Королева яда и тьмы

Глава 12

Ночь прошла спокойно – Элио после бурного дня уснул, едва коснувшись головой подушки, и спал так крепко, что даже не шевелился во сне. Диего тоже позволил себе заснуть через пару часов.

Утром им подали превосходный завтрак, и после того, как стюард унес тарелки, детектив Скотт развернул на столе карту Харрингдона. Город уже виднелся на горизонте, как светло-серое облако. Капитан сказал, что они войдут в порт в начале двенадцатого.

– Какого черта ему надо в этом Харрингдоне? – проворчал Уикхем, пока его сестра готовила амулет.

– Вполне здравая мысль, – возразил Элио. – В большом городе легко затеряться, и к тому же, пока Финнел окружен гражданскими, у нас связаны руки. Мы не можем причинить вред обычным людям, так что он будет прикрываться ими, как щитом.

– Он уже мог отплыть, – сказал детектив. – Он прибыл раньше нас.

Диего обеспокоенно посмотрел на карту. Огромный порт был воротами ко всему миру – но, с другой стороны, Бресвейн ни в чем ему не уступала. Почему же Финнел решил плыть в Харрингдон?

– Вероятно, он рассчитывает на защиту дейрского правительства, – пробормотал Скотт. – Между нашими странами все еще, гм, сложные отношения.

Диана и Элио повторили заклинания, чтобы усилить свойства амулета, и после долгих томительных минут, пока он хаотично качался над картой, наконец-то они увидели следующую цель. Хрусталь уперся в гостиницу в самом центре Харрингдона.

– Он еще здесь, – прошептала Диана. – Но тут уймища людей! Его надо выманить!

– Посмотрим, где он будет, когда мы пришвартуемся, – сказал Элио.

Но, к растущему удивлению и даже недоумению Диего, к без четверти двенадцать, когда капитан сообщил, что они могут сойти на берег, Финнел все еще сидел в гостинице посреди делового центра – Харрингдон Сити.

Детектив нашел отделение банка на набережной, обменял республиканские купюры на имперские, с профилем королевы, и друзья взяли кэб, чтобы добраться до центра города. Благо язык Дейра был для Дианы и Диего родным, у Элио тоже с ним проблем не было, а Скотт кое-как, но мог на нем изъясняться.

Они нашли гостиницу, в которой остановился Финнел, и Диана спросила:

– Ну что? Будем брать его в номере или выманим?

– Он может сбежать или схватить заложников… – начал было Диего, но тут Элио ткнул его локтем в бок и прошипел:

– Смотрите!

Из дверей гостиницы вышел Эгберт Финнел, осмотрелся и жестом подозвал кэб. В этом квартале они всегда были в изобилии, а потому достопочтенный джентльмен ждал недолго. Скотт застучал в стенку их кэба, высунулся из окна на двери и приказал кэбмену следовать за преступником.

Путь их был коротким – минут через десять кэб Финнела остановился перед зданием банка, бывший глава архива спрыгнул наземь и нырнул в двери.

Элио подтолкнул Диану к дверце:

– Иди за ним! Он знает нас всех, кроме тебя!

Девушка выбралась из кэба и последовала за Финнелом. Но джилах не смог вытерпеть неизвестности дольше пяти минут. Он прошептал заклятие невидимости, схватил за руку Диего и поволок за собой. Скотт поспешил следом, и юноша накинул покров и на него.

Однако они все же не решились подходить слишком близко. Если Диана села на лавочку совсем рядом с Финнелом, то детектив, агент и секретарь Бюро остались стоять чуть в стороне от двери, чтобы на них не натыкались входящие и выходящие люди. Финнел мог распознать магию – но вскоре Диего засомневался в том, что экс-архивариусу было до этого дело.

Он сидел за конторкой банковского клерка и яростно переругивался с последним, причем, судя по обрывкам фраз, это была не первая их схватка. Клерк вяло огрызался, Финнел размахивал пачкой каких-то документов и требовал денег.

– Деньги, – прошептал Элио, – ну конечно, вот почему он тут торчит! Он хочет забрать свои деньги!

– Видимо, размещал их на счетах нескольких стран, – пробормотал Скотт. – Не клади все яйца в одну корзину, как говорится. А сейчас он хочет обналичить счет.

Диего прислушался. Слух у него был намного острее, чем у людей, так что он быстро уловил суть проблемы.

