Ковенант. Акрополь

Глава 4

Когда заносил Василису в холл главного корпуса, она уже очнулась и понемногу приходила в себя. Моргнула пару раз, зажмуриваясь и едва поняла в каком положении находится извернулась, заставляя опустить себя на пол.

Когда поставил девушку на ноги она сразу покачнулась, едва не упав. Я хотел поддержать ее за плечо, но сразу отмахнулась. Отступив на пару шагов назад, Василиса снова едва не упала. Покачнулась еще раз, но не обращая внимания на слабость зло сощурила поблескивающие зеленым отсветом глаза. Смотрит на меня раздувая ноздри, верхняя губа заметно приподнялась — как у рассерженной хищницы.

— Слышь, Суворов, это что было⁈

— Не знаю.

— В смысле «не знаю»⁈ Меня как тумблером перещелкнуло, я словно организмом стала, задача которого не допустить… Не отпустить… — Василиса замялась в попытке найти слова.

— После убийства главного демона мне передалась его способность управляющего и повелевающего голоса.

— И ты как эксперимент скомандовал мне мчать в погоню⁈

— Нет, я это уже по факту понял.

— По факту⁈ А прежде чем гнать меня вперед ты головой мог подумать?

— Во-первых, я Ушану изначально кричал, просто его в окно не видно было. Во-вторых, я же не знал, что у меня способность управления и контроля появилась, я вообще слова лысому адресовал.

— Знал, не знал! Ты из меня куклу тупую сделал, я понеслась на эту демоническую рать и мне насрать на все было! Кстати, как вы меня там вслед обзыва…

— Не тупую куклу, не наговаривай, — прервал я Василису, не давая ей развить неудобную тему. — Про командовать женой ты мне панч нормально так кинула, прям сочно получилось. Или это инстинктивная рефлексия была, без участия разума?

— Ты… ты…

Вася набрала в грудь воздуха и сжала кулаки — мне показалась, сейчас ударит. Нет, не ударила — зажмурилась вдруг крепко, так что из глаз слезы брызнули, а плечи поникли.

— Дурак! — сказала она со всхлипом.

Сделал шаг вперед и обнял девушку, после чего она уже не стесняясь зарыдала.

— Ты знаешь, как я там испугалась? — сквозь рыдания произнесла она, уткнувшись мне в плечо.

— Ты бы знала, как я там испугался.

— Мне какое дело как ты там испугался?

— Так я ж за тебя испугался.

Василиса протяжно вздохнула, шмыгнув носом, а через секунду резко оттолкнувшись от меня развернулась и быстрым шагом пошла прочь.

— Все в порядке? — негромко поинтересовалась неслышно подошедшая ближе настороженная Сэнди, все еще с винтовкой в руках.

Ну да ну да, «в порядке». Василиса и это утверждение просто по разным вселенным разнесены, и никогда им не сойтись.

— Нет, не в порядке. Ушан, мы вниз! — обернулся я к открытой двери входа. — Давай за старшего здесь, сейчас я тебе рептилию пришлю!

— Что с конями делать?

— Пусть стоят!

— Можно я за ними посмотрю? — спросила Сэнди.

— Не можно. Пойдем, — поманил я ее за собой.

— Максим, что-то случилось?

— Самодеятельность случилась. Пойдем-пойдем.

Пока спускались вниз — по гремящей железом винтовой лестнице, я высказал Сэнди все что думаю насчет ее появления на поверхности в ответственный момент, расписав разные варианты того, как ее граничащая с тупостью глупая и безрассудная самодеятельность могла бы стоить всем нам жизни.

— Я просто шла тебе сказать, что эскорт-клоны заняли позиции орудийных операторов, — выслушав, попыталась оправдаться Сэнди, после чего получила еще одну отповедь.

— Если бы тебя убили? Если бы группа Дикой Охоты с тыла в дом зашла и тебя в плен бы захватила? Если бы тебя подчинили и с собой забрали, превратив в скачущую по небу воительницу скверны? Если бы я отвлекся на тебя и погиб? — один за другим задавал я ей вопросы, на которые у девушки не было ответов.

В общем, когда мы спустились в заглубленный командный пункт и зашли в зал управления, Сэнди имела бледный вид, в выражениях и жесткости формулировок я себя не сильно сдерживал. Не со зла, для профилактики.

