Королевский факультет

Глава 11

Ску-у-учно! Вам знакомо это чувство, когда тобой овладевает серая апатия, ничего не хочется делать, а на мир смотришь с брезгливостью старой заморенной лошади.

Я сидел в кресле за своим столом. Кресло мягко поглаживало меня, пытаясь пробудить к жизни, но я упорно скучал. Клавдия Николаевна, узнав о моем состоянии, пояснила, что это, к сожалению, побочное следствие моей должности. Когда я был кандидатом, то никакого воздействия не было. Полноправный же декан королевского факультета (и только он!) оказался обречен на периодические приступы скуки. Таким образом деканы страдали с самого основания университета. Единственно, что меня отличало от прежних деканов — быстрота процесса. Мои предшественники обычно начинали примерно к концу первого десятилетия, а мне хватило несколько недель. Примерно один раз в полгода я несколько дней буду находиться в таком положении.

О-о, как это оказалось неприятно. Чувство безграничной всеохватывающей усталости и презрения к миру, нежелание чем-то заниматься действовали почти на физическом уровне, железным обручем охватывая голову, делая безвольными руки и ноги.

А когда я вышел из своей половины и начал брюзжать, обе мои подчиненные по деканату, разобравшись в ситуации, смылись, найдя благовидный предлог. Бросили!

Гриша исчез еще раньше, своим некробиологическим чутьем почувствовав неладное.

Увы, лечению эта болезнь не поддавалась. Тем более, магия на меня не действовала. Но если бы и действовала... Был только один способ прийти в себя — получить какие-нибудь приключения на свою шею. Организм мобилизует свои ресурсы и скука отступит. Где бы только найти какие-нибудь проблемы...

Приход посетителя обрадовал меня, как торговца лишний серебряк. Пожилая женщина, оказавшись теткой графа де Ленда, с ходу начала меня воспитывать, делая упор на чудном мальчике и благородных предках.

Я зевнул. Какая мелочь, право слово. Мальчик давно стал мужчиной и его судьба в данный момент меня не беспокоила.

— Скучно, сударыня. Давайте поскучаем на пару.

Женщина споткнулась на полуслове. Вгляделась в мое сероватое лицо.

— Простите, — осторожно спросила она, — а вы еще кандидат, или ее императорское величество назначила вас на пост декана королевского факультета?

— Назначила, — вяло подтвердил я, — месяц назад.

На ее покрасневшем лице вырисовался ужас в ожидании печального будущего.

— Как же так, — залепетала она, — вы же не должны так рано... Простите меня.

— Да нет ничего, — я поморщился от нахлынувшей волны почти физически ощущаемой скуки, — как противно все кругом. Хоть какая-нибудь встряска.

Я выжидательно посмотрел ей в глаза, она побледнела и начала хватать ртом воздух.

В дверь деканата постучали и, не дожидаясь разрешения, вошли. Я поднял взгляд. Конечно же, это Антуанетта, снедаемая любопытством, просочилась в помещение. Она лукаво прищурилась, превращаясь в веселую девчонку. Я ей уже не поверил. Простодушие первых дней прошло. Маски меня не обманывали. Я прекрасно знал, что Антуанетта Х — строгий монарх, цепко держащий в ручках свою страну и придворную клику, так и норовящую устроить междоусобную войну. И ради покоя в стране она готова отрубить сколько угодно голов благородных фамилий и повесить любое количество простонародья. Правда, проказничать она тоже умела. По крайней мере, в Камприи за ней был нужен глаз да глаз.

— Проходите, королева, — апатично пригласил я, — садитесь, поскучайте вместе с нами.

Ради разнообразия Антуанетта не покраснела, а побледнела.

— Вы уже начали скучать, — потрясенно прошептала она, и поспешила громко заявить, — ваша светлость, я пришла сообщить, что мне необходимо срочно уехать домой. Государственные заботы. Укреплять ремесла. Необходимо заняться торговлей. У меня восстания крестьян на юге и мятеж знати в столице. Ну хоть что-нибудь!

— Ах, королева, — сонно произнес я, — чем меньше занимаешься хозяйством, тем оно лучше развивается, уверяю вас. Простонародье угомонится. Выпьют все спиртное и смирятся. Дворяне перебьют друг друга, а выжившие приползут на коленях. Куда они без вас. Садитесь!

Антуанетта тяжело вдохнула и села. Я оглядел дам. У тети графа Ленда на лбу показались капли пота. Антуанетте же явно стало холодно, она ежилась, как на морозном ветру.

— Простите, герцог, — тяжело дыша, попросила тетя, — можно мне в дамскую комнату. Пожалуйста!

Что с ними будешь делать?

— Да, конечно.

Тетя выскользнула из деканата.

— И мне, — пискнула Антуанетта, и, не дожидаясь моего разрешения, мышкой прошмыгнула в коридор.

