Красный тряпочник (СИ)

Глава XXIV. РЕДАКЦИЯ НЕ РЕКОМЕНДУЕТ

Уважаемый редактор!

Может, лучше — про реактор?

Про любимый лунный трактор?!

Ведь нельзя же! — год подряд:

То тарелками пугают —

Дескать, подлые, летают;

То у вас собаки лают,

То руины — говорят!

В.С. Высоцкий, «Письмо в редакцию телевизионной передачи

“Очевидное — невероятное” из сумасшедшего дома с Канатчиковой дачи».

При всём желании вряд ли Экспериментальному отделу удалось бы достать Красного тряпочника к годовщине Октябрьской революции, как того требовало руководство. Боров рвал и метал на каждого встречного и поперечного, включая вернувшегося из-под Рязани со странными и жуткими новостями майора Перова. Тот лишь подтвердил подозрения сослуживцев и добавил ещё больше загадочности в дело таинственного убийцы и явно связанного с ним отряда «Гамма». Тем временем сам «эскадрон смерти» с греческой буквой на плечах будто приостановил деятельность, залёг на дно. Ни с Москвы, ни со всей страны новых новостей касаемо его чёрных дел не поступало. Возможно, секретный отряд осознал, что Ярослав слишком сильно начал садиться им на хвост.

Заказчика покушения на Коломина так и не нашли, молчал и «Зевс», ничуть не пострадавший от взрыва головы неудачливого бандита. В приборе Градова, «Кошачьей лапе» и пистолете Стечкина Квартирмейстер со своей командой не нашли никаких существенных повреждений или изъянов: изобретения продолжали функционировать превосходно. Закалённый и крепко сложенный физически, Ярослав даже особо не простудился после насильного «ныряния» на дно Москвы-реки. Напротив, в нём, казалось, нашлись ещё большие силы и желание завершить расследование до конца.

Ни в логовище Яхьяева, ни в схроне на Гончарной улице близ Швивой горки коллеги Коломина не смогли найти каких-либо доказательств, влияющих на ход текущего дела. Доказательства по уже прекратившим своё существование бандам Бетона и Яхьяева были переданы другим подразделениям милиции.

Человек, желавший уничтожить Ярослава, каким-то образом смог уйти с траектории временного анализа «Зевса». Связующий элемент между установленным прошлым и неопределённым будущим — банду Яхи Яхьяева — теневой преступник уничтожил фактически тем же «Зевсом», пообещав коварным, но не очень умным бандитам чудо-устройство, способное предсказывать будущее. Представители криминалитета быстро обрадовались столь ценному подарку и преждевременно почувствовали себя богами, хозяевами мира и жизни, ничего не зная о том, что использование его неучастником проекта «Зевс» смертельно опасно. Понятное дело, сейчас их допросить уже не представлялось возможным.

Ярослав держал про запас немногочисленные капсулы со старой версией «Псио», опасаясь применять таковые с новой. С самого начала где-то на границе подсознания он ощущал, что с ними было что-то не так. Не ставя никого в известность, кроме Борова, Коломин решил сам выяснить проблему нового состава ключевого вещества, на котором работала вся система «Зевса». Антон Владимирович дал добро на использование старой версии «Псио» и не стал ставить в известность никого из Института Градова, включая самого профессора, опасаясь, что Ярослав может вновь «пропустить» беду на свою голову из-за некачественного состава консистенции.

После загруженного рабочего дня Ярослав планировал наконец заехать к Горилле, отдать чемодан и узнать имя заказчика редких ретромобилей. Однако не успел Коломин по Садовому кольцу даже пересечь Большой Краснохолмский мост и достичь Таганки, как во встроенной рации «Метеора» раздался взволнованный голос Боровикова:

— Ярослав, срочно на связь! Это Боровиков, приём!

— Слушаю товарищ полковник, что случилось? — мгновенно отозвался Ярослав. — Я сейчас на Зацепском Вале.

— Тр-ряпочник объявился. Убил сотрудницу издательства, — мрачно объяснил Боров. — Здание на Звёздном бульваре оцеплено, но он всё ещё там. Ты должен взять его живым, пока наш СОБР не вошёл внутрь!

— Вас понял, включаю полную скорость! — Ярослав включил милицейскую сирену и мигалку. Первое устройство протяжно завопило, «Метеор» глубоко вздохнул мощным двигателем, что резво стал увеличивать обороты.

Машины покорно разъезжались к обочине перед скоростным аэрокаром.

***

Красно-жёлтые верхушки деревьев на фоне розового закатного неба старались прятать меж собой линии электропередач и казавшуюся отсюда маленькой Останкинскую телебашню. Однако никто из столпившихся вокруг здания издательства и по совместительству типографии людей не обращал внимания на эту прохладную осеннюю красоту. Прожекторы, временные вышки, дроны, стволы оружия — всё было нацелено на дом вблизи Звёздного бульвара на северо-востоке Москвы. Сотрудники силовых структур походили на дворян и их прислугу, на охоте сумевших загнать в западню матёрого, но опасного волка.

