Краткосрочный курс для попаданок. Гарантия. Дорого

Глава 23. Дверь

Жители человеческого улья!

Ваши лидеры скрыли от вас правду.

Вы не одиноки во Вселенной: мы жили среди вас тайно.

Но всё изменилось.

Мы можем разрушить ваши города в любой момент,

если вы не отдадите нам этого мальчишку.

В случае сопротивления мы уничтожим ваш мир.

Фильм «Трансформеры. Месть падших»

В этом странном мистическом мире, в этом огромном храме, в этой одетой в горошек толпе, перед этим равнодушным к моей судьбе Алтарем, в темно-сером костюме а-ля Гамлет стоит мой папа. Тихомиров Сергей Сергеевич, бывший работник областной прокуратуры.

Как? Как ты смог, папа, попасть сюда?

Но я не успеваю произнести эти слова вслух: все находящиеся в храме, и господа, и дамы, сам Решающий и даже Его Святейшество Бернард, кроме Его Императорского Величества и Их Королевских Величеств, встают на колени перед моим отцом. На оба колена каждый!

Папа совершенно спокойно смотрит на преклонивших колени и опустивших голову придворных.

— Ваше Императорское Величество! — папа слегка склоняет голову перед Императором Раймундом, не сказать, что небрежно, но точно без подобострастия. — Мой путь домой был долгим и опасным. Но сейчас я здесь и готов огласить предсказание!

Все по-прежнему стоят на коленях и не поднимают головы, но по храму раздается испуганно-облегченный массовый выдох.

— Господин Надзирающий! Прошу Вашего разрешения встать, — раздается голос Фиакра, который, не дождавшись этого самого разрешения, встает и крепко берет меня за руку.

Папа хмурится. Ему очень идет гамлетовский костюм, а мне вспоминаются слова Первого Хранителя Империи Андрэ Бошара:

— Из-за Бернарда Империя потеряла Главного Надзирающего, миссией которого было соблюдать справедливость, контролировать и направлять Решающего. Надзирающий — единственный, кто владел Абсолютным Знанием. Именно Оно, это Знание, долгие столетия позволяло Решающим не совершать ошибок и держать этот мир в равновесии.

Неужели всё это сказано про моего отца? Или я помешалась от волнения и тревоги и всё вокруг не является реальностью? Как я могу быть дочерью Надзирающего? Или по- другому… Как Надзирающий может быть моим отцом? Как он попал в другой мир? Жил тут себе лет пятьсот, а потом сбежал в мою реальность и там меня родил или удочерил?

Голова идет кругом — и это не метафора! Несмотря на крепкую руку «жениха», поддерживающую, нет, удерживающую меня, ноги мои подкашиваются. Может, это вообще не мой отец, а какой-то глюк? Магия этого мира? Забавы Алтаря?

Я вглядываюсь в родные и любимые черты лица высокого мужчины, по паспорту сорока двух лет, и узнаю каждую мелкую морщинку, маленькую родинку возле левого уха.

— Каким бы ни было Ваше предсказание, — громко и с вызовом говорит Фиакр, — я свой выбор сделал!

Папа, то есть Надзирающий, делает знак рукой, и все коленопреклоненные медленно встают, с восторгом и со страхом глядя на него.

— Сейчас всё встанет на свои места! — неожиданно пылко и даже пафосно выкрикивает Бернард, интонацией напоминая плохого провинциального актера, пробующегося на роль и поэтому очень старающегося. — Ваше Сиятельство! Эта самозванка — преступница! Она пытается лишить Империю Последнего Решающего! Я могу доказать, что она из рода Sorcière!

— Я сам могу это доказать, — негромко отвечает отец, но то, что он говорит, слышат абсолютно все, так тихо в храме. — Я смог вернуться к вам только благодаря этому обстоятельству.

— Как это? — искренне пораженный Бернард не понимает, что происходит.

И не только он. Лица придворных бледны или, наоборот, красны от волнения. Спокоен только Раймунд. Даже Их Величества Короли несколько встревожены. Белокурый и голубоглазый Люсиан сменяет вечное лукавство во взгляде на легкое замешательство. Смуглый и черноглазый Базиль переводит внимательный взгляд с Решающего на моего отца, потом на меня, прищуривается и о чем-то напряженно думает. Рыжий и сероглазый Итэн сменил смешливость и трогательность во всем своем облике на напряженность и беспокойство. Император Раймунд смотрит на моего отца с явным уважением и вниманием. В его глазах облегчение и радость.

