Королевский факультет

Глава 12

Мы неспешно шли, переговариваясь, не встретив никого по пути. В этих кварталах народ дракона боится или все еще от меня прячется?

Первая проблема наступила у калитки. Собственно, это была ниша в рост нормального человека, прорубленная в стене. Я пройду свободно, дракон - никогда.

- Перелетишь через ворота? - поинтересовался я.

- Запросто, - не стал создавать проблемы дракон, развернув крылья и поднявшись в воздух.

Когда я перешагнул через калитку, Герасим встречал меня, гордо сияя зеленой кожей.

Куда идти? Я подумал, прикинул варианты и решил направиться на центральную площадь. Герасим хочет есть, а войти в ресторан ему невозможно - в городе не было таких больших существ и хозяева экономили на расходных материалов, делая сравнительно небольшие входные двери. Находящийся же на центральной площади ресторан "Дрянное копыто" часть столиков расположил прямо на площади, и, несмотря на такое название, пищу посетителям поставлял неплохую.

На полпути к ресторану нас остановили. Толпа магов, стражников и просто вооруженных чем попало горожан, возглавляемая Ангелой, куда-то шла. Очень быстро стало понятно, что она шла по нашу душу.

- Негодная тварь, немедленно остановись и отпусти пленника! - потребовала Ангела.

- Ваше императорское величество пытается меня оскорбить? - угрожающе произнес я, потянувшись к шпаге. После проведенного совещания и анализа моей деятельности она изменила отношение ко мне?

Ангела сразу сдала тон.

- А вы разве не попали в плен, герцог? - поинтересовалась она, разглядывая дракона.

- С какой стати? - удивился я, - мне пришлось освободить город от проклятия. Одновременно обзавелся слугой. Вот познакомьтесь, мой магический раб Герасим. Освобожденный из рук некроманта, он больше не будет есть людей, остановившись на приготовленной пище из домашних животных. Герасим, - обратился я к дракону, - это наследная принцесса, дочь императора и ректор имперского университета Ангела. Ты должен к ней обращаться ваше императорское величество. Поклонись ей.

Дракон сел на задние лапы, прижал переднюю праву лапу к сердцу и склонил голову. И широко улыбнулся, демонстрируя хорошее настроение и благостный характер. Последнее он сделал совершенно зря, народ зароптал, перетрусил и попятился.

Ангела не испугалась. Наоборот, она подошла поближе и убедилась, что магическая клятва настоящая. Затем повернулась к толпе:

- Все слышали? Дракон Герасим теперь собственность его светлости, декана королевского факультета, что я удостоверяю. Всем разойтись!

Подошел толстячок мэр, заискивающе спросил:

- Какую плату желает получить ваша светлость?

- Мгм, - я хотел вообще отказаться от плату, но посмотрел на Герасима и глубокомысленно заметил: - видите у Герасима выбит зуб и подбит глаз. Это мы искали консенсус и несколько увлеклись в разговоре. Вы оплатите лечение дракону и всех нас за счет города накормите в "Дрянном копыте". Я, думаю, прошу немногого.

- Что вы, ваша светлость, - всплеснул мэр, - это такое пустяк! Мы будем счастливы угостить вас и вашего дракона.

- Пожалуй, я немного сопровожу вас, - Ангела изо всех сил старалась скрыть любопытство, что у нее получалось плохо. Я хотел пошутить по этому поводу, но передумал. Ангела, как женщина, конечно, любопытна, но еще она вторая по знатности в империи и имеет власти немногим меньше, чем ее отец. Пошутишь на свою голову. Тем более, у нее были ко мне определенные претензии. Увеличивать счет было бы крайней неосмотрительностью.

Появился маг-целитель городской больницы. Увидел, кого ему предстоит лечить, побледнел. А тут еще Герасим, не имеющий особого опыта близкого общения с обычными разумными существами. Сунул под нос лекарю лапу (здоровенную лопату, приспособленную отрывать конечности, с когтями - кинжалами, которыми очень приятно небрежно отрезать голову), полез здороваться, просяще улыбнулся, обнажив пасть (акула обзавидовалась бы, увидев страшный частокол зубов). Я почувствовал, что вскоре магу самому придется оказывать помощь, подошел к Герасиму, потребовал от него лечь и положить голову на землю. Объяснил лекарю, что от него требуется. Лекарь ожил, взял зуб, попросил открыть рот. Изучил гнездо, где был зуб, объявил, что вылечить можно. Я потребовал от радостно затрясшегося дракона не шевелиться и ни в коем случае не закрывать рот. Маг вставил зуб и произнес несколько заклинаний. Все лечение. Вот ведь здорово!

Пока Герасим бережно поглаживал приросший зуб, маг немного отдохнул, восстановил энергетический баланс и залечил подбитый глаз. Я похвалили его и вопросительно поглядел на мэра. Господин главный торговец и скупердяй хотел отправить мага без оплаты под предлогом, что тот и так получает зарплату из казны города. Но я кашлянул, протестуя. Герасим улыбнулся, начиная понимать, что его улыбка является серьезнейшим идеологическим аргументом. Мэр, видя наше неодобрение, вытащил кошелек и с перепугу одарил лекаря целым золотым! Моральное осуждение зачастую действует эффективнее крепкого подзатыльника.

Я пригласил лекаря перекусить с нами. Поглядел на мэра, пригласил и его. Поглядел на Ангелу. Та также выразила желание. В итоге дружной толпой - мы с Ангелой и Герасимом впереди, мэр и лекарь - чуть сзади - пошли в ресторан.

Слухи об изменившемся геополитическом положении быстро разошлись по городу и население уже не удирало, сломя голову, ни от меня, ни от бывшего городского проклятия, а выражало испуганное любопытство. Как же, многовековое чудовище Камприи теперь стало частью самого города! Герасим, чувствуя себя знаменитостью на сцене, кланялся, улыбался во весь рот, приводя жителей в полуобморочное состояние.

