Крепость каменного века

Глава 27 Золотые ворота

Мудрейшая племени вышла в свой бесконечный дозор на стену к своим Валькириям, раньше она выходила вдвоем с сестричкой, но та уже две недели, как стала матерью и отдыхала в роддоме вместе с женой Маньяка. Причем отдыхала в прямом смысле. Сейчас был конец лета работы было ну очень много. В Господине Великом Новгороде, а после утраты Вождя племени в «Последней Битве» город никто более Карфагеном не называл, коверкали слово, иногда произносили с большим трудом по буквам, даже не по слогам, но старательно выговаривали Новгород, вместо привычного родному языку Карфагена. Ибо так хотел Величайший… Так уж повелось в Господине Великом Новгороде, что кто не работает тот не ест. Хотя были и исключения, вот молодые мамочки, первые две молодые мамочки на весь город были таким исключением. За ними следили предвосхищая любое желание и в случае необходимости оказывая любую посильную медицинскую помощь молодые доктора. Благо медицинской помощи не требовалось. Роды прошли на удивление легко, если о подобном процессе вообще можно говорить, что он легкий. Однако естественный отбор, когда поколения и поколения женщин рожали в куда более сложных, антисанитарийных условиях сделали свое дело. Выживали лишь те молодые мамочки, что имели хорошую генетику и железобетонный иммунитет, ибо при вспоможении в родах, лезли помогать с руками чуть не по локоть в навозе. Во всяком случае мыть руки перед, тем, как помогать роженице никому на голову не налазило. Тем более обеззараживать спиртом, пусть и таким дешевым и плохим, как самогон, что гнал Величайший. Потому выживали девочки-младенцы, только от самых сильных матерей, остальные умирали в родах или во младенчестве. Шел очень жестокий отбор…

Сейчас же, когда сделано специальное здание для принятие родов, прошли обучение по принятию родов специалисты, да плюс ко всему особое отношение, делало свое дело. Казалось бы какое оно особое? Ну не гоняли сразу после родов на работы. Пусть совсем тяжелое ты делать не можешь, но чего полегче вполне. Ибо во всем мире, сейчас роды не повод отлынивать от работы, рожаешь ты 5 минут (автор знает может и несколько часов специально утрирует), а потом за работу бездельница! Причем в родном племени не звери живут. Таскать тяжелые бревна и булыжники не заставят, там со всем понятием. Только приготовить пожрать мужу ты можешь, да и шкуры, что он притащил с охоты к родному вигваму выделывать можешь, там вообще работа считай сидячая, не выеживайся, что родила, все рожают, тоже мне невидаль!Садись и работай! Ибо это было уже час назад, тебе дуре уже битый час доказывают, что роды не повод отлынивать от работы. Ты когда рожала тебя шкуры выделывать не заставляли, так-то…

Иным было отношение в племени Серых Псов. Для примера давали «куриный бульончик» на мясе куропатки, дабы молодые мамашки быстрее набирались сил, ну и кушали диетическое мясо. Вроде и ничего особенного, но на фоне остальных молодых мамочек не только в диких племенах, но даже в огромной «Стране городов» — это было прямо прорывом… Вот и сейчас жене Серого просто запретили выходить из роддома, выносить за собой младенца на стену и ожидать часами возвращение любимого мужа.

— И ты ждешь? — Спросила Ласка молодого Енотика, заметив, что он так же поднялся на стену.

— Кого жду Мудрейшая? Мне думается на стене лучше. — Поклонился кивком головы Ласке молодой Учитель.

— Ветер обдувает, хорошо здесь.- Добавил он.

— «Сайсика» своего ты ждешь, меня-то не обманывай. Скоро уже… — Добавила Принцесса племени Серых Псов.

— Что скоро? — Сразу заинтересовался Учитель.

— Они скоро придут…

— Кто они? После «Последней битвы» прошло много времени, Мудрейшая… — Енотик вздохнул.

— Вот именно много времени, мой суженный уже нашел Серого и они по тому количеству времени, что прошло, уже должны двигаться к дому. — С фанатичной убежденностью и верой в чудо, когда больше верить просто не во что ответила Ласка.