— Ваше Сиятельство! Ваши верные соотечественники готовы к Вашему предсказанию! — объявляет Император.

— Нет! — голос Фиакра пугает всех, особенно меня. — Сначала венчание!

Серые глаза моего отца становятся темнее. Он слегка хмурится.

— Когда-то вы предсказывали мне и Империи неожиданное появление Sorcière, — Решающий смело смотрит на Надзирающего. — И она появилась. Всё готово для венчания. Дорог каждый день! Каждый час! Империя в опасности!

— Ваша Империя в опасности сотни лет! — срываюсь я, тут же почувствовав, как рука Фиакра сжалась до боли и как напрягся мой отец, если это всё-таки он. — Потерпите еще пару дней или недель! Папа!

В серых глазах Надзирающего любовь и боль. Это он!

— Я всё смогу объяснить, — шепотом говорит он мне. — Так надо, дорогая!

— Что надо? Это венчание? — не понимаю я. — Этот мир? Этот бред? Папа!

— Вы отец этой… этой… — и Бернард, не зная, какое слово можно произнести вслух из тех, что приходят ему на ум, так и не заканчивает фразу.

— Эта девушка является моей дочерью! — жестко произносит отец, совершенно в эту минуту не напоминая мне самого себя, такого, какого я знала всю свою жизнь. — Ее зовут Николет. И она Sorcière.

Николет? Не Любовь Тихомирова? А мама? А Шурка? А моя жизнь? Папа! Ты сейчас забрал у меня мою же жизнь!

Головокружение становится чудовищно сильным: вот и верь после этого в магию — браслет из фиакрита, подаренный Люсианом, видимо, китайская подделка. Фиакр, почувствовав, что я сейчас просто упаду, подхватывает меня на руки.

— Как такое возможно?! — не верит в происходящее и Бернард. — Как?!

— Она родилась девятнадцать лет назад, и ее жизнь стала разменной монетой в борьбе сильных и могущественных людей Империи, — спокойно реагирует на крик Его Высокопреосвященства мой отец. — Я вынужден был спрятать ее так далеко, где никто не смог бы ей навредить. Но таких мест в мире нет. Долго прятать ее не было больше возможности. И она вернулась, чтобы спасти Империю.

Я? Вернулась? Спасти Империю? Папа! Опомнись! Ты о чем?!

— Верь мне, — негромко говорит отец, глядя мне в глаза. — Верь мне, Глазунья-Болтунья!

— Просто верить?! — возмущается мой разум, и не соглашается мой язык. — Вот так взять — и просто поверить, что я Колдунья, ты Надзирающий за этим бардаком какой-то там важный чиновник?

— Просто у нас мало времени! — успокаивающе отвечает отец. — Для венчания сложились самые благоприятные обстоятельства.

— Папа! — возмущаюсь я. — Я не хочу замуж! Я хочу домой! Ты не можешь меня заставить! Алтарь убьет меня!

— Ваше Сиятельство! — в разговор снова вступает Император, чем-то воодушевленный, в необычно приподнятом настроении. — Мы готовы выслушать предсказание!

Нет! Это не мир, а какой-то нелепый телемагазин… Всё происходящее напоминает мне один из домашних кабельных каналов, на котором круглосуточно показывают гадание на картах таро, вызывают духи умерших с помощью ароматизированных свечей и «древних» артефактов, проводят телемарафон и собирают деньги на покупку амулетов от всех бед на свете. Еще там постоянно дают предсказания по любому поводу, главное — оплатить.

Надзирающий, или по совместительству мой отец (обратное пока не доказано), обводит всех строгим взглядом:

— Последний шанс Империи на спасение — венчание Последнего Решающего и Последней Sorcière, — спокойно-строго произносит Надзирающий.

Пока никакой новой для меня информации. Но все вокруг смотрят на Надзирающего с божественным благоговением и внимают каждому слову так, словно он произносит нечто необыкновенно важное и необыкновенно нужное.