Наглая студентка! Я поморщился как от зубной боли. Чуть не закричал в спину. Огляделся в поисках развлечений. Ничего!

Шаркая ногами, вышел в коридор. Из рекреации брызнула толпа студентов и, топоча ногами, скрылась на нижних этажах. Никакого уважения к страдающему начальнику! Огляделся, увидел на двери деканата надпись крупно красными буквами:

«Входить опасно для жизни! Декан скучает!»

Сумасшедшие! Им что, делать нечего? Хотел было стереть, передумал. Пусть их! Пошел по коридору, спустился по лестнице, вышел на улицу. Кругом никого не было. Даже привратник Клария Оф Надейл пренебрегала своими обязанностями привратника. Отругаю девчонку! Только вдалеке среди городских улиц были заметны бегущие люди. Вздохнул. Никто не хочет со мной разговаривать, поскучать вместе. Обратил взгляд на ветвистый платан. Через некоторое время зеленые листья стали желтыми, разлетаясь под напором ветра. И этот в спячку обратился. Старчески поднимая негнущиеся ноги пошел по улице.

По-видимому, скучающий декан было в Камприи запоминающееся зрелище, типа взрыва атомной бомбы. Пустые площади, безмолвные дома. Камприя, вмещающая несколько сот тысяч человек населения, казалась заброшенным городом. Улицы, небольшие рынки, таверны — НИКОГО! Разумные и неразумные удрали, только растения, привязанные к земле корнями, оставались на месте, но и они тревожно шевелились, изгибаясь в противоположную от меня сторону. Кошмар какой-то!

Увидел идущих навстречу людей, слегка взбодрился. Поскучаем вместе! Вблизи идущие навстречу оказались Клавдией Николаевной и Катенькой, под руки волокущих слегка сопротивляющегося толстячка.

— Говорите! — приказала Клавдия Николаевна.

— Ва-ва-ваша св-светлость, — слегка запинающимся голосом заговорил толстяк, — я — мэр города Кользилий. По-м-м-огите нам.

Я немного заинтересовался. Может найдется причина, которая избавит от скуки? Обратил к нему взгляд, который без всякого позерства стал тупо-оловянным. Мэр упал в обморок.

Ненадолго.

Клавдия Николаевна придержала толстяка, а Катенька надавала оплеух. Толстяк открыл глаза и непонимающе посмотрел на нас.

— Да говорите же скорей! — поторопила его Клавдия Николаевна.

— У нашего города есть старое проклятие, — четко заговорил, словно читал текст, мэр, — каждый десять лет к городу прилетает дракон, который требует девственницу и потом съедает ее. Сегодня мы должны увести ему очередную, ту, на которую он указал.

Я почувствовал, как скука немного отступает. Обрадовался. За такое счастье я готов хоть с драконом подраться.

— И где он?

— Около главных ворот, — в глазах мэра затеплилась надежда, — помогите, дракон выбрал мою семнадцатилетнюю дочь.

— Ведите!

Главные ворота находились почти на противоположной стороне города и мы поспешили по улицам. Через несколько сот метров появились жители города, правда, при моем появлении они стремительно скрывались. Но ближе к главным воротам население опять исчезло. Камприйцам надолго запомнится этот день. С одной стороны, скучающий декан, с другой, — не менее страшный дракон. Мне даже стало их немного жалко.

Небольшую калитку в стене рядом с воротами мне пришлось открыть самому — никто не решился идти со мной, поскольку кроме обязательного минимума в виде девственницы, легендарное животное убивало всех, до кого дотягивалось. В общем негодяй и нахал. И еще гад в тумбочке.

Дракон находился неподалеку и в ожидании конфетки ловил бабочек. Это сразу настроило меня на несерьезный лад.

— Привет! — я помахал ему рукой. При виде врага стало немного легче. Скука почти не чувствовалась, слегка шевелясь где-то внутри головы. Живем!

Дракон удивленно посмотрел на меня, захохотал, выбрасывая клубы огня. Огонь был не настоящий, а магический, он не сжигал, а выдувал энергию из всего — будь это живое существо, растение, крепостная стена или здание. В общем, из всего, как гласит учебник по биологии магических животных.

— Ты что, девственница? — наконец задал он сакраментальный вопрос, — а борода для маскировки из пакли?

Пока он упражнялся в примитивном юморе, я, иронично посмотрев на него, наметил план легендарной битвы. Дракон был небольшой, хотя и с хороший «КАМАЗ», но вполне с реальными шансами загнуться. А в остальном типичная рептилия — зеленая тушка на четырех ногах, высотой метра четыре в холке и с длинным гибким хвостом. Как говорится, дракон — это не только шкура, но и тонна различных вкусных вещей.

