Проклятие Бессмертных: Король в Белом (книга 4)

Глава 11

Нина

Я проснулась от звуков перебранки. Тихой, но настойчивой. Два знакомых голоса спорили между собой, явно стараясь не разбудить меня, но при этом совершенно не в силах унять свой спор.

— Ты просто проигнорируешь то, что случилось? — донёсся голос Горыныча.

— Я не обязан отчитываться перед тобой, ничтожное создание, — холодно ответил Самир.

— Значит, это «да».

— Если бы я и собирался извиняться, то только перед ней, а не перед тобой.

— Она произнесла три заветных слова, и у тебя просто поехала крыша. Ты должен извиниться перед ней.

— Мои поступки оскорбляют тебя, и, кажется, я ничего не могу с этим поделать, — в голосе Самира послышалась насмешка.

— Ага, точно. Всё, что ты делаешь, оскорбляет меня. Ты вообще олицетворение оскорбления. Ходячее оскорбление.

— Как ты уже не раз говорил. А теперь замолчи.

— Придурок.

— И это лучшее, что ты смог придумать?

— Хочешь, я могу куда красочнее выразиться? Как насчёт этого? Ты платиновый, элитный, сосучий...

— Вы оба можете заткнуться в любой момент, — пробормотала я, потягиваясь и зевая.

Я лежала, положив голову на грудь Самира. Мы были в его постели. Я приподняла голову и с трудом сфокусировала затуманенный сном взгляд. Судя по обстановке, это была его спальня. Насколько я помнила, я уснула рядом с ним на полу в его библиотеке. Интересно, когда он успел перенести меня сюда?

Самир всё ещё препирался с Горынычем. Змей обвился вокруг резного изголовья кровати, словно вокруг толстого древесного сука. Я протянула руку и погладила чудище по одной из его голов. Он счастливо ткнулся мордой в мою ладонь, урча от удовольствия.

— Это он начал, — заявил Горыныч обиженным тоном.

— Я не делал ничего подобного, — возразил Самир с достоинством.

Я рассмеялась и посмотрела на Самира с нежной улыбкой. Он спал без своей маски. Сейчас он смотрел на меня с лёгкой досадой, хотя пытался скрыть собственную потеху. Но озорные искорки всё равно плясали в его чёрных, как смоль, глазах — опасные и острые.

— Что-то мне подсказывает, что виноваты вы оба, — мягко сказала я.

— Твой питомец невыносим, — проворчал Самир, бросив на змея тёмный взгляд.

— С ним поначалу непросто, это правда. Он, конечно, ещё тот козёл, но когда узнаёшь его поближе, он постепенно прирастает к сердцу, — я наклонилась и поцеловала Самира в губы. — Звучит знакомо? — игриво добавила я, прерывая поцелуй.

Он низко рыкнул. Я взвизгнула, когда он одним движением перевернул нас обоих. Оказавшись на спине, я увидела его над собой. Он опёрся на руки по обе стороны от меня, загораживая путь к отступлению.

— Ты думаешь, что можешь дразнить меня безнаказанно? — проурчал он, наклоняясь ближе.

— Фу. Нет, я не могу на это смотреть. Я всё, ухожу, — Горыныч скривился и исчез в клубе бирюзовой дымки, оставив меня наедине с усмехающимся чернокнижником. — Просто отвратительно.

— Ты в порядке? — спросила я, игнорируя комментарий змея.

Ухмылка Самира померкла, стоило мне напомнить ему о вчерашнем. Он отвёл взгляд в сторону. Я протянула руку и убрала прядь его волос за ухо, пока он пытался скрыть своё выражение лица за чёрной гривой.

— Теперь — да. Я в порядке, — произнёс он неохотно. Он прильнул к моему прикосновению, и черты его лица заметно смягчились. Казалось, даже такое простое прикосновение приносило ему утешение. — Прости за мою минутную слабость. Я не слишком сильно напугал тебя?

