Красный тряпочник (СИ)

Глава XXIII. РАЗБОРКА В ТЁПЛОМ СТАНЕ

К тебе, серебряный книгохранитель!

Ещё раз повтори мне свой девиз.

«Со мной получишь то, чего ты заслужил».

Прекрасно сказано! И кто же в праве

Обманывать судьбу, искать почёта,

Не заслуживши? Пусть никто не смеет

Величье незаслуженно носить.

У. Шекспир, «Венецианский купец».

На нижнем техническом уровне от Москвы-реки неприятно несло бензиновой сыростью. Холод гадко вдавался в связанные затёкшие руки. Огонь полыхал в ржавой погнутой бочке, неверно освещая грязное пространство языками колеблющегося пламени. На заплесневелом своде подземной набережной непризнанные художники успели оставить многочисленные граффити. Кое-где засохли мазутные пятна; застыли навсегда гребные винты, отдельные элементы корабельных двигателей и панелей управления. Сгнившие лодки и катера, точно надгробия, по-кладбищенски рядом лежали близко к бетонному обрыву. Готовясь упасть, накренилась бывшая вышка спасателей. Жестяной вагончик без колёс с выломанными окнами и дверьми зиял чернотой своих проёмов.

Ярослав неудобно сидел на старом деревянном стуле, что прислонился к бамперу непримечательной серой «буханки». Фары УАЗа были включены. На грубо сколоченном столике по соседству небрежно оказались брошены снятые с капитана очки «Тиресий», электродная шапочка «Афина», наушники «Геката», присоски «Горгона» и мини-ЭВМ «Гермес» — Ярослава лишили «Зевса» в полном составе. Второй раз со времён со битвы с Инженером он чувствовал себя, как без рук. «Кошачья лапа» оказалась вне поле зрения капитана.

«Что же пошло не так?! Что не то с этими “Зевсом” и “Псио”? — спешно пытался понять Ярослав, почти как только очнулся. — Неужели Горилла подставил? Да не, не мог он! Знают ли мои, понял ли что-то Боров? Где я проворонился, почему не смог проанализировать такое развитие событий?? Или дело не совсем во мне…»

Перед Коломиным стоял здоровый, но обритый наголо бородатый мужчина и не без удовольствия изучал АПС-М милиционера. Громила снимал пистолет с предохранителя, передёргивал затвор, прицеливался, затем извлекал магазин, доставал патрон из патронника, возвращал его в магазин, ставил обратно на предохранитель и вновь повторял процедуру. Мужчина словно бы и не замечал связанного рядом стража правопорядка.

— Хамхоев, ты что ли? — Ярослав с характерным пренебрежением, свойственным сотрудникам правоохранительных органов по отношению к преступникам, прищурился одним глазом. — Освободился что ль условно-досрочно?

Хамхоев оглянулся через плечо и бросил на Коломина равнодушный взгляд.

— С тобой будет говорить не я, а главный, — ответив с небольшим акцентом, бандит продолжил изучать АПС-М и любоваться им.

Вскоре откуда-то из-за «буханки» вышли ещё восемь человек. Это не были мелкие исполнители: за Ярославом пришли главарь и все его подручные. Среди бородачей отдельно выделялся усатый человек в тёмно-зелёном плаще, шляпе и очках с непрозрачными отражающими линзами красного цвета. Имея хищный взгляд, отличимый даже при ношении очков, он обладал походкой осторожной, по привычке кратковременно опасливо оглядываясь, будто тигр. Презрительно сплюнув, главный бандит подошёл к Коломину.

— Яха Яхьяев, — усмехнулся Ярослав. — Кто бы мог подумать?..

«Может, вновь получится взглянуть в будущее без “Зевса”. Я уверен, мне нужно потянуть время, нужно…»

— Ме-ент, — неприятным змеиным голосом протянул Яхьяев. — Многим же ты дорогу перешёл, ела…

— Многим, но кому конкретно? — Коломин старался выбить из неприятеля побольше информации или хотя бы намёков на неё.