— Не обязательно сегодня! — встреваю я. — Как можно скорее — это не обязательно сегодня! Папа! Я мечтаю выйти замуж по любви! Я не хочу спасать Империю! Я хочу домой! К тебе и к маме! К Шурке!

Надзирающий продолжает говорить, словно меня нет или я молчу.

— В Императорском дворце измена! — папа смотрит прямо в глаза Императору. — Рядом с Вами! У Империи почти не осталось времени! Катастрофа может случиться в любой момент!

— Волки! Волки! — нервно смеюсь я, пытаясь заставить Решающего поставить меня на ноги. — Надоели вы мне со своей немедленной гибелью! Неужели все в Империи верят в эту чушь?

— Не будем терять времени! — всё-таки опустив меня пол, заявляет Фиакр. — Ваше Святейшество, поторопитесь! Вы слышите, что говорит Его Сиятельство?

Бернард, смешно надувая щеки, силится что-то сказать.

— Катастрофа случится, если ты отдашь меня замуж! — не сдаюсь я. — Так нечестно! Никакая я не Sorcière, и ты прекрасно это знаешь, папа!

— Не смею произнести это вслух, Ваше Императорское Величество! — вступает в разговор Бошар. — Но… Как это возможно? Sorcière — дочь Надзирающего? У него не может быть детей! Это известно всем и ему самому!

— Абсолютное знание говорит нам, что у Надзирающего не может быть детей в этом мире, — неожиданно говорит Второй Хранитель Империи Лефевр.

— Совершенно верно, — спокойно подтверждает его слова папа. — У меня двое детей. Они оба уроженцы другого мира. Их мать — обычная смертная женщина, получившая бессмертие в день нашей свадьбы.

— Мама? — я некрасиво открываю рот. — Мама — бессмертная женщина?

Надзирающий ничего не отвечает мне. Бернард злится, сжимает кулаки.

— Я не буду проводить обряд! — шипит он. — Это измена, а не венчание! Она не Sorcière!

— А я о чем?! — радостно поддерживаю я «дорогого» Бернарда. — Наконец-то вы это поняли! Я не Sorcière — и венчание проводить бесполезно! Ну… только если кто-то из присутствующих не мечтает избавиться от меня таким экзотическим способом…

— Ваше единственное доказательство — зеленые глаза девушки! — Бернард борется за свою правду, не теряя надежды и фактически противореча собственным аргументам, на которых настаивал ранее. — Ваше же абсолютное знание говорит нам о том, что у иномирянок глаза могут быть любого цвета!

— Ваше сопротивление, Ваше Святейшество, смешно, — скрипит Лефевр. — Не вы ли вопили, что она Колдунья и погубит Империю? Если она не Sorcière, Алтарь это поймет и уничтожит ее. Всё, как вы хотите.

— Ох… — мои ноги снова подкашиваются. — Папа! А мама что говорит по этому поводу?

Упоминание мамы нисколько не смущает папу, он продолжает говорить, глядя на Императора.

— Это будет грандиозный успех Империи. Безоговорочная победа Магмы над Тьмою. Передышка для всех нас на пару сотен лет.

— Папа! Опомнись! Я не Колдунья. Я ни одного волшебства сотворить не могу! Ни одного! — нервничаю я. — Я не знаю, почему ты говоришь то, что говоришь, но я не намерена соглашаться под предлогом нашего родства! Отцы так не поступают с дочерьми! Это я знаю точно!

— Ты единственный шанс на выживание этой огромной Империи, — устало и даже как-то по-домашнему отвечает папа. — Ты и рождена только для этого.

— Только для этого? — меня охватывают отчаяние и горечь, которые в сумме с животным страхом погибнуть в девятнадцать лет в именно моим богом забытой Империи почти парализуют меня.

— Ты всё поймешь позже и будешь благодарна! — неожиданно жестко говорит отец. — Я не успел тебя подготовить, дорогая. Но сейчас надо действовать очень быстро. Ничего не бойся! Твоей силы хватит на покорение Алтаря!

— Благодарна?! — в горле першит от злости и обиды. — Я думала, что вы в опасности… Я была уверена, что должна спасти свою семью… Я хотела вернуться… Я…

— Ты спасаешь не только свою семью, — папа пытается встретиться со мной взглядом, — ты спасаешь миллионы.

— Ага! — киваю я, в моем голосе и слезы, и сарказм, и приближающаяся истерика. — И зовут меня Брюс… Брюс Уиллис.