— Ах если бы так Мудрейшая. Мы в «Последней Битве» разогнали просто огромную армию 200 или даже все 300 беглецов устремились в лес, он просто кишел врагами. — Учитель снова горестно вздохнул. Да он врал Мудрейшей племени Серых Псов. Это было не логично и не рационально верить в чудо, но себя не обманешь, он ждал возвращения «Сайсика», своего самого близкого друга. Того, что понимал его идеи, которые казались гиблыми даже для старшего брата, а порой подкидывал некоторые технические решения и казалось бы полностью гиблая идея возникала из неоткуда! Просто из головы, но она вдруг обретала свои черты в металле, дереве или камне… Ее можно было потрогать руками…

— Ты забываешь Енотик, что его пошел искать сам командующий племени, а значит враги ему не страшны, ты сам видел, как он владеет клинком.

— Мудрейшая, там в священном круге были дикари, а в «Последней Битве» была армия в чем-то даже лучше нашей, их много, они знают бронзу и броню, ездили на сказочных повозках, да ты их видела…

— Что враги? Суженный не раз говорил… — Мудрейшая прикрыла глаза вспоминая и «не своим голосом» пытаясь говорить, как парень, явно имитируя речь Лягушонка произнесла.

Если я пойду долинную смертной тени и тогда не убоюсь зла. Ибо ТЫ со мной. ТВОЙ меч, доспех и навыки данные ТОБОЙ сберегут меня.

— Серый хорошо учил своих воинов, но там было слишком много врагов Мудрейшая. — Возразил Енотик.

— Да ты знаешь каким был мой брат⁈

— Знаю, он из любой передряги выберется и нам еще поможет, но вот ты и сама это признала Мудрейшая — был…

— Так зачем же ты сам каждый день приходишь на стену Енотик? — Возмутилась Ласка.

— Не знаю… Не рациональная вера в чудо, мертвым же его не нашли.

— Мудрейшая, странный караван впереди! — Воскликнула одна из Валькирий.

— Это ОН! Любимый! — Воскликнула Ласка, разумеется имея ввиду Лягушонка…

— Вернулся… — Шепотом промолвил Учитель, будто боясь спугнуть своими словами странный караван.

— Бить в колокола*, устроим торжественную встречу! — Приказала Мудрейшая племени Серых Псов.

Колокола* — колокол вроде и простейшая вещь, но лить колокола особый навык требуется и таким навыком в Новгороде никто не обладал. Естественно, концепцию знали, но сделать пока не могли. Зато отлить нечто вроде «рельсы» из меди и бить по ней медным же ломом уже умели, не совсем колокол, но вполне себе заменял таковой, как эрзац-изобретение.

Да было на что посмотреть. Широкоплечий воин, а Серый набрал массу тела при хорошем питании и хороших физических нагрузках восседал на лосе, а следом следовал караван из 4-х кобыл и одного жеребца, что смог выбить для своего племени ушлый паренек. Ибо лоси хорошо, а лошади перспективно.

— Смотри, кажется нас заметили. — Сказал я Лягушонку.

— Так и есть Серый. — Согласился тот.

— Быстрее рабы, там за городскими воротами вы обретете свободу. Ибо нет в Новгороде рабства. — Стал подгонять я работяг.

— Прости нас Величайший, не гони, мы отслужим… — Высказался один из мужчин.

— Дурак! Да никуда я вас не выгоню, построим вам деревушку и дадим женщин.

— Откуда мы их возьмем Серый? — Удивился Лягушонок…

— Сосватаем у тех же Горных Баранов, из тех, кто вторые и третьи жены, они всяко мужьям не нужны, а бывшие рабы будут довольны.

— Ты Мудр Величайший…

— Ну начинается, снова здорово, али передумал моим зятем быть?

— Никак нет Вождь. Прости Серый!

— То-то и оно, наш договор в силе…

Мы проехали через центральные «Золотые ворота», золотыми они назывались не просто так. Дубовые доски были обиты медными полосками, а те блистали «золотом» на солнце, ибо всегда были начищены, как у кота известно, что начищено. Вот и сбылась мечта идиота у меня в городе наконец появится свои тарпаны т.е. дикие лошади. Да табунчик небольшой, да и «папка» т.е. жеребец-производитель не из лучших, да и один, будет кровосмешение в первых поколениях, но чем дальше и больше жеребят, тем больше за этим будем следить. Лиха беда начало…

Вдоль ворот стояли мои верные Валькирии и радостно кричали традиционное русское УРА! Они ритмично били в медные щиты своими мечами. И когда только успели, ну молодец Учитель. Явно перевооружение идет полным ходом, если он успел сделать чокону или чокано*, кто как произносил это нерусское слово на русском, хрен нам кто будет страшен. Даже если реально свои тысячи бросит на нас Великий Посланник.

