Королевский факультет

Глава 17

В походе все драконы надели плащи невидимости. Даже Герасим и тот спрятался. Он друг друга видели, а вот я нет и если бы не редкий шум крыльев, — драконы медленно летели, приспосабливаясь к рыси Серебряной — могло показаться, что все меня бросили и я один спешу навстречу целому войску. Оставалось позавидовать столь совершенной маскировке. Нетрудно представить, как демаскировал бы себя, например, танковый полк, или та же дружина великого князя Владимирского Андрея Боголюбского!

Километров двадцать спустя я решил остановиться. Передо мной находилась большая поляна, окаймленная с левой стороны болотом с мелкими деревьями, а с правой — рекой, за мной находился густой лес, настоящий бурелом, разрезанный лишь дорогой. Через бурелом проблемно будет пробраться даже одинокому путнику, а уж войску тем более. Солдатам герцога оставался только один выход — удар в лоб вдоль дороги. Теоретически представлялся, правда, еще вариант воздушной атаки какими-нибудь магическими существами, но тут, я надеялся, у меня будет серьезный перевес. Наличия более ста крылатых драконов делало мое положение в воздухе благополучным.

В условиях нарастающего дефицита времени — Герасим сообщил, спустившись вниз, о приближающемся войске герцога Элиского, такая диспозиция была почти идеальной. Конечно не все будет гладко, у врагов обязательно найдется идиот новатор — любитель серьезных маневров, но с этим уже ничего не сделаешь, будем прорываться.

Я сообщил драконам о планируемом сражении именно на этой поляне и они начали спускаться. Серебряная драконов не видела, но хорошо чувствовала и снова занервничала. Пришлось приложить усилия по ее успокоению, пока один из зеленых драконов не наложил на нее заклятие спокойствия. Мне нравились мои новые поданные все больше и больше.

Чистые драконы развернулись в одну линию позади меня, готовясь снять плащи невидимости, а зеленые и золотой приземлились рядом со мной, вообще не собираясь без особой необходимости показываться. Творить волшбу можно и в плаще невидимости. В принципе показ чистых драконов тоже был сплошным донкихотством, но меня двигали и психологические расчеты. Если ее императорское величество Ангела испытала столь сильные чувства, только услышав о драконах, то что будет с обычными воинами и рядовыми феодалами? И что они будут рассказывать после проигранного сражения?

Я повалился на травку рядом с единорогом, показывая пример всем остальным. Драконы, я слышал по возне, тоже укладывались, намереваясь с большой пользой провести оставшееся время.

Войско герцога Элиского появилось ближе к вечеру. Впереди ехали разукрашенные рыцари, — на мой взгляд, сотни четыре — личная дружина герцога, состоящая, как и на Земле в средневековье из мелких феодалов — профессиональных воинов, для которых вся жизнь была сплошная война. За ними валила пехота — несколько тысяч, подсчитать я уже не успевал. Как и везде, это было мясо войны, набранное с бору по сосенке, они шли умирать.

Скомандовал всем быть на стороже, а сам взобрался на Серебряную. Она встала на взгорке, прямо по середине дороги и не заметить нас было невозможно. Ко мне подскакал дозорный с предложением от герцога Элиского освободить путь под угрозой быть растоптанным.

— Не могу, — сказал я почти сочувственно. — Я герцог Камприи и останавливаю вас на этом рубеже. Дальше можно пойти только в мертвом виде.

Дозорный искренне удивился, поискал за моей спиной спрятавшихся воинов, не увидел, хотя сама идея разыскать засаду была плодотворной, наполнился снисходительностью и удивлением — один лезет против войска — и ускакал, поскольку на этом его полномочия были исчерпаны.

Ему на смену явился граф де Ритуэн, более полномочный представитель герцога, чем первый, одной из задач которого, как я понимал, было распознать меня в непонятном путнике. Герцог Элиский был по своему человеколюбив и не хотел убивать случайного встречного.

Лицо графа наполнилось ненавистью при виде белого и пушистого меня. Он послал заклятие и сверху на меня обрушилась молния — любимый боевой прием графа.

— Опять ты со своей глупой магией! — вознегодовал я, — убирайся отсюда, а то как дам больно-больно!

Граф высокомерно хмыкнул, обозвал меня нехорошим словом и ускакал. Свою задачу он выполнил.