У ресторана мэр поспешил вперед, чтобы предупредить хозяина, который при виде дракона мог удрать вместе со своей обслугой или потерять сознание. Кто тогда нас будет кормить?

Извещенный мэром порядком перетрусивший трактирщик встретил нас на площади и непрерывно кланялся, бормоча о свалившемся на его шею счастье. Герасим, страшно оголодавший еще на прошлой неделе, придержал его за подбородок.

- Мужик, я жрать хочу. Подай жратву, а потом кланяйся.

Увидев зубастую морду в опасной близости, трактирщик все же упал в обморок. Пришлось приводить его в порядок, собирать разбежавшуюся прислугу и только после этого, наконец, разместить заказ.

Я взял мясо по орски, напоминавшее шашлык, мэр - похлебку и лепешку с паштетом, Ангела - рыбу. А Герасим исполнил свое обещание и заказал свинину, обжаренную в сметане. Ему приволокли целую тушу и дракон радостно, совершенно по человечески, потер лапы в предвкушении пиршества.

- Кстати, ваше императорское величество, - поинтересовался я, - не осветите ли мне один интересующий вопрос?

Ангела обернулась ко мне, заинтересованная необычным для меня подходом.

- На днях я был на кафедре отечественной истории и встретил интересного преподавателя Дару фон Конрад Унд Франкенштейн. Мне сказали, что всего их три: Вара, Дара и Мара, что они родственницы, но родней не являются. Поскольку мне с ними работать, хотелось бы знать, чтобы не оказаться в неловкой ситуации, кто они.

Ангела задумалась, но пришла к выводу, не устраивающему меня:

- Я расскажу вам. Как-нибудь попозже. А пока мне интересен ваш дракон.

И она аппетитно откусила кусочек рыбы, глядя на жующего дракона.

Пока мы ели, в округе постепенно увеличивалась толпа. Подойти поближе они не решались - отпугивал дракон, гнев Ангелы и, если не ошибаюсь, грозный я. Но на периферии видимости существ накопилось изрядно. Может показывать Герасима за деньги? Подавляющее большинство жителей, несмотря на периодические визиты рептилии, считало драконов мифологическими существами и никогда их не видело. Ибо увидевшие становились мертвыми.

Дракон наелся первым. Он не осилил и трети заказанной свинины. Все по поговорке - глаза больше желудка. Ангела, видя сыто отдувающегося Герасима, вежливо поинтересовалась графиком его питания.

- Одна задняя нога взрослой свиньи.

- В день?

- В месяц.

Ангела не поверила, мэр тоже. Маг-целитель, подумав, осторожно сказал, что может быть. Физиология драконов изучена очень слабо.

Герасим, выковыряв когтем кусочек мяса между зубами, важно сообщил, что, по рассказу его прежнего хозяина, драконы едят мало, поскольку не теплокровны и им не надо тратить энергию на поддержание температуры тела.

Не знаю, насколько прав некромант, но что это придумал не дракон, я понял сразу. Столько умных слов Герасим связать не мог по определению.

Мэр, извинившись, куда-то исчез, а мы втроем стали пить нечто похожее на чай. Впрочем, лекарь быстро выпил свою чашку и, извинившись, тоже ушел. Герасим же попросил... молока. То есть, он попросил белый коровий сок, чем ввел трактирщика в ступор. Он подумал, опираясь на кровавый авторитет драконов, о жажде крови и не мог въехать, почему белое. Я пояснил. Лицо хозяина прояснилось и вскоре Герасим восторженно мычал и цокал, попивая свежее молоко.

Я же ломал голову над возникшей проблемой - куда девать дракона ночью. В квартиру он не залезет. Или залезет? Может провести ремонт и отдать одну комнату под ночлежку рептилии. Или, - пришла мне в голову оригинальная мысль, - выкопать дракону пещеру?

К востоку от центральной площади есть пустырь, не заселяемый из-за высокой скалы. В свое время, на заре создания города, это место было заселено в первую очередь. На скале стояла крепость, служившая защитой жителям при набегах кочевых эльфов. Но затем эльфы осели и перемешались с пришедшим населением. Жить на скале было трудно и горожане расселились по округе. Постепенно жилье разрушилось, а крепостные стены растащили.

Я поделился с Герасимом мыслью о пещере. У дракона загорелись глаза. Исполнится его стародавняя мечта - он станет обладателем настоящего драконьего жилья! А там, глядишь, подкопит деньжат и станет богатым драконом. В восторге он отпил сразу половину кружки молока. Интересно, а богатый дракон в его понимании -это сколько? Два миллиона накоплений на безбедную старость? Пять? Ведь у него уже есть, как я понимаю, несколько сот тысяч золотых. Да я бы давно свернул все дела и вел паразитический образ жизни, платя себе огромную пенсию. Я же не государство, мне не жалко.

- Учись зарабатывать, - назидательно сказал я, не подавая вида о собственном понимании богатства.

- Постараюсь, - проворчал Герасим.

Ангела, извинившись, отправилась в ректорат - рабочий день был в разгаре. А я, вдохновленный отсутствием скуки, решил показать Герасиму свой факультет. Тот обрадовался.

Правда, сразу возникла проблема. Идти с Герасимом по городу, все равно, что разъезжать в земных условиях на танке в мирное время - привлечешь массу народу и нагнетешь обстановку. Появятся полиция, ОМОН, пожарники, войска... Герасим криво ухмыльнулся, выставив на обозрение часть зубов, и пообещал пройти незаметно. Мне стало интересно. Проще обнаженную русалку пронести в толпе мужиков, чем протащить эту гору мяса по городу. А он хочет незаметно. В смысле, напугать все до обалдения, до потери памяти и смыться? Иного варианта я не видел.