— Да как сказать, есть один важный человек, которому выгодно, чтоб ты исчез навсегда. Кстати, спасибо за деньги, ментовскую форму, железяки, автомат, паспорта, ела. Кое-кому из нашего тейпа как раз надо воссоединится с братьями во Франции и США. — Бандит прошёлся туда-сюда. Подошёл к столу с приборами Экспериментального отдела, провёл пальцем по «Тиресию» и погладил ладонью «Гермес». — О, а это подарок особый, как говорят, приятный бонус к основной оплате. С ним мы таких вещей наделаем, ела. Если честно, мент, я ничего не боюсь, но перед такой вещью, честно говоря, я в растерянности. Наслышан, наслышан, что ты с ней понавытворял, ела. Одного нашего брата убили в «Юге-Юге», когда Расула Костолома брали. Говорят, ела, что ты там хорошенько пошуровал часом.

— И дело в Расуле или твоём «брате»? — Ярослав продолжал тянуть время.

— Дело в хороших деньгах, которые мы можем вложить в благосостояние нашего рода. Ну да ладно, хватит трепаться. — Яхьяев достал из-за пазухи страшный нож с зазубренным лезвием. — Ты же знаешь, мент, я никогда не оставляю человека без выбора: ни друга, ни врага, ни кровника. Поэтому выбирай: или башка туда-сюда, или в так любимую вами, русскими, реку купаться.

— А давай в реку купаться! — бесстрашно кивнул Коломин.

Все восемь преступников, кроме главаря, разом прекратили заниматься своими делами, подбежали к Ярославу и подняли кресло с ним на свои плечи, будто тот был немощным инвалидом. Они быстро пробежались с ним пару десятков метров, поставили у края набережной и скинули его ноги в какую-то широкую пластиковую бадью. Яхьяев свистнул и что-то пронзительно крикнул на своём языке сообщникам. Из темноты угрожающе приволоклась небольшая бетономешалка, старая как свет и ужасно грязная. Изнутри её неприятно пахло, везде она покрылась твёрдым многолетним налётом. Бетономешалку поставили почти над Ярославом.

— Ещё тёплый, — злобно оскалился Хамхоев. Яхьяев кивнул, как главный палач. Другой бандит ударил по ржавому рычагу.

Убого охнув, бетономешалка свистнула и всей своей массой перевернулась на бок. Покачиваясь на креплениях, из своего тёмного нутра она стала извергать тёмно-серую полужидкую массу. Бетон чавкал и разбрызгивался вокруг мерзкими крупными каплями. Он быстро заполнил бадью и, обволакивая ботинки и голени Коломина со всех сторон, достаточно быстро намертво затвердел.

— Тебя обманули, Яхьяев, — решил предупредить Коломин человека, который хотел его убить. Бандиты не должны были пользоваться «Зевсом», даже хотя бы исходя из интересов собственной безопасности.

— Не, мент, ела. Ты не понял, — прищурился Яхьяев, будучи упрямым в собственной уверенности. — Это мы всех обманули!

С этими словами со всех сил он ударил ногой по краю стула. Надломилась ножка, и под воздействием собственной массы Ярослав устремился к собственной погибели. За спиной возникла губительная пустота, звериные лица преступников повисли теперь где-то наверху и стали резко удаляться. Верёвки ещё больше вжались в конечности, а многокилограммовая масса, казалось бы, желала оторваться вместе с ногами. В ушах возник дерзкий свист падения, но Коломин пребывал в стойком спокойствии. Как он мог являться в чём-то уверенным без «Зевса»? На что рассчитывал, снова не вовремя встретившись с неопределённостью? Капитан закрыл глаза и набрал в лёгкие максимальный объём воздуха.

