Ковенант. Акрополь

Глава 18

Отступив на шаг назад, я напрягся и невольно активировал меч. Не обращая на это внимания, Саргон прошел совсем рядом и присел на широкий бампер своего яркого пляжного внедорожника.

— Максим, — глядя куда-то вдаль, вздохнул Саргон. — Этот меч дал тебе я, как признание факта своего покровительства. Ты думаешь, он сможет причинить мне вред?

Я молчал, пока даже не зная как себя вести и что думать.

— Ну, вообще-то может, — вдруг пожал плечами Саргон. — Но даже если ты намерен попытаться, давай сначала доедем до моего дома, пообедаем и там уже по ситуации. Как идея?

— Я бы сначала хотел получить объяснения, — показал я на место, где в дорожной пыли была еще заметна часть оставшегося от Слая праха.

— Первый аспект в том, что этот кинжал слишком могущественный артефакт, он теперь способен сколь угодно много открывать ворота между мирами. Теоретически, ты мог им воспользоваться и вернуться домой еще с Альбиона, даже до момента убийства фурий. Если бы знал об этой особенности оружия, конечно.

— Сейчас уже не могу?

— Можешь конечно. Если хочешь, отдам его тебе прямо сейчас.

— Могу попробовать, как Слай? — вновь обернулся я на рассыпавшийся по траве пепел.

— Absolutely not, — покачал головой Саргон, поднимая руки с обращенными в мою сторону ладонями. — Я могу сейчас отдать тебе кинжал, ты визуализируешь Осколок откуда ушел на Альбион и окажешься рядом со своей Алисой через секунду после того, как вы исчезли в портале. Твердо и четко, без обмана. Но прежде чем ты это сделаешь, я хотел рассказать тебе о втором аспекте и еще кое о чем. Может все-таки примешь приглашение, и мы поедем пообщаемся?

Огненный меч в моей руки вдруг исчез, а вместо него оказался ритуальный кинжал — ощущение, что держу в руке живую змею стало еще сильнее.

— Одно движение, и ты дома. Или все же прокатимся? — вопросительно посмотрел на меня Саргон ставшими обычными глазами.

— Прокатимся, — кивнул я, двинувшись к машине.

Саргон забрался в салон даже не открывая дверь — наступив на подножку и подтянувшись за дугу безопасности сверху. После поворота ключа мотор зарокотал и развернувшись по выжженной солнцем траве, Саргон повез меня прочь от границы.

— Хотел Ниву сначала, — посмотрел он на меня, словно оправдываясь. — Но оказалось, что коробка-автомат на Ниве непростая даже для богов задача. Можно конечно было найти слесаря-волшебника, но я заморачиваться не стал и взял этого старичка. Восемьдесят седьмой год, делали же раньше технику с душой, — постучал по рулю Саргон.

Наклонившись, он взял из бардачка небольшой пластиковый кейс, достал из него кассету и воткнул ее в приемник на приборной панели. Короткое жужжание, а потом из динамиков раздалась песня про сладкие мечты, которая в моем мире совсем недавно в чарты ворвалась. Неожиданно было ее здесь услышать, тем более на таком носителе.

— Это Sweet Dreams, песня из одна тысяча девятьсот восемьдесят третьего года, а у вас в чартах ремейки, — вдруг улыбнулся Саргон, продолжая напевать про то, что «кто-то хочет тебя использовать, кто-то хочет быть использованным тобой».

Ехать оказалось недалеко — километра три вдоль берега, после чего дорога привела нас к расположенному на склоне холма немаленькому дому в японо-скандинавском архитектурном стиле, как я бы назвал эту роскошную ненавязчивую сдержанность.

Саргон с трудом припарковал машину на подъездной дорожке, втиснув ее между двумя яркими внедорожниками совершенно футуристического вида, ругаясь сквозь зубы насчет не умеющих нормально парковаться прекрасных дам, после повел меня в дом. Прошли мимо огромного бассейна, где на большом надутом розовом фламинго плавала, загорая, невероятно красивая женщина, из одежды на которой были только солнечные очки.

— Я дома! — сообщил ей Саргон.

Приподняв голову грациозным жестом, обнаженная женщина сняла очки, и я вдруг узнал Афину. Она приветливо мне улыбнулась и помахала рукой, потом вновь откинулась назад на надувное розовое ложе, наслаждаясь мягким утренним солнцем.

