Краткосрочный курс для попаданок. Гарантия. Дорого

Глава 15. Три счастливых дня

Три счастливых дня было у меня.

Илья Резник

— Арман! — жестко реагирует на мои последние слова Фиакр. — Приготовьте госпоже… Лунет Пэти вишневую комнату!

— Что значит комнату? — не сдаюсь я, облегченно поняв, что пока останусь жива. — Не тюремную камеру? Не Тихую Комнату?

— Тебе нужно отдохнуть. Всё обдумать и смириться со сложившимся положением, — по-отечески советует мне Решающий.

Так… Он всё для себя придумал и решил. Как же! Решающий! Похоже, мои зеленые глаза всё-таки сослужат мне плохую службу! Сил Колдуньи у меня не было и нет. Скорее всего, это были энергетические потоки погибших в «мертвецкой» Sorcière.

Но тогда… Алтарь уничтожит меня! Несмотря на шутки об отсутствии мозгов, я была почти уверена, что они у меня есть. С полкило точно есть! Но тогда Алтарь высосет мою сущность — а Решающему сил не прибавит! И что я буду делать? Умирать растением в чужом мире? Это еще если меня не добьют за ненадобностью… Кто меня тут в реанимации держать-то будет? И что-то мне подсказывает, что нет тут никакой реанимации.

А Фиакр? Вздохнет опечаленно — и в путь! За очередной Обещанной в ожидании Предназначенной!

— Незамужняя женщина не может остаться в доме неженатого мужчины! — гордо заявляю я, вспомнив классическую литературу дореволюционного времени. — Это основополагающие правила в любом приличном мире!

Решающий с любопытством смотрит на меня, нисколько не смущаясь, откровенно разглядывает, как учитель нерадивого ученика, сморозившего очевидную глупость.

— Это мой дом! — закончив разглядывание, высокомерно произносит он. — Никто не видит и не слышит, кто ко мне заходит и кто от меня выходит! Дом защищен и внутри, и снаружи. О слугах я имел честь вам… тебе рассказывать.

— Удобно! — заносчиво отвечаю я, гордо вскинув подбородок. — Тут и бордель можно организовать!

— Бордель? — не понимает он.

— Я в курсе, что не все французские слова у вас понимают, — отмахиваюсь я. — Наворовали пару сотен французских слов и откровенно пользуетесь!

Решающий открывает рот в порыве праведного гнева.

— Госпожа! — склонившись и изобразив подобострастное уважение, что смотрится крайне странным, Арман приглашает меня выйти из кабинета Фиакра и следовать за ним.

— После ужина я хотел бы услышать ваше согласие, госпожа! — насмешливо поклонившись, провожает меня хозяин кабинета.

Ага! Сейчас! Только разбег возьму!

Вишневая комната оказывается… голубой. Пока я раздумываю над тем, какого цвета у них вишня, мимо меня снуют служанки. Одна смахивает несуществующую пыль с немногочисленных предметов мебели, другая расставляет в напольных вазах, которых не менее десятка, свежесрезанные, приятно пахнущие летом цветы, третья поправляет идеально расставленные на огромном синем диване голубые подушки. Кровати в комнате нет. Спать я буду не здесь… Или на этом диване?

Напугав невысокую пухленькую служанку, занятую подушками, демонстративно небрежно плюхаюсь на диван. Служанки с поклоном и Арман со смущенной улыбкой поспешно выходят.

Вспоминаю о своей Нинон. Волнуется, бедняжка, вне всякого сомнения! Ни Бошара, ни меня дома нет. Да она, наверное, в панике! И в этот момент понимаю, что привязалась к ней.

Но это другая привязанность. Просто волнуюсь, что может волноваться она. А вот при мыслях о родителях, брате, подруге Полинке сердце сжимается, теряя способность перекачивать кровь. Болят ребра и сжимаются в бессилии кулаки.

— Я вернусь! — клянусь я, схватив маленькую подушечку и уткнувшись в нее лицом, не давая слезам шанса.

Как выбраться отсюда? Неужели только согласившись на венчание? Эх! Даже самовлюбленного Франца я была бы рада сейчас видеть! Но ему в этот дом не пробраться, к сожалению…

— Уже! — звучит рядом по-старчески хриплое и до боли знакомое.

Рядом со мной на диване Франц, разглядывающий свои новые лакированные белые туфли.

