Крепость каменного века

Глава 25 Битва

Сохатые набирали разгон, но впереди нас бежал наш первый «сюрприз», а точнее худшие из худших, выбраковка собачьего семейства. Со всего Карфагена было собрано 270 псов, что знали лишь одну команду «ФАС», кстати не все они были слабаками, но некоторые были максимально агрессивны (сказывалось, что одно из первых поколений от диких псов, особенно «внуки» этого поколения были упрямы и агрессивны) и слабо подчинялись. Дрессура? Почти нулевая, не уверен, что они даже знают команду «ФАС», просто бегут за основной сворой, щенками они привыкли к членам племени и мы «их стая», нас не трогают, а вот все вокруг враги! Кто выживет из этой стаи, особенно из самых сильных дадут потомство, надо будет, станем держать в клетках. Это будут собаки-мясники, отморозки и маньяки, которые просто бегут за своими (спускаются с привязи только перед битвой) и атакуют чужаков.

Хоть наша сохатая кавалерия ускорялась, но мы продолжали держать строй. Правила строя, ориентируемся не на самого лучшего, а на самого худшего и слабого лосенка, что едва-едва несет мальчика-подростка на своей спине. Еще бы! На нем медный панцирь, поножи, нарукавники или как эту хрень назвать, шлем, два самострела на попоне, копье, боевой меч, уже не мачете, стали переходить на мечи для кавалерии. Два колчана с болтами для самострелов и по два колчана с дротиками за спиной. Был бы взрослый мужчина, хрен бы лосенок его просто поднял. А так ничего! Тужится, пыжиться, но как-то везет. Самые старшие лосята, что скоро встретят первую «весну» и начнут активно размножаться из прирученных идут первыми понятное дело они гораздо мощнее и сильнее. Но их сдерживают наездники, мы ориентируемся на самых слабых, а значит и самых медленных.

В строю пехоты врага, хотя полноценным строем такое назвать нельзя. Ибо не двигаются в ногу, некоторые отряды уже далеко впереди, другие отстали, основная масса держится золотой середины. Да прав был Высоцкий, про «золотую середину». Цивилизация и принадлежность к воинскому сословию все же чуть развратило этих людей. Воины-дикари куда более лихо расправлялись с дикими псами. Сейчас эффект атаки стаи был более результативным и пугающим, некоторые просто шарахнулись назад в испуге. Самое глупое — это пытаться убежать от агрессивной собаки, попробуй убеги, когда у тебя две ноги, а у песеля их четыре!

Однако не нужно думать, что почти три сотни псов решили исход сражения. Войско, пусть и такое примитивное, оставалось войском, псы гибли пачками, но продолжали атаковать, правда до кого-то они все же добрались и тот захлебывался кровью с перехваченным острыми, как бритва клыками горлом. Решение было верным! Не хрен топить щенков, если они сильные и агрессивные, пусть погибнут в битве, как герои!

Однако и мы не сильно отставали от наших собак, примерно две сотни воинов пехоты противника, что практически развалили подобие строя отбиваясь от наших помощников всего через пару десятков ударов сердца приняли на себя наш копейный удар. Вес даже молодого лосенка был 200–250 кг, да скорость разбега не менее 15–20 км т.е. удар копья прилетал почти в половину тонны-тонну весом. Что пробивало абсолютно любой доспех данной эпохи. Копья ломались и трещали, а передние ряды мы просто вымели, выбив с удара более 10% всего пешего войска. Образовалась пустота. Командовать сотнями нелегко, какую глотку нужно иметь? Но тут нас два десятка и все ждут приказа Величайшего.

— Дротики! Пять дротиков метать! — Приказываю я.

— Пять дротиков!

— Пять дротиков метать! — Раздается хор голосов на случай, если кто не услышал. Снова несколько ударов сердца и пяток дротиков улетает в противника, кто будет убит или ранен не так важно, возможно, но очень сомнительно, что кто-то промахнется. Только тут не мальчики-зайчики! Враг в доспехах и при щитах, мало попасть! Нужно пробить щит или доспех, ну или попасть в открытый участок тела, просто метание «снарядов» пугает и воины врага шарахаются в стороны, что дает лишний шанс для выживания моим псам, да еще и позволяет найти новые жертвы. Собаки крутятся-вертятся и не дают расслабиться врагу. Это будет славная битва!