Громко булькнув и подняв несколько волн, Ярослав сразу исчез с поверхности реки и моментально пошёл на дно, словно якорь. Заполненная бетоном бадья, в которой оказались заперты ноги Коломина, уверенно тянула его вниз вместо со стулом, на котором он продолжал невольно сидеть. Мутная холодная вода мигом охватила попавшего в беду человека в свои мёртвые объятья, стараясь смертельным потоком проникнуть в тело сквозь уши, рот и нос. Коломин сопротивлялся уже не преступникам, а простой природной стихии. Через какой-то момент он прекратил тонуть, и роковой груз, надёжно прикреплённый к его ногам, вскоре стукнулся о илистое дно.

«Жалко, что я не граф Монте-Кристо. К его ногам хотя бы было прицеплено простое ядро, а не затвердевший кусок чёртового бетона», — в столь тяжёлые секунды Ярославу почему-то вспомнился именно этот эпизод из классики мировой литературы.

С каждым разом вдохнуть хотелось всё больше и больше. Как же ужасно чувствовалось одинокому беспомощному человеку в этом жидком вакууме! Коломину казалось, что, намочив и пропитав его до нитки, Москва-река быстренько начинает высасывать его душу. Он уже было отчаялся, думая, что его затея не сработает, и открыл глаза. Их сразу же обожгло мазутистой водой, видимость в которой не превышала пары метров. Редкие рыбы-полумутанты равнодушно проплывали мимо редкого в их краях гостя, края бетонированной набережной располагались вне зоны видимости. Неужто всё окончательно пропало?

Вдруг Ярослав подслеповатым краем глаза на границе света и тени заметил какое-то плавное движение. В глазах мигнуло: он начинал терять сознание. А терять его было нельзя: будучи бесчувственным, он инстинктивно вдохнул бы и заполнил бы лёгкие смертельной водой. Коломин присмотрелся и понял, что к нему приближается реально что-то живое, явно больше рака или рыбы. Всё резиновое, гладкое, с тёмными плавниками, выпуклыми стеклянными глазами и перепонками между пальцев передних конечностей, таинственное существо напоминало лавкрафтовских чудовищ. Странный обитатель глубин быстро подплыл к Ярославу и жестами стал ему что-то показывать. Сбоку появился ещё один зеленоватый монстр с металлическим коробом, в который переходили его руки.

Первое «чудовище» надело на лицо Ярослава кислородную маску, благодаря чему он смог вновь спокойно дышать, словно на поверхности. Второй «монстр» включил прямо в воде металлический короб, в котором Коломин узнал универсального разрушителя любых препятствий — прибор «Вурдалак» из Экспериментального отдела. Под мощнейшим воздействием «Вурдалака», не причиняющим никакого ущерба живой плоти, бетон на ногах капитана покрылся трещинами и мгновенно раскололся, освободив сильно затекшие конечности. Один из водолазов жестом показал Ярославу за собой. Капитан различил обозначенный объект: на глубине Москвы-реки преспокойно застыла небольшая подводная лодка.

Заливая всё вокруг себя медленными струями очень холодной воды, Ярослав вывалился из герметичного шлюза в контрастно тёплый отсек подводной лодки. Помимо экипажа субмарины, здесь его ждал сам Боров. Антон Владимирович оказался во всеоружии: толстое брюхо прикрывал тяжёлый бронежилет, наколенники и налокотники защищали наиболее уязвимые места конечностей, в кобуре готовился стрелять по криминалитету револьвер MP-412 Rex E, а на голову надевался бронешлем «Сфера» командирской версии с встроенной рацией и специальным визором.

— Ну, живой? — Боров несколько обеспокоенно глянул на подчинённого и помог тому подняться с пола, подставив плечо. Расслабившись и помотав головой, Ярослав уселся на ближайшую койку, чтобы немного прийти в себя. — Человек Гориллы видел, что тебя оглушили в доме на Большом Ватином переулке. Он успел звякнуть мне, что на тебя вышел Яхьяев. Что случилось, почему ты не смог это проанализировать? Что-то не так с прибором?