— Ого! — выдыхаю я, хватая его в объятия.

— Осторожно! — возмущается мой фамильяр, вырываясь.

— Ты же… ты же говорил… он тоже говорил… как?! — от радости не могу сформулировать мысль четко.

— Кто говорил? — ворчит Франц. — Кому говорил? Что говорил?

— Мне! — кричу я. — Он говорил, что дом защищен от всего и всех! Ты врал, что не можешь и близко подойти к Решающему!

— Почему врал? — с презрением переспрашивает Франц, мгновенно оскорбившись. — Не врал. Констатировал. Так и было. Но кое-что изменилось.

— И что же? — не верю я ему. — Что именно изменилось?

— Ты снесла защиту дома, — нехотя отвечает фамильяр, словно не хочет в этом признаваться. — Теперь в ней масса дыр. Просочиться получилось легко!

— Да? — теряюсь я от неожиданности, очень сомневаясь в своих сверхъестественных возможностях. — Снесла? Как?

— Да кто вас знает! — пожимает он плечами и вдруг голосом Бернарда вещает, как радиодиктор времен войны, придав голосу стальное звучание и пафосность. — Вы сущности Тьмы, дочери ее! Вы причина неизбежной будущей гибели Империи!

— В моем мире ты сможешь очень много зарабатывать пародиями! — убежденно говорю я. — Сольные концерты, съемки, популярность, деньги!

— На это и рассчитываю! — спокойно отвечает он голосом Решающего.

— Супер! — устало хвалю его я и спрашиваю. — И куда же делась моя хваленая сила? Потратилась на преодоление защиты этого дома?

— Не знаю, — бегая глазками по голубому интерьеру, отвечает Франц.

— Вишни тут не вишневые что ли? — вспоминаю я очередную загадку.

— Вишни тут такие же, как и в твоем мире, — говорит фамильяр. — В чем проблема?

— Почему эта комната вишневая? — не отстаю я, настораживаясь. — Здесь всё голубое, вишней и не пахнет.

— Потому что это не вишневая комната, госпожа! — объясняет Франц голосом… Армана.

Нет. Это не Франц. Это сам Арман. Франца рядом уже нет. Справа от меня лежит еще одна голубая подушка.

— У нас мало времени, госпожа! — склоняется ко мне Арман. — Надо уходить!

Мгновенно остывшая от безотчетного страха кровь холодит все тело.

— Куд-куда?! — кудахчу я. — Зачем?

— Чтобы спастись, — настойчиво уговаривает Арман.

Он по-прежнему представляет собой образец вышколенного слуги хозяина-аристократа, но в его темных глазах отражается не только беспокойство, но и какое-то достоинство, не свойственное слугам.

Кладу руку на подушку, она медленно нагревается. Это Франц дает мне знак. Но какой? Идти за Арманом или сопротивляться? Не понимаю… Может, запустить в Армана этой самой подушкой?

— Куда? — совладав с голосом, повторяю вопрос.

— Вы выбрали венчание у Алтаря? — отвечает вопросом на вопрос слуга.

Подушка нагревается еще — рука больше не может терпеть. Да и сама я не могу больше терпеть. Я хочу жить — раз! Я хочу домой — два! Я не хочу замуж — три!

— Вы меня куда-то поведете? — настойчиво продолжаю спрашивать одно и то же.

— Времени до ужина осталось совсем мало, — снова не отвечает он на мой вопрос.

Понятно… Исполнитель… Чей же?

— Хорошо! — решительно встаю с дивана, поборов желание захватить с собой самую нужную диванную подушку — выглядеть это будет более чем странно. — Что мне нужно сделать?

Арман прикладывает палец к губам и, развернувшись ко мне спиной, идет к зеркалу, висящему на стене.

Неужели пойдем туда, за эту зеркальную гладь? Ничего себе! Как в сказке!

Но всё оказывается прозаичнее: зеркало со скрипом отодвигается, за ним освещенный проход. Тайный ход? Как в исторических романах моего мира? Надеюсь, он ведет не в темницу.

— Это далеко? — с опаской интересуюсь я, с сожалением оглянувшись на подушку перед тем, как шагнуть за Арманом в проем. — А нельзя как-то по-магически переместиться? Мне здесь не нравится.

Мне показалось или Арман усмехнулся?