— Ты быстро! — Ярослава встретил майор Перов вместе с некоторыми другими милиционерами из Экспериментального отдела.

— Какова обстановка? — преодолев полувиртуальную линию оцепления, Коломин перешёл сразу к делу. Прожектор, бьющий своим светом точно в спину, неприятно ослеплял при взгляде через плечо.

— Кажется, всех работников мы успели вывести из издательства. Свидетели утверждают, что человек, внешне напоминающий Красного тряпочника, вывалился откуда-то сверху из системы вентиляции и в две секунды перерезал горло Людмиле Крыловой, заведующей редакцией «Современная литература». Женщине было шестьдесят два года. Затем преступник легко ранил копирайтера и программиста, они сейчас уже в больнице. — Перов проводил Ярослава ко входу в издательство «Полдень, XXII век». К двум коллегам подошли Рено и Пасечник, чтобы поприветствовать сослуживца.

— Сомнительные моменты в биографии Крыловой? Анализ её жизни через «Логику», в том числе связи с делом Красного тряпочника? — уточнял Коломин.

— Я успел всё провести, Ярослав. Чисто, никаких «тёмных пятен». Обыкновенная законопослушная гражданка… — ответил Рено.

Из здания не доносилось ни звука, и лишь ветер слегка гонял небрежно разбросанные по полу листы бумаги.

— Подвальные помещения, первые и последние этажи контролируются нашими силами. — Перов изящным движением поправил очки. — Тряпочник находится где-то в середине здания и мастерски использует вентиляционную систему для перемещения. Ориентироваться надо на те этажи, в которых есть переход в типографию. Будь осторожен: она автоматизирована и до сих пор продолжает печатать, выключить её экстренно не успели. Сотрудники издательства утверждают, что преступник вёл себя достаточно неадекватно, словно бешеная обезьяна, не сколько пытался ранить или убить других людей, сколько крушил имущество организации. Он был сильно на взводе и постоянно выкрикивал какой-то малопонятный бред, связанный с обидой на книгоделов.

— Тут что-то не так, товарищ майор, — в разум Ярослава закрался скепсис. — Тряпочник всегда максимально сдержан и абсолютно хладнокровен. Каждый раз он придумывает новый способ убийства, связанный с основной деятельностью жертвы. Учительницу — указкой, машиниста — поездом, революционера — винтовкой. Он уже спускался из вентиляции и наносил смертельную рану в шею каким-то непонятным устройством, которое, скорее всего, нелегально попало в нашу страну благодаря какому-то из нечистых на руку таможенников. Почему он решил повториться и обнаружиться на глазах у всех?

— В любом случае ты должен захватить этого типа живьём, как это приказал тебе Боровиков. Мы могли бы быстро выкурить его спецсредствами нашего отдела и запустить внутрь СОБР, но с девяностопроцентной вероятностью выйдет так, что спецназу придётся ликвидировать его. Поэтому попытайся, снаружи мы будем тебе оказывать всеобъемлющую поддержку. На всё про всё тебе полчаса. Если не сможешь его поймать и обезвредить за это время, то в дело пойдёт «тяжёлая артиллерия». Удачи!

Автоматические двери «Полудня» бесшумно разъехались в стороны, приглашая Ярослава внутрь просторного холла. За десять минут до приезда Коломина свет в здании частично пропал. Там, где исчезло электричество, сработали слабые резервные источники питания, отчего значительная внутренняя часть здания пребывала в полумраке. Звёзды на вечернем небе виднелись сквозь прозрачный полусферический купол на крыше. Время от времени запрограммированные роботы голосами разных полов через динамики продолжали передавать различную информацию. Когда они замолкали, моментально повисала напряжённая тишина.

На параллельных стенах холла висели афиши с анонсами новых книг, словно с фильмами в кинотеатре, а не издательстве.

«”Ужас Цереры”. Вдохновляясь литературой Лавкравта и кинематографом Карпентера».

«”Рухард: звёзды и пыль”. Лауреат премии “Небула”. Идеальный подарок поклонникам Станислава Лема к Новому году. Дата выхода на русском языке — декабрь!»

«Полное собрание сочинений И.А. Бродского. Впервые в СССР!»

«Молодость Рухарда».

«Рэй Бредбери, добрый волшебник лета. Полное собрание сочинений — впервые в истории на русском языке!»

«Фридрих Ницше: конфигурация сверхчеловека».

«Космодесантник Рухард и ИИ “Сатирикон”».

«Эрих Мария Ремарк. “Время жить и время умирать” — новое издание в бархатном переплёте».

«Бессмертный У. Шекспир. “Трагедии и комедии: собрание сочинений в одном томе”. Два языка — английский и русский — на одной странице при помощи технологии “Switch-and-read”. Великолепное сочетание традиций переплётного оформления и современных технологий. Особенности технологии “Switch-and-read” подробнее на www.midday22century.su/switch-and-read и www.switch-and-read.com».