И, как оказалось, зря. Таинственно подмигнув, чем заставив меня вздрогнуть (горгулья бы со своей страхолюдностью обзавидовалась бы), он свернул в ближайшую подворотню и... вдруг исчез. Ни фига себе банан!

- Как я тебе? - раздалось в подворотне.

- Ты шикарно выглядишь! - искренне сказал я.

- У драконов есть особое качестве, - сообщил мне воздух. - Не знаю, как это происходит, но у нас есть плащи, которые делают нас невидимыми при надевании их. Только нас. Для остальных это обычная ткань.

Я оценивающе ощупал драконий талисман. Хороший плащ. Мне б такой, да видно рылом не вышел.

Мы пошли по улице, оживленно переговариваясь. Наверное, это была занимательное зрелище - идет по улице сиятельный герцог и тихо (во весь голос) ведет сам собой беседу. Впрочем, кто решится сделать мне замечание? Вызову на поединок и пусть рассматривает цвет собственной крови.

Пройти в главный корпус я не сумел. Неподалеку от вестибюля толпилась группа людей и чем-то занималась. Пригляделся. Лица оказались знакомыми - мои студенты, вместо того, чтобы грызть гранит науки, болтались на свежем воздухе, изображая великосветский пикник.

Я кашлянул, привлекая общее внимание.

- Ваша светлость! - обрадовалась мне королеве Таринская, которая, вопреки своему обещанию не уехала, - а мы занимаемся сооружением арены. Так сказать, выполняем ваше задание.

Она осторожно подошла ко мне, убедилась в моей вменяемости и только после этого оккупировала территорию справа. Герасим, слава Солнцеликому, предусмотрительно стоял позади.

Я присмотрелся, ничего не понял. В моем понимание, строительство - это кирпичи, цемент, древесина и другие строительные материалы, суетящиеся в пыли люди, грохочущие механизмы. Здесь же два человека в зеленой форме - мантии и брюках - явные маги-архитекторы, повинуясь указаниям сиятельных монархов, двигали проекцию арены.

- Ваша светлость, - обратилась ко мне герцогиня Вольстанг, - вас устроит такая форма?

Я пожал плечами. Сооружение нормальное, пусть будет такой. В принципе, мне главное место для поединков иметь, а уж круглое оно или овальное - какая разница!

Поняв основные тезисы моего существования, герцогиня засуетилась, дала отмашку магам, те забегали, задвигали руками, делая пассы. Арена приобрела материальные очертания, прочно устроившись неподалеку от главного входа, словно всегда стояла на этом месте. Интересно строят в этом мире!

Я по-хозяйски прошел на арену. Если бы самолично не видел, как два мага выполнили за несколько минут объем работ десятидневного труда обычного формата, никогда бы не поверил, что арена магической постройки. Гранитное здание полуоткрытой формы, площадка, засыпанная песком - типичная арена для поединков благородных людей.

- Ваша светлость, - Антуанетта немедленно оказалась рядом, привлекая мое внимание, - позвольте пригасить вас к учебному бою.

Хитрющая королева к бою на рапирах пригласила так, словно на танец в своем дворце.

Я тупо посмотрел на нее. Не пробил! Ох уж эти студенты в монаршем обличии, сумели привыкнуть к моим коронным номерам. Срочно необходимо разучить новые.

- Ваше королевское величество, - объявил я, - спарринговать с вами я не могу.

- Почему?

- Вы слишком слабы для меня.

Губы Антуанетты сложились в обидчивую мину.

- Моим партнером будет противник посильнее, - продолжил я и театрально махнул рукой.

Герасим сбросил плащ невидимости, объявившись на белый свет, и широко улыбнулся.

По-видимому, монархи, занятые моим поручением, не знали об очередном пришествии проклятия Камприи. И тем более, до них не дошла информация о появлении нового жителя Камприи. Дракон оказался полнейшей неожиданностью. Кто-то побледнел, кто-то споткнулся на ровном месте, большинство схватилось за шпаги, часть активировала магию. Герасим никого не испугался. Во-первых, рядом стоял я, во-вторых, таким количеством воинов, хоть они и являлись монархами, дракона было не победить.

- Познакомьтесь, - громко сказал я, - это мой новый слуга, магический раб Герасим. Дракон с большими зубами и коротким терпением. Прошу любить и жаловать.

Поддерживая свой уровень, Герасим щелкнул зубами и ударил хвостом по брусчатке. На ней остался глубокий след.

Монархи были впечатлены. Антуанетта превратилась в обычную напуганную девчонку без всяких потуг с ее стороны.

- Ни разу не видела дракона, - потрясенно произнесла она, - а... можно вас потрогать?

Герасим важно подумал для торжественности момента и кивнул. Антуанетта осторожно погладила зеленый бок. Дракон снисходительно посмотрел на нее.

- Посторонних прошу покинуть арену, - прервал я идиллию, - Герасим, не порти мне студентов.

Дракон недовольно заворчал. Ба-а, а мы, оказывается, еще и ловеласы.

Я быстро привел его в боевое состояние, выхватив шпагу и став в позу три четверти.

Герасим угрожающе зарычал, топнул левой задней лапой, пустил в меня струю огня. Все это были психологические отвлекающие уловки. Герасим прекрасно знал, что до его топания и магических струй мне сугубо фиолетово. Зато я мог посмотреть в сторону, на потрясенных студентов, издающих различные вскрики и шепотки, а он в это время мог прыгнуть и нанести удар здоровущим кулаком.

Он и нанес. Но меня на этом месте уже не было. Я подпрыгнул и поправил движение Герасима ударом ноги по морде. Дракон проскочил мимо меня и тяжело рухнул, вывалившись за пределы арены.