— Ничего хуже обычного, — я тихо рассмеялась. — Но я за тебя беспокоилась. Серьёзно беспокоилась. Я никогда не видела тебя настолько... невменяемым. Ты вообще помнишь, что произошло?

— Смутно. Обрывки. Я тебя не ранил? Не причинил боли?

— Чуть было не ранил. Но ты вовремя остановился. Ты разнёс в щепки кресло, наговорил каких-то странных вещей и уснул прямо на полу.

На его лице мелькнуло облегчение, и он кивнул. Я почувствовала, как под моей ладонью дёрнулись мышцы его скулы. После долгой паузы он наконец нарушил молчание. Боль, звучавшая в его голосе, отразилась и в тёмных глазах.

— Я всю свою жизнь мечтал услышать, что меня любят. Мечтал об этих словах. И когда это наконец случилось, когда ты их произнесла, я... — Он тяжело вздохнул и попытался отстраниться, слезть с меня.

Я не дала ему этого сделать. Схватила его за плечи и притянула обратно. Неожиданное движение нарушило его равновесие, и ему пришлось опереться на локоть, чтобы не упасть на меня всем весом. Я притянула его лицо к своему и поцеловала — глубоко и страстно. Я пыталась без слов передать ему то, что не знала, как выразить иначе.

Я любила его. Со всем его безумием, с его жестокостью и добротой, его тьмой и его раздробленным рассудком. Я понимала, почему он погрузился в пучину отчаяния, услышав мои слова. Он привык верить, что либо не способен принять такой дар, либо этот дар никогда ему не будет дарован. А потеря остатков рассудка казалась ему более простым и вероятным исходом, чем взаимность.

Когда наши губы разомкнулись, он смотрел на меня с замешательством. В его взгляде читались и восхищение, и голод одновременно. Он навсегда остался моим тигром во тьме. Опасным и прекрасным.

— Ты прощаешь меня? — спросила я тихо.

Мне нужно было знать. После того, что я сделала. После тех слов, что заставила его произнести. Как он мог не держать на меня зла?

Он вздрогнул. Вздохнул глубоко. Его обнажённая ладонь коснулась моего лица, тыльной стороной пальцев нежно поглаживая щёку.

— Я собирался задать тебе тот же самый вопрос, — признался он.

— Я всегда буду скучать по Грише, — сказала я честно.

— Я знаю. Я это понимаю.

— Но я... — Возможно, это было неправильно. Возможно, это делало меня плохим человеком. Безнравственной, пустой и ужасной. Но он не убил Гришу ради забавы. Он не сделал это из жестокости или развлечения. Воспоминание о его смерти будет преследовать меня ещё долго-долго. Может быть, всегда. Теперь у меня будет возможность — это выяснить — ведь времени у меня теперь достаточно.

Я подняла руку к его щеке. Кончиком пальца я провела по одной из тёмных линий, бегущих по его лицу словно трещины. Боль, отразившаяся в его глазах, боролась с наслаждением от моего прикосновения. Кажется, она поглощала его целиком, когда он закрыл веки. Он явно готовился принять моё осуждение и отвержение.

Чёрт бы побрал тот ад, в котором я оказалась.

— Имеет ли вообще значение, прощаю я тебя или нет? — спросила я мягко. — Я люблю тебя, Самир. Просто люблю.

Он склонился ниже. Прильнул лбом к моему лбу. Спустя долгую паузу я вдруг поняла, что мои пальцы на его щеке стали влажными. Он плакал. Беззвучно, но слёзы текли по его лицу. Я подняла обе руки, чтобы нежно смахнуть их. Затем приподняла голову, чтобы снова поцеловать его.

Сначала его поцелуй был нежным. Осторожным. Ищущим утешения и подтверждения. Но потом что-то в нём словно лопнуло. Словно туго натянутая тетива, достигшая предела. Он прижался ко мне сильнее, его объятия стали настойчивыми, почти грубыми, полными голода.

Самир прильнул ко мне всей тяжестью своего тела. Он принялся отвечать на мой поцелуй с той же страстью, что и я. Когда его ладонь скользнула вверх по моему бедру, задирая край ночнушки, я тихо ахнула. На мгновение оторвалась от его губ.

