли. Даже нововспасенные девицы вели себя правильно: сидели и молчали, хотя глаза у каждой были как у надутой лягушки.

— Испугались? — спросил Гаврила, растирая плечо. — Ну ничего. Все плохое там осталось.

Он махнул рукой в сторону, покривился лицом.

— Так мы победили? — спросила та, что была побойчее. — Мы или нас?

— Мы, — твердо сказал Исин. — Мы победили и не сбежали вовсе, а улетели оттуда на манер грозных колдунов.

Вторая дева неловко улыбнулась, явно примеряя слова «грозные колдуны» на себя.

— К тому же я им еще и на голову наплевал сверху, — добавил хазарин, сообразив, что Гаврилову-то работу девицы видели, а вот его трудов могли и не заметить. — Так что не сомневайтесь. Полная наша победа вышла.

Он еще хотел немного сказать о том, как Избор себя проявил, но дева вдруг спросила изменившимся голосом.

— Тут мешки лежали…

Глаза у неё стали еще больше и словно ледяным стеклом покрылись.

— Где мешок?

Избор сразу сообразил, что таким голосом говорят, когда теряют самое дорогое, если не последнее.

— Какой еще мешок? — небрежно отмахнулся Исин. — Тут чуть жизнь не потеряли, а она — мешок.

Ответ этот девицу явно не устроил и Исин добавил.

— Упустили, верно, в такой-то суматохе…

— Где мой мешок! — повторила дева голосом, от которого у Гаврилы по спине мурашки побежали.

— Да что там у неё? Неужто приданное? — поинтересовался Исин у её подружки.

— Что нужно, то и есть, — отрезала девица, окатив хазарина ледяным взглядом.

— Мешок, похоже, и впрямь там остался, — примирительно сказал Избор. — Мешок-то не голова. Мешок можно новый найти…

Он вспомнил, как киевлянин барахтался под ковром и ухмыльнулся. Тогда вот, наверное, и мешок потеряли. Ей-ей не до мешков в тот момент.

— Давай-ка считать, что мы за тот мешок всем нам по жизни купили, — продолжил пинский воевода. Дева вздохнула раз, другой… Она еще вертела головой, надеясь на чудо, но то не спешило наведаться на полянку.

— Мне нужен этот мешок! — сказала она, как припечатала. — Его надо найти!

— Найти и отобрать! — добродушно поправил ее хазарин, принимая девичье желание за обычный женский каприз. Мало ли какая блажь в бабью голову залетит?

— Эти ребята добром ничего не отдадут.

Он доверительно наклонился к подруге.

— Там таки-и-и-и-е рожи…

Хазарская голова качнулась туда-сюда, не в состоянии передать наплыва всех хазарских чувств.

— Я видел.

— Мне нужен этот мешок. Повелеваю найти!

Она попробовала топнуть ножкой, но не получилось.

«Может и впрямь где-то принцесс видела?», — подумал Избор. — «Ведет-то себя как!»

Он посмотрел ей в глаза, и увидел там отчаяние такой глубины, что в нем что-то… Нет. Не сломалось, конечно, но точно погнулось.

— Ладно… Попробуем. — помимо воли и здравого смысла сказал он. — Поищем…

Гавриловы брови поползли на лоб и застряли там. Чтоб оправдаться перед самим собой, воевода пробормотал так, чтоб и товарищи услышали.

— Все равно к дороге возвращаться. Там и поглядим…