— С «Зевсом», я думаю, всё хорошо, товарищ полковник. Уверен, что-то не так с «Псио»: такое уже не первый раз. Я боюсь, что кто-то поколдовал над составом, — недобро прищурился Коломин.

— Значит, «крыса» к тому же в Институте Градова?! — забавная шевелюра Боровикова взъерошилась. — Значит, надо внимательно проверить всех тех, кто имеет доступ к транспортировке и разработке «Псио»!

— А «Зевс» сейчас у Яхьяева… — болезненно поморщившись, Ярослав инстинктивно задрожал.

— Так, снимай портки и давай сушись, не то пневмонию себе подхватишь. Выпей «Эссанс неттуайянт», а затем мы тебе вколем «Антимикробин-1990» расширенный. — Боров протянул Ярославу стеклянную бутылочку с голубой жидкостью и этикеткой на французском языке. — А за «Зевс» не переживай. Мерзавец Яхьяев положил его в ящик с «глушилкой» и дал дёру, но «Око» на основе метаанализа смогло вычислить его логовище. Сейчас придёшь чуточку в себя, и поедем брать его тёпленьким. А после всей этой эпопеи дам тебе три денёчка отсыпных — всё-таки не каждый день в осенней Москве-реке плаваешь, простудишься ненароком.

— Антон Владимирович, они не продать его хотят, а воспользоваться им! — Ярослав утёр каплю с носа, раздевшись до трусов и собираясь идти в сушилку.

— Что ж, пусть тогда попробуют, пусть! — заговорщически рассмеялся Боровиков.

Мотор подводной лодки продолжал едва слышно, но уютно гудеть.

***

Перед спецоперацией Ярослав, уже будучи в просушенном обмундировании, быстро забежал в свою квартиру на Ленинском проспекте и забрал из сейфа капсулы со старой версией «Псио», которые благодаря какому-то шестому чувству не поспешил сдать на утилизацию. Сара Беньяминовна с удивлением проследила за соседом из-за полуоткрытой двери, не проронив ни слова. Коломину явно было не до сбора денег на кнопку лифта.

Выбежав из многоэтажки, Ярослав плюхнулся на переднее сиденье в чёрную «Волгу» Боровикова.

— Внимание всем! — объявил Боров в динамик рации. — Операция «Волкодав-три» началась. Повторяю: операции «Волкодав-три» дан старт!

Промзона площадью в полтора километра на юго-западе столицы образовывалась между Новоясеневским проспектом и МКАДом с севера на юг, Профсоюзной и Голубинской улицами с запада на восток. Где-то ближе ко входу в метрополитен оставалась металлическая башенка, обозначающая самую высокую точку Москвы, а огромное огороженное поле некогда представляло собой аэродром. Сейчас же на месте бывшего авиационной инфраструктуры активно функционировал Коньковский водопроводный регулирующий узел, что сбрасывал воды в реку Чертановку. Восточнее и юго-восточнее регулирующего узла раскинулись восемнадцатый автобусный парк, занимавший громадную территорию, большущий рынок по обе стороны Новоясеневского проспекта, районная тепловая станция «Ясенево» с пыхтящими красно-белыми трубами, подстанция «скорой помощи», продовольственная база и учебный центр спасателей.

Значительный сектор промзоны между «теплостанской» и «ясеневской» частями Черемушкинского района превращался в расширенное бутылочное горлышко между вечно оживлённым МКАДом и заброшенным, неухоженным Голубинским лесопарком. Редкого прохожего здесь встречали кирпично-жестяные постройки строительного треста, склады и ангары городских дорожных служб, огороженная стоянка списанных аэробусов, гаражные кооперативы, управления канализационного узла и московских кабельных сетей. Опоры линий электропередач сквозь кошеное поле и небольшой перелесок гудящими проводами сбегали на юго-запад. Они создавали с ближайшей точки обзора снизу иллюзию нахождения в дальнем Подмосковье. Плотные участки трансформаторов стояли восточнее своих высоких электрических «собратьев».