Сделав шагов пятьдесят по узкому и длинному коридору, мы попадаем в небольшую комнатку, обитую голубым бархатом. Арман жестами предлагает мне держаться за ручку в стене, тоже обитую бархатом. Через пару секунд я узнаю, что в этом мире всё-таки существуют лифты. Или телепорты.

Комната наполняется голубым сиянием, ослепляющим и давящим на уши.

— Блин! — вырывается у меня, но дальше раскрытого рта не уходит, так как звуки тоже подавлены.

— Прошу! — через несколько минут обращается ко мне Арман.

Вслед за быстро идущим Арманом я следую по похожему на первый узкому и длинному коридору и через несколько минут вхожу в большой светлый кабинет, полный книг, карт и пожелтевших свитков. Хозяин кабинета стоит у огромного окна и смотрит на пышный сад. Вот он оборачивается — и я узнаю жгучего брюнета — Короля Южного Королевства Базиля.

— Ваше Величество! — Арман делает глубокий поклон и ныряет обратно в коридор.

— Ваше Величество! — на всякий случай делаю глубокий поклон.

— Рад видеть вас… Как к вам обращаться? — Базиль подходит ко мне, присевшей и не торопящейся подняться.

Не называться же своим настоящим именем… Какое выбрать? Как доказать, что оно мое?

— Мне кажется, что вы похожи на… Лунет. Но вы ведь не Лунет? — придерживая меня за локоть и заставляя подняться, говорит Базиль.

Лунет. Идол. Я похожа на Идола?

— Я Лунет, — уверенно говорю я. — Не Пэти, но Лунет.

— Я рад! — действительно радуется Король Базиль, очаровательно улыбаясь.

— Зачем я здесь? — спрашиваю я, оглядываясь. — Знает ли об этом Решающий?

— Нет! Не знает! — еще радостнее говорит Его Величество.

— Арман — шпион? — удивляюсь я. — Мне он казался преданным Решающему. Самым преданным.

— Арман — самый преданный слуга Последнего Решающего, — с улыбкой подтверждает Король. — Но он не может не подчиниться воле своего Короля!

— А какова воля Короля? — подозрительно спрашиваю я.

Базиль отвечает не сразу. Он, не отпуская моего локтя, ведет меня к окну и показывает на большой куст белых роз.

— Этот сорт называется «Лунет», — говорит Король, хитро взглянув на меня.

— Неужели? — вежливо и растерянно откликаюсь я.

— Он так же красив, как и вы, — Король Базиль целует мою руку.

Я совершенно теряюсь: а что вы хотите? мне никогда не целовали руки Короли.

— Что вы скажете Фиа… Решающему? И что вы намерены со мной сделать?

— Я просто хочу выиграть спор, — серьезно сообщает Базиль. — Но, если оставить всё, как есть, он вас просто отпустит. А нам это категорически не подходит!

— Как это отпустит? — не понимаю я, сама себе напоминая оскорбленную и обманутую невесту. — Сегодня после ужина он собирается вести меня к Алтарю!

— К Алтарю обязательно! — искренне смеется Базиль, демонстрируя великолепные зубы. — Но только при вашем добровольном согласии. И если я не ошибаюсь, его пока нет.

— Нет, — киваю я и решаюсь, чувствуя себя в относительной безопасности. — Я не та, за кого вы все меня принимаете.

— Насколько не та? — хмурится Базиль. — А за кого мы вас принимаем? Может, за того, за кого вы себя выдаете?

— Я ни за кого себя не выдаю, — нервно икнув, отвечаю я. — Я та, кем меня вам представили. Я имела в виду то, что я не совсем Sorcière. А если еще точнее, то совсем не Sorcière.

— Вы так боитесь Бернарда? — он приподнимает угольно-черные брови, ласково и понимающе улыбаясь.

— Опасаюсь, — честно признаюсь я. — Он хотел меня арестовать. Вам известно его отношение к Sorcière. Я боюсь за свою жизнь. И готова сказать вам правду.

— Правду? — искренне удивляется Король. — И в чем же ваша правда? Говорите, не бойтесь! Можете рассчитывать на мою защиту!