«”Природа среднерусской полосы, интерактивное издание, расширенное и дополненное”. Раздел “Фауна” комментирует Н. Дроздов».

«Мы ждали этого, и она вышла! Издательство “Полдень, XXIIвек” представляет: “Ветра зимы” Джорджа Р.Р. Мартина! Нет, это не пранк, всё действительно по-настоящему».

«Микеланджело Антониони: фотограф и режиссёр».

«Единственная академическая монография по истории Второй мировой войны. Точные научные методы в превосходном сочетании с великолепным стилем изложения! Блестящий и ГЕНиальный автор в представлении не нуждается. Внимание: первый тираж ограничен и, вероятно, будет раскуплен в первые дни! Советуем оформлять предзаказ».

«Моника Витти: дама-судьба».

«С.С. Моськина. “Андрей Рублёв: как проявляется истинно русская духовность”».

«”Психолого-религиозная философия” — сборник лучших афоризмов от А.Н. Следствовича. Прописью: лучших!»

«А.С. Пушкин. Собрание сочинений в грандиозном переплёте в стиле ампир».

«Электронная литература. Самомнение авторов чудовищное, осведомлённость читателей нулевая».

«Большая советская энциклопедия: новое издание с комментариями».

«Даже интересно, что в наше цифровое время кто-то продолжает приобретать “традиционные” книги и читать их, а само издательство держится на плаву и продолжает получать неплохую прибыль», — мимоходом подумал Ярослав.

Тем временем за стойкой регистрации засел отряд милицейского спецназа. Бойцы готовы были встретить особо опасного преступника по всем правилам ближнего контакта.

— Ждём только вашей команды, капитан, — тихо сказал главный СОБРовец, держа на прицеле ближайший перекрёсток.

— Товарищ капитан, это Секунда, — в наушнике «Гекаты» раздался голос уже знакомого нам оператора дрона. — Я вижу вас на радаре и буду максимально «просвечивать» этажи, на которые вы будете подниматься.

— Спасибо, друг, — с этими словами Ярослав вызвал лифт и приготовил пистолет. Перед входом в его кабину сказал: — Всем: я начну с восьмого этажа.

В лифте заиграла лёгкая лирическая музыка, будто из фильма Марлена Хуциева. «Издательство “Полдень, XII век” было основано в 1965 г. под влиянием творчества Аркадия Натановича и Бориса Натановича Стругацких группой энтузиастов при поддержке Министерства культуры РСФСР, — в динамиках раздался приятный автоматический голос. — На своей заре издательство занималось изданием лучших произведений из жанра научной фантастики. Спустя двадцать семь лет “Полдень, XII век” является одним из крупнейших в Советском Союзе вертикально интегрированных книгоиздательских холдингов. В настоящий момент читателям представлен многогранный спектр литературы самых разных жанров: от классики до документальной прозы. Произведения, издаваемые “Полуднем”, вы можете найти в любом книжном магазине нашей необъятной родины. Подробнее на www.midday22century.su. Ждём вас снова!»

Двери раскрылись, и взору Ярослава предстал мрачный тёмный коридор, освещаемый горизонтальными надпольными лампами аварийного освещения. Честно, лучшую иллюминацию давали лампочки лифта, двери которого вот-вот готовились закрыться, чтобы оставить Коломина наедине с необычайно опасным человеком. Неужели вот он, момент истины? Капитан знал, что поймает преступника, но почему-то обстоятельства сложились слишком просто, слишком буднично. Почему талантливый неуловимый убийца попал впросак и дал загнать себя в ловушку? Быть может, это опять являлось частью его очередного коварного замысла?

Ярослав неспешно прошёлся по коридору и толкнул приоткрытую дверь недалеко от перекрестка. Именно в этом офисе Красный тряпочник напал на редактора Крылову.

— Товарищ капитан, вижу вас на экране, — доложил Секунда, чей дрон завис снаружи за окном.

Показав беспилотнику жест «ОК», Коломин зашёл в помещение и внимательно осмотрелся. Крылова, распластавшись, застыла на полу. За очками в остекленевших глазах навсегда застыл испуг. Капитан глянул наверх: решётка вентиляции оказалась сбита и лежала рядом с женщиной. Само отверстие зияло опасной чернотой.

Вспышка. Ночь. Красный тряпочник точит нож, сидя прямо в вентиляции. Забрался заранее ещё на выходных, когда в издательстве практически никого не было. Он время от времени подрагивает, его потрясывает, чего обычно за ним не наблюдалось.

Вспышка. Тряпочник ждёт, пока в офисе соберётся побольше народа, проверяет заранее закрепленный трос. Вспышка. Дальше произошло всё в точности в то, что описывали свидетели: внезапное жестокое убийство, паника, переполох, беспорядок, возникший вследствие в спешке убегающей толпы. Преступник убегает прятаться в глубину здания, воспользовавшись суматохой. Вспышка.