- Не ушибся? - участливо спросил я. Вопрос был не для издевки - я беспокоился за свое имущество.

Дракон потряс головой, промычал, явно маскируя выходящие нецензурные выражения.

- Мог бы и послабее ударить, - указал он на прореху в моей деятельности.

- Не рассчитал, - согласился я и предложил: - повторим?

Герасим осторожно двинулся, периодически выбрасывая кулаки. Я с опасением поглядывал на них. Дракон передвигался медленно, и бил еще медленнее, но если оказаться на пути кулаков, как говорится, нокаут установят и без врача. А, возможно, и смерть. Я крутился вокруг него юлой, и, уловив момент, приставил острие шпаги к шее. Все! Каким бы ты драконом не был и толстую кожу не имел, но от лезвия шпаги уйти не удаться.

- Молодец! - похвалил я его, - дерешься все лучше.

Ле Тун, конечно, не удержался от подначки.

- Много мяса, мало умения, - провозгласил он.

Герасиму это не понравилось. Он молнией рванулся к графу, схватил лапой за шиворот и поднял. Камзол затрещал, но качественная ткань выдержала и граф задергался в воздухе.

Насладившись зрелищем беспомощного монарха Герасим поднес его к своей морде.

- Никогда, - настоятельно потребовал он, - слышишь, никогда не смей обращаться ко мне. Что разрешено герцогу, то смертельно опасно для графа. Понял?

К чести Ле Туна, он побледнел, но в обморок не упал.

- Понял, - вежливо отметил граф, - достопочтенный дракон очень понятно мне объяснил. Мне стыдно за свою грубость, право слово.

Если он и издевался, то очень тонко и изощренно. Я, по крайней мере, ничего подозрительного не нашел. Герасим тоже, поскольку нехотя отпустил Ле Туна на землю.

Граф небрежно провел по одежде, поправил камзол.

- Да, ваша светлость, - признался он, - вы и в одиночку были страхом господним, а вдвоем с уважаемым Герасимом вы побьете любого противника.

В разговор вмешалась Антуанетта. Глядя горящими глазами на дракона, она попросила:

- А покатать вы можете?

Я это дело прекратил, заявив:

- Одна поездка золотой. Деньги пойдут мне.

Антуанетта и Герасим надулись, с неудовлетворением глядя на гада-рабовладельца. Но я пренебрег их взглядами. Устроили здесь гоп-команду.

- Обратитесь все ко мне своими взглядами! - потребовал я, - проверка одного из студентов, - я благосклонно кивнул Ле Туну, - показала слабую фехтовальную технику. Я не могу допускать, чтобы студенты моего факультеты, благородные монархи, не могли за себя постоять. Кроме того, необходимо и просто вас подтянуть, а то заросли жирком.

Со стороны женской части раздалось недовольное ворчание. Я его проигнорировал и перешел к резолюционной части.

- С сегодняшнего дня вводятся обязательные занятия по физической культуре. Каждое утро в течении полутора часов вы будете заниматься по следующей программе: бег, разминка в виде гимнастики, учебные поединки на рапирах. С самыми слабыми я буду заниматься лично, проводя обучающие поединки. Форма одежды - свободный блузон, свободного покроя брюки, спортивная обувь, учебная рапира. Первое занятие будет сегодня, здесь, через два часа. Опоздавшим лично назначу дополнительные спортивные мероприятия. Вопросы?

Судя по встрепенувшимся монархам, вопросов у них было много, и еще больше проклятий в мой адрес. Но я обвел их тяжелым взглядом, и они покорно поплелись к себе на квартиры, а, точнее, во дворцы - монархи привыкли жить в роскоши.

А я отправился в корпус - знакомиться с преподавателями, оставив Герасима около арены.

Правда, повезло не очень - почти никого не оказалось Попикировавшись с Дарой и обсудив ряд кафедральных дел с Августином Арнольдовичем, вернулся обратно. Кстати, и время вышло. Переодевшись в деканате в привычную спортивную форму я вышел к арене. Студенты уже ждали меня. Женская часть предсказуемо приоделась в обтягивающие костюмы броских расцветок, демонстрируя превосходные отличия своих фигур и заставляя мужчин то и дело бросать исподтишка оценивающие взгляды. Сами они оделись куда скромнее в коричневые и черные костюмы.

Впрочем, скоро им будет все равно. Я потребовал построиться в одну шеренгу по росту. Сначала мужская часть, за ними женская. Поворчав на меня, монархи кое-как построились, я скомандовал сделать поворот налево, превратив шеренгу в колонну и, встав во главе, побежал трусцой.

В век холодного оружия не только мужчины, но и женщины были достаточно сильны и натренированы. Но выносливость у них, судя по щадящему получасовому бегу трусцой, была не на уровне. Монархи быстро устали, на костюмах появились пятна пота. Я оценивающе посмотрел на эту группу отъевшихся котов и прокомментировал:

- Жирная пища, малоподвижный образ жизни и отсутствие тренировок. Сегодня, мои дорогие студенты, мы бежим по краткому маршруту. Сухо, ровно, никаких препятствий. Одно наслаждение. А теперь посмотрите на длинный маршрут. - Я показал на грязную полоску около деревьев, местами превращавшуюся в настоящее болото. - Его вы тоже освоите.

Монархи, затравлено глядя на меня, возражать не решились, лишь Антуанетта по женской привычке оставлять последнее слово за собой, пробормотала о тяжелой королевской ноше и отсутствии времени на занятия.