Народа в зале управления оказалось немного, но все же было заметно тесновато. Виктор Петрович сидел за столом для брифингов, лысый Админ расположился за рабочим местом перед мониторами, отбрасывающими на его лицо блики от угловатых зеленых пятен. Похоже сломалось там у него что-то — все экраны в зеленых пиксельных кляксах. Еще в помещении присутствовали три стоящие вдоль стенки эскорт-клона, оставленные как гонцы для особых поручений, Слай — жующий брикет сублимата в уголке, заметно рассерженная Василиса и Алиса, поднявшаяся нам с Сэнди навстречу.

Барби кстати не вижу, опять про него забыли. Очень похоже, что они с подругой в свою очередь забили на весь шум вокруг и заняты друг-другом, как недавно в небоскребе было.

— Слай, давай наверх к Ушану, держи руку на пульсе. Еще Барби найди, пусть спускается.

— Да, командир, так точно командир, — ответил рептилоид голосом Ярика, поднимаясь и выходя. В смысле уже Ярик на улицу к Ушану пошел, перехватив управление своим телом.

— Барби не ищи, они здесь уже, — крикнула ему вслед Алиса.

— Где здесь? — спросил я.

— В жилом отсеке.

— А, да?

Ладно, про повторение ситуации с небоскребом был неправ.

— Виктор Петрович, у нас проблема, — повернулся я к ректору.

— То, что Дикая Охота на тебя навелась как по маяку?

— Именно. Откуда вы?

— Пятьдесят лет назад на планете тоже была жизнь, как и спутниковая группировка на орбите, — вздохнул Виктор Петрович, поднимаясь и жестом подзывая меня ближе к рабочему месту, за которым сидел лысый Админ.

Внезапно вдруг оказалось, что ничего не сломано, а зеленая мешанина на выпуклых экранах — сводные таблицы с показателями и телеметрией. Еще на трех мониторах были отображены карты мира и окружающей местности, но так изображены, что я лишь по некоторым очертаниям сумел об этом догадался, сходу прочитать эти карты никак бы не смог. Для этого нужно с базы начинать, посмотреть на изначальную двухмерную картинку, сопоставить ее с пространственным видением, и после уже накладывать на нее какие-то условные обозначения.

Сейчас же, в этой мешанине зеленых пикселей на выпуклых экранах древних мониторов мне вообще ничего не понятно и легче было бы с клинописью разобраться, о чем ректору предельно честно и сказал.

Виктор Петрович только головой покачал, после обернулся к одной из эскорт-клонов и попросил принести атлас из гостиной второго этажа — тот самый старый коллекционный, который под прозрачной пленкой безжизненной теперь рабочей области остался лежать, я и забыл про него.

Девушка моментом убежала и вернулась довольно быстро, выполнив поручение. Вновь раскрыв атлас на знакомой странице с Азией, Виктор Петрович достал из ящика стола пачку ярких текстовыделителей и начал говорить, одновременно рисуя на глянце страниц, совершенно спокойно портя дорогующую антикварную вещь выпуска самого начала века.

— Индийское мутное пятно длинное и относительно узкое — вдоль Гималаев по линии Исламабад-Калькутта, сформировалось по течению реки Ганг. Что там внутри происходит — решительно непонятно. С мест докладывают, что выглядит это пятно как стена темно-серой пелены в высоту до двенадцати-тринадцати километров, то есть предположительно будучи ограничена тропосферой. Люди туда уходят в разведку, обратно не возвращаются, техника бесполезна — простая в пелене не видит ничего, сложная не работает. Аналогичное мутное пятно возникло в Китае, расположено по треугольнику Ухань-Пекин-Шанхай, причем вне мутного пятна остался Шандуньский полуостров, — постучал по незатронутой береговой части ректор, после чего провел от китайской аномалии пелены три стрелки разных цветов.

— Практически одновременно с формированием границ китайского мутного пятна, из его юго-западной части в районе Уханя на огромной скорости вышло нечто, похожее на атмосферный фронт, только огненный, — показал ректор по направлению красной стрелки. — Оставляя за собой выборочные разрушения и пожары, этот аномальный атмосферный фронт преобразовался в два циклона, сформировавшиеся над Таримской и Джунгарскими впадинами.

Постучав ногтем по двум красным пятнам над пустынными равнинами, после ректор повел указательным пальцем уже по зеленой стрелке.