По закону роста геометрической прогрессии следующим оказался сам герцог Карл Сеневий Лольтам Элиский в окружении свиты. Он остановился, не доехав до меня шагов двадцать. За ним потянулось все войско, чтобы не тянуть время, пока его светлость сгоняет меня с дороги.

Герцог оказался немолодым человеком. Куда он полез? Сидел бы дома на печи, грел ревматические кости, волочился за юными фрейлинами. Захотелось приключений на остаток дней. Он ехал на каком-то магическом существе, мне напомнившем большую птицу.

Герцог наполнился спеси и я понял, у кого граф де Ритуэн брал уроки мимики.

— Вы пришли сдаться, герцог?

— Нет, — небрежно ответил я, постаравшись, чтобы меня слышало как можно больше воинов, — я пришел принять капитуляцию.

Герцог громко — на толпу — засмеялся. Кажется, он меня боялся, если я правильно понимал проявление его эмоций. Войско вдруг без всякой команды остановилось. Моральное его состояние оказалось не самое лучшее. Спасибо Ле Туну и в целом студентам королевского факультета, которые создали мне такую репутацию, что большое для местного мира войско опасается просто пройти мимо.

Карл это понял, озлобился и кинул в мою светлость заклятие. Порыв ветра обдул кожу. Спасибо, вентиляция не помешает.

— Ваша светлость, — укоризненно сказал я, — неужели ваш посол засранец граф не помню кто не сообщил вам, что магия на меня не действует?

— Этого не может быть, — упрямо отверг герцог нововведение в Морейской империи и швырнул еще одно заклятие.

Серебряная, которой перепала маленькая часть злобной волшбы, жалобно вскрикнула. Вот ведь безобразник этот герцог! Куда смотрят защитники природы?

Однако пора было создавать условия, при которых капитуляция не будет казаться глупостью, а герцог осознает свое отвратительное поведение. Небрежно махнул рукой себе за спину. В войске герцога началась паника. Я даже не оглядываясь, представлял возникшую страшную для воинов реальность. Сто чистых драконов, каждый из которых являлся страшным напоминанием о многочисленных смертях. Даже по одиночке драконы представляли большую проблему для всего войска герцога, а в таком количестве они пройдут по телам воинов церемониальным шагом.

Дабы окончательно сформировать у воинов нужное направление мысли я щелкнул пальцами. Зеленые драконы обратились к силам природы и с десяток огромных — пятерым не охватить стволы — лиственных деревьев перекрыли дорогу позади войска, зарывшись в землю корнями. Отступать оказалось некуда.

Я объявил:

— В течение ста ударов сердца вы можете сдаться, затем мои драконы двинутся вперед и смилуется над вами Солнцеликий в загробном мире.

Мне бы очень хотелось, чтобы герцог проявил благоразумие. В его-то годы уже можно запускать мыслительный процесс на полную мощность. Увы, этот дурак направил свою птицу на полной скорости на меня. Камикадзе несчастный! Убить его? К счастью, зеленые драконы не подвели. Росшие вдоль дороги низкорослые, но пышные кусты, сорвались с места и оплели ноги птицы. Та упала вместе с герцогом.

Драконы начали медленно выдвигаться, всем своим видом показывая, что время выходит, их терпение тоже, и войско, деморализованное поражением предводителя, начало сдаваться. И правильно сделало. Чистые драконы не были кровожадными. Просто в их понимании жизнь и кровь являлись двумя сторонами одной медали. По истечении времени они уничтожили бы всех противников, не разбираясь между сражающимися и со сдающимися.

Ко мне подвели ободранного и слегка окровавленного после падения герцога. Плохо, ничего не сломал. Интересно, а я сумел бы его сейчас убить? Мысль было достаточно черной и чисто теоретической — местные обычаи не позволяли убивать пленных. Простых воинов можно было подарить, освободить за выкуп, превратить в домашних рабов. Знать, конечно, требовалось только освободить, предварительно затребовав богатый выкуп.

Разумеется, я все же слышал о случаях, когда злейшего врага в плену убивали или доводили до смерти. Но это очень сильно порицалось и даже отдаленным потомкам ставилось в вину убийство двухсотлетней давности. Так что герцогу Элискому придется остаться живым. А жаль. Глядя на него, я видел, что ничего он не понял и ни к какому выводу о печалях современного периода не пришел. И как только вернется из плена, начнет готовиться к войне и плевать ему на моих драконов. Хотелось надеяться, что хотя бы другим потенциальным врагам достанет мозгов сделать более правильный вывод.

