Проклятие Бессмертных: Король в Белом (книга 4)

Глава 31

Самир

— Ты был моим другом, — прошептал я, отрывая ладонь от обугленных останков лица ангела.

Пепел и запах жжёной плоти висели в воздухе. Я сорвал с него маску и вгляделся в черты Золтана — искажённые ужасом и болью. Смерть не была милосердной к нему. Теперь, когда я видел его истинное лицо, память воскресила в моём сознании образ из давно забытых времён. Из тех дней, когда Вечные ещё ходили по земле, когда солнце палило невыносимо, а песчаные бури обжигали плоть. Когда мы с Золтаном были молоды и ещё верили, что можем изменить этот мир к лучшему.

Золтан всегда был прекрасен. Высокий, светлоликий, с глазами цвета летнего неба. Теперь же его лик был опалён огнём, а череп — опустошён. Для таких древних, как мы с ним, для настоящих чудовищ, уничтожить знаки ангелов не составляло никакого труда. Мы знали все слабости, все тайные точки, куда нужно нанести удар. Сколько же душ принёс я за свои пять тысяч лет на алтарь вечности? Слишком много, чтобы сосчитать. Слишком много, чтобы помнить их лица.

Перед смертью Золтан умолял о свободе. Не о своей — о свободе мира от того, что я задумал. Он взывал к моей жалости и милосердию, он проклинал меня, пытаясь образумить. Его голос срывался, становился хриплым от криков. Он кричал, что то, что я задумал, погубит весь мир. Что я обреку на смерть миллионы невинных. Я предложил ему последний шанс — отпустить Нину. Освободить её от оков, которыми он сковал её душу. Но его вера оказалась выше всего. Выше собственной жизни. Выше судьбы всего мира. Выше разума и милосердия.

— Пусть они поглотят твою душу! — прохрипел Золтан, прежде чем я нанёс последний удар.

Что ж, пусть.

Всё это должно закончиться. Так или иначе.

Дважды в моей жизни счастье касалось меня своим лёгким крылом — всего лишь мимолётное прикосновение, дарующее ощущение целостности. Ощущение того, что я наконец нашёл своё место в этом мире. И дважды у меня это отнимали. Сначала, когда убили Нину, вырвав её из моих рук, а затем — от руки этого фанатика, что теперь лежал мёртвым у моих ног.

Я больше не позволю себе страдать. Я больше не позволю этому миру ранить меня. Для меня этот мир не стоит спасения, если в нём нет её. Если её нет рядом, улыбающейся, с твёрдым и ясным взглядом пронзительно-синих глаз, смотрящих на меня с такой нежностью. С такой любовью, которой я не заслуживал. Её красота, её стойкость, её сострадание — всё это дарило мне надежду. Надежду на то, что даже такой, как я, может быть прощён.

Только чтобы быть отнятой. Снова и снова.

Этот мир был создан, чтобы причинять мне боль. Я в этом убедился за долгие века своего существования. Пять тысяч лет — и всё, что я знал, это страдание. Если такова моя судьба, то все остальные познают её же. Пусть весь мир узнает, что значит потерять всё.

Золтан мёртв.

Оковы разбиты.

Печати сломаны.