— Второй, токсичный фронт, появился из пелены практически одновременно с огненным, но вышел он с севера мутного пятна, сформировавшись в районе Пекина. Расширяясь веером и пройдя через пустыню Гоби, оставляя за собой выборочные области пораженной ядовитой отравой территорий, токсичный атмосферный фронт двинулся вдоль линии Алтайских гор, после чего преобразовался в циклон, затронувший российскую и монгольскую территорию. Этим циклоном сейчас полностью накрыт Западный Саян и города Горно-Алтайск, Абакан, Кызыл, Ховд, — открыв страницу на другой, более подробной карте, ромбом провел очертания Виктор Петрович. — Ну и мы, находясь практически в самом его центре, — ректор указал на конкретную точку подробной карты, а после вновь перевернул страницу и ткнул пальцем в центр светло-зеленого пятна.

— Третий атмосферный фронт, ледяной, сформировался последним, с некоторым опозданием от двух других. Из мглы он появился в точке выхода токсичного-зеленого и не расширяясь как два предыдущих, стрелой сразу устремился вперед, двигаясь по предполагаемой линии Харбин-Хабаровск. Но, преодолев пятьсот километров, ледяной фронт вдруг резко развернулся, нацелившись на границу Северной Кореи.

— И что дальше? — спросила Василиса, когда ректор сделал паузу.

— И дальше все, там он и закончился, — развел руками Василий Петрович. — Есть уверенное предположение, что все три атмосферных фронта вели за собой отряды Дикой Охоты, выступая поводырями и направляя движения атмосферных фронтов, иначе некоторые маневры не объяснить.

— Какие маневры?

— Разделение огненного фронта на два, с концентрацией сформировавшихся циклонов в двух огороженных горными цепями пустынных равнинах, считаем их как подходящее место для приложения или аккумуляции огненной стихии. Еще реакция токсичного и ледяного фронта, направившихся непосредственно на наших могущественных ковенантов, — продемонстрировал полупоклон в мою сторону Виктор Петрович. — Зеленый фронт, расширяясь по территории России, едва достигнув нашей базы, сразу же не просто затормозил, но полностью остановил свое движение,

— А с синим что? В Корее есть могущественные ковенанты? — удивилась Василиса.

— В Пхеньяне в тот момент находились группы Данилы Богатырева и Дарси Хавера, очень похоже, что на них Дикая Охота и навелась.

— И что с ними? Они…

— Да в порядке все с ними, уже во Владивосток летят. Корейцы никого не спрашивая отработали по приближающейся аномалии своими ядерными ракетами с воздушным подрывом, так что ледяной фронт огнем буквально разметало. В некоторых пограничных районах превышен фон радиации и ледяные глыбы падали, а так — чистое небо. По итогу у нас теперь, вне мутных пятен, только три аномальных циклона — два огненных и один токсичный.

— А вот по ним нельзя, как корейцы?

— Корейцам, да и нам всем, сказочно повезло — огонь, вернее адское пламя ядерного взрыва, оказалось глубоко чуждо ледяной Стуже, энергией которой питался третий фронт. Если попробовать провернуть подобный вариант с огнем и скверной, то в первом случае циклон будет усилен точно, во втором с большой долей вероятности мы получим новые проблемы вместо решения старых. В общем, сейчас мы с вами находимся в позиции ожидания: армия готовит оборонительные позиции, научно-исследовательские команды пытаются понять суть зависших над нами циклонов, ну и параллельно Ковенант формирует команды и план действий.

— Если Дикая Охота навелась на меня, как на обладающего силой ковенанта… То мне лучше сесть на коня или там на Лэнд Ровер и попытаться выехать за границу циклона, — сформировал я оптимальный, на мой взгляд, план действий.

— Максим, — вздохнул Виктор Петрович. — Вы хороший аналитик, но на некоторые вещи смотрите, опираясь на совершенно неверные вводные. Ваша жизнь, вместе с жизнями ковенантов вашей группы, гораздо более ценный актив для человечества, чем, например, мы с Арсением Андреевичем и Александрой Джеральдовной, не говоря уже о трех десятках безымянных для истории офисных сотрудников, тем более сотрудников ESG, прости Господи, отдела. Для возможностей нашей и отдельно вашей экстренной эвакуации сейчас разрабатываются планы действий, которые будут введены при ухудшении обстановки. Еще момент, который я пока не озвучил — в двух огненных циклонах наблюдается энергетическая активность, схожая с движением по небу групп Дикой Охоты, а вот в циклоне над нами ничего подобного больше не видно. Предполагаем и на данный момент исходим как из рабочей версии, что, растеряв двигающую энергию в лице уничтоженных отрядов Дикой Охоты, наш зеленый циклон просто развеется в скором времени.

— Если нет?