— Всем: я перехожу на соседний этаж, — доложил по рации Ярослав. Здесь ему ловить больше было нечего.

— Не желаете ли кофе? — вдруг в темноте достаточно зловеще раздалось за спиной. — Эспрессо, капучино, латте, лунго.

Прищурившись, но не испугавшись, Коломин оглянулся. На пороге мирно завис в воздухе летающий робот-секретарь. Его одинокий зелёный глаз превосходно выделялся изумрудом на фоне вечерне-угольного интерьера.

— В иной раз, — со скепсисом поморщившись, Ярослав вышел в коридор и выбежал на пожарную лестницу. Он трусцой пересёк два марша и вошёл на девятый этаж.

Здесь, в отличие от предыдущего этажа, вовсю ярко горел свет. Следов недавней паники особо не было видно — больше создавалось ощущение типичных офисов, покинутых сотрудниками после окончания рабочего дня. Ярослав вновь двинулся к перекрёстку, внимательно смотря сквозь стеклянные стены, не занавешенные жалюзи. Внутренние помещения «Полудня», в котором изготавливали книги, мало чем отличались от Красногвардейского исполкома, где управляли целым московским районом: шкафы, столы, стулья, кресла, бюро, настенные календари и часы, кофемашины, мониторы, ЭВМ, МФУ, чашки, ручки, карандаши, маркеры, линейки, скотчи, степлеры, дыроколы, дипломы, кубки и т. д. Во многих помещениях висели доски с обозначенными на них работниками и их зонами ответственности — системой управления проектами. Часто попадались сигнальные экземпляры новых книг, стоящие на определённом видном месте, или наброски переплётов, готовящихся к отправке в типографию.

Дрон Секунды летал за окном, продолжая сопровождать Ярослава и давать дополнительное освещение своим небольшим прожектором. Время от времени начинались и почти сразу смолкали короткие переговоры сослуживцев на общей радиочастоте. Мнимое спокойствие расплылось и застыло на просторах огромного книжного издательства.

«От меня ты не скроешься…» — Коломин мысленно активировал «Зевс».

Вспышка. Дверь технического помещения слева резко распахнулась, и на Ярослава вылетел человек в капюшоне, готовый замахнуться на стража правопорядка острым ножом. Просвистел режущий удар, Коломин, перекатившись, увернулся и отступил к противоположной стене.

— Ра-та-та-та-та-та!!! — Преступник опасно продолжал размахивать ножом, имитируя направления возможных ударов. — Я Красный тряпочник, ужасайся меня!

— На капитана напали! Повторяю: преступник напал на капитана Коломина! — Секунда заголосил по рации.

— Работаем! — приказал Перов СОБРу.

Ответа вслух не последовало. Зато единым отточенным движением Ярослав резко поднял пистолет и выстрелом одной пули выбил холодное оружие из рук противника, не ранив самого нападавшего.

Гонор преступника спал моментально. Истошно завопив, он тут же рванул прочь от Коломина. С криком «Стой, гад!» Ярослав ринулся за маньяком. Засуетились голоса на общей радиочастоте. Обернувшись через плечо, убийца на ходу опрокинул кулер с водой. Вода фонтаном стала выливаться на гладкий пол, но Коломин перепрыгнул стремительно образующуюся лужу и даже не поскользнулся. Противнику надо было отдать должное: бегать и создавать препятствия на пути умел он точно и быстро.

Следующими под ноги Ярослава полетели бактерицидный облучатель и стеллаж с чистой копировальной бумагой. Взмахнув руками, Коломин с яростью вылетел из разлетающихся во все стороны листов А4. У цели пока получалось вырываться вперёд. Капитан было поднял пистолет, но на перекрёстке преступник резко повернул вправо.

— Товарищ капитан, вижу его на экране. Бежит в типографию! — доложил Секунда по рации.

— Понял! Не стреляйте по нему, я смогу до него добраться! — стараясь не сбить дыхание, ответил Ярослав.

Коломин свернул следом за Тряпочником в переход в типографию, но преступник уже достиг входа в производственные помещения. Обернувшись, он закрыл большие раздвигающиеся двери и запер их со своей стороны. Через круглое стеклянное окошко убийца продолжал смотреть, что предпримет Ярослав.

Маньяк забыл про небольшое отверстие в соседней стене, похожее на то, что располагается в каждом аэропорте для приёма багажа. Через него автоматически подавлялись материалы для книг или непосредственное сами готовые книги. Ещё не до конца понимая, что планирует Ярослав, преступник продолжал в напряжении наблюдать. Когда же он догадался, что страж правопорядка всё равно его достанет, Тряпочник в нервном ужасе снова рванул прочь.

Коломин взлетел на чёрную жёсткую ленту, лёг и буквально нырнул в отверстие в стене. Звуки автоматизированной типографии мгновенно окутали его: непрерывно шелестела лента подачи материалов, стучали тяжёлые прессы, перемещались мощные роботизированные машины. Пахло краской и новой бумагой — типография мало чем отличалась от классического заводского цеха.