— В атаку! Мы теперь мишень! — Я понимаю, что абсолютно все лучники сейчас нацелены на нас, ибо мы стоим неким подобием строя и одни, пехота врага от нас отхлынула.

— В атаку! — Кричу лихо с хрипотцой, голос почти сорван, скоро буду шептать…

— В атаку! Мы теперь мишень! — Многоголосицей передают мой приказ.

— Не стоим! За мечи братья! — Нахожу силы выкрикнуть новую вводную.

— За мечи братья! — Передают мой приказ!

Ощущаю шлепок, мой лось подпрыгивает, похоже лучники совершили первый залп и мой сохатый ранен. Мы же идем на прорыв, благо нет сплошного строя противника, что ощетинился копьями и укрылся щитами. Здесь и сейчас такого не придумали, а зачем? Всадников, что атакуют верхом просто не существует, колесницы, как я понимаю только у моих врагов и есть. Ну а бронепехота, которой явно больше, чем в любом племени голожопых дикарей в противостоянии, где решает количество, явно побеждает. Ибо их больше, у них лучше защита и копья с бронзовыми кинжалами рулят.

Прорвав строй противника мы выходим на оперативный простор и уже собираюсь давать команду разворачиваться на 180 градусов и повторно атаковать, так до тех пор пока пехота врага не побежит, ибо если эти уроды в доспехах полезут на стену из досок, что защищают малолетки быть беде, как нос к носом встречаюсь с новым врагом. Дюжина колесниц, все что удалось собрать, запрягая тарпанов парами стояла и по нам дали первый залп, первый залп из луков в лоб! Вздрагиваю, жуткая боль лучники врага явные снайперы во мне сидит уже две стрелы причем одна в руке, другая в ноге и ранена правая сторона — эти козлы попали мне четко в сочленение доспехов из своих луков! Если наконечники стрел побывали в земле или иной гадости такое ранение не обойдется, как — «просто царапина»…

Вижу, как падают первые два лучника на двух разных колесницах, но мне не до управления боем, мне вообще не до сражения. Единственное на что хватает сил не кричать во все горло от боли, с большим трудом шиплю сквозь сжатые зубы. Совсем не благородно ложусь на лося прикрываясь своим другом. Какой дебил придумал про легкие раны? Это звездец, как больно! Больно до безумия! Совершенно нет никакого желания с улыбкой сказать — «это царапина» и скакать в бой. Мне бы полежать и главное не тревожили бы рану, а лучше вынуть обе стрелы! Должен кто-то вынуть! Не я! Я не смогу это очень больно и мне не хватит силы воли их вырвать. Даже прикасаться к ним страшно, ибо больно! Попросить некого все парни заняты и я просто лежу на своем лосе с трудом дергаю за повод уводя в сторону от битвы и поддаю пятками под бока. Сзади раздается крик близкий к панике, но мне все равно…

Величайший ранен! — Закричал Козлик отомстив за ранение, ибо именно он выпустил два первых болта и меткие лучники очень дорого заплатили за ранение Вождя племени серых Псов, они просто погибли, Козлик оставался лучшим стрелком племени, а возможно и всего известного нам мира. Он бил без промаха, два выстрела и два трупа, что и успел заметить Серый. Защелкала тетива самострелов сохатой кавалерии и учитывая тот простой факт, что раненым оказался только Серый, да еще один всадник упал мертвым, то арбалетчики просто перестреляли возниц и лучников. Ибо сами были целы и у каждого по два самострела, да бьют они куда хуже Козлика, но не мазилы какие-то…

— Дротики! Пять дротиков метать! — Раздается крик Лягушонка, теперь он командует битвой…

— Дротики!

— Пять дротиков метать! — Выкрикивают воины сохатой кавалерии у многих слезы на глазах. Они видят, как верный лось уносит своего хозяина куда-то в сторону леса в тайгу. Но битва не завершена и Величайший дал четкий приказ спасать детей и в случае чего… Даже в случае своей гибели слушать приказы Лягушонка. Слишком многое Серый поставил на карту выведя все свое относительно взрослое мужское население в поле, потому не мог позволить себе рисковать.

— Атака на лучников! — Вдруг следует новая неожиданная команда.

— Атака!