— Я даже не знаю, как объяснить… — лихорадочно соображаю я, как преподнести информацию о себе максимально безопасно для себя же, и говорю горячо и быстро. — У меня, видимо, от рождения зеленые глаза. Но своего детства, юности я совершенно не помню. Не помню ничего. Господин Бошар рассказывал, что меня привезли в его дом ночью, спящей. Но я не спала, я была без сознания. Насколько я поняла Первого Хранителя, это была реакция организма на разбойное нападение. Я очень сомневаюсь, что я Sorcière. Я не обладаю никакими магическими силами. Но Бернард… Он выкрал меня… Он пытался уничтожить меня в «мертвецкой»…

— Успокойтесь! — настойчиво и совершенно спокойно отвечает на мою путаную речь Базиль. — Мы во всем обязательно разберемся. Вы сейчас отдохнете в своей комнате, наберетесь сил. А потом мы с вами обсудим, как следует поступить. У меня есть вполне логичная версия.

С надеждой смотрю на Короля.

— Тяжелые жизненные испытания заблокировали ваши силы. Всё когда-нибудь придет в норму. Вы нужны Империи и Решающему! — выдает он.

— Чего ж вы меня у него не оставили? — не очень-то вежливо перебиваю я Короля. — Уже сегодня вечером я оказалась бы у Алтаря! Раз-два — и всё готово!

— Рано! — хитро усмехается Базиль, напоминая мне красивого элитного кота, знающего, где именно спрятана сметана. — Слишком рано! Тем более, если раньше была только опасность проиграть пари, то теперь есть опасность погубить вас необдуманным решением и попыткой поспешного венчания. Так что… отдыхать!

— Я останусь во дворце? — догадываюсь я. — А Решающий?

— Наш отважный Решающий скоро явится ко мне за вами — и не получит! — в улыбке Короля Южного Королевства Базиля появляется мальчишеское удовлетворение. — Ему придется проявить терпение!

— У меня есть два условия! — неожиданно даже для себя заявляю я.

Мои слова звучат нелепо, грубо и глупо: говорю я их Королю, торгуюсь я с Королем, украли меня у Первого Решающего Империи (Как тогда сказал Бернард про него и про себя? «Первые Маги Империи»?), ненавидит меня и хочет меня уничтожить Его Святейшество Бернард — а я выдвигаю условия своего пребывания в замке. Святая простота! Это, видимо, та, которая хуже воровства.

Вот интересно, если Его Величество не согласится на мои условия, я вот так возьму и уйду? Куда? Вот дура!

Оценку моих умственных способностей я пытаюсь увидеть в глазах Короля, но вижу только любопытство. Скорее всего, он, уверенный, что я Sorcière, слегка помятая стрессом, не сомневается, что я могу и уйти.

— Даже интересно, о чем может попросить Sorcière? — спрашивает Базиль.

— Не волнуйтесь, — улыбаюсь я, вспомнив наши сказки. — Не полкоролевства! Я хочу знать, где господин Бошар, и если он арестован, то требую его освобождения!

— Он не арестован. Он приглашен для дачи показаний. Ваше желание выполнить легко, — смеется Базиль. — А второе?

— Мне нужна моя служанка из дома Бошара. Нинон, — капризно выпятив нижнюю губку, требую я, совершенно обрадованная новостями о Бошаре. — Это не слишком много?

— Ничуть! — целует мою руку Король, и сам провожает меня в мою комнату.

«Моей комнатой» оказывается целое крыло дворца. Через час, в течение которого меня никто не беспокоит, я лежу в спальне, одной из двадцати пяти комнат, для меня выделенных, на огромной кровати, явно предназначенной для съемок фильма для взрослых, появляется… Нинон. Она бросается ко мне, забыв нырнуть в глубокий поклон.

— Госпожа! — радостно выдыхает она, глядя на меня заплаканными голубыми глазами. — Госпожа!

Я тепло и крепко обнимаю ее, удерживая слезы.

— Вы живы! — разглядывая меня и поспешно поклонившись, говорит она.

— Скорее да, чем нет! — смеюсь я в ответ.

— Господин пропал! Потом вы! — причитает Нинон. — Когда за мной явилась королевская стража, я простилась со своей никчемной жизнью!

— Король Базиль обещал, что с господином Первым Хранителем Империи всё в полном порядке! — успокаиваю я ее, сама испытывая невероятное облегчение.

— Мне велели передать вам письмо! — Нинон протягивает мне голубой конверт.