Чокону или чокано* — скорострельный арбалет состоит из 4-х частей. Позволяет сделать 8 выстрелов в минуту, что выше по результату даже хорошего лучника. Последнее успешное применение конец 19-го века. Чем-то напоминает «винчестер» внутри «магазина» 8 болтов, взводится рычаг движением руки, чем перезаряжается болт после выпущенного. Изобретение оспаривают китайцы и корейцы. Учитывая, что земли современной Кореи иногда (зависело от эпохи) входили в Империю, вполне мог быть создатель корейцем. Перезарядка долгая, надо «вскрыть» арбалет, заложить 8 болтов, «закрыть», но с учетом скорости первых 8 выстрелов, их мощности и достаточно высокой точности может быть и не принципиальной. Условно вооружи 2-мя заряженными чокону каждого стрелка и при мизерных армиях каменного века, когда максимум 1–2 тысячи бойцов дойдут до Новгорода (остальных просто не прокормишь в походе) уже может не потребоваться перезарядка.

— Мудрейшая, Совет Старейшин, ваши заблудшие «сыны» вернулись из дальнего похода. Заключен длительный мир с градом Аркаим и торговые отношения. — Доложил я дойдя до центральной площади.

— Прекращай дурачиться братик… У тебя так-то сын родился, не желаешь молодую жену навестить?

— В походе отлично себя проявил командующий войск племени Серых Псов Лягушонок. Потому нарекаю тебя невестой Мудрейшая, данного славного воина. — Я взял руку красного, как варенный рак Лягушонка и вложил в его руку руку моей сестры…

— Я… я… — Сестренка просто растерялась не зная, чего сказать.

— Эти люди, были рабами в стране Городов, но прошедший через Золотые Ворота не может считаться рабом, я дарую им земли для огородов и будущего поля, а так же дома и свободу. Я так сказал. — Показывая рукой на бывших рабов.

— Да будет так. — Согласился хором Совет Старейшин.

— Ну а теперь, когда официальная часть закончена, я тоже рад тебя видеть. — Ко мне бросился Маньяк обниматься.

— Позже друзья, все позже. Я хочу видеть свою жену и ребенка.

— Я провожу! — Сразу подсуетился Енотик.

— Веди меня друг мой…

— А как же баня Величайший? — Подвис Бельчонок…

— Топи, соскучился до одури, но сначала жена и ребенок, их видеть желаю…

— А мы научились колеса делать с шинами и спицами. — Тут же похвастал Бельчонок.

— Хвалю! — Бросил уже за спину, ибо мне реально было наплевать, очень я спешил увидеть свою любимую и своего малыша.

— У нас есть уже пять настоящих чокону. — Доложил Енотик семеня за мной, ибо я почти бежал, двигаясь огромными шагами, а он все же младше меняя и размер его шага значительно меньше.

— Рад, но честное слово не до тебя Енотик, прости…

Я наконец ворвался в здание нашего роддома номер один. На пороге стояли дежурные девчата из медперсонала и пытались удержать мою жену. Но та совершила «глупость» она взяла на руки нашего малыша и желала встретить мужа с ребенком на руках. Руки были заняты и потому не рискуя уронить младенца Наденька была скована в своих движениях и ее удавалось удерживать…

— Отставить беспредел! — Потребовал я у медперсонала.

— Величайший! — девчата поклонились.

— Любимый я хотела тебя встретить, а они… они не пустили… — На глазах Наденьки были слезы обиды.

— У нас сын, вот посмотри, я старалась. — Моя любимая жена явно порола чушь т. к. была на эмоциях «старалась она», будто от ее стараний зависел пол ребенка. Она протянула мне сверток с младенцем.

— Какой красавчик! Весь в тебя, такой же красивый. — Заявил я нежно принимая ребенка на руки и улыбаясь его спящей мордашке. Затем передал на руки малыша Учителю, шагнул ближе и обнял Наденьку.

— А я верила! Я ждала! Все говорили тебе убили! — Повиснув у меняя на шее моя любимая начала выплескивать эмоции и разрыдалась.

— Все хорошо, любимая, никуда я от тебя не денусь. Ну не плачь, все же хорошо… — Я гладил ее по спине по волосам.

— Они… они… — Она не могла сказать, что сделали эти «гады», что естественно души не чаяли в жене самого Величайшего и матери наследника и никогда даже словом бы не обидели мою любимую. Но Наденька, не могла сказать, что «они» ибо захлебывалась в рыданиях, так и получалось, что «они»…

— Я тоже тебя очень сильно люблю и очень скучал…

— Правда любишь? — Она даже как-то моментально перестала рыдать. Вот это какое-то «волшебное» слово для женского пола. Что можно среди ночи разбудить мужа и спросить про «люблю».