— Она начала произносить заклинание! — Бернард в панике бросается к Императору. — Ваше Императорское Величество! Не торопитесь! Дайте всем нам и своей Империи время! Девушка права: сутки, неделя ничего не изменят! Мы спокойно и не торопясь разберемся!

— Я принял решение! — строго говорит Раймунд. — Империя ждала этого дня несколько сотен лет! Сам Надзирающий дает нам предсказание о немедленном венчании.

— О нет! — стенает Бернард, в бессилии опуская простёртые было в сторону Императора руки.

— Благодарю вас, Ваше Императорское Величество! — Фиакр делает глубокий поклон, и подходит к моему отцу, снова вставая на оба колена.

Я остаюсь около Алтаря одна.

— Мы верим в ваш выбор, друг наш! — ответствует Раймунд, вставая рядом с Надзирающим и приветливо улыбаясь моему коленопреклоненному жениху.

— Вы лучшая пара Империи! — подхватывает Люсиан.

— Несомненно! — вторит ему Итэн.

Какой-то важный ритуал начинается, думается мне при виде этой почти комичной сцены.

— Поздравления нашей героине! — слова Базиля, сказанные в самое мое ухо, заставляют меня вздрогнуть.

Изящная мужская рука в тонкой кожаной перчатке незаметно для окружающих поглаживает меня по спине. Король Базиль стоит рядом со мной.

— Ключ… — шепот Короля Базиля приводит меня в чувство.

Отчаяние сменяется надеждой.

— Ключ, который я вам подарил… — настойчивый шепот щекочет ухо.

Ключ лежит в моем кошельке-мешочке, который прикреплен к поясу свадебного платья. Я даже флакончик авторских духов, подаренных Перье, взяла с собой. Неужели квест начался? А можно подсказки?

— Моей магической силы, до того как Решающий всё поймет и ее подавит, хватит на несколько минут, не больше, — предупреждает меня Базиль. — Кроме Решающего, никто не использовал в Храме магию.

Так от чего же этот ключ? Дверь-то где? И куда она ведет? Прямо в мой мир или в какое укромное место?

Задавать вопрос вслух не приходится. Король Южного Королевства едва заметно наклоняет голову направо — и за мраморной колонной я вижу очень низкую дверцу, окованную железом.

— Быстрее, — едва заметно шевеля губами, напутствует меня то ли друг, то ли враг.

Времени разбираться у меня нет. У меня вообще ни на что нет времени. Я только что нашла отца. Отца, который отдал, да что там отдал, родил меня только для того, чтобы спасти эту проклятую Империю, а потом вот так просто отдал меня ей… Ни он, ни мама не подготовили меня к этой ситуации.

Бросаю последний взгляд почему-то не на отца, а на Решающего, стоящего на коленях. Мне виден его строгий профиль. Внезапно ноет под ложечкой. Ноет чувствительно. Ощущение, что я что-то теряю, но что именно — непонятно…

— Вре-е-ем-я-я-я! — странно протяжно напоминает Король Базиль, руки которого в кожаных перчатках начинают светиться холодным голубоватым светом.

Всё вокруг становится нежно-голубым и желеобразным. Вспоминаю, что Император и Короли — самые сильные Маги Империи. В компании с Решающим. Если в Храме нельзя применять магию, почему Базиль на это решился? Спрашивать нет времени.

Три шага — и я у дверцы. Три поворота ключа — и я в длинном темном коридоре, в котором очень темно и я ничего не вижу. Неужели ловушка? Или, наоборот, полная свобода?

Раздается громкий щелчок. Коридор освещается настолько ярко, что я закрываю глаза руками.

— Долго будем стоять? — ворчит кто-то голосом Франца.

Вот и он сам передо мной.

— Ты? — спрашиваю я, тяжело дыша.

— Я, — отвечает он. — Надо торопиться!

— Куда? В мой мир? — со слабой надеждой спрашиваю я, оглядываясь на дверь, через которую прошла.

— Не волнуйся! — Франц осторожно улыбается. — Эту дверь открыть невозможно. Она рубеж времени. Король Базиль обладает способностью управлять временем. Эта способность дана ему от рождения, она очень сильна, но, к сожалению, кратковременна.