Милицейский конвой остановился у ближайшего съезда, где асфальтированная дорога переходила в бетонную — выложенную отдельными плитами.

Боров первым вышел из аэромобиля, заглушив свою «Волгу» на влажной обочине. Ярослав вылез следом за руководителем, сразу вооружившись АЕК-971-Э. Одет как капитан был так, как при штурме Красногвардейкого райисполкома: шлем, бронежилет, наколенники и налокотники. Все стражи правопорядка готовились к большой битве.

— Словно и не в Москве… — проворчал полковник и приложил руку к шлему. — Протокол стандартный. Серб и Жигунов перекрывают восточный проезд, Крик и Ксенич — западный. «Тачанка» курсирует по внутренней стороне МКАДа, «Бронебой» — по внешней. «Пустельга» следит за воздушным пространством. Дербент идёт со «снайперкой» на вышку сторожа, Секунда с ним же — управлять беспилотником. Пасечник, Рено, Змей, Иволга зайдут на мерзавцев с севера. «Коробочка» будет ждать их на самом трудном участке — на востоке у реки Битца — и превратит их в решето, если попробуют рвануть через лесистую долину. Семирамид, Ростов, Живаго, Архангел заходят с запада. Мыс, Агафон, Гаврик, Ярослав и я — тыл — смещающийся центр. Ярослав в пекло не лезет, повторяю — не лезет! Дупло и Гриша прикрывают при помощи «Утёса» с условленной позиции. Вопросы?

— Как в старые добрые времена! — бесстрашно улыбнулся Пасечник. — Давно такого не было, товарищ полковник.

— Разговорчики, — прищурился Боров. — Ну если вопросов нет, с богом, бойцы!

По полям среди травы умеренной высоты милицейские отряды устремились к логову Яхьяева, которое он и его банда оборудовали в одном из боксов гаражного кооператива.

Дербент и Секунда быстро вбежали по мокрым ступенькам на вышку сторожа, где внутри будки их встретил слегка опешивший дед с имплантом, заменявшим ему полчерепа вместе с глазом и ухом.

— Всё спокойно, отец: милицейская спецоперация. Вот судебный ордер. — Дербент показал припуганному старику скан документа на светящемся экране планшета.

— Да верю я, сынки, верю… — не желая связываться с лишними проблемами, слегка подвыпивший сторож мигом протрезвел, схватил самые важные пожитки, включая недопитую бутылку квантовой водки, и быстро дал дёру из будки. Дербент открыл окно и установил на сошки снайперскую винтовку. Секунда развернул прямо на полу лэптоп для управления беспилотником.

— БПЛА готов, товарищ полковник, — доложил Секунда.

— Дербент на позиции, — продолжил снайпер.

Центральный, северный и западный отряды продолжали подбираться к гаражному боксу, аккуратно маневрируя среди кустов, камней, бетонных блоков, бытового и строительного мусора.

— «Центр», это Секунда. Датчиков, сканеров, камер, мин, вражеских засад не наблюдаю, — доложил оператор дрона.

— Это Дербент. У меня в прицеле чисто. В гаражах ни души, — негромко сказал снайпер.

— Говорит «Пустельга». Подтверждаю данные Секунды и Дербента. «Север», «Центр», «Запад» — можете продолжать движение, — откликнулся третий наблюдатель.

— Понял вас, продолжаем движение, — прошипел Боровиков, чуть не наступив на мятую пластиковую бутылку с какой-то сомнительной жидкостью внутри. В полном обмундировании он продолжал выглядеть несколько забавно, словно толстый кибердемон. — Секунда, «Пустельга» — тепловые сигнатуры, пси-глушилки?

— Пси-глушилки готовы, — отозвался Секунда. — Тепловые сигнатуры умеренные.

— Карты тепловых сигнатур прежние, — ответил «Пустельга». — Средства спецвоздействия готовы и ждут вашего сигнала, «Центр».