Петляя, Тряпочник поднялся на один из прессов, который временно прекратил работу. Стальная громадина массой с половину аэромобиля грозно нависла над ним как Дамоклов меч.

— Стой, сволочь, убьёшься! — крикнул Ярослав своему оппоненту. Тот опасливо обернулся, спрыгнул с платформы и побежал по противоположной стороне. Коломин полез за преступником, и книжный пресс тут же ожил, роковым образом устремляясь прямо вниз. Кувыркнувшись, капитан в последний момент выпал обратно в безопасное пространство и успел избежать верной гибели.

«Соблюдай технику безопасности!» — на плакате, приклеенному к корпусу пресса, улыбался и показывал одобрительный жест Иван Фёдоров, первый русский книгопечатник, нарисованный в стиле старорусского киберпанка.

Останавливаться Красный тряпочник и не думал. Под ноги Ярославу устремилась тумбочка на колёсах с ремонтными рабочими принадлежностями и стеллаж с частью тиража новой литературы. Коломина чуть не завалило каким-то сопливым женским фэнтези «Изобретения человечества», якобы победившем на каком-то никому неизвестном конкурсе «Рывок-1987». Отряхнувшись от пары приставших к нему книг, капитан неумолимо продолжил движение в сторону начавшего выдыхаться преступника. Больше швырять под ноги милиционеру было особо нечем. Не обращая внимания на людские баталии, печатное оборудование продолжало производить книги самых разных жанров, размеров, качества бумаги и переплётов. Тряпочник вбежал по небольшой железной лесенке, но дверь перед ним оказалась закрыта, и к тому же за ней быстро появился вооружённый до зубов СОБР.

— Товарищ капитан, можем ранить его в руку! — предложил один из бойцов.

— Отставить! — махнул рукой Коломин. — Он мой!

Отчаянно взвыв, убийца пробежал вдоль стеллажей с напечатанными тиражами, схватил небольшой железный контейнер и со всей силы бросил его в широкое вертикальное окно. Оно с трудом разбилось на одном участке, и криминальный элемент вступил на узковатый металлический с круглыми дырочками по всей площади. Холодный осенний ветер проник внутрь типографии, разгоняя несколько химически неестественный воздух внутри.

— Преступник пытается куда-то вылезти из окна. Скорее всего, метит в пожарную лестницу, — доложил Секунда.

— Разобьёшься, баран, стой! — Ярослав крикнул преследуемому. Тот, конечно, не послушался и скакнул куда-то наружу. Раздался одиночный стук по металлу.

— Допрыгнул до пожарной лестницы. Лезет куда-то вверх в сторону технических коробов и шахт, — снова скорректировал оператор дрона.

Не медля ни секунды и стараясь не порезаться, Коломин пригнул шею от опасно нависшего разбитого стекла, разогнался на карнизе и прыгнул в пропасть над Звёздным бульваром. Стоящие внизу милиционеры, спасатели, репортёры и зеваки разом охнули. Ещё в скачке Ярослав зацепился руками за ограждение пролёта пожарной лестницы, но ноги его роковым образом соскочили и повисли над бездной. Сжав челюсти и напрягши всё тело, Коломин подтянулся, преодолел ограждение и забрался на пролёт. Наблюдателям снаружи на земле оставалось лишь перевести дух.

Ярослав оказался на крыше-площадке между двумя корпусами издательства. Тряпочник ковырялся с очередным затвором, очень похожими на двери лифта. Внезапно он добился своей цели и раскрыл створ, две составные части которого должны были в нормальных обстоятельствах разъезжаться в стороны автоматически. Теперь за преступником зияла чернота глубокой железобетонной шахты.

— Тебе не выиграть эту гонку с Красным тряпочником, капитан! — помахав рукой, преступник спрыгнул в шахту. Казалось, что через несколько секунд он куда-то вниз и разобьётся, однако в следующие мгновения гогочущий преступник понёсся на крыше лифта вверх.

— Дал дёру на лифте? — поинтересовался Перов по рации.

— Да. Срочно вызовите мне второй лифт на эту техническую площадку! — попросил капитан.

— У нас есть доступ к системе управлению зданием, сейчас Рено оформит. Готово! СОБР ждёт его на крыше и верхних этажах.

Как только второй лифт приехал, Ярослав быстро вошёл в него и мигом отправился следом за Тряпочником.

«Тебе не выиграть эту гонку с Красным тряпочником, капитан», — какой-то зловещий фатальный рок почувствовал Коломин в этих словах, глубоко задумавшись на какой-то миг.

«“Полдень, XII век” — вертикально интегрированный книгоиздательский холдинг полного цикла: от приёма рукописей писателей до продажи книг клиентам через собственную розницу. Утончённый интеллектуальный читатель — наш клиент. Подробнее на www.midday22century.su», — рассказал приятный автоматический голос.