Я проигнорировал ее пищание и объявил, что последние пятьсот метров необходимо пробежать на максимальной скорости. После чего рванулся к финишу. Топанье шагов за моей спиной стихло быстро. Достигнув намеченной цели, остановился и оглянулся. Моих доходяг хватило метров на сто. Затем, окончательно сбив дыхалку и надорвав мышцу, они поковыляли по направлению ко мне. Несколько шаромыг легли на землю, отказываясь подчиняться командам садиста начальника.

- Дойти до финиша необходимо всем, - довел я до них ценную информацию. И они, постанывая и сквозь зубы выплевывая ругательства, поплелись к товарищам.

Минут через пятнадцать мои монархи построились в одну шеренгу не очень-то соблюдая строй и рост. Граф де Ленд вообще забрел в женскую часть и теперь стоял между королевой Таринской и графиней Митании. Я подошел и с любопытством посмотрел на графа. Вид у него был еще тот. Лицо в разводах пота и грязи, сгорбленная фигура, мутный взгляд устремлен в неведомое далеко.

Но я был неумолим и сладеньким голоском поинтересовался:

- Граф де Ленд, вы сменили пол?

- Почему? - прохрипел тот.

- А вы оглянитесь, куда забрели.

Граф заставил себя очухаться, оглянулся, увидел своих соседок, и лицо его исказилось от досады. Монархи, измотанные, загнанные бегом, не сразу отозвались на новое развлечение. Но постепенно до них дошел комизм положения и смех неудержимой волной, сначала тихий, а затем все более громкий понесся вдоль строя.

Я подождал, пока смех стихнет. Прошелся вдоль строя, задумчиво произнес:

- Интересно, а если бы я организовал часовой забег, что бы с вами стало?

Лица монархов подернулись гримасами отчаяния. Я покровительственно улыбнулся и пообещал вернуться к этому вопросу чуть позже. А пока поинтересовался, нет ли желающих поучаствовать в учебном поединке со мной. Желающих вполне естественно не нашлось.

Обвел оловянным взглядом строй. Народ съежился, но в большинстве взгляд выдержал. Они все же были монархами, привыкшими к тяжелому грузу ответственности за поданных и обязанности встречать лицо к лицу любую опасность. Но, солнцеликий упаси, в какой у них был жалкий вид!

Я сделал вид, что смягчился. Увы, эти паразиты уже привыкли ко мне и знали мои уловки. Увидев мое смягчившееся лицо монархи напряглись. Желание похулиганить сразу же исчезло.

- Завтра утром все должны прийти на занятие, - подчеркнул я, - поэтому сегодня не забывайте про массаж и горячую ванну, иначе к утру мышцы станут деревянными. И завтра мы обязательно будем проводить бои, пусть если на арену вас придется заносить.

На этом пожелании я распустил строй. Монархи побрели домой, изредка оглядываясь на нас. Не знаю, о чем они могли говорить, но мы с Герасимом улыбались, используя для демонстрации все зубы.

На следующее утро мои студенты были ожидаемо помяты и с трудом передвигались. Пришлось вместо бега организовать разминочную гимнастику, чтобы оживить мышцы пострадавших. Те халтурили, как могли, малейшее движение тел вызывало чувствительную боль. Можно было, конечно, подойти и грубо нагнуть или распрямить страждущего, но, во-первых, монарх мог воспринять это как оскорбление, а, во-вторых, женская часть помимо оскорбления могла воспринять прикосновение и как заигрывание. Солнцеликий упаси!

Поэтому поступил достаточно просто. Моим погонялой стал Герасим, который получил строгую инструкцию не касаться моих питомцев. Он должен был всего лишь подойти к отмеченным мной лентяев и ласково улыбаться им, уговаривая более активно заниматься физическими упражнениями.

Коварный план более чем удался. После того как графиня Митании - черноволосая дылда с приятными чертами лица, - повинуясь гипнозу острых зубов, маячивших в паре десятков сантиметров от глаз, принудительно размялась глубокими приседаниями и наклонами, постанывая и поскуливая от боли, остальные решили, что лучше они сами разомнутся, чем испытают такие острые впечатления. В итоге, и овцы целы, и, как говорится, волки сыты.

Антуанетта, придя в себя после болезненной тренировки, подскочила ко мне и ласково улыбаясь, попросила:

- Ваша светлость, а нельзя меня освободить от спортивных занятий? Я слабенькая здоровьем.

Монархи, до этого обменивающиеся различной информацией, замолчали и дружно обратили свои взгляды на меня, стремясь увидеть мою реакцию. Увы, дорогая королева, ничем не могу помочь. И вас отпустить не хочу и остальные, почувствовав слабину, сядут мне на шею и еще ножками станут бить в грудь, настаивая на ускорении движения. Тем более, что у ней слабое? Наверное, язык.

Постарался сделать выражение лица поугодливее. Антуанетта почему-то перехватила рапиру поудобнее, словно я пригрозил ей дуэлью.

- Разумеется, королева, если вы испытываете проблемы со здоровьем, я вас освобожу от тренировок.

- Только..., - продолжила Антуанетта, правильно понимая расположение звезд.

- Никаких только, - отрезал я, - ваше королевское величество может отдыхать, пока остальные станут качать мышцы.

Подождал, пока лицо королевы не отразило недоверчивую радость, а остальные монархи не взвыли от зависти, добавил:

- Эти полтора часа вы будете дополнительно заниматься чистописанием.

Горестные стоны монархов сменились откровенным и громким смехом. Антуанетта попалась как маленький мышонок опытной кошке.

Я немного напрягся. В глазах королевы мелькнула настоящая злость. Вышла из себя не девчонка студент, а королева, воспринимающая любое давления на себя как смертельно оскорбление. Ударит еще в состоянии аффекта себя нечаянно. Женщины в злобе творят всякие глупости.