— Значит, твари там, — выдохнул Боров, обходя чахлую берёзку. Ярослав полуприсел на одно колено, внимательно осматривая гаражи через прицел. Полковник решил спросить своего подчинённого: — Вот ответь мне одно, капитан. Ты знал, что мы придём на помощь или от отчаяния согласился на предложение Яхьяева?

— Я проанализировал будущее без прибора, — честно признался Коломин. — У меня уже получалось так делать…

Боров тут же взвился.

— Вот почему вы вечно нарушаете инструкции и протоколы?! Сначала ты, потом Роганова, Шелест-Шелестов, Копач, Крунич, Генералов, Льдов, Конаков. Один Альберт из вас самый адекватный, всегда следует приказам и никогда не анализирует на голом «Псио»! — прорычал Боров. — Пойми, капитан, я не за себя беспокоюсь, что лишусь своей должности, если вас всех не станет. Может меня и считают бессердечным кабаном, но я волнуюсь и за вас тоже… Потому что это не нормально, когда в мозге Рогановой находят во-от такие псевдосклерозные бляхи!

— Иногда у нас просто не бывает выбора, товарищ полковник, — спокойно пожал плечами Ярослав, больше сосредоточившись на операции, нежели на возмущённых тирадах руководителя.

— А как же ваш Градов, который вечно трындел, что «альтернатива есть всегда»? — Боров разошёлся не на шутку. Вдруг в его внутришлемном динамике раздался голос Пасечника:

— «Центр», это «Север». К штурму готовы.

— «Центр», «Запад» подходит. Вышли на позицию. К штурму готовы, — доложил Семирамид.

— Так, оставим этот чудесный разбор полётов на более подходящее время, — пригнувшись, Боров вместе с остальными членами отряда «Центр» засели за высоким бетонным блоком. Снова обратился к Ярославу: — Без «Зевса» и «Кошачьей лапы» не смей лезть на рожон, стереги наш тыл. Это тоже важно.

— Слушаюсь. — Ярослав кивнул.

Начал накрапывать мелкий холодный дождик, превращая немногочисленные земляные тропинки в грязевые ручейки. В стылом полумраке казалось, что стражи правопорядка находились где-то в дремучей подмосковной чаще, а не на юго-западной окраине столицы. Повисла тягучая, напряжённая тишина. Стараясь лишним образом не чавкать в образовавшейся жиже и вообще не шуметь, все три милицейских отряда заняли ранее обговорённые позиции.

«Всем: повторно доложить о готовности!» — Боров нажал специальную кнопочку на своём командирском планшете.

«Блок-пост-один готов!» — высветилось на экране.

«Блок-пост-два готов!»

«Север готов!» — ответил Пасечник.

«Запад готов!» — написал Семирамид.

«Дербент готов!» — кроме данного сигнала, снайпер подал световой знак с вышки сторожа.

«Секунда готов!» — бесшумный БПЛА на миг моргнул красным и синим огоньками на вершине затянутого тучами небосвода.

«”Тачанка” готов!» — доложил командир первого бронеаэромобиля.

«”Бронебой” готов!» — отозвались из второй бронемашины.

«”Пустельга” следит за обстановкой!»

«”Коробочка” готов встретить уркоганов!» — отписался командир экипажа бронетранспортёра, стоявшего за рекой Битца.

«Если что, прикрываем вас всех из «Утёса», ребята!» — уверил расчёт крупнокалиберного пулемёта.

— Всё, это чурбанам за Ярослава. Начали! Рено, сканер сердцебиения! — приказал Боров.

— Опять Рено первый к чёрту в пекло. — Милиционер закатил глаза, но приказ беспрекословно исполнил, выхватив с пояса прибор, похожий на фотоаппарат. Поводил им по стене закрытого гаража, пока сослуживцы прикрывали его со всех возможных сторон.

— Секунда, «Пустельга», избавьте нас от сюрпризов, — шипел в рацию Боров.

— Ничего, «Центр», — разом ответили воздушные разведчики.