Пришлось ехать в Камприю вместе с герцогом и вести с ним светскую, ни к чему не обязывающую беседу. Позади драконы рассортировали войско на категории — знать, различные рода войск среди простых воинов, обоз и выдвигали их к городу. Пора было делить трофеи, а я вынужден переживать неприятные эмоции.

Меня спасла от этого Ангела. Связавшись со мной по мыслесвязи, она потребовала немедленно прибыть в город. Герасим, хотя и был командиром, охотно согласился доставить меня к ректору.

Ангела вызвала меня по такой глупой причине, что я заподозрил неладное. К счастью реальная причина тоже оказалась очень глупой — ректор решила, что по дороге я убью герцога Элиского и, в целях его безопасности, разделила нас на определенное расстояние.

Я посмеялся над ее женской логикой и отправился по своим проблемам. Знаете, сколько забот у полномочного правителя и декана вкупе? В городе глашатаи уже вовсю читали мой указ, в котором сообщалось, что в целях усиления обороны в герцогстве и процветания жителей создается графство драконов и все силовые структуры, кроме городских стражников, будут комплектоваться только из них. У моих подданных сразу появилось много вопросов, начиная от «не будут ли они нас есть» и до «кто за ними будет убирать». Пришлось успокаивать паникеров и наиболее встревожившихся. Пусть не паникуют заранее и не плачут по собственной судьбе.

Встретился с черными драконами. Они временно обосновались в магистрате. Как я уже понял, они были в первую очередь финансистами и я имел некоторые виды на их будущее. Но для начала решил выяснить, как мне их называть. Ибо их свистки и щелчки для меня как для орангутанга картина Пикассо.

Самый крупный из них задумался и предложил своим сородичам:

— Поскольку в переводе на человеческий наши имена слишком длинные, предлагаю называться по цвету кожи. Меня, например, можно называть Зеленым.

Родичи согласились. Так появились Коричневый, Красный и Оранжевый.

Я в раздумье погладил бороду.

— А как я буду вас различать? Вы для меня все черные.

Зеленый успокоил.

— Мы уже думали об этом. Наше зрение очень острое и видит и в абсолютно черном оттенки различных цветов. Даже остальные драконы не различают. И у вас возникнут трудности. Поэтому мы будем носить кольца на передних конечностях соответствующих цветов.

Договорились. Осторожно спросил, как они планируют свое будущее. Оказывается, они хотели вначале переговорить со мной. Я приосанился. Один дракон нужен был для ведения финансовых дел герцогства. Остальным я предложил заняться банковской сферой. Она казалась мне самой прибыльной. Будем создавать банк. Можно, конечно, как дурак Элиский, нападать на соседей и отбирать у них имущество. Но это слишком кроваво и, кроме того, приносит только разовые дивиденды. Население разбегается, экономическое положение ухудшается. Лучше заниматься финансами. Тот же грабеж, за который еще и благодарят.

Драконы согласились. Но Зеленый сразу обозначил проблемы. Во-первых, за время «сна» они оторвались от действительности, во-вторых, скорее всего, такой лакомый кусок уже поделен между купцами и знатью и необходимо будет силой втискиваться в существующие финансовые ряды.

Я успокоил драконов тем, что обосновал серьезную политическую поддержку и хорошее знание конъюнктуры. Были бы деньги и понимание финансовых порядков.

— Кстати о деньгах, — встрепенулся красный, — а сколько надо?

Я несколько грустно улыбнулся.

— Мы живем в очень интересное время. Много интересных проектов, на которые нужно много денег, но которые принесут еще больше денег. Большинство из проектов будут давать до 25% прибыли. Я прикинул, что хорошо бы сосредоточить в банке пятьдесят — семьдесят миллионов золотых. Будем, однако, реалистами. Я смогу вложить до миллиона золотых. Вот из этого числа и станем исходить.

Зеленый, размышляя, стукнул хвостом по полу, медленно проговорил:

— Прибыль хорошая. В былые времена я с трудом получал несколько процентов от вложенных средств. Пять процентов уже считалось баснословным доходом. Не поделитесь ли, герцог, как вы этого собираетесь добиваться?