Двигаясь за Саргоном я поднялся на открытую террасу, где нас встретила Афродита — в отличие от Афины в белой длинной тунике. Афродита, потому что лицо у нее было точь-в-точь как у Люции, когда она обворожила меня на Арене Доблести.

— Максим, привет, много о тебе слышала, — улыбнулась Афродита. — Я Юлия.

— Из рода ведущего свою историю от союза Клеопатры и Цезаря? — вспомнил я вдруг рассказ Владимира.

— Все верно.

— А в бассейне — Кайсара, прямой потомок Птоломеев?

— Именно так, — кивнул Саргон. — Кайсара из александрийских патрициев, а у них несколько иное отношение к наготе чем у нас с тобой. Культ красивого тела, обнаженным показаться вовсе не зазорно и все такое.

— Эй, я тоже из александрийских патрициев, — тронула его за плечо Юлия.

— Да-да, один я здесь терранская лимита.

— Ой все, — махнула рукой Юлия и повернулась ко мне, объясняя: — Просто я еще и нимфа. Если сниму одежду, у тебя не будет достаточно разума для ведения полноценной беседы из-за моей ауры. Помнишь, как у тебя произошло с Люцией на Арене? Только она тебя направленно пыталась обворожить, а у меня даже пассивная аура тебе мысли серьезно смешает. Ладно, что вам принести?

— Апельсинового сока и лимонад, — попросил Саргон, после чего показал мне на столик в тени под навесом. Чувствуя себя не в своей тарелке — что-то очень странное здесь происходит, я присел. Столь простой быт сущностей, имеющих божественные возможности, озадачивал.

— Я мог бы обитать на каноничном Олимпе, или во дворце среди лавовых рек Инферно, или в небесном городе, или в любом другом месте, на какое хватит фантазии, — явно почувствовал мое настроение Саргон. — Вот только зачем, если мне комфортно в таком окружении?

— Ясно. Почему ты его убил?

— Ты же знаешь, что Слай, он же Станислав Крамер, не был хорошим человеком. Во время допроса, когда мы чуть-чуть обманули ваших дознавателей, ему явилась Кайсара и предложила присоединиться к тебе, с правом выбора в конце пути. Если бы он выбрал отдать тебе кинжал, хоть на Альбионе — оставшись с Мариной, которая ему понравилась, хоть здесь, ориентируясь на чувство долга или самосохранения, сидел бы сейчас рядом с нами. Но он сделал свой выбор, и я не мог допустить, чтобы Крамер отправился на один из ключевых Осколков, где мог натворить дел. В шахматы играешь?

На столе вдруг появилась шахматная доска с расставленными фигурами. Причем странно появилась — совсем недавно ее здесь не было, я категорически в этом уверен, вот только при взгляде на нее возникает ощущение, как будто она здесь с самого начала стояла.

— Правила знаю немного, — окинул я взглядом фигуры.

— Немного, но районную олимпиаду выиграть хватило, — усмехнулся Саргон.

Черт, точно, он же вообще все обо мне знает, как Владимир упоминал.

— Да, я знаю о тебе абсолютно все, потому что живу немного в другой системе координат.

Саргон сделал паузу — подождав, пока подошедшая Юлия поставит на стол запотевшие графины и расставит стаканы. Потом, проводив ободряюще улыбнувшуюся мне девушку взглядом, вернул внимание шахматной доске и передвинув пешку на e2-e4, посмотрел на меня. Причем доска стояла так, как будто я играю за белых, и я должен был сделать этот ход.

— Зная противника и правила игры, ты уже представляешь и визуализируешь различные варианты дебютов в пределах их возможного количества. Отталкиваясь от следующих чужих ходов всегда примерно знаешь, как продолжится партия, максимально просчитывая все возможные варианты. Я же воспринимаю реальность в несколько ином варианте — мне этот мир абсолютно понятен, и мне не нужно ничего просчитывать, я вижу реальность как шахматную доску во всех возможных вариациях ближайшего будущего…

Во время того как Саргон говорил, фигуры на доске двигались и исчезали, стремительно разыгрывалось несколько партий на множестве досок, но вдруг все исчезло, снова доска на столе осталась единственная и в центре одинокая после первого хода пешка.

— Крамер, отказавшись продолжать путь вместе с тобой — путь, во время которого ты был противовесом его темной стороны, сделал шаг в том направлении, движение куда я не мог бы допустить. Вот ты бы отпустил Чикатило еще до того, как он совершил свое первое преступление, но уже начал путь к нему?