— Куда мне нужно торопиться? — напоминаю я свой вопрос, перестав оглядываться на дверь за спиной.

— На несколько минут назад, — отвечает фамильяр, осунувшийся и очень грустный. — Это всё, что может Его Величество Король Базиль.

— Минут? — не понимаю я. — Зачем?

— Просто успокойся. Подумай. Реши, что будешь делать, — морщинистая ручка Франца ласково поглаживает мою руку. — Ты хотела вернуться домой. Тебе нужно было спасти свою семью…

Семья! Точно! Минутное помешательство заставило меня забыть…

— Мою семью не надо спасать! — горько усмехаюсь я. — Семья отдает меня этой Империи.

— Ты дочь Надзирающего, — осторожно напоминает фамильяр. — Это большая… неожиданность… для всех… не только для тебя…

— Я вообще отказываюсь принимать это известие за правду! — нервничаю я. — Я тут с ума от страха за их судьбу схожу, а они…они…

У меня до сих пор мешанина в голове от всего увиденного, услышанного, пережитого.

— Куда мне теперь? Как вернуться в мой мир?

Франц морщится и аккуратно отвечает:

— Сначала надо вернуться к Алтарю.

— К Алтарю?! — возмущаюсь я. — Зачем?!

— Ты не узнала его имя, — напоминает Франц.

Мне хочется больно стукнуть его по седой и бестолковой голове. Он это, видимо, чувствует и на всякий случай чуть отодвигается на расстояние моей вытянутой руки.

— Ты вообще на кого работаешь? — подозрительно спрашиваю я. — Ты же мой фамильяр!

— Вот именно! — почти рычит он. — Твой! И ты обещала мне помочь!

— Это ты мне должен помогать, а не я тебе! — возмущаюсь я. — Ты ничего не перепутал? Ты вообще кто?

— Ты сама меня призвала! — не теряется он. — Я и пришел!

— Пришел и не помогаешь, а постоянно поучаешь и требуешь! — возражаю я. — Даже вымогаешь!

— Вот еще! — по-детски отвечает Аленка, капризно выпятив губу и разглядывая носки желто-белых мужских штиблет. — Ничего я не вымогаю! Я хотел быть с тобой и в твоем мире! Мы навечно связаны.

— Погоди! — осеняет меня. — Так вот откуда у тебя вещи из моего мира! И почему ты так настойчиво хочешь, чтобы я узнала имя Решающего? Ты работаешь на Елену? Это она твой посредник? Твой поставщик?

— Я работаю на тебя, неблагодарная! И вообще надо говорить «служу»! — с неискренней интонацией в голосе реагирует Франц, вернув себе старческий облик и не встречаясь со мной взглядом. — И если бы ты меня слушала, мы бы давно были у тебя дома!

— А мой ли это дом?! — срываюсь я, отпуская свои эмоции. — Судя по последним событиям, я дочь не Сергея Сергеевича Тихомирова, а Sorcière, дочь Великого Надзирающего!

— Это еще не доказано, — поправляет меня Франц. — Это может быть часть игры.

— Игры?! — я возмущена до предела. — Чьей игры? Это точно был мой отец! И все присутствующие признали в нем Надзирающего. И он там что-то вещал о моем венчании с Решающим и о том, что я только для этого и рождена! Ты понимаешь, что это значит?

Я не даю Францу ответить и продолжаю:

— Это значит, что они знали и мне ничего не говорили! И папа, и мама! Они знали! И растили меня, воспитывали девятнадцать лет, зная и понимая, что именно со мной дальше будет! Вот когда я должна была обо всем узнать? Когда? И почему они меня так странно сюда отправили? Почему?

— Потому что это сделали не они, — холодный голос Елены останавливает поток моих словесных эмоций. — Это сделала я.

Огромные небесно-голубые глаза самой красивой во всех мирах женщины то темнеют до сине-грозовых, то светлеют до серо-хрустальных.

— Кто ты? — спокойно спрашиваю я. — И зачем тебе всё это надо? Кого ты хочешь уничтожить? Меня? Надзирающего? Решающего? Королей? Императора?

Черно-карие глаза Елены мечут молнии. Меня ошпаривает кипятком догадки.

— Империю! — восклицаю я. — Тебе нужно уничтожить Империю! Так кто же ты?