— Правда! Я же тебе уже один раз это говорил, если чего изменится, то обязательно тебе сообщу.

— Не один раз говорил… — Успокаиваясь, она будто ребенок искала место у меня на груди, куда ей удобнее прижаться и наслаждаться простым семейным счастьем.

— В смысле измениться⁈ — Резко возмутилась моя жена, ибо в ней после родов бушевали гормоны и смена настроений была моментальной.

— Так не изменилось же… Люблю я тебя глупенькая моя…

— Твоя… — Соглашалась моя Наденька.

— Что у нас по выписке? Ребенок и моя жена здоровы? — Задал я вопрос медперсоналу.

— Да, Величайший.

— Тогда я ее забираю. Учитель за мной! — Скомандовал я…

— Но Величайший, здесь за вашей женой и ребенком уход, мы присматриваем с девочками. — Возразила одна из девчат.

— Как зовут? — Остановился и спросил я.

— Пчелка. — Откликнулась она и продолжила.

— Простите Величайший я не желала вам возражать.

— Да нет же Пчелка, ты молодец, ты настоящая лекарка, готова ради пользы делу даже самому Вождю племени возразить…

— Повысить! Ты глава роддома с этого дня! Я так сказал!

Причем мое решение не было самодурством. Все акушерки и гинекологи в нашем первом родильном доме мягко говоря профаны, они одинакового уровня «не подготовки». Я конечно дал тот базис, что сам знал, ну чего делать при родах, но именно на уровне, как спасать утопающего, ибо не профессионал. В гинекологии же… Ну сколько там открытий чудных готовит просвещенья век, я даже не знаю. Ибо был в данном вопросе профаном. Понятно на бытовом уровне, чем мальчик отличается от девочки я понимал, но это мало для того, дабы стать врачом и лечить. Девочка же, которая заботиться о благе, пациенток, что даже готова идти на конфликт с самим главой нашего квази-государства явно будет лучшим главой роддома. В ближайшие годы тут перебывают жены всех старейшин. Если же себя не обманывать, то не очень много времени пройдет и пациенткой станет и моя сеструха. Она девочка своевольная, она нахрен всех построит, ибо Мудрейшая племени, вот и должна быть «медичка», которая прикажет заткнуться и соблюдать режим. Ибо сеструха у меня конечно крутая и главная в племени, но… В медицинском заведении не «звезды на погонах» решают…

Мы шли по нашему городу, солнышко пригревало, Наденька счастливо улыбалась и пыталась выговорить всю ту чушь, что обычно выговаривают жены своим мужьям, после долгой разлуки. Я же вел себя, будто с ребенком, вроде и слушал, но вполовину уха, где надо соглашался, а где требовалось удивленно переспрашивал, но в целом наслаждался тем, что вернулся домой. Учитель войдя за нами в спальню родителей, подумать только мы теперь родители, поместил сынишку в люльку. Я почему-то и не сомневался, что она тут будет. Ведь мое отсутствие или гибель не повод не дать необходимого для первых мамочек племени.

Причем наша люлька, а я о такой озаботился задолго до войны, зная, что наши с Маньяком жены беременны, была сделана в деревенском стиле. В деревянный потолок был вбит металлический крюк к нему подвязаны 4 веревки, что были привязаны к 4-м концам люльки. Чуть толкни и она сама начнет укачивать младенца…

— Милая я схожу в баньку с дороги? — Отпросился я у жены.

— Конечно сходи. — Согласилась та…

— Учитель, раз колеса готовы, нужно сделать чуть меньше размером, будем делать первые детские коляски для прогулок… — Выдал я новую задачу Енотику.

— О!!! Это интересно, а это ты еще не успел приехать «Сайсик», мы теперь столько дел сделаем.

— Ага лежачие и сидячие коляски, а еще декрет.

— Что такое декрет?

— Это я такой выпустил только сейчас, декрет об отпуске для молодой мамашке по уходу за младенцем…

— Так никогда такого не было… — Удивился Учитель.

— А вообще все это, было? — Я обвел руками вокруг моей большой комнаты-зала, куда мы вышли, хотя имел ввиду не только комнату и мебель внутри.

— Тоже верно, не было… Как хорошо, что ты вернулся «Сайсик»…

— Да ладно я тоже по нашей совместной работе скучал, иди сюда обниму! — И я крепко обнял Енотика…