Рено опасливо поводил сканером сердцебиения по железной двери бокса и осторожно потрусил обратно в укрытие.

— Товарищ полковник, прибор ничего не показывает, кроме наших пульсов! — сказал милиционер.

— А карта тепловых сигнатур та же, — заметил Секунда через БПЛА.

— Ни сраного звука, — подозревая неладное, прищурился Пасечник.

Боров потёр переносицу.

— «Запад», запускайте внутрь «кузнечика», осмотримся… — поручил полковник.

— Вас понял, — один из людей Семирамида запустил под щель двери быстрый, но бесшумный радиоуправляемый аппарат, размером и внешностью походивший на упомянутое выше насекомое.

Минута прошла в гробовом молчании, пока человек Семирамида орудовал «кузнечиком» при помощи мини-экрана на своём рукаве. Вскоре милиционер приказал электромеханическому «насекомому» вернуться обратно.

— Ситуация? — нетерпеливо вопросил Боров.

— Код серый, товарищ полковник. Повторяю: код серый… — отозвался милиционер.

— Штурм! — резко скомандовал полковник.

Семирамид и Ростов словно с цепи сорвались и, держа в руках штурмовой таран, со всей дури долбанули им по ручке двери. Та с несчастным протяжным скрипом буквально отлетела внутрь освещённого гаража. Как только это произошло, пара товарищей спрятались за Архангелом, который заслонял себя и сослуживцев тяжёлым бронированным щитом с узкой щёлочкой для глаз. Прикрываемые вторым щитоносцем, в гаражный бокс первыми вошли члены отряда «Север».

— Э-э, мы слишком перестраховались, Антон Владимирович. Можно было так не усердствовать. Идите сюда, — сказал Пасечник.

— О Г-Господи!..

Не успел отряд «Центр», включая Боровикова и Коломина, подойти ко входу в гараж, как из него тут же словно ошпаренный вылетел Рено. Хотя милиционер являлся достаточно опытным и успел побывать во многих передрягах, его желудок не выдержал увиденного. Стража порядка изрядно вырвало у стен соседнего гаража.

— Вот вам и причина «положительных тепловых сигнатур». — Семирамид, поморщившись, прикрыл рот и нос рукой.

Собранное и разобранное оружие, полунакрытые брезентом разного рода металлические детали, инструменты, коробки, канистры с топливом, шкафы, импланты, связки купюр, фальшивые паспорта, запасные колёса-двигатели аэромобилей, жестяные и пластиковые ёмкости, промышленный пылесос, деревянные полки, неокрашенные стены, стремянка, лампочка освещения, стеллажи, несколько табуреток, свёрнутые ковры, старый системный блок с пузатым выпуклым монитором, прочие скарб и хлам, украденные бандитами у Ярослава «Зевс», АПС-М и «Кошачья лапа», сам припаркованный внутри УАЗ «буханка» — всё оказалось залито ещё горячей кровью, перемешанной с кусками мозгов и осколками костей. Преступники лежали в неряшливых позах со взорванными изнутри черепами — мощная сила проломила их головы точно по середине на стыке лобной и теменной костей. У многих, помимо мозгов, вылетели зубы, глаза и содержимое ушей с носоглоткой. Создавалось ощущение, будто они вместе попали головами под поезд или получили в самые важные части тела по пуле из крупнокалиберной винтовки.

Выжил лишь один член банды — со стеклянными глазами, он забился в угол и, шизофренично кусая ногти, едва слышно истерично поскуливал. Стражи правопорядка спешно отобрали у него оружие и оперативно заковали в наручники, хотя преступник никакого сопротивления практически не оказывал, только побрыкивался время от времени.

— Этот, похоже, отправится не в тюрьму, а на Канатчикову дачу, — прокомментировал Пасечник, когда двое его других сослуживцев уводили уцелевшего бандита в машину.

— А вот до этого момента я ещё не успел проанализировать, — нарушил неловкое молчание Ярослав. Несильный дождик равнодушно продолжал идти снаружи.