- Герасим, - обратилась она к дракону, заметным усилием воли вгоняя чувства в приличные рамки, - как ты считаешь, если я вызову герцога на дуэль, сколько у меня будет шансов на победу?

- Один из пятисот, - не раздумывая ответил Герасим.

- Так мало? - поразилась Антуанетта, - я рассчитывала на пять из ста.

- Излишняя самоуверенность, - отрезал дракон, - если вы хотите вызвать на поединок его светлость, напишите завещание. Вдруг он не захочет оставить вас в живых, - Герасим хорошо знал о факультетских делах и поэтому жестко закончил, - ведь у вас же нет никаких заслуг перед факультетом, чтобы декан смилостивился.

- Я могу вызвать на дуэль тебя, - королева не нашла ничего лучшего, как приняться запугивать моего слугу. Глупая девчонка! Дракон ослепительно улыбнулся. Антуанетта заморгала, понимая, что сегодня не ее день. А дракон добил ее:

- Это его светлость победил меня одним ударом. А так, для меня необходимо хорошее войско. Спросите про рыцарей герцогини Вольстанг, которые возымели глупость отрядом в тридцать душ напасть на одинокого дракона.

- И сколько душ осталось? - проявила любопытство королева.

- Душ? - нехотя переспросил Герасим, - ни одной. Тела догнивают в родовых усыпальницах.

- Это правда? - спросила Антуанетта подругу.

Та кисло улыбнулась, но ничего не ответила. И так было понятно, чем завершилась стычка с рептилией.

Я послушал этот занятный диалог, но потом спохватился и потребовал наведения дисциплины. Антуанетта нехотя встала в строй. Заниматься чистописанием дополнительных полтора часа ей хотелось еще меньше, чем бегать. Подвел всех к арене и объявил, что начинаю курс фехтования с проведения простейших приемов. Студенты, полагая, что они и так неплохо владеют шпагой, работали неохотно. Даже граф де Ленд, ленивая бестолочь, нехотя тыкал рапирой перед собой, хотя ему-то жизненно необходимо владение шпагой. Пожалуй, я убью его через два месяцы на спровоцированной мной дуэли. Может, остальные одумаются.

- Необходимо проверить полученные вами навыки, - объявил я, - проведу несколько поединков для самых отсталых. Граф де Ленд, начнем с вас.

Граф, грустно сосредоточенный на своих мыслях, от удивления дернулся. Как мне рассказали все знающие женщины деканата, граф только третий год правил в своем государстве и пока ничем не проявил себя, за исключением успехов в магии. В этом году он решил жениться, но после моего объявления о дуэли, ему было отказано. Безутешная невеста, которую очень прельщало стать графиней и женой монарха, лила безутешные слезы по безвременно скончающемуся жениху, а граф скучал по ней. Видимо, она ему очень нравилась.

Он нехотя вышел на арену. Я объявил условия. Поединок длился пять минут. Победителем станет тот, кто сумеет задеть меня рапирой, а побежденным - получивший три синяка/перелома от моей светлости.

Монархи сразу ожили. Пять минут можно было как-то продержаться, например, быстро бегая по арене. К тому же, если в реальном бою уже первая рана означала если не конец, то его приближение, а тут фора в два удара!

- Граф, мы в вас верим, - осмелилась открыть рот герцогиня Вольстанг, которая приходилась ему отдаленной родственницей.

Я холодно улыбнулся, глядя на герцогиню. Та надменно улыбнулась и положила руку на эфес шпаги (боевой, а не учебной). Вот нахалка! Думает, если я простил ее один раз, то прощу другой. Шиш тебе!

Де Ленд занял позицию и наши рапиры скрестились. Фактически это были металлические дубинки, не только тупые, но и тяжелые. Поэтому поначалу я действовал немного неэффективно и из нескольких ударов только один достиг цели. Граф зашипел, потерев пострадавшие ребра - бил я от души.

А затем пошла работа. Как граф ни прикрывался, как ни уходил от меня, но сначала ему досталось по левой руке (по-моему, я ее сломал), а затем по голове. Граф упал без сознания и монархам пришлось поработать носильщиками и вытащить пострадавшего с арены. А там его уже ждал маг-лекарь, предусмотрительно вызванный мной.

Графу была оказана помощь, а я пробежал взглядом по монархам, выбирая следующую жертву. Ею будет герцогиня Вольстанг. Девицу необходимо проучить, иначе она окончательно потеряет меры дозволенного и ее придется убить.

Внезапно высунулась королева Таринская.

- А можно мне с вами сразиться в учебном поединке? - выпалила она, подходя ближе, - я заняла очередь еще вчера.

Видимо на моем лице была нарисовано такое удивление, что монархи соизволили заулыбаться, пряча свои лица от меня. Вдруг я сочту улыбки оскорблением и вызову на дуэль. Жить хотелось в принципе всем.

- Ваш покорный слуга, - склонился я, - но вы учитывайте, что экономить на ударах не буду. Я настолько преклоняюсь перед женским полом, что любую попытку принизить женщину рассматриваю как личное оскорбление, которое можно смыть только кровью обидчика.

- Вот как? - Антуанетта кокетливо прищурилась, - я запомню ваши слова.

Она приготовилась к бою и уже первые движения показали, что королева не зря писала как курица лапой. Все свободное время она проводила со шпагой. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление. Будучи меня все же слабее, она понимала, что затягивать поединок для нее чревато поражением. И поэтому сразу бросилась в яростную атаку.

Я почти пожалел о своем обещании засчитать студенту победу. Будь бой на шпагах, Антуанетта получила бы полфута стального лезвия в тело. Но рапиру я пока не ощущал и немного запаздывал, через чур сильно размахивал, чем королева и пыталась воспользоваться, раз за разом почти пробивая мою оборону.