Тряпочник бежал по крыше, всё ещё отчаянно надеясь уйти от погони. Он запыхался и судорожно оглянулся вокруг себя, ища глазами Ярослава или других стражей правопорядка. Город был как на ладони с этого захватывающего вида. Казалось, преследователи отстали, и можно было покинуть крышу, переметнувшись на другое здание, и затеряться среди бетонных джунглей.

Внезапно мощный порыв ветра нагнал милицейский Ми-8-Э, будто вылетевший из неоткуда. Он буквально прожигал крышу своим ярким прожектором, не давая шанса спрятаться даже не уснувшей в октябре мухе. Не ожидая появления летательной техники, Красный тряпочник инстинктивно оглянулся, подошёл к коробу очередной пожарной лестницы и со всей силы получил удар ногой в голову. Преступник отлетел на бетон, упал на живот, и тут же на его спину коленями приземлился Ярослав, скручивая руки убийцы сверхжёсткими электронаручниками. Появившийся вертолёт смог оперативно сесть на широкую крышу, и из его чрева резво вышел Боров с сопровождавшими его милиционерами.

Ярослав жёстко сорвал капюшон с преступника, силой повернул его голову к себе. Перед капитаном МВД лежал рыжий мужчина среднего возраста с неопрятной шевелюрой, достаточно давно не бритыми усами и бородой, некогда сломанным горбатым носом и вымученным безумным взглядом. Он то дрожал, то дёргался, будто всё ещё рассчитывая вырваться.

— Он? Он?! — с возбуждённой радостью кричал Боров издалека.

— Серьёзно? Что-то как-то относительно легко вышло, — по рации засомневался Перов, пока находящийся у входа в холл издательства.

— За что убил Крылову? — Ярослав дёрнул преступника, уткнув его лицом в бетон крыши. — Что тебе сделала эта женщина??

Неожиданно убийца расплакался, прекратив ныть и бормотать себе под носом что-то невнятное.

— Я гений… Я гений! Я писал, писал всю жизнь… Прозу, стихи. Участвовал в этих мерзких подставных конкурсах, в которых голос толпы выбирал не лучших, а просто самых громких, умеющих тупо много и постоянно спамить! Отправлял рукописи, которые соответствовали ими же установленным правилам, и каждый раз в ответ получал равнодушное молчание. Никто меня не понимает, утончённые интеллектуальные люди кончились в этом чёртовом мире! — Дыхание преступника участилось, он весь вспотел от злости. — Но эта мерзкая бездарная тётка-редактор… Редактор и критик — это всегда неудавшиеся писатели! Её морда из заскорузлого Литинститута или бабьего «Педа» слишком часто мелькала по ТВ или в Нете. Её чванливые суждения, её агрессивный, завистливый тон касаемо прекрасного, истинно талантливого — литературы — был просто физически нестерпим. И когда (первый раз в жизни!) она ответила развёрнуто, с типичной для неё желчью застарелой злобной кошатницы, что не станет издавать мою гениальную книгу, я не выдержал. Я, который со своим талантом должен всю свою жизнь копаться в этой долбаной вентиляции, вместо того чтобы зарабатывать на жизнь своим творчеством!

— Зачем ты притворился Красным тряпочником? — прищурился Ярослав, глядя горе-писателю прямо в глаза.

— Притворился? — начиная понимать, что происходит, к преступнику и Коломину подошёл Боров.

Убийца болезненно, но с ненавистью оскалился.

— Чтобы хорошенечко напугать вас всех, тёмных, ужасных, сплошных невежд… У которых единственная прочитанная книга — это «Колобок»! — прошипел он.

Ветер задул сильнее, и на крыше началось становиться несколько холодно.

— Товарищ полковник, здравия желаю. По нашей части — ложная тревога, — поприветствовал начальника Ярослав.

— Я бы сказал даже, ложная радость, — мигом посуровел Боров, поняв, что они схватили не того. — Что это за урод?

— Степанов Степан Степанович, детдомовец, шизофреник. Специалист по обслуживанию вентиляционных систем. Помните «висяки», связанные с «Вентиляционным террористом» и «Книжным маньяком»? Это он, два дела в одном флаконе, — объяснил Ярослав, который давным-давно всё узнал при помощи «Зевса». — К Тряпочнику он никакого отношения не имеет, за исключением того факта, что в некотором роде стал недавно вдохновляться его деятельностью.

— «Книжный маньяк»? Это тот гад, который три года назад затерроризировал своими сообщениями все крупные издательства страны? — рыкнул Боровиков, с пренебрежением поглядывая на обезвреженного Степанова. — Чёрт, да им вообще другой отдел занимается! Сделали за кого-то лишнюю работу, нагнали шума. Возможно, сам Тряпочник после такого представления ещё больше заляжет на дно. Дур-рацкие книголюбы, затеяли у нас тут под носом свои идиотские литературоведческие споры, чтоб вас!

— Пакуем его, товарищ полковник? — спросил один из спецназовцев.