– Клерк ему не верит, – сказал оборотень. – Счета были открыты на имя Сесиль Флери, его сестры. Финнел требует управляющего.

– Ну, тогда можем не волноваться, это надолго, – заключил детектив. – Интересно, почему он не применяет магию.

– Боится, что его выследят, – пожал плечами Элио. – Хотя, если прижмет, применит. Идемте.

– Куда? Нам нужно его караулить!

– Нам нужно разработать план его поимки, и у меня есть идея на этот счет.

– А твоя идея включает еще одно самопожертвование? – поинтересовался Диего, уши джилаха покраснели. – Если да, то ты лучше предупреди нас заранее, чтобы мы хотя бы морально подготовились.

– Нет, не включает, – процедил Элио. – Мы должны взять его тихо, без фейерверков посреди страны, враждебной Бюро, и не дать Финнелу шанса устроить бойню. Позови Диану и пойдем. У нас мало времени.

Элио, укутанный покровом невидимости, поднимался на чердак четырехэтажного дома, расположенного напротив банка. Замки не представляли для юноши никакого препятствия, его больше волновало то, удастся ли его спутникам выполнить все задуманное.

Добравшись до чердака, джилах заперся изнутри, окружил себя Silentium Circul и сбросил с плеча ремень винтовки. Это была особая модель, изготовленная по чертежам Энджела Редферна, его преосвященство с присущей ему бурной фантазией тут же предложил назвать ее Иезавель. Винтовку можно было заряжать и обычными патронами, и специальными – с парализующим составом.

Элио зарядил винтовку, открыл чердачное окно и лег перед ним. Погода была ясная и безветренная. В прицел он поймал двери банка. Финнел не выходил долго – наверное, бился за свои деньги, как лев. Но все же в конце концов он появился на крыльце, неся в руке небольшой чемоданчик.

Банк был трудным местом – вокруг него постоянно сновали тучи клиентов, мелькая в прицеле, а потому Элио дождался, пока Финнел спустится по ступенькам. Мисс Уикхем, которая рассматривала шляпки в витрине соседнего магазина, повернула голову в сторону экс-архивариуса. Он уже замахал рукой, чтобы поймать кэб; поток людей тек по оживленной центральной улице – но вдруг в этом потоке появился просвет, и Элио выстрелил. Отдача толкнула его в плечо.

Он точно знал, сколько времени летит пуля с парализующим ядом. В прицел он все еще смотрел на Финнела, когда тот вдруг покачнулся, как от удара. На нем был темный костюм, и никто не увидел бы крови. Разве что случайные брызги задели бы прохожих.

Финнел зашатался, стал оседать на тротуар, и тут рядом появилась мисс Уикхем. Она поймала пожилого джентльмена под руку, как любимого дядюшку, и подставила ему плечо, благо Диана ростом не уступала мужчине. Элио перевел прицел ниже и увидел, как ловко девушка застегнула на руке чернокнижника браслет, блокирующий магию. Из переулка между банком и магазином шляп вынырнули Диего и Скотт. Финнел уже не мог стоять, так что они подхватили его и, ловко лавируя в толпе, скрылись в переулке вместе с мисс Уикхем.

Элио убрал палец со спускового крючка, выпустил винтовку, привалился спиной к подоконнику и закрыл глаза.

Вот и все. Всего лишь несколько минут и один выстрел.

Никакой магии, никакого поединка с чернокнижником, никаких жертв. Никто не умер. Никто даже ничего не заметил.

По его телу прошла слабая дрожь. Наконец-то это все закончилось!

«Больше никогда, – подумал Элио. – Больше никогда никаких расследований!»

Ясным и солнечным весенним утром Элио шел по улице джилахского квартала к дому гостеприимства и едва не насвистывал от радости, и, хотя прохожие подозрительно косились на винтовку за его плечом, ничто не могло испортить его настроения. У него с плеч свалилась огромная гора, и Романте все еще не мог до конца поверить в такое счастье.

Вчера, когда он нашел детектива и агентов Уикхемов в переулке, Эгберт Финнел уже не мог ни сидеть, ни стоять, ни говорить, так что они его уложили на заднее крыльцо магазина шляп. Однако, стоило юноше приблизиться, как глаза чернокнижника вспыхнули от неукротимой ярости. Он испепелял джилаха взглядом, полным такой ненависти, что Элио даже забеспокоился, не хватит ли задержанного удар. Эгберт Финнел (он же Антуан Флери) уже ничем не напоминал добродушного, славного джентльмена старых правил, каким его запомнил Романте по нескольким коротким встречам.