— Я не знаю, кто такой Чикатило.

— Это серийный убийца, педофил, насильник и каннибал, убивший больше полусотни человек.

— Ты же знал, что я его не знаю, — отметил я показавшийся мне нелогичным момент. — Почему не спросил про Хьюго Худала, которой убил людей не меньше и наверняка не менее жестокими способами?

— Потому что ты сейчас сам подумаешь и ответишь на этот вопрос. Тебе сок или лимонад?

— Лимонад.

Себе Саргон налил апельсинового сока и откинулся со стаканом на спинку плетеного кресла.

— Потому что убей я Хьюго Худала перед тем как он продал душу, демоны нашли бы ему замену и жертвы все равно погибли, причем скорее всего те же самые, просто их палачом был бы кто-то другой. А если убить будущего серийного убийцу — его жертвы останутся жить, ему замену никто искать не будет.

— Абсолютно верно. Еще.

— Если бы я знал, что планирует Худал, то не убивая его сразу я бы смог это предотвратить.

— Именно. Еще.

— Почему ты этого не мог предотвратить?

— Давай сначала с Чикатило закончим.

Пришлось немного подумать.

— Потому что будущие жертвы Слая — такие же безликие для тебя, как жертвы неизвестного мне Чикатило — для меня?

— Exactly! — удовлетворенно кивнул Саргон, даже в ладоши хлопнув. — Именно так. Так отпустил бы ты Чикатило, который еще не был преступником, но уже внутренне готов был встать на скользкую дорожку, и ты был бы в этом уверен, обладая например послезнанием?

— Нет, не отпустил бы.

— Вот и я нашего друга Станислава не отпустил, все просто. Теперь давай вернемся к моим возможностям. Хайнлайна читал?

— Ты же знаешь, что читал.

— В общении с людьми, даже такими необычными как ты, я стараюсь не стирать грани человечности, не дающие мне превратиться в бездушного межгалактического вершителя судеб, поэтому и разговариваю с тобой привычным образом. Потому и Ниву искал, и музыку на кассетной магнитоле слушаю. Если хочешь, сейчас загружу тебе информацию пакетом и отправлю туда, куда решишь отправиться ты сам, своей волей, получив нужные знания. Хочешь?

— Нет, — ответил я после паузы, обдумав предложение.

— Отлично. Так что из Хайнлайна читал?

— Гражданин галактики и Продавец воздуха.

— Продавец воздуха — это Беляев, у Хайнлайна ты еще Восставшую луну и Дорогу Славы читал.

— Хм, про Луну вспомнил, а Дорога Славы… да, точно, про объявление в газете с набором героев.

— Именно. Так вот, у Хайнлайна есть еще много книг, одна из них называется «Свободное владение Фарнхема». Сюжет таков: в пятидесятые годы двадцатого столетия США с СССР обмениваются ядерными ударами, тогда это прямо на повестке было, у самого Хайнлайна даже бомбоубежище было под домом. Герои книги спускаются в такое же бомбоубежище, но ядерный чемодан прилетает прямо к ним на лужайку, но вместо того чтобы расщепиться на атомы, вместе с бункером они перемещаются на необитаемую планету. Первая часть книги — робинзонада а-ля натурель, выживание в дикой природе. Но, как потом оказывается, герои вовсе не в первозданный мир попали, а просто оказались в парке-заповеднике местной элиты далекого будущего. Власть на планете теперь в руках чернокожих мусульман, которые за два минувших тысячелетия превратили белых даже не в слуг, а в некое подобие любимых домашних животных, вплоть до кастрации. Хотя уровень жизни у них там достаточно высок, причем настолько, что когда появляется возможность, не все из путешественников соглашаются вернуться назад. Меня, надо сказать, по прочтению история весьма впечатлила.

— Смысл какой я должен извлечь?

— Если хочешь, могу дать почитать книгу и завтра продолжим.

— Нет, не хочу, — обдумал я предложение.