Мне явно не поверили. Я пояснил:

— Например, королевство Тарина сейчас ищет инвестиции для колонизации заброшенной в годы смуты и гражданской войны территории. Нужно около миллиона золотых для создания транспортной структуры, уничтожения диких зверей, осушения болот, переселения населения и так далее. Эх, были бы у нас деньги. Мы дали бы им этот миллион на сто лет и беспроцентно. То есть, фактически подарили. Но за это банк мог бы потребовать, например, половинной доли во всех прибыльных делах — эксплуатация залежей полезных ископаемых, добыча магических артефактов, строительство и эксплуатации стратегической дороги для транзитной торговли и налаживание местной. — Я достал из кармана листок, — вот здесь размышления о расходах и доходах. Вложив еще один миллион мы на веки — вечные получали бы по триста — пятьсот тысяч золотых в год. Озолотиться можно. Но денег у нас этих пока нет, значит займемся чем-то более скромным.

Зеленый внимательно изучил цифры, передал лист Коричневому.

— Хорошо продумано, с размахом, — признал он, — но это требует глубоких связей и взаимного доверия. Вряд ли таринцы так легко дадут залезть им в карман.

— Королева Таринская — моя студентка, — многозначительно сказал, — как, впрочем, еще два десятка монарших бездельников, сидящих у меня в печенке. Мы с ней неоднократно ссорились и мирились. И она будет рада поучаствовать в некоторых финансовых разработках. Тем более, такого льготного кредита больше не даст никто. Ладно, это все фантазии. А вот есть еще проект, связанный с графствами Ленд и Сард...

Изучив финансовое обоснование проекта, Коричневый отправил листок дальше, а сам поинтересовался:

— Каким вы видите руководство банком?

Хороший вопрос. Драконы заинтересовались и изучают ключевые проблемы грядущего бизнеса. Не торопясь, рассказал о собственных взглядах.

— Я бы предложил иметь правление из десятка самых крупных акционеров, из числа которых будет избран директор и вице-директор, а также руководители важнейших структур и проектов. Не к чему отдавать власть в руки простых исполнителей.

— А вы, герцог?

— Я бы тоже хотел войти в состав правления, — прямо сказал я, — мимо таких кормушек проходить нельзя.

— Мгм, — откашлялся Зеленый, глядя, как листок с подсчетами, пройдя по кругу, возвращается в мой карман, — мне кажется, дорогие сородичи, нам предлагается замечательное дело. Отказываться от Таринского проекта все равно что проходить мимо оброненного золотого. Поэтому, как вы на это смотрите, предлагаю ограничить минимальный вклад членов в правления десятью миллионами золотых. Если у кого из драконов нет такой суммы, пусть собирают в складчину.

Ого, а ребята-то богатенькие. Показав свои планы на будущее, хитренький я собирался выдавить из драконов немного денег — несколько миллионов золотых. Но реальность оказалась сказочной.

Оранжевый, до этого молчавший, согласно кивнул и добавил:

— Презренный золотой металл и драгоценные камни лежат в закромах, не принося никакой прибыли. А они должны вертеться по финансовому кругу, делая новые деньги. Дорогой герцог, десять миллионов с каждого — это самое меньшее, что мы можем дать вам. И я думаю, при появлении новых интересных проектов и израсходования выделенных средств возможны новые вложения. Коммерция должна процветать.

Остальные согласились, а Зеленый добавил:

— Мне думается, сородичи, наш сиятельный герцог должен быть не только членом правления, но и директором банка, — и многозначительно добавил: — а уж мы поддержим его начинания.

Я встал и благодарно поклонился за оказанную честь и доверие.

Остаток вечера посветил размещению пленных и налаживанию драконьей охраны. Народ испугался от такого количества драконов. Тут один был вековым проклятием, а теперь больше сотни. Но затем большинство улетело, да к тому же оставив небольшую часть выданных мной авансовых сумм в счет жалованья за службу в городских лавках и оптимизм окреп. Ну и я — говорил, говорил, говорил, успокаивал, прогнозировал, обещал и к ночи охрип.

Одно меня прельщало и приводило в восторг — несусветная скука покинула меня и, судя по ощущениям, в ближайшие дни возвращаться не собиралась.