— Дорогая! — Франц, опасливо оглядываясь на Елену, стоящую в стороне, ласково говорит мне. — Ее могущество велико и непостижимо. Выполним ее требования и окажемся там, где так хочется!

— Король Базиль тоже в вашей… банде? — внезапно понимаю я. — Еще кто? Неужели Лефевр? И, конечно, Бернард!

— Сейчас ты вернешься к моменту захода в храм, — иронично-пренебрежительно говорит Елена, не считая нужным отвечать на мои вопросы. — И условием своего согласия на венчание назовешь приватный разговор с Решающим.

— О чем же надо поболтать с женихом? — с сарказмом отвечаю я. — О медовом месяце? О свадебном путешествии?

— Ты узнаешь его имя. Это будет знак высочайшего доверия с его стороны. Так ему и скажешь, — инструктирует меня Елена. — Или откажешься венчаться. Заставить они тебя не смогут. Алтарь не даст. Выкрикнешь свое настоящее имя — и Алтарь остынет.

Какая всё-таки красивая женщина! Будь я мужчиной — весь мир, вернее, все миры бы к ее ногам положила бы!

— Ага! — хмыкаю я. — А потом мне его тебе запиской передать или телеграмму отправить?

— Его услышит твой фамильяр, — отвечает Елена, одарив меня неприязненным взглядом миндально-ореховых глаз. — Он будет с тобой.

— О! — смеюсь я. — Аленка будет держать мою фату?

— Я займу место флакона авторских духов, подаренных тебе Готье Перье, — заявляет Франц.

— Рекомендую посмотреть американский фильм «День Сурка», — фыркаю я. — Или насладиться русской сказкой про белого бычка. Одно и то же. Одно и то же вы мне твердите с упорством маньяков-серийников!

— Других вариантов вернуть свою прежнюю жизнь у тебя нет! — высокомерно говорит Елена.

— Да кто ты такая?! — возмущаюсь я, сделав шаг вперед. — Ты посмотри! Всю Империю шантажирует! По мирам шляется туда-сюда! Имя ей нужно! Если такая всесильная, прими мой облик — и вперед! К Алтарю!

Секундное замешательство в по-кошачьему желтых глазах помогает мне понять главное: она не может! Облик противной сморщенной старухи может, толстой цыганки может, а мой — нет!

Увидев торжество в моих глазах, Елена криво улыбается.

— Ты сыграешь свою роль — и свободна! — шипит она.

— И не собираюсь! — нагло улыбаюсь я. — Чем будешь пугать? Мамой-папой? Ха! Теперь не выйдет!

На всякий случай не упоминаю Шурку, чтобы она о нем не вспомнила.

— Выйдет, — спокойно, безэмоционально отвечает Елена. — Ты же не хочешь, чтобы погиб Решающий?

Несколько секунд стоит звенящая тишина. Она не повторяет вопрос, я на него не отвечаю.

— Пока ты не знаешь его настоящее имя — он в полной безопасности! — очнувшись, нагло заявляю я, с садистским удовольствием глядя в ее голубые глаза, явно готовящиеся стать черными. — Семью мою тебе не уничтожить! Это с Тихомировыми ты могла расправиться и этим меня шантажировать, а с самим Великим Надзирающим — фиг тебе!

Елена угрожающе сдвигает брови над (я же говорила!) черными глазами.

— А за себя ты не боишься? — находчиво спрашивает она.

— Как только что выяснилось, — нервно смеюсь я, хорохорясь, — бояться мне нечего: мой отец — Надзирающий, мои родители бессмертны, а я, как ни странно, всё-таки Sorcière! А они по умолчанию бессмертны.

— Бессмертие — условная привилегия! — усмехается Елена, почему-то не раздражаясь. — Вечная жизнь только у тех, кто живет спокойно и ни в что не вмешивается. Все бессмертные смертны, надо только знать, кого каким способом можно умертвить.

Самая красивая женщина в мире (скорее всего, во всех мирах, проверять это предположение желания нет) произносит эти страшные слова совершенно спокойно.

— То есть сказка про Кощея Бессмертного не сказка? — делаю вид, что не напугана.

— Естественно, — небрежно пожимает плечами Елена. — Сказок вообще не бывает. Всё правда. Переходящая информация из одного мира в другой.