— Хорошо, объясню своими словами и сразу общей картиной, смысл сказанного полностью поймешь чуть позже. Любое стерильное общество так или иначе размывается, угасает и опускается на ступень ниже — становясь кормом или даже домашними животными для новых видов. Абсолютный порядок — это путь в цивилизационный тупик, всеобщая кастрация воли с переходом на инкубационное размножение специализированных особей. Но специализация — удел насекомых, это кстати тоже по Хайнлайну. Понятно, что везде нужны границы, но без свободы воли человек не может научиться летать, я сейчас в контексте изучения чего-то нового. Но главный минус свободы воли кроется в том, что невозможно взлететь, не научившись падать — именно поэтому я, имея возможность не допустить тысяч и тысяч жертв, их допускаю.

— Естественный отбор?

— Шире. Естественный путь развития. Я отворачиваюсь от гибели и страданий тысяч чтобы жили миллиарды, и чтобы не исчезали, угасая, целые миры и цивилизации. Ладно, главное — таблетку для памяти, ты услышал, теперь можешь принимать решение, — вдруг изменил тон на деловой Саргон. — Готов?

— Готов.

— Хорошо. Итак, у тебя есть клинок, которым ты можешь открыть дверь домой прямо сейчас. Но ты ведь прекрасно понимаешь сам, что окажешься в том же самом моменте, о котором разговаривал с Алисой памятным утром, когда говорил ей о безальтернативности твоей роли назначенного в Капитолийскую триаду Юпитера. И отправившись назад, ты либо будешь вынужден строить модель управляемого — и от этого стерильного общества, позволишь лишить себя свободы воли и проведешь жизнь в огороженном флажками коридоре, либо же ты навсегда исчезнешь. Тебя просто физически уничтожат, против целого мира ты не выстоишь — особенно после того, как потерял свою группу.

— У меня есть…

— Василиса и Александра, но вот незадача — ты не знаешь, выберут они тебя или власть. Еще у тебя есть Данила Богатырев, Янник Тесфайе и Дарси Хавер — признанные лидеры трех пантеонов, коих ты поставишь перед выбором: остаться лояльным тебе или пойти против всего мира без шансов на победу. Не забывай, сумрака больше нет, отчего нет больше фактора для консолидации — более того, угрозой для всего мира сделают именно вас, и выгодно это используют.

Как бы неприятно не звучало, но Саргон сейчас говорил абсолютно все то, о чем я уже знал ранее и отчего сорвался в портал в поисках новых миров — куда отправился не в путешествие за новыми впечатлениями, а в поиске возможностей получить силу достаточную для того, чтобы самому принимать решения. И вернуться сейчас обратно, в отправную точку, при этом потеряв всех спутников…

— И еще этот вариант, ты сам это понимаешь, безальтернативно предполагает, что Алису рядом с собой в будущем ты точно не увидишь, ее отодвинут максимально далеко.

— Еще какие предложения?

— Ты отдаешь мне клинок, и я сам отправляю тебя домой, в нужное место и в нужное время. Этот вариант не гарантирует тебе ничего, но открывает возможности получить субъектность, став не выставочным, а настоящим лидером.

— Насколько велика вероятность реализация этих возможностей?

— Даже если я скажу, что она близка к нулю, ты откажешься?

— Нет.

— Ну вот видишь. Так что ты решил?

— Да, — положил я кинжал на стол.

— Еще лимонада?

— Нет, спасибо.

— Хорошо. Возможно тебе стоит переодеться — в доспехах тебя сразу идентифицируют, это приведет к быстрому и жесткому развитию событий. Если хочешь сохранить инкогнито, осмотревшись без лишнего к себе внимания, лучше надеть вот это, — Саргон указал на стул рядом со мной, на котором я увидел черно-золотой мундир, похожий на униформу Ковенанта. Опять ощущение, как и с шахматной доской — мундира тут не было только что, я уверен, но в то же время он как будто находился здесь с момента моего появления.

Пока переодевался, с другой стороны возник транспортировочный кейс, куда я упаковал доспехи — Саргон в процессе прокомментировал, что подобной уникальной броней грех разбрасываться. Когда я переоделся, он пожал мне руку на прощание — и в этот момент я вздрогнул, почувствовав, как что-то ушло из меня.

— Я забрал огненную метку, она для тебя будет опасна, — пояснил Саргон.

— Навсегда забрал?

— Это уж как сам решишь. Захочешь снова получить, проблем не вижу, — пожал плечами Саргон, после чего взял кинжал и отвернувшись, очертил идеально ровный круг портала, закрытого пламенеющей оранжево-красной пеленой.

— Прошу.

Кивнув Саргону на прощанье, я приподнял кейс с доспехами и шагнул вперед.