— Атака на лучников! — Бодро звучит по рядам.

Лягушонок не будучи раненым вычленил основного врага и принял стратегически правильное решение. Элита войска противника колесничие перебиты, во всяком те, что вышли в поле на колесницах, второй по силе и проблемности силой были лучники. Вот только те несколько минут битвы все решили в дуэли лучник-арбалетчики, когда последние закрыты укреплениями и броней, сидят и постреливают, пусть и не так быстро через бойницы. Ибо каждый новый залп забирал все больше и больше лучников, потому и расчет математики больших чисел, от Серого был неверен! Если бы стрелков стабильно бы оставалось сотня или около того, то безусловно лучники бы победили, но не менее 10–20 бойцов в минуту из той неполной уже сотни выкашивали стрелки из-за стен. Терпение лучников кончилось, как и морально-волевые качества, благодаря которым они стояли под обстрелом и они побежали. Вот по остаткам этой некогда лихой сотни, а точнее по 30–40 паникующим и бегущим мужчинам и решил ударить Лягушонок своими неполными двумя десятками кавалерии.

Причем каменный век, да и средневековье, которое должно быть гораздо позже многое решало… Когда на поле боя раздается крик, что правитель ранен или убит, такое означает многое. Зависимости от того, как мотивировано войско. Крик убит Вождь, может вызвать панику и даже побеждавшая армия бросит оружие и побежит. Это как крикнуть.

— Вождь убит! Все пропало! Бежим!

Или может быть другой крик. Крик ярости и боли. Стремление отомстить за любимого лидера. Покарать врага, что лишил их Вождя племени, что очень многое дал. Нужна ли самим воинам эта битва и эта победа и какой ценой они готовы за свою победу заплатить. Никто не хотел отказываться от проекта Карфаген. За Великий Новгород готовы были умирать и убивать… Вот именно такой крик и возник над сохатой кавалерией. Хоть воины и молчали глотая горькие слезы, но это молчание было страшным. Это было как пронзительный крик.

— Отомстим!

Всадники нагоняли лучников и рубили, рубили жестоко никто не брал пленных. Да и некуда было их брать. Куда тащить сильных и здоровых мужиков? В город Карфаген? Город подростков и детей? Даже не смешно! Пехота противника в нерешительности замерла, наблюдая за резней некогда могучей силы. Той силы, что не могло остановить не одно племя дикарей. Точнее не одно до появления племени Серых Псов. Но расслабляться пехоте не давали атакующие псы, что обезумели о запаха крови и постоянны обстрел арбалетчиков.

Потому заметив, что колесницы вместе с колесничими закончились, а лучников просто порубили в фарш и всадники на лосях разворачиваются и явно намерены продолжать свою кровавую жатву. Мстить за потерянного лидера, пехота побежала. Бегущих преследовали, но тех было слишком много и спасал рядом стоящий лес, кому-то явно удалось скрыться…

Однако разгром армии врага, а точнее его бегство привело к настоящей катастрофе…

— Маньяк ты же лучший охотник! — Воскликнул в отчаяние Учитель.

— Брат, тут уже ничего нельзя сделать, прости… — Извинился Мотылек и присел на поваленное дерево валежника.

— Мы можем прочесать лес.- Высказал предложение Бельчонок.

— В котором бегущий от нас противник, что прячется и станем терять людей? — Возразил Маньяк.

— Но мы обязаны, что-то сделать! Серый бы нас не бросил! — У Енотика наворачивались слезы на глазах, всем далась нелегко последняя битва.

— Чтобы сделал Величайший на нашем месте? — Спросил Лягушонок.

— Он? Он бы спасал раненных и пошел и нашел «потеряшку»! — Учитель вскочил и стал бить ногами по земле, но это не приносило никакого результата.

— За мной он привел все племя, ну когда я получал взрослое имя и без спроса убежал на охоту. — Высказался Козлик.

— Величайший сказал, что лучники втыкали в землю наконечники стрел и может быть заражение раны и тогда злые духи заберут наших людей. — Высказался Лягушонок,который стоял на той башке с Серым и слышал его слова…

— Он предполагал подобное. Усиновая кислота она содержится в мхах и лишайниках, мы делали настойки и мази, пробовали на собаках, что получали ранение, он еще называл ее каким-то странным словом А-Н-Т-И-Б-И-О-Т-И-К. — Буквально по буквам произнес Учитель.