— Пакуйте, а что делать?! — в эмоциях приказал Боровиков. — Столько времени, столько сил и ресурсов съела у нас эта переодетая чмоня. Цирк-шапито с конями на выезде, вашу мать… Ты сам в порядке, Ярослав? Не то летал над пропастью сегодня похлеще Человека-паука, снова чуть не грохнулся вниз.

Деморализованного Лжетряпочника силой повели в сторону вертолёта.

— Всё хорошо, товарищ полковник. Я всё никак не могу заехать к нашему общему знакомому, нам наконец-то уже необходимо выяснить, кто же заказывал те аэромобили.

— Иди, — проворчал Боров. — И пропусти там стаканчик заочно за меня. Мне сегодня это, возможно, будет необходимо…

Ночь шагала по октябрьским улицам Москвы.

***

Посетители «Гаваны» ненапряженно веселились в красноватом полумраке ночного клуба. На сцене зажигала одна из знаменитых советских музыкальных групп с характерной приставкой «ВИА» перед основным названием коллектива. Лучи светоаппаратуры отражались в цветных и прозрачных стаканах, пустых и полных. Вентиляция тихо, но бурно гнала дым синтетических сигарет прочь из подвального помещения. Редко охрана выводила наружу совсем уже неадекватных посетителей, чтобы те не мешали отдыхать другим.

Горилла завидел Ярослава издалека и по стандартной процедуре позвал его к себе. Они снова встретились в кабинете дельца со старой мебелью и жуткой картиной с «Летучим голландцем». Непонятно, чем этот вызывающий холодок предмет интерьера так полюбился Гориллину.

— Ярослав Леонидыч, ты так и притягиваешь к себе приключения! — по-доброму рассмеялся Горилла. — Не успел вылезти из одного, как сразу угодил в другое.

— Спасибо, что вызвал подмогу, — искренне поблагодарил Коломин. — Инструмент глюкнул, и Яхьяев чуть не отправил меня кормить рыб на дно Москва-реки.

— А, ты уже всё узнал, — закивал делец. — Мой человек-таки ошивался по Швивой горке и заметил тебя. Потом он увидел, что тип со злобной бородатой рожей огрёб тебя электрошокером внутри «заброшки». Паря даже удивился, как легендарный Ярослав Леонидыч смог подпустить себе кого-то сзади. Так что после «инцидента» я сразу черканул Борову, что да как.

— Устал я от всего, Горилла. Налей мне, пожалуйста, свой фирменный. — Ярослав положил на стол перед хозяином заведения бордовый чемодан без ручки. — Твоя вещичка найдена.

— Хе-хе, то есть сейчас ты не при исполнении уже? О, что не новость, то песня. — Горилла отправился к мини-бару делать коктейль «Кошачий глаз». — Ярослав Леонидыч жив-здоров, беспредельщик Яхьев с дружками немножко лишились головы, вентиляционного долбодятла, который на уши однажды весь Газгольдер поднял своими задымлениями, отправили в казённый дом, и вещичка вернулась в родную… кхм, родные пенаты. Себе тоже, пожалуй, забабахаю, не глушить же тебе всё в одну физиономию.

Гориллин без промедлений умелыми движениями сделал два «Кошачьих глаза» и поставил их на стол, себе и своему собеседнику. Ярослав, недолго думая, взял бокал на изящной ножке и мигом осушил половину.

— Да куда ты ж ты залпом?! Его медленно потягивают, как бы наслаждаясь прекрасным видом туманности, бесконечностью Вселенной, величественностью космоса и т. д. Эх, ты, капитан… — Горилла с несколько неодобряющим видом пригубил из своего бокала. — Культура, Ярослав Леонидыч, существует не только еды, но и питья!

— Не будешь проверять содержимое чемодана? — спросил Коломин.

— Хм, но я-то знаю, что внутри. Но знаешь ли ты? — с хитрым прищуром Гориллин сделал ещё один глоток.

— Я узнаю некоторые вещи против своей воли. Почему ты не сказал, что внутри простые чертежи? — «Кошачий глаз» оказался вкусным, но забористым напитком: от половины бокала даже крепкий физиологически Ярослав несколько захмелел.

— Не простые чертежи, Ярослав, — серьёзно покачал головой Горилла. То ли из-за воздействия «Кошачьего глаза», то ли из-за томного октябрьского вечера, то из-а того и другого его разнесло на меланхолическую философию. — Если «инструмент» тебе показал всё полностью, то ты должен был увидеть марку и модель. Это последняя уцелевшая копия чертежей Ford`а Nucleon, единственного аэромобиля в истории с ядерным двигателем. Легенда среди легенд, последнее дерзновение человечества после изобретения космического корабля и полёта в космос. Ты только представь себе: вечная машина с почти вечным двигателем. Наноси новую краску, меняй обшивку кресел, обновляй сопла и трансмиссию — а сердцевина останется той же самой!