— Да ну?! — искренне удивляюсь я. — Вот вообще всё? И Баба Яга, и нечисть всякая, и скатерть-самобранка? Что там еще… Меч-кладенец, шапка невидимка, золотая рыбка…

— Дура! — в искренности реакции Елены тоже сомневаться не приходится. — Терпеть не могу глупость и глупых! От них все неприятности и проблемы!

— Чего это я глупая? — моему возмущению нет предела. — Я просто молодая, неопытная и ни в чем не виноватая! Сама дура, раз без меня справиться не можешь!

— Вернемся к вопросу о бессмертии, вернее, о смерти, — буднично, от этого не менее зловеще говорит Елена.

— Если я Sorcière, — напоминаю я и начинаю блефовать, — то ничего ты мне не сделаешь! Мою семью, к великому счастью, тебе не достать. На жизнь Решающего мне не наплевать, верно, но его жизнь моей не стоит. Из нас двоих я выбираю себя! Хочешь тягаться с ним — вперед! Кстати, еще вариант есть замечательный! Найди ему еще одну невесту или выходи за него замуж сама!

— Время! — голос Франца останавливает ответ Елены.

— Время, госпожа! — повторяет мой фамильяр, преданно глядя в мои глаза. — Его Величество Король Базиль рискует всем, чтобы помочь.

— Кому помочь? — подозрительно спрашиваю я. — Неужели мне? И чем же?

— Ты сейчас вернешься на крыльцо Храма, и церемония начнется сначала, — нарочито строго говорит Елена, — снова зайдешь в зал, снимать плащ не будешь, а попросишь пару минут наедине с женихом. Решающий называет свое имя — Франц его тоже услышит.

— Ты! — обвиняю я своего фамильяра. — Ты такой же предатель, как и мои родители! Штиблетами стопудово она тебя снабжает! Продался за обувку?!

— Всё верно! — мерзко улыбается Елена. — Это не твой, это мой фамильяр. Твоего мы уничтожили в тот миг, как ты его призвала. И заменили на моего.

Уничтожили моего фамильяра?! Мне становится горько. Я, конечно, не представляю даже, кто это был и каким он был, но мне его ужасно жаль. Наверное, милое и преданное существо.

Франц криво улыбается, пряча от меня взгляд.

— Ваш Базиль может десятки, сотни раз отматывать время, — рассерженно говорю я. — Ничего не изменится! Ничего! Решающий не назовет свое имя!

— Назовет, если это будет условием спасения твоей жизни, — парирует Елена, иронизируя. — Небольшой штрих к нашей дискуссии о бессмертии.

— Я прекрасно знаю о том, что на пару секунд у Алтаря жених и невеста, назвав свои настоящие имена, становятся полностью беспомощными, — демонстрирую я свою осведомленность. Не проще ли тебе было дождаться этого момента и колдонуть?

Елена поджимает губы — и я догадываюсь: она не может находиться возле Алтаря. Не такая уж она и всесильная!

— На крыльцо не вернусь. Венчаться не буду. Имя узнавать не собираюсь, — твердо говорю я. — Можешь начинать уничтожать.

— Да как ты смеешь! — вспыхивает Елена, наступая на меня. — Ты даже не понимаешь, с кем связалась!

— С кем же? — испугавшись, но не показывая этого, спрашиваю я. — Неужели с самой Тьмой?

— Я превращу тебя в… в… — слова не идут на помощь Елене, она просто задыхается от негодования.

— Начинай! — блефую я, радуясь, что в этом мире носят длинные платья и не видно, как дрожат мои колени от страха и злости одновременно. — Успеха!

Елена мгновенно успокаивается. Ее нежно-серые глаза ласково смотрят на меня.

— Хорошо. Но на крыльцо вернуться всё-таки придется, — спокойно говорит она. — Этот переход сейчас закроется — и нас может выбросить куда попало. В любой из тысяч миров.

Нет уж! Я и с двумя мирами не справляюсь!

— Я не вернусь в Храм! — предупреждаю я, стараясь придать предательски дрожащему голосу силы и уверенности.

— Мы вернемся на крыльцо, — мягко говорит Елена, погасив восклицательную интонацию. — Время уже сдвинуто. Базиль его держит. Если ты решишь не заходить в Храм — не заходи, но отсюда надо убираться поскорее. Ты же так хотела спастись, вот и спасайся.