Она оказалась сильным шпажистом, самым сильным в этом мире из числа встреченных мной. Ле Тун в подметки ей не годился, как бы он не надувал щеки. Но постепенно она выдохлась. Дыхалка слабая, выносливость не из самых сильных. Подтянуть мышцы, укрепить легкие - может быть мне слабым соперником. А пока...

Удар по бедру оказался для Антуанетты неприятным сюрпризом, заставившим ее вскрикнуть и упасть на спину.

- Герцог, - укоризненно сказала она, словно я допустил нечто непотребное и попался на этом в самый неподходящий момент, - дайте хотя бы руку. Считайте, что я проиграла бой.

Я немного поколебался, не зная, что предпринять. ПАРАДОМ КОМАНДУЮ Я! Королева Таринская, несмотря на ее знатность и отдельные добродетели, может самостоятельно шествовать с арены с гордо поднятой головой, будучи выпнутая мной. С другой стороны, активно мной рекламируемая позиция борца за равноправие вполне пострадает, если я грубо нахамлю одной из известных дам мира.

- Несомненно ваше королевское величество является одним из самых сильных шпажистов этого мира и поэтому может рассчитывать на определенную помощь.

Я постарался не выдать натуги в голосе, поднимая Антуанетту на руках. Королева была девушкой достаточно крупной и, честно говоря, тяжелой. Но мне надо было держать фасон и я сумел показать свою силу.

Антуанетта, конечно, схулиганила, почти мгновенно обхватив руками шею и показав всем радостной улыбкой, какая она счастливая. Я ей отомстил тем, что, подойдя к лекарю, попросил его принять тело.

Возмущенная королева рванулась так, что мы оба оказались на земле. Хулиганка!

Закончил тренировки, потребовал снова выстроиться в одну шеренгу, пояснив, что в завершение занятия необходимо совершить краткую пробежку. Монархи застонали, но побежали. Впрочем, пробежка действительно оказалась короткой - минут на пять, чтобы слегка размять мышцы.

Завершая бег, я увидел расфуфыренного мальца лет восемнадцати - при шпаге, значит, дворянин, одетый роскошно, значит, богатый. Он громко, не стесняясь, прошелся по моим студентам, упоминая женские прелести и мужские недостатки. Монархи хмурились, но только лишь ускоряли бег, обгоняя меня. Кто это, вскоре покойный нахал? И почему обычно гордые монархи практически удирают? Велел студентам построиться, а сам прицепил шпагу и направился к так рано нас покинувшему ханурику.

- Молокосос, мне не нравится форма твоего носа, - без всяких вводных речей объявил я.

Парнишка с трудом оторвался от приятного для него зрелища обругивания монархов и уставился на меня. Похоже, он обалдел от моего наезда.

- Старик, иди своей дорогой, - попробовал он наставить меня на путь истинный. Вместо этого я, чтобы салажонку было не отвертеться, цапнул его за нос и сжал посильнее.

- А-а, - взвыл пострадавший. Видно было как у него буквально брызнули слезы, - я вызываю тебя на дуэль! - заявил он.

- Наконец-то! - констатировал я, - Ле Тун, за вами представитель магистрата, королева Таринская, вы не согласитесь по традиции быть моим секундантом?

Монархи среагировал мгновенно. Ле Тун помчался в магистрат, Антуанетта, радостно раскрасневшись подлетела ко мне.

- У тебя найдется секундант? - поторопил я наглеца. Тот кивнул и кого-то позвал.

- Ваша светлость, это самый сильный дуэлянт Мореи, - осторожно сказала Антуанетта. Мне показалось, что королеву раздирают противоречивые чувства, - с одной стороны, ей хотелось наказать мальчишку, с другой, - она опасалась за мою безопасность. Глупенькая, не может это дитя быть самым-самым...

Пожевал губы, рисуя мыслительный процесс, приказал:

- Вызовите мага целителя на констатацию смерти.

Мальчишка удивленно посмотрел на меня, изволил удивиться, обращаясь к мгновенно появившимся зрителям:

- Первый раз вижу, чтобы покойник сам вызвал себе похоронную команду.

А у нас оказывается прорезается чувство юмора, словно первый зубик, - умилился я про себя, а в слух заявил:

- Держу пари на золотой, что я убью его за пять секунд.

Тотчас же, словно из земли около меня появился официальный представитель биржи и начал принимать взятки.

Первой вылезла, конечно, Антуанетта. Критически оценив взглядом фигуру моего противника, она заявила:

- Такой молодец продержится десять секунд! Ставлю свой золотой. Ты уж не подведи меня, дорогой, - послала она воздушный поцелуй опешившему мальчишки.

Остальные монархи тоже вовлеклись в зрелище. Было и весело, и надоедливый парень должен умереть.

- Э-э, - пришел в себя парень, - ставлю золотой, что убью господина как его там...

- Ставь, - согласился я, - хоть какая прибыль достанется.

- Сударь, - заявил он, подбоченясь, - ваше поведение вызывающе. И не будь я виконтом Сен Аллере, что вы будете умирать долго и страшно.

- Молодой человек, - ворчливо возразил я, - если бы вам удалось дожить до моих лет, вы бы поняли, что иногда мучительная смерть слаще дрянной жизни.

- Почему это я не доживу? - удивился виконт.

- Потому что я - герцог Камприи - вас сегодня убью. И где там бездельник Ле Тун?

Мельком я заметил, что виконт не испугался, только задумался. И это уже прорыв. Тут, кстати, показался Ле Тун, едва ли не волочащий чиновника магистрата. Граф, выполняя мое указание, торопился, а бюрократ, видимо, испытывая влияние своей работы, был жирен и вял, и поэтому быстро передвигаться не мог.

- Но, ваша светлость, арена еще не утверждена официально, - задыхаясь, попробовал он возразить.