И если б нас не поглотил проклятый постмодерн, то кто бы знал, как сейчас бы повернулся ход истории? Среди чистых и уютных городов, где приличные люди создавали бы Культуру и Историю, летали бы аэромобили с ядерными двигателями и ходили бы граждане с атомными сердцами! Чёртовы компьютеры и цифра не цель, а лишь средство для становления рационального общества, основанного на логике и здравом смысле. А сейчас сплошная проклятая антиутопия, тщетные попытки строительства равенства, справедливости и — о боже — одинаковости, которых никогда не существовало в истории, даже в демократических древнегреческих Афинах. Только в европейских народах существуют этот разрушительный пацифизм, эта чрезмерная доброта, эта самоубийственная тяга к справедливости. Этих свойств ты не отыщешь на Востоке и Юге, там совершенно по-другому функционируют мозги. Таких терминов просто не было в их лексиконе: всё это, как и ведущие достижения науки и техники, им завезли европейцы!

Сейчас современный Запад напоминает мне бонюэлевскую Виридиану, которая пусть из честных и благих намерений пускает в собственный дом наглых агрессивных врагов, мерзкую душевнобольную заразу, да ещё кормит и содержит их за собственный счёт. Массовая психическая болезнь по Бехтереву, что поразила всю нашу цивилизацию — нет конца и края ей, столько точек невозврата пройдено, необратимых процессов запущено. А Цивилизация и Культура может быть только одна — западная! Всё остальное — это этники. Замятин, Оруэлл и Хаксли втроём вертятся в своих гробах на третьей космической скорости, образуя тот самый вечный двигатель.

В мой клуб приходят отдохнуть от рутинной суеты совершенно разные люди. Но почитай великую литературу и посмотри грандиозный кинематограф первой половины двадцатого века, как отдыхали люди тогда. Классы не смешивались в «единую», «равную» и одинаковую сербурмалиновую массу, существовало разграничение между приличным и неприличным обществами. Общению, языку, мимике, жестам, такту, манерам, стилю и самому мышлению раньше учили — эстетика формировала этику. Действительно, ведёшь себя красиво, значит, ведёшь себя подобающе. А кто учил нас, Ярослав, кто будет учить наших потомков? Почти утеряно всё это знание. Приличные и утончённые люди страдают в бесклассовом обществе, в этом псевдокультурном общественном «равенстве». Сама жизнь при таком мироустройстве уже является пыткой, пусть порой незаметной и столь неявной. А таким, как мы, лишь остаётся собирать осколки прекрасной эпохи и в редкой тишине наслаждаться ими, звёздами и Луной.

Мне интересна квантовая физика в той части, которую я своими недалёкими мозгами могу осознать. Я верю, что существует нечто за гранью нашего человеческого восприятия, трансцендентное, но одновременно научно кристаллизованное. Человек, к сожалению, иррационален, но если космос выстроен и организован в рациональном порядке, то значит, естественный порядок присутствует в нашем мироздании и смысл в нашем несчастном существовании всё-таки есть. И если существует мультивселенная, то, быть может, имеется реальность, в которой нашим ипостасям повезло несколько больше, чем в этом мире? Может быть, там у нас сложилось всё счастливо, хорошо и прекрасно?

— Тогда явно не всё потеряно. Не выкинешь слова из песни, Горилла, — грустно улыбнулся Ярослав, сам проворачивая собственные судьбу и роль в этой жизни через слова собеседника. Медленно допил оставшийся «Кошачий глаз», наблюдая за уплывающей внутрь себя «туманностью». — Порой наблюдая золотое сечение в самых различных объектах, ты начинаешь понимать, что заложенная в этот мир гармония не могла появиться сама собой. Общество — тоже равновесная система. Маятник однажды обязан качнуться в обратную сторону, и все ужасы хаоса динамично сменятся логикой и чистотой порядка. Кстати, насчет Ford`а Nucleon. Зачем тебе чертежи, если у этого проекта даже не существовало опытного образца?

— Говорят, что не существовало. — Горилла опять хитро улыбнулся и закусил канапе с маслиной. Несколько сменил тему: — Но я не зря затеял эту беседу под хороший коктейльчик, меня на это кое-что вдохновило, вернее, кое-кто. Ты вернул мне чертежи, так хочешь наконец-то услышать имя того, кто вместе с ретромобилями перевозил какие-то странные ЗИЛы в той странной «Мрие»?

— Я весь внимание… — Ярослав откинулся на спинку кресла, глядя прямо в глаза собеседнику.

— Философ, эстет, сумасброд и последний гений двадцатого столетия, недавно трагически почивший в бозе. — Горилла закурил сигару и выпустил дым сквозь волосатые бычьи ноздри. — Семиструнный-Проталин Эрнест Кириллович, режиссёр театра и кино.

Часы зловеще начали отсчитывать полночь. Зловещий «Летучий голландец» на картине словно ожил, мерцая зеленоватым. Проклятый корабль вёл за собой идеальный шторм. Паззл продолжил складываться, а круг непросто дела стал замыкаться.