— Делай свое дело Учитель спасай раненых, а я отправлюсь один в лес и найду Величайшего. — Решил командующий войск Лягушонок.

— Один в лес кишащий врагами? — Скептически посмотрел на него Маньяк.

— Величайший один, среди врагов, чем я лучше? Только дайте мне той мази и отвара, он явно ранен…

— Мазь я тебе конечно дам и отвар дам, но как же… Неужели Мы потеряли Серого навсегда? — Енотик был не на шутку обеспокоен.

— Нет, с ним все хорошо, наш Серый из любой передряги выберется. — Улыбнулся Лягушонок.

— Но ты сам сказал в лесу враги, что будет если они захватят нашего Вождя?

— Я окажусь рядом и помогу ему, все будет хорошо. — Успокоил всех Лягушонок и затем добавил.

— Только лося моего заберите, не известно сколько мне по лесу ходить придется…

Далее пришло время выполнять свои прямые обязанности старейшинам племени. Вначале был собран огромный погребальный костер. На него возложили единственного всадника, что погиб в битве и пять молодых совсем зеленых мальчишек, едва-едва подошедших к возрасту «взрослых детей», что погибли в обороне гуляй-города. Никогда тем мальчикам уже не стать «взрослыми детьми», так и погибли будучи простыми мальчишками. Как они радовались предстоящей битве, одевали доспехи, как «настоящие взрослые» и вот они на погребальном костре.

Вокруг костра, точнее у его подножия были обильно наложены трупы врагов. Их никто не собирался полностью сжигать. Было важным провести ритуал, связать руки и отправить трупы врагов рабами на поля вечной охоты к смелым воинам племени Серых Псов. Что их тела найдут и растерзают дикие звери? Такое даже хорошо и правильно, надругаться над трупом врага.

Которых впрочем не забыли ограбить. Были сняты доспехи, оружие, собраны луки. Главным же трофеем считалась колесница. Их было несколько десятков, а точнее три десятка колесниц упрямые враги притащили на поле боя, хотя в битве участвовала всего дюжина. Часть из них, а точнее колеса собирались разобрать, тщательно исследовать и повторить в своих мастерских, но это задача для Бельчонка и его молодых мастеров.

Были произнесены правильные речи и соблюдены все ритуалы. Затем собран прах павших воинов, их урны доставят в Великий Новгород. Вечный Город, никто более из воинов не называл свой дом Карфагеном. Ломая язык иногда произнося с трудом по слогам, а некоторые даже по буквам выговаривали непривычное русское слово — Новгород. В память о нем о их Первом Вожде о Сером. Никто не говорил самого страшного слова — смерть! Но все понимали, что раненный лосенок и раненый человек в тайге — это добыча, если не для врага, то для дикого зверя.

Сев на лодки, что были в Новой Деревне, переправились на тот берег, подняли паруса речного флота своих ладей, причалили к берегу. По сходням загнали 20 лосей, все они имели какие-то раны, но их, как и людей лечил светило науки этого времени Учитель и животные имели отличный шанс на выживание. Как впрочем и раненные парни.

Через центральные ворота торжественно входила армия Победителей. Все было, так, как хотел Серый. Сначала внесли урны с павшими воинами, затем шли многочисленные трофеи: тарпаны, что выжили и были ранены, колесницы, благо они легкие и их катили впрягались вместо лошадей мальчишки. Множество доспехов. И когда шествие пехоты закончилось все замыкала сохатая кавалерия. Валькирии стояли и молчали в непонимании. Победители шли с понурыми головами, будто не совершили эпический подвиг разгромив сильного и страшного врага, а будто они проиграли в битве.

— Мудрейшая! Прибыла армия Серых Псов враг разбит! Победа за нами! — Доложил самый старший старейшина племени Маньяк, что принял на себя командование.

— Где мой брат? Где суженный? Почему ты привел армию, а не Вождь или командующий войсками?

— Мы потеряли твоего суженного и твоего брата Мудрейшая. Прости если сможешь.

— Простите нас люди! Прости Господин Великий Новгород! — Обратился ко всем Маньяк и поклонился до земли на все четыре стороны…

Умное слово от автора, потом удалю. Это не последняя глава этой книги. Не нужно паники.