Реджинальд Скотт предложил свою яхту для перевозки арестанта, но Диана уверила детектива, что они не станут проносить на борт яхты всякий мусор, и достала амулет для перемещения в замок.

На этом они расстались с девушкой и Финнелом и отправились в гостиницу, чтобы обыскать номер бывшего главы архива. Элио провел своих спутников под покровом невидимости, который едва с них не сполз, пока юноша возился с защитными заклинаниями, установленными Финнелом вокруг его временного убежища.

Из номера Романте отправил в замок Диего со всем, что им удалось найти. Они не прощались – предстояло сделать еще многое: окончательно очистить дом Финнелов от всей магии, установить вокруг Джолиет-холла барьер, чтобы держать подальше любопытных, вынести оттуда останки джилахов. А потому Элио согласился вернуться в Бресвейн на яхте Скотта. Ну и еще потому, что юноше очень понравилось плавание, и он не прочь был повторить морскую прогулку, тем более в такую прекрасную погоду. К тому же капитан возбуждал у него жгучее любопытство – но Романте так и не нашел предлога, чтобы заговорить с ним.

В Бресвейн они прибыли утром двадцатого апреля, и Элио предложил детективу пройти через портал вместе. Скотт переменился в лице и уверил юношу, что предпочтет путешествие в товарном вагоне с углем. Так что в портал Элио вошел один, предоставив детективу добираться до Эсмин Танн своими силами.

На террасе дома гостеприимства сидели брат и сестра. Тетушка Голда вязала очередной бесконечный шарф, элаим читал газету. Едва они увидели Элио, как тетушка взволнованно вскочила, а Мерхаив опустил газету на колени.

– Добрый день, – сказал юноша.

– Почему вы один? – спросил элаим. – С вашими друзьями что-то случилось?

– Все в полном порядке. Это все закончилось.

– Закончилось?

– Да. – Элио опустился на скамеечку у перил и вытянул ноги. – Мы его взяли. Диего и Диана везут его… туда, где держат таких, как он. Все закончилось, – повторил джилах. Наконец-то! – И никто больше не пострадал, – тихо добавил он.

Тетушка Голда сжала его руку. Элио с благодарностью ей улыбнулся.

– Раз так, – сказала тетушка, – думаю, нам всем стоит выпить чаю с медом и капелькой ореховой настойки по рецепту нашей бабушки.

– Хорошая мысль, – согласился элаим. – А мы наконец сможем обсудить то, что я давно хочу вам рассказать. Но вы, наверное, устали?

– Вовсе нет! – Элио поспешно поднялся. – Я только отнесу винтовку к себе и сразу же спущусь к вам в кабинет.

Кабинет элаима был таким же уютным и захламленным, вызывающим у Элио жгучее желание немедленно засучить рукава и взяться за наведение порядка. Имелись, впрочем, и новшества: к окну придвинуто кресло и столик, на котором лежали две книги.

– Прошу, прошу, – Мерхаив покатил к окну и жестом указал юноше на кресло. – Садитесь. Тут немного беспорядок, прошу прощения. Я искал в архивах общины что-нибудь полезное, и когда вы назвали мне точный год, тысяча восемьсот двадцать четвертый, дело пошло на лад.

Элио сел в кресло, с любопытством глядя на книги – один увесистый пыльный том в черной коже и одну тетрадь в клеенчатом переплете.

– Наши архивы почти не пострадали во время битвы за Эсмин Танн с имперской армией, – продолжал Мерхаив. – Так что я могу со всей уверенностью сказать, что в конце двадцать третьего года элаимом нашей общины был достопочтенный Цемах. Ему было семьдесят два года, и здоровье его так ухудшилось, что он начал искать нового элаима.

Элио несколько нетерпеливо поерзал в кресле.

– В Риаде, как вы могли заметить, очень мало джилахов, настолько мало, что нет даже дихаб ит элаи – дома мудрости, где они могли бы обучиться, да и собрать совет из семи элаимов для присвоения этого звания довольно трудно. Собственно, благодаря этим обстоятельствам я и могу рассказать вам одну историю.

Элаим взял увесистый том с несколькими закладками и открыл. Сердце юноши застучало чаще – он понял, что это. Это была «Бикуд ит элаимизис» – книга записей всех элаимов, одна из важнейших реликвий любой общины.

– Здесь племянник почтеннейшего