— Если нет, то будем решать проблемы по мере их поступления.

— Офисные все здесь остались, или уехал кто-то?

— Все здесь остались.

Некоторое время помолчали, потом как-то вдруг все занялись каждый своими делами, разбившись на небольшие группы. Василиса вместе с Сэнди, испросив разрешения, отправились наверх помочь Ушану и Слаю с биомашинами в виде лошадей, лысый Админ показывал мне расположение и штат опорных пунктов. До начала смертельного ливня эскорт-воительницы успели занять ближайшие три из семи, а сейчас уже во всех были на боевом дежурстве девушки-клоны, занявшие места орудийных операторов.

Потом лысый Админ мне рассказывал и показывал, как пользоваться архаичной связью для управления огнем и учил меня разбираться с мешаниной пикселей, читая информацию с древних мониторов. Вот это шло совсем тяжело — судя по виду, эта механика прямиком из каменного века сюда. Обучение мне совсем непросто давалось, это ж совсем новый понятийный аппарат нужно осваивать — ох бабуля, ругающаяся на омнифоны и не желающая выпускать из рук смартфон, как я теперь тебя понимаю.

Алиса то и дело приносила всем чай-кофе-печенье, мило улыбаясь; вернулись Василиса с Сэнди — Василиса обратила в подчинение еще одиннадцать выживших скакунов, по большей части из четвертого отряда, и теперь четырнадцать биомашин стояли под навесом беседки неподалеку от выхода из здания.

Ушан с Яриком-Слаем так и оставались наверху живыми глазами, к ним отрядили несколько офисных сотрудников для компании и как посыльных. Еще наверх поднимался выбравшийся из жилого отсека Барби. Избранника Апполона ни к каким ответственным и полезным действиям не привлекали — он просто опасен в своей незамутненности. Что, кстати, Барби и доказал почти незамедлительно, ради шутки войдя в зал управления в массивном рогатом шлеме одного из рыцарей скверны, едва не выхватив за это по рогам, в прямом и переносном смысле.

Про то, что сегодня в мире погибли десятки, если не сотни миллионов человек, никто не говорил и не вспоминал, словно барьер для психики у всех возник. Столь огромные цифры просто не воспринимались, проходя пока лишь безликой статистикой, которую только предстоит осознать. Если совсем недавно Алиса стояла и тыкала в кнопку погасшей кофемашины, цепляясь за последнее уходящее спокойное мгновение, то сейчас все подобным образом концентрировались на обыденном и простом общении, так же цепляясь за вчерашнюю модель мира, ушедшую навсегда.

К вечеру всё вокруг понемногу успокаивалось, тем более что никакой враждебной активности токсичный циклон над нами не проявлял. Пусть темные, почти черные облака так и висели, но молний ядовито-кислотного цвета наверху практически не видно — похоже, рабочая версия о саморассасывании подтверждается.

— Если завтра днем признаков скорого исчезновения циклона не появится, к нам попробуют отправить эвакуационную группу, — поставил нас в известность Виктор Петрович, который постоянно был на связи с Новосибирском, где расположился штаб сформированного Сибирского фронта, развертывающегося сейчас линией оборонительных укреплений.

— Виктор Петрович, а вы историю расскажете? — неожиданно спросила Сэнди у ректора.

— Какую историю?

— Про «бить себя по лицу?»

— Ах это, — улыбнулся Виктор Петрович. — Ничего ж еще не закончилось.

— Ну мало ли, как оно ночью обернется, а мне очень уж интересно.

Ректор вздохнул и головой только покачал.

— Виктор Петрович. Очень вас прошу, — делая ударение на каждом слове, вежливо улыбнулась Сэнди.

Очень ее, похоже, задело обвинение собственной страны в инициации блэкаута в тридцатом, когда почти весь мир выключился. Виктор Петрович вздохнул, явно досадуя на свою секундную слабость — тогда, когда мы ошарашенные событиями сидели на террасе ожидая последствий, он явно позволил себе лишнего в общениях.

Было совершенно ясно, что если уж Сэнди таким тоном «очень просит», отказать ей сейчас — значит обидеть, или дать повод запомнить отказ. Поэтому Виктор Петрович, по здравому размышлению, все же решил рассказать.