— Ешь ананасы, рябчики жуй, день твой последний приходит, буржуй, — продекламировал я известное двустишие из стихотворения Маяковского.

— Ах ты, дразнится! — взревел дракон, готовый к хорошей драке, он любые слова воспринимал, как вызов. К тому же, держу пари, литературу он не изучал, и поэтому бросился в атаку, скомкав вступление к бою. Скотина такая! Нет бы для начала хорошенько поругаться, рассказать историю своего падения, послушать меня.

От гнева голова прочистилась, я почувствовал, что последние остатки скуки исчезают. Спасибо четвероногое, будет возможность — не убью. Я постучал кулаком правой руки по ладони левой, показывая, что сделаю со своим противником.

Мне представилось, что он захочет задавить меня своей массой. Все-таки он тяжелее меня раз в десять — пятнадцать. Вместо этого он подскочил, вытянул голову на длинной шее и пустил в меня огненную струю.

Результат был предсказуемым для меня и неожиданным для дракона. Струя легким теплым ветерком прошлась по моему телу, а не выжгла душу. Я обиделся на публику.

— Ты, ослиное отродье, получишь в зеленую противную морду!

И врезал ему в челюсть, благо дракон неосторожно подвел голову ко мне, стремясь лучше рассмотреть мою гибель. Мой противник неожиданно легко под летел и грохнулся на спину. Ничего себе у меня ударчик!

— О-о-о! — взревел он, — ты же мне зуб выбил, нечистый! Это же нечестно!

Мне осталось удивиться.

— Почему нечисть? Я — нормальный человек, маг, к нечисти не отношусь. Ты вот нечисть.

Дракон перевернулся, сел на задние лапы. В правой передней у него был зуб. Он грустно на него посмотрел. Я улыбнулся. Щербатый дракон выглядел комично.

— Тогда почему не умираешь, если честный горожанин? А я не нечисть, а магическое существо.

— Ну извини, — без всякого раскаяния произнес я. — Давай повторим?

Дракон встал на три лапы — в четвертой он сжимал зуб — и осторожно двинулся мне навстречу. Наглость у него исчезла, он стал очень осторожным, правда, это ему не очень помогало. Атаки были слишком уж стереотипными — он вытягивал шею, подводил голову ближе к жертве и убивал ее струей огня. Привык, паразит, пользоваться неотразимой магией. Вот только на меня она не действовала. Итог новой схватки: я — обдуваемый порывом легкого ветерка, он — лежащий на спине с подбитым глазом.

— Так нельзя! — взревел дракон, — люди добрые, да что же делается на белом свете. Драконов бьют!

Он тяжело перевернулся на живот и долго тряс головой, словно у него в уши попала вода.

— Ты пойми, — принялся внушать он мне, — нас мало, нас надо жалеть. Ну что для такого большого города одна девственница на десять лет? У вас от поноса куда больше дохнет. Отдай, а?

— Никогда еще человечество, а также другие разумные национальности и расы, — уточнил я, — не оставляли своих представителей в беде. Тем более, ты, паразит, берешь самых красивых. А нам что остается?

На счет красоток я сказал на всякий случай. Должен же быть у меня понятный для остальных стимул. А то тезис о ввязывания в драку из-за скуки отдает откровенным позерством. Никто, кроме меня, не понимает, что такое приступ настоящей скуки.

Дракон тяжело вздохнул. Мрачно на меня посмотрел, что-то про себя решая.

— Предлагаю воспользоваться положениями Гаагской конвенции и сдаться в плен, — предложил я.

Наступила длительная пауза.

— Да я бы сдался, — наконец тоскливо произнес дракон, — да не могу. Видишь ошейник, — он показал лапой на узкую полоску кожи на шее. — Если я не съем раз в десять лет девственницу, а ее душа не будет отправлена могучему некроманту — моему хозяину — он отпустит из ошейника злого духа нижнего мира и я умру в тяжелых муках. Мой брат-по-гнезду, вздумавший перечить некроманту, умер именно так. Поверь, это очень трудная и болезненная смерть.

— А если я избавлю тебя от магического ошейника некроманта?

— А сможешь? — в голосе дракона появилась некоторая надежда.

— Ты же видишь, как на меня действует магия — никак. На меня невозможно подействовать магически. И дух твой будет разорван на части и уничтожен.

— Тогда давай!

Дракон осторожно подошел и положил голову на землю рядом со мной. Я покосился на тридцатисантиметровые зубы и предупредил:

— Только ты не вздумай укусить.

С такими аксессуарами и магии не надо — пойдешь гулять по свету в расчлененном виде.

— Зуб даю, — откликнулся дракон, подумал и добавил: — еще один, кроме выбитого.