— Вот, товарищи милиционеры, последствия применения «Зевса» неносителями на живых примерах. — Боров в полном самообладании постучал толстыми пальцами по железной двери гаража. — Ну точнее, уже не совсем живых.

— Вот почему операторы с воздуха наблюдали положительные тепловые сигнатуры. Кровь просто ещё не успела остыть, а перед этим нагрелась до состояния кипения… — высказался Семирамид.

Слегка поддерживаемый сослуживцами, ко входу в бокс вновь подошёл Рено, который успел немного прийти в себя.

— Но почему башка взорвалась у каждого, а не только у одного? Разве аннигиляция не происходит сразу? — недоумевал милиционер.

— Нет, не всегда. Моментальная аннигиляция происходит «на сухую», в случае применения «Зевса» неносителем без «Псио», — покачал головой Ярослав. — Кто-то точно и в определённых пропорциях посоветовал им вколоть себе «Псио».

— Один из чурбанов словил неплохой такой трип, увидев будущее. Другие тоже захотели почувствовать себя нострадамусами. Когда им стало маленько нехорошо и они поняли, что капитально ошиблись, было уже поздно — добавил Боровиков. Хлопнул в ладоши. — Ладно, нужно тут всё максимально зафиксировать и сворачиваться. Техника может в любой момент понадобится на других направлениях. Особо не расслабляйтесь: райончик этот не из самых безопасных.

— А Ярослав-то сможет нормально пользоваться «Зевсом» после этого? — поинтересовался Рено.

— «Зевс» может отлично работать при ещё худших воздействиях, — уверил Боров. — Но его и «Кошачью лапу» мы обязательно отнесём Квартирмейстеру на диагностику и калибровку. Всё согласно протоколам и инструкциям.

Ярослав вошёл внутрь гаража и стал аккуратно протискивать между кровавыми лужами. Нашёл то, из-за чего изначально попал во всю эту передрягу.

— Товарищ полковник, разрешите без описи, — протерев первой попавшейся чистой тряпкой от брызг органики, Коломин взял в руки бордовый чемодан без ручки. — Горилла просил.

— А, это подарок волосатому? Ну давай, — отмахнулся Боров и спросил у Пасечника с Семирамидом. — У меня дел ещё невпроворот, мне надо на Житную. Справитесь тут без меня?

— Так точно, — кивнули милиционеры.

— Превосходно. Ярослав, а ты поедешь со мной. Завезём приборы Квартирмейстеру, а потом поедешь домой отдыхать и греться. Засунь «Зевса» и «Кошачью» лапу в большой пакет для вещдоков, не то запачкаешь мне весь салон! Всем быть бдительными и беречь себя. — Полковник двинулся к выходу из гаражного кооператива.

Ярослав, держа под мышкой одной руки бордовый чемодан, во второй — пакет с запачканными приборами, поспешил за руководителем. Он слишком устал за сегодняшний день и буквально валился с ног. После окончания операции измотанность нахлынула мгновенно: захотелось лечь на ближайшем бетонном блоке и уснуть прямо на нём. Дождик лишь навевал лишнюю осеннюю меланхолию и дополнительно убаюкивал.

— Не спать! — строгим голосом потребовал Антон Владимирович, когда он и Коломин вновь сели в чёрную «Волгу». — А теперь продолжим наш прервавшийся разговор, капитан.

— Про то, что я анализировал на остатках «Псио» без «Зевса», подключённого к телу? — зевнув и поставив локоть на подлокотник двери, Ярослав облокотился скулой на кулак.

— Нет, — находясь в тяжёлых раздумьях, Боровиков с прищуром глянул на Коломина. — Про то, что всё-таки обнаружил Перов в Рязанской области. Получается, в квартире Ключникова-Иванова Красный тряпочник пырнул плазменным ножом живого мертвеца?

Свет аэромобильных фар едва рассеивал дождь, что лишь усилился к концу этого тяжёлого вечера.