На площадь перед Храмом, оцепленную гвардией, пускают только придворных. Наша белая карета, как и черная карета Решающего, проезжает до самого крыльца с помпезной лестницей, украшенной живыми цветами, белыми и черными, напоминая ткань в горошек.

Вот я вижу Фиакра, торжественно красивого, в черном одеянии, заходящего в Храм. Бошар помогает мне выйти из кареты, и, сопровождаемая им и капитаном гвардии, я иду, закутанная в плащ.

Отказываюсь снять плащ и заходить внутрь.

— Что случилось, дорогая? — беспокоится Бошар.

Капитан гвардии стоит поодаль и ждет.

— Мне надо собраться мыслями, — вяло отвечаю я и морщусь от легкого покалывания в бок, на котором висит кошелек-сумочка.

— Нас ждут, дорогая! — настаивает Бошар. — Сейчас не время сомневаться и не время отступать. Тем более, некуда.

Да. Время. Сейчас это главное, что у меня есть. Или, наоборот, то, чего нет. Ладно… Попробуем еще раз пережить начало этого мероприятия, и, может быть, что-то изменится и в мою пользу.

Храм полон празднично одетыми людьми: женщины в горошек, мужчины в однотонном и темном.

Елены и Франца рядом нет. Всё как было в прошлый раз. Их многочисленные Величества стоят у Алтаря, радостно возбужденные будущим венчанием. Напряженно нетерпеливый Фиакр. Серьезно спокойный Лефевр. Расстроенно злая Ребекка в толпе придворных в первых рядах. Высматриваю отца. Пока не вижу.

— Плащ… — шепчет Андрэ Бошар. — До венчания мне надо передать вам гарнитур.

До венчания… До… Мне надо узнать имя… Кожу под кошельком-сумочкой жжет огнем. Это Франц напоминает мне о моем «долге» перед Еленой. Вот я так и знала, что это неправильный фамильяр!

Глаза… глаза… глаза… Все смотрят на меня. Только на меня. Горящие ненавистью голубые глаза Бернарда. Светящиеся недюжинным умом и силой карие глаза Императора Раймунда. Успокаивающе приветливые серые глаза рыжего Короля Итэна. Снисходительно благородные голубые глаза Короля Люсиана. Горячо насмешливые черные глаза Короля Базиля. Еще одни черные — Лефевра, напряженно внимательные.

Множество глаз и множество взглядов. Я чувствую их энергетику, их силу и давление на меня, их любопытство и их страх, их надежду и их веру. Люди этого мира, собравшиеся сегодня в Великом Храме, ждут от меня спасения Империи. Мне никого не переубедить.

Бошар снимает мой плащ. Я гордо поднимаю голову и оглядываю людей в Храме. По сценарию звучит синхронно пораженный выдох-восклицание «Sorcière.. Sorcière… Sorcière…».

Вот сейчас прозвучат уже произнесенные некоторое время назад диалоги, появится мой отец (О! Великий Эквилибр!), и у меня останется пара минут на выполнение задания.

Я делаю глубокий вдох, настраиваясь на самое худшее. Что у нас в условии задачи? Если принять во внимание аксиому «Люба Тихомирова — Sorcière», то есть возможность выжить, не подчиняясь требованиям Елены. Согласие на венчание. Получение благословления Алтаря. Спасение Империи. И главное — Елена останется с носом! Потому что перед Алтарем я разобью этот флакон духов о чью-нибудь голову. Например, Бернарда! А она ничего не успеет сделать Фиакру… Не успеет!

Кладу руку на кошелек и тут же убираю — горячо! Как будто Франц читает мои мысли и выражает недовольство ими, наказывает меня за отказ помочь Елене.

Обвожу глазами людей вокруг, выискивая отца. Среди белой массы в черный горошек резко выделяется одна молодая девушка, одетая в апельсиново-оранжевое платье. Ничем не украшенное. Она вытянулась в струнку и смотрит на меня своими серыми глазами испуганно-радостно и восторженно-доверчиво. Бог мой! Полина!

— Имя! — слышу я голос Елены. — Имя! Иначе… пострадает твоя лучшая подруга. Ее смерть будет не быстрой и очень мучительной! Рискнешь?