Успокоил, называется. Пусть его, поверю, выхода все равно нет. Или я его лечу и вербую, или убиваю. Жалко! Посмотрел на ошейник. Пообещать легко, а теперь как бы меня самого не убили. Кто его знает, кто там проживает в этом нижнем мире. Магией он меня не убьет, а вот острыми когтями или зубами вполне.

Ну, ладно. Когда-то надо начинать. Я взялся обоими руками за полоску кожи — никаких ощущений, просто слегка нагретая от солнца и дракона, поднапрягся и разорвал ее надвое. Из места разрыва вылетела тень, хорошо видимая на солнце, от которой ощутимо несло холодом. Тварь потусторонняя!

— Молитесь напоследок, несчастные! — прошипела она, собираясь атаковать.

Я не стал ждать неприятного для нас продолжения, схватил духа нижнего мира, мысленно перекрестившись. Несмотря на то, что он был на вид прозрачным, под руками оказалось вполне материальное тело. Осталось совершить техническую часть — задушить, задавить противника — и можно праздновать победу над городским проклятием.

Сжал руки. Все оказалось не так страшно, чем ожидал перед боем. Дух визжал, бился, пытался вырваться из ловушки, но напрасно. Сильные тиски рук сделали свое и дух вдруг развалился надвое. Крики прекратились, части тела, отпущенные мной, медленно кружились в воздухе, а затем превратились в прах и разлетелись от дуновения ветра. Ух, какой я молодец! Одним творением темных сил стало меньше!

— Спасибо, господин, ты спас меня от злобного духа! Век буду благодарен!

Стало комично. Кланяющийся дракон, все равно, что воющая ворона.

Я уточнил:

— Девственниц есть не будешь?

— Тьфу, — смачно сплюнул дракон, — ты думаешь, их приятно есть? Разорвешь ее бедняжечку поскорей на части и глотаешь сырое мясо с костями. Потом год икаешь, Ты когда-нибудь ел сырое мясо?

— Зачем?

— И не ешь! Такое дерьмо! А ведь я люблю жаренную свинину, — дракон мечтательно заговорил, почти замурлыкал, закрыв глаза, — с лучком, с печеными овощами, в сметанке. О-ох!

— Да ну тебя, не дразни.

— Господин, а угости мясцом, а? Отслужу, как есть отслужу.

Мысль привести в город живого дракона показалась сумасшедшей. А вдруг он начнет дебоширить. Меня самого выгонят из Камприи.

— Господин, — заискивающе заглянул мне в глаза дракон, — хочешь я стану твоим рабом? Дам магическую клятву.

— Ты же только что перестал быть рабом. И опять пойдешь в неволю? — недоверчиво-подозрительно спросил я. В голове не укладывалась логическая цепочка и я ему не верил.

— Ты, хозяин, глянь, — начал объяснять дракон, — мне уже пятьсот тридцать лет, жить осталось сотни две — две с половиной. Пещеры у меня нет, ценностей не много, даже миллиона золотых не накопил. Вот разойдемся мы с тобой и что? Кур идти воровать? Кушать-то хочется. И опять есть сырыми, — дракона передернуло, — а то поймает опять злодей какой-нибудь, окутает магией и служи ему, убивай девственниц. Я ведь хозяина не любил не потому, что он хозяин, а от того, что некромант. Ты ведь людей жрать не пошлешь?

— Нет. А если воевать? У меня врагов множество. И дальше будет еще больше. Люблю, знаешь, себя показать, да соседей позлить.

— Это мы всегда пожалуйста, — обрадованно заговорил дракон, — ты не думай, я не не-со-про-ти-вле-нец, — по слогам выговорил он, — ежели на нас нападут, или ты на какого недруга укажешь, — враз сожгу.

Я прикинул. Могучему и страшному декану королевского факультета, его светлости имперскому герцогу Кириллу все равно понадобятся слуги и воины. Иначе, как уже мне намекали, соберется десяток — другой людишек с мечами на предмет укорачивания моей жизни. Устою ли я? Опять же, с кем-то спарринговать надо?

— Хорошо, я беру тебя магическим рабом.

Обрадованный дракон произнес магическую клятву, в конце закрепленную заклятием. По мне прошел ветерок — заклятие не удержалось, но на дракона, как он объяснил, оно подействовало.

Мы пошли к городу и на ходу мне пришла в голову еще одна мысль.

— Слушай, а тебя как зовут?

Дракон приосанился и издал ряд посвистываний и пощелкиваний.

Зашибись! Я должен научиться этому красивому названию? Решительно заявил:

— Давай это будет твое домашнее имя, а еще одно публичное.

Дракон подумал и согласился.

— Тогда выбирай человеческое имя: Иван, Сергей, Герасим, Андрей, Николай...

— Герасим.

— Что же, Герасим, пойдем в город, а то уж очень есть хочется.

— Хочется, — с готовностью подхватил дракон.