В короткой записке от самого Базиля всего несколько предложений: «Дорогая Лунет! Прошу Вас вернуть своим глазам карий цвет, чтобы Ваша тайна оставалась тайной для всех. Сегодня в полночь мы даем бал. Желаю видеть Вас на этом балу моей госпожой!»

Короткий стук в дверь — и в комнате появляется Андрэ Бошар. Нинон со всхлипом бросается ему под ноги.

— Господин Хранитель! — восклицаю я радостно.

Андрэ Бошар, ласково погладив склонившуюся Нинон по голове, протягивает мне обе руки:

— Милая Лунет! Как я счастлив, что с вами всё в порядке!

— Вы под арестом?! — испуганно спрашиваю я, разглядывая усталое благородное лицо Хранителя. — Вас пытали?!

— Что вы! — Хранитель тоже вглядывается в мое лицо, ища признаки изменений. — Меня просто допрашивали в Тайной Канцелярии. Со мной всё хорошо! Я невиновен ни в чем! Допрос в Тихой Комнате это доказал.

— Бернард заявил в Храме, что вас арестовали! — вспоминаю я, успокоившись.

— Его Святейшество просто поторопился! — усмехается Бошар.

— Понятно! — улыбаюсь я в ответ. — Выдал желаемое за действительное!

— Что Решающий? — спрашивает Хранитель обеспокоенно.

— Он не отдал меня Бернарду. Но… Меня у него выкрали, — сообщаю я, вздохнув. — Пока я мало что понимаю. Одно точно: сегодня вечером к Алтарю ему меня не вести.

— Ясно! — снова усмехается Бошар. — Его Величество Базиль намерен выиграть спор у братьев!

— Суть спора вам известна? — сгораю я от любопытства.

— Сначала им было нужно, чтобы Решающий женился именно на Sorcière, а не на Обещанной. — охотно рассказывает Хранитель. — Потом, когда появились вы, они вдруг захотели, чтобы это был брак по любви.

— Как это? — не понимаю я, краснея от смущения и досады одновременно.

— Базиль утверждает, что сила влюбленных во много раз превзойдет силу венчаных по обязанности! — смеется Бошар. — Эта теория очень понравилась Королям, но скептически встречена Его Императорским Величеством. Просто его личная история…

В этот момент Бошар замолчал, сообразив, что сказал лишнее.

— И Короли? — подсказываю я, сделав вид, что не услышала его оговорку.

— И Короли придумали ставки! — облегченно радуется Хранитель. — Все они, кроме одного, сторонники быстрого венчания, поскольку считают нашего Решающего очень влюбчивым. А вот Король Базиль желает усилить чувство Решающего, вмешавшись в естественный ход событий.

— Прекрасно! — с желчью констатирую я. — Молодцы! Разыгрались чужими жизнями!

— Не волнуйтесь, дорогая, — успокаивает меня Хранитель, подводя к креслу и усаживая на него. — Я больше всего волновался, что Бернард уничтожит вас, как только узнает, что вы не та Лунет!

— Не та Лунет? — осторожно переспрашиваю я. — Что значит не та?

— Внезапно появившаяся Лунет Пэти, оказавшаяся настоящей, а мы не можем не верить результатам допроса в Тихой Комнате, рассказала, что ее удерживали в плену именно вы, хотя глазами вас она никогда не видела! И это гораздо интереснее! — начиная ходить возле моего кресла туда-сюда, говорит Бошар.

— Интереснее? — не понимаю я его, с испугом оглядываясь на притихшую и слушающую нас Нинон.

— О! Не опасайтесь этой верной и преданной девушки! — замечает мой взгляд Бошар. — Вы видели Лунет?

— Да, — киваю я. — В Храме. Ее привел Второй Хранитель.

— Лефевр — подлый подхалим Его Святейшества! — громко негодует Бошар. — Никак не может избавиться от меня и стать Первым Хранителем Империи! Никак! Меня уже десятки раз допрашивали в Тихой Комнате по его доносам. Но каждый раз моя правда побеждает его ложь!

— А почему его не наказывают за эту ложь? — поражаюсь я.

— Потому что его защищает Бернард! — с горечью отвечает Бошар. — А еще потому, что все его доносы сделаны не им, а подставными лицами!

— Тогда его надо допросить в Тихой Комнате! — вскакиваю я с кресла. — Давайте напишем на него донос!

— Что вы! — Бошар пораженно смотрит на меня. — Это же низко!