— Давно было, почти полвека назад. Девяносто шестой год, я тогда студентом был в Ленинграде, вернее в Петербурге уже. Была у меня машина — Вольво 740-й серии, чудом досталась, битая-перебитая, та еще история приобретения была. Я это к тому говорю, что вы просто не можете представить, что это было за ощущение — вам сейчас даже межгалактический космический корабль подари, таких эмоций счастья от приобретения не испытаете, как я в те времена. Ладно, это лирика все. В общем как-то поссорился с девушкой, домой не пошел, там родители, вопросы, так что глубокой ночью сидел в машине и пил портвейн… Ну, бормотуху, вернее, тогда портвейна так-то в ларьках не было — порошковая бодяга, перемешанная со спиртом и отработкой машинного масла, зато по мозгам шибало ого-го. В машине я сидел на обочине проспекта припаркованной, это важно. И останавливается рядом со мной экипаж ГАИ, и тут я вдруг отхожу от горя расставания и понимаю, что попал-то серьезно — тогда ведь датчиков или видеоконтроля, не говоря уже об омнифонах и близко не было. За рулем — за рулем, пьяный — пьяный, и неважно что машина стоит, в итоге либо лишение прав, или плати.

— Штраф? — переспросила Василиса.

— Наивное поколение, — усмехнулся Виктор Петрович. — Взятку, конечно. Время тогда… не лучшее было, мягко скажем. Ну и мне гаишники по стандарту, мол давай — сто долларов на месте или поехали на освидетельствование. А сто долларов — у меня тогда зарплата в месяц тридцать пять была. Денег на взятку нет конечно, ну а портвейн — жидкость в бутылке с надписью портвейн, по мозгам-то хорошо ударила, и я вдруг гаишникам говорю: «А я на вас жаловаться буду, что вы меня избили». Они улыбаются, аргумент их явно позабавил. Я боксом тогда занимался, ну и что-то помутилось у меня в голове, как давай сам себе накидывать! — Виктор Петрович продемонстрировал, как бил себя по лицу.

— Не очень удобно, конечно, но нос и губу разбил почти сразу. Стою, кровь течет, гаишники смеются над дураком и я сам-то понимаю, что ерунду натворил. И вдруг — ночь, напомню, глубокая, по другой стороне проспекта скорая помощь едет, мигалкой светит. Я перебегаю дорогу и прямо перед машиной выскакиваю, руками машу. Скорая останавливается, я им кричу — ребят, спасите, меня полиция, милиция тогда еще, избивает! Гаишники уже подбегают, орут доктору — стойте, он сам себя избил, а доктор им: вы за кого меня держите? Какой идиот сам себя бить будет, хватит, не позорьтесь! Ну, время тогда такое было, что милиция вполне могла на улице избить, никого не удивляло, поэтому доктор дверь перед их носом захлопнул и меня в приемный покой больницы отвезли, даже первую помощь оказали. Я до дома потом дошел, машина нетронутая оказалась — хотя боялся, что зеркала собьют или колеса спустят. Но, наверное, не стали потому что неплохо я им рутину рабочую разбавил. В общем, Александра Джеральдовна, это история про то, что иногда ударить самого себя по лицу и обвинить в этом другого — вполне действенный вариант избежать серьезных неприятностей.

Рассказ Виктора Петровича походил на абсурдную сказку — как можно на улице себя бить, чтобы об этом никто не узнал, или как можно давать взятку полицейским? Как оказалось, вопросы такие были у меня не одного, и после около часа Виктор Петрович вместе со включившимся в ностальгические воспоминания лысым Админом рассказывали нам о технической стороне того мира, куда мы возвращаемся, откатываясь назад в технологиях, а также о забытых нравах той эпохи, которую Виктор Петрович почему-то называл святыми девяностыми.

Ближе к одиннадцати вечера Виктор Петрович намекнул нам, что пора понемногу расходиться. Ближе к полуночи он уже прямым текстом отправил всех по комнатам в принудительном порядке — сообщив, что после вчерашних и сегодняшних подвигов завтра мы нужны партии и правительству, в его лице, свежие и бодрые.

Заглубленный командный пункт подразумевал автономные дежурства, а жилой отсек подземного укрытия здесь оказался немаленьким. Представлял из себя он нечто похожее на вагон двухэтажного поезда, только без окон. Невысокий коридор, с одной стороны ряд одинаковых дверей; нам полагался второй этаж, так что поднявшись по узкой лестнице мы вышли в «офицерское» помещение. По пути то и дело встречались бродящие туда-сюда офисные, причем бродящие явно по делам, не бесцельно, хотя на лицах у многих заметная растерянность.