Я посмотрел на него и чиновник замолчал. Для него главным было обозначить свою позицию, чтобы в случае скандала отбрехаться и переложить ответственность на меня. А раз формальности соблюдены, то и не зачем дразнить всесильного феодала, то есть меня. Перевешал бы этих чинуш!

Виконт уже мерял шагами арену, насмешливо поглядывая на меня. Он даже не подгонял, считая, видимо, что старым людям характерна медлительность. Щенок!

Как и положено, чиновник предложил примирение и получив отказ, отступил. Секунданты проверили наше оружие и тоже освободили территорию. Виконт торопливо двинулся, намереваясь выпустить мне кишки.

Я скользнул вперед и влево, затрудняя его атаки. Виконт быстро развернулся, намереваясь перейти к очередным ударам, но за эти крохотные мгновения я совершил два выпада, проткнув ему грудь и правое плечо.

Крайне удивленный таким разворотом событий, мой противник выпустил шпагу и рухнул на арену.

Дальше оставались действия технические - проткнуть виконта в один из жизненно важных центров - сердце, шею, лицо и отправить замаливать грехи в потустороннем мире. Неплохо бы ему попасть на Землю в наш советский/российский колхоз скотоводом!

- Королева Таринская, - медовым голосом позвал я, - вы не забыли про мой золотой, который еще считается вашим?

- У меня хорошая память, ваша светлость, - сердито ответила Антуанетта и в сердцах сплюнула, - что за бестолковые твари, эти мужчины, даже умереть не могут достойно!

Я и мужская часть студентов засмеялась, очарованная таким выводом, а затем я двинулся к виконту, чтобы закончить поединок и убить его.

Шум крыльев подсказал мне, что в этот торжественный момент у нас появились высокопоставленные свидетели.

- Герцог, - раздался голос Ангелы, - я запрещаю вам убивать виконта.

- Запрещайте, - согласился, - но он все равно умрет.

Лучше всего ударить с оттяжкой в горло. Перережу кровеносные сосуды - их здесь много, - и виконта никто уже не спасет. Ни маги - лекари, ни Солнцеликий.

Рядом опустилась, нет, скорее рухнула Ангела. Запыхавшаяся, раскрасневшаяся. О, да она торопилась. Что ей с этого куска счастья, валяющегося у моих ног? Близкий родственник или любовник?

- Герцог, вы нарушаете одно из правил дуэльного кодекса, - попыталась она найти отговорку.

- Это какое же? - насмешливо поинтересовался я. Посмотрим, какова скорость умения ее императорского величества с ходу менять официальные документы.

И тут встрял этот бездельник, эта шишка из магистрата, возомнившая себя определителем судеб.

- Арена еще официально не принята, - негромко сказал он. Ангеле этого было предостаточно.

- Вы слышали, герцог? - холодным голосом окружного прокурора спросила Ангела.

Я молча зашвырнул шпагу в ножны, понимая, что сегодня не мой праздник.

- Не умрет виконт, сдохнешь ты, - не менее холодно сказал я, обращаясь к чиновнику. Тот рухнул в обмороке.

Ангела презрительно хмыкнула.

- Поймите, герцог, - она взяла меня под руку и чуть ли не силой отвела в сторону, - его мать - сильнейшая предсказательница не только Мореи, но и, пожалуй, всей планеты. Убив ее сына, вы превратите империю в ее врага, а оставив же в живых, сделаете должницей.

- Виконт оскорбил не только меня, что я бы еще перенес, но и моих студентов. Детишки у меня еще маленькие, слабые, всяк норовит напасть. Я хочу преподать урок для всех нахалов и хамов. И потому виконт умрет.

Ангела посмотрела на в большинстве своем рослых монархов и хохотнула. Даже герцогиня Вольстанг, тоненькая и обычно выглядевшая хрупкой, слабой не казалась. Они слышали мои слова, но совсем не оскорбились. Наоборот, женщины заулыбались, а мужчины выпятили грудь, будто я их похвалил.

Ангела вздохнула, бросила на меня безнадежный взгляд.

- Скажите, герцог, чего бы вы хотели за жизнь виконта.

Я еще думал, когда к нам подошла невысокая черноволосая женщина, робко поклонилась, скосила тревожный на тело виконта на песке арены. Черты ее лица тонкие, даже изящные, были измождены.

- Графиня Дастрем мать виконта Сен Аллере, - представила ее Ангела.

- Ваша светлость, вы меня очень обяжете, если оставите его живым. Он единственный, что еще держит меня.

Голос ее, мелодичный и тихий, завораживал. Так и хотелось слушать и слушать. Но я прервал негромкий альт и предположил, что жизнь виконта будет несовместима с существованием некоторых моих студентов.

Графиня подумала. Покачала головой:

- К сожалению, я воспитывала виконта одна, без мужского влияния. Он слишком избалован, - она задумалась, - а если я отдам его в императорскую гвардию?

Императорская гвардия, немногочисленный (до пяти тысяч человек) отряд воинов, комплектовавшийся преимущественно из дворян Мореи, отличался жестким, если не сказать жестоким обучением и содержанием. Ближайшие пять лет мы его не увидим. А возможно и последующие годы. Графиня выбрала сыну весьма тяжелую участь.

Я пораскинул мозгами. Зачем, действительно, мучать несчастную женщину. Пусть живет.

Графиня вначале не поверила мне, а потом стремительно, как девочка побежала на арену, движением руки поманив мага целителя. С помощью подоспевших слуг они вытащили виконта с арены и маг принялся лечить раненого.

А я направился к чиновнику. Тот уже зашевелился, но увидев меня, вновь замер, надеясь, что все как-нибудь образумиться. Наивный человечек! Убивать я его, разумеется, не буду, но до поросячьего визга доведу.