— Ну… — подбирая слова, отвечаю я. — Не высоковато, конечно, но на войне все средства хороши!

— Сильно сказано! — соглашается Хранитель. — Но мне не подходит!

— И что мы сейчас будем делать? Почему вы не спрашиваете меня про то, кто я такая? — нервно кусая губы, спрашиваю я.

— Я знаю, кто вы! — торжественно объявляет Бошар. — Вы Sorcière, которой пришлось воспользоваться чужим именем, чтобы попасть в дом Первого Хранителя Империи! Для меня этого достаточно!

На всякий случай киваю.

— А то, что настоящая Лунет назвала вас своим тюремщиком, это результат искреннего заблуждения. В Тихой Комнате говорят правду. Значит, она в этой правде уверена, — объясняет Бошар. — Но ее могли и заговорить, и опоить.

— Ясно, — хмуро отвечаю я, садясь обратно в кресло.

Меня угнетает мысль о том, что мне надо скрывать правду о себе от этого замечательного человека. Но пусть всё пока останется так, как идет.

— Надо вернуть госпоже карий цвет глаз! — напоминает Нинон. — В полночь бал!

— Да-да! — вспоминает Бошар. — Король Базиль желает видеть вас своей дамой! Это укус для Решающего!

— Подождите! — я не даю им сменить тему. — Бернард и Лефевр тоже не успокоятся!

— Во дворце мы в безопасности от всех! — уверяет меня Бошар. — Кроме Решающего, конечно! Но он не посмеет!

Ага! Фиакр и не посмеет! Как же! — мысленно возражаю Бошару.

— Уверен, что Король Базиль собирается создать у всех впечатление, что Решающий вас не выбрал, а он сам стал вашим наставником и выбирает вам спутника жизни, — размышляет Бошар. — Если вы помните, я рисовал перед вами такую перспективу.

Еще бы!

— Вы остаетесь моим Хранителем? — обеспокоенно спрашиваю я.

— Конечно! Как вы можете сомневаться! — отвечает Бошар. — Готовьтесь к балу, дорогая!

Выкупанная, завитая, подкрашенная и одетая в роскошное малахитовое платье (намек от Базиля для Фиакра), знакомой процедурой вернувшая себе карие глаза, я смотрю на себя в зеркало и чувствую приближение нервного срыва.

Какой бал в полночь? Какой Король? Какая Колдунья? Какое венчание? Какой спор? Почему я здесь? За что?

Почему-то вспомнилась детская книжка про Золушку. Такая картонная, яркая, объемная: открываешь — и оживают тыква, карета, дворец. Моей любимой была страница, изображающая королевский бал. Отчетливо помню, как хотела оказаться среди этих картонных фигурок, послушно встающих танцевать менуэт, как только я открывала книгу. А мама гладила меня по голове и говорила почему-то очень грустно: «Обязательно, Люба! Будешь танцевать на балу с прекрасным принцем!»

Почему материализовалась такая глупая детская мечта? Да еще не с Принцем, а с Королем! Мамочка! Как я по тебе скучаю!

Сидеть подле трех Королей и Его Императорского Величества — то еще испытание! Четыре пары величественных глаз с любопытством оглядывают тебя, демонстрируя крайнюю заинтересованность. Не мужскую, нет! Другую, но не менее пылкую — собственническую!

Мне уже представилась, поклонившись у трона, половина знати Империи, а Фиакр еще не появился.

— Наш общий друг вне себя от возмущения! — посмеиваясь, сообщает мне и братьям Базиль. — Примчался во дворец! Даже угрожал!

— Неужели угрожал? — не верит Император Раймунд, картинно закатив глаза. — Любопытно, чем же?

— Не поверите, Ваше Императорское Величество! — шепчет Базиль, чтобы его не услышали толпящиеся у трона. — Дуэлью!

— Ух ты! — Раймунд позволил своей брови изящно изогнуться. — Короля нельзя вызвать на дуэль!

— Но меня вызвали! — смеется Базиль.

Да… Вот это новость! Не похоже, чтобы Короли и Император волновались, переживали или возмущались… Да они просто развлекаются!

Успокаиваю себя информацией о том, что у них нет телевидения и интернета. Нечем заняться! Вот и воевали бы тогда с этой своей Тьмою! Прекрасный способ разлечься! Нет! Они сидят сложа руки и ждут нападения! А в перерывах между ожиданиями спорят и шутят!