В «офицерском» отсеке комнаты были двухместными — меня заселили вместе с Барби, но, когда вошел, его здесь не увидел. Ну да придет еще — главное мне заснуть до того времени, чтобы он не приставал с вопросами, беспардонно глядя ясными глазами. У Барби ведь не только чувство страха отсутствует, но и чувство такта, например.

Жилая комната оказалась совсем небольшой, и вновь по аналогии с поездом напоминала купе-люкс. И возможно, что именно от РЖД жилой модуль подземного укрытия создавался по срочному госзаказу — ручки, двери и дверцы шкафчиков, откидные койки и столики, светильники, все точь-в-точь как в поездах.

Пристегнутые лысым Админом к простой работе офисные давным-давно перенесли из номера сверху мои вещи. Личных почти нет, но обнаружил здесь свои транспортировочные кейсы, а также нераспечатанные костюмы Ковенанта и Сапфира из гардероба. Еще в комнате-купе нашелся небольшой пенал душевой, куда я и направился.

Быстро ополоснувшись, вышел в предвкушении спокойного и здорового сна и…

Упс.

Хорошо, что полотенце в руках было, так что прикрылся и посмотрел поочередно на незваных гостей. На откинутых койках сидят, трое. Василиса с независимым видом — с одной стороны, на другой стороне Алиса с ангельским взором и Сэнди с озадаченным выражением лица.

— Максим, мне выделили комнату вместе с Элли, — сообщила она, едва я полотенце вокруг пояса обмотал.

— Та-а-ак, — кивнул я, начиная подозревать что дальше услышу.

— Они там с Барби закрылись, и не открывают. Ты можешь его привести к порядку?

— Могу.

— Или я могу у тебя переночевать, — вполне предсказуемо улыбнулась Сэнди.

У нее ведь клаустрофобия, доводящая до состояния аффекта. Помню-помню.

Другой вопрос, почему здесь и сейчас вместе с ней Алиса с Василисой пришли.

— Или Вася переночует здесь с Сэнди, а ты у меня. Хоть выспишься, — вдруг улыбнулась Алиса.

Вот это поворот, неожиданно. Прав был босс — в тихом омуте русалки водятся. А русалки — в славянской мифологии, как известно те еще девушки, причем без хвостов и вполне человеческого строения, а губили они купающихся пареньков способами, о которых в детских сказках не рассказывают.

Правда, глядя на чистую улыбку Алисы, я засомневался — может она действительно имеет ввиду для меня возможность выспаться… Нет, не действительно — глаза только что блеснули так, что стало все ясно-понятно: сознание в этот раз терять не будет.

— А ты не охамела ли, сестра? — неожиданно утратила всю невозмутимость Василиса. — Твоя комната в спальном районе Москвы осталась в маминой квартире, а здесь комната наша на двоих.

— Вася, в Москве уже давно лично моя квартира, а мой заработок как блогера и инфлюенсера позволяет мне еще штук несколько таких купить, между прочим, — огрызнулась Алиса. — Результат дохода для тебя недостижимый, заметь, без мам, пап и кредитов.

— Ты слышишь…

— Да ладно, ладно, — вновь вернула облик милашки Алиса. — Так в чем проблема, ты против?

— Да! Мне с этим молодым человеком нужно еще по поводу управляющего голоса вопросики разные обсудить, — безапелляционным тоном произнесла Василиса. — Поэтому ты переночуешь у нас вместе с Сэнди, а я останусь здесь и…

Сказанное не понравилось ни Сэнди, ни Алисе, и обе явно вознамерились возражать.

— Так-так-так, девочки, — похлопал я в ладоши, прерывая Василису. — У меня есть еще один вариант.

— Какой?

Рискованный вариант, можно сказать «все на красное». Зато если сыграет, все проблемы этих надвигающихся разборок разом решатся.

— Мы сейчас все вместе идем наверх, и…

Меня на полуслове прервал звонкий ревун, а под потолком замигали красные лампы аварийного освещения.

— Так, отставить! Вы сейчас отворачиваетесь, я одеваюсь, и мы идем наверх уже разгребать очередное токсичное дерьмо, — в сердцах выругался я.

— Макс, а сначала ты что имел ввиду, зачем нам наверх идти? — спросила быстро поднявшаяся и отвернувшаяся первой Сэнди.

— Позже скажу, если все хорошо закончится.

— А если плохо?

— Милая девушка, если все закончится плохо, вряд ли вам будет это интересно, — на удачу повторил я слова ректора, после которых действительно все совсем недавно неплохо закончилось. С этими непредвиденными случайностями, накатывающими раз за разом, очень легко суеверным стать.