Он внимательно посмотрел на меня. Явно удивляясь, что прервало его. Одна его бровь изогнулась в безмолвном вопросе.

— Я бы хотела принять душ, прежде чем мы продолжим, — сказала я ему и поцеловала в линию челюсти. — Если ты не против, конечно.

— Неужели? — в его голосе послышались тёмные нотки. — Что ж.… проси, и дано будет тебе, — проурчал он с дьявольской ухмылкой.

В его глазах, похожих на пролитые чернила, вспыхнула опасная искра. Эта тёмная проказа в его взгляде служила мне единственным предупреждением о грядущих неприятностях.

Мир вокруг внезапно опрокинулся и завертелся. Я уже успела привыкнуть к телепортации, но переход из горизонтального положения в свободный полёт был для меня в новинку. Я вскрикнула от неожиданности. Горячая вода внезапно окружила меня со всех сторон, и на мгновение я запаниковала. Дезориентированная, я потратила несколько драгоценных секунд, чтобы сообразить, где верх, а где низ.

Барахтаясь и хлебая воду, я отчаянно нащупала ногами каменное дно бассейна. Мне наконец удалось встать на ноги. Моя голова оказалась на поверхности. У меня кружилась голова от резкой смены положения. Вода была невероятно горячей, что лишь усугубляло моё смятение и дезориентацию.

Я откинула мокрые волосы с лица. Откашлялась, очищая рот от воды. Лишь сделав глубокий глоток воздуха, я осознала, что кто-то смеётся. Самир. Он смеялся надо мной!

Протерев глаза, я огляделась по сторонам и сразу поняла, где мы оказались. Его горячий источник. Он привёл нас сюда телепортацией и просто швырнул меня в воду!

— Ах ты же мерзавец, что ты... — начала я возмущённо, но не смогла продолжить.

Я отвлеклась на зрелище того, как он медленно спускается по каменным ступеням в воду. Совершенно голый. Капли воды стекали по его телу. Он погрузился в воду по пояс и начал приближаться ко мне с улыбкой демона на лице.

— Ну что, прощаешь меня теперь? — поддразнил он, явно наслаждаясь моей реакцией.

Нежная минута растаяла без следа. Она уступила место его тёмному юмору и голоду.

— Ты — козёл, — выдала я, пытаясь не смотреть на него и проигрывая в этом.

— Запомню, — он усмехнулся. — Но, насколько я слышал от тебя же, подобные создания имеют свойство прирастать к людям. Так что я не волнуюсь особо.

— Ха-ха. Очень смешно, — я скрестила руки на груди. — Зачем ты вообще швырнул меня в воду?

Он поймал мой смущённый взгляд. Я не могла не смотреть на него, как ни старалась. Он зловеще ухмыльнулся, явно наслаждаясь моим влечением и смущением.

— Что ж, — начал он с намёком. Он медленно приближался ко мне, водя пальцами по поверхности воды. От его движений разбегалась рябь. — Учитывая, что в прошлый раз, когда мы были здесь, ты разрушила абсолютно все мои планы... я подумал, что будет справедливо отыграться.

— Тебе просто нравится меня мучить, — я бросила на него несерьёзный взгляд, полный напускного обвинения.

Что-то в его лице изменилось. В том, как он подходил ко мне — словно хищник, словно чудовище, готовое поглотить меня целиком. С той порочной радостью, что так явно читалась на его лице, всё это делало его ещё более интенсивным и опасным. От этого у меня в животе ёкало — и от страха, и от предвкушения того, что последует дальше.

— О, моя стрекоза, — прошептал он на глубоком выдохе. Он остановился совсем близко. — Разве это когда-либо стояло под вопросом?

Его руки скользнули мне на талию, притягивая к себе. Вода плескалась вокруг нас. Я видела в его глазах голод и обещание. Обещание того, что этот день будет долгим и совсем не скучным.