Каждый из Королей станцевал со мной по одному танцу. Базиль два. Все трое во время танца многозначительно молчали и откровенно ждали появления Фиакра, который… так и не появился.

— Появится! — с усмешкой прочел мой взгляд Базиль. — Сегодня прослушивание Обещанных предыдущего отбора.

Предыдущего отбора? Звучит как предыдущего созыва! Просто депутатское сборище!

Базиль оказывается прав. В зале появляется Фиакр. В черном. Строгий и злой. Как бешеная собака.

Их Величества, я и небольшая группа избранных придворных передвигаемся в другой зал, поменьше танцевального. Пожилой распорядитель рассаживает зрителей в глубокие кресла. Как только садятся Их Величества и я, гости тоже собираются сесть, но не делают этого, потому что стоит Решающий.

— Ваше Превосходительство! — еле-еле сдерживая усмешку, окликает Фиакра Король Базиль. — Позвольте смиренным нашим подданным сесть!

Решающий, вежливо склонив непокорную голову, садится, за ним, переговариваясь, садятся придворные.

А дальше… Дальше начинается конкурс художественной самодеятельности уровня провинциального колхозного дома культуры.

Одна Обещанная, невысокая и восторженно улыбающаяся шатенка с желтыми глазами кошки, читает стихи своего сочинения. Строчку «Мы влюбились, поскольку трудились, над любовью трудились с утра!» я обещаю себе выучить.

Другая, высокая и очень стройная, похожая на юную баскетболистку, выполняет балетные движения под музыку, извлекаемую самостоятельно из неизвестного мне струнного инструмента, похожего на микроскопическую скрипку. Да-да! Сама играет, и сама танцует! Одинаково плохо делая и то, и другое.

Третья, милая блондинка с небесно-голубыми глазами, демонстрирует свою вышивку. Да это просто баннер! Баннер с изображением Решающего.

Фиакр заметно пугается размеров содеянного ниткой и иголкой. Я прыскаю в веер. Теряюсь в догадках, зачем «прослушивать» представительниц предыдущего отбора. Но Король Базиль вдруг говорит, наклонившись ко мне и щекоча мою шею горячим дыханием:

— Посмотрите, сколько претендентов на эту мастерицу!

Оглядываюсь и понимаю, что это «распродажа залежалого товара»: отвергнутых Обещанных примечают придворные: шепчутся, обмениваются впечатлениями. Вспоминаю: Бошар мне рассказывал, что всех Обещанных обязательно пристраивают в «хорошие руки».

Первый десяток «выступающих» заканчивается на полноватой девушке, кажущейся смутно знакомой.

— Песня! — срывающимся голосом объявляет она, не дав это сделать распорядителю, который сам всех представлял до нее.

Зрители оживляются. Песен еще не было. Оживляюсь и я, устраиваясь поудобнее: интересно, какие у них тут песни.

— Три счастливых дня, — начинает петь без аккомпанемента девушка, и я улыбаюсь. — Было у меня, — продолжает она, и я чувствую что все волосы на моем теле встают дыбом. — Было у меня с тобой, — тонко и правильно поет она, зрители замирают, наслаждаясь мелодией и красотой голоса. — Я их не ждала, я их не звала, были мне они даны судьбой, — с трудом успокаиваю дрожащие руки и не справляюсь с дергано стучащим сердцем. — Среди тысяч лиц ты меня узнал, голос различил в толпе, — ведет партию Обещанная «предыдущего созыва», а я мучительно вглядываюсь в ее лицо. — Ты мне милым стал, долгожданным стал, но подвластны мы судьбе, — подпеваю я мысленно, потея и холодея одновременно. — Как же эту боль мне преодолеть, расставанье — маленькая смерть! — неожиданно громко переходит к припеву девушка, и зрители ахают от восторга.

— Какая прекрасная песня! — наклонившись ко мне, говорит Король Базиль. — Если она автор, то я просто в восхищении! Такая талантливая женщина достойна моих адмиралов!

Там, где ты — Нет меня, Там, где я — там нет, Там нет со мною места рядом, милый! Там, где ты — Нет меня, Вот и все, прощай!

Эти строки пою я мысленно вместе с Обещанной и тихо-мирно сползаю со своего кресла в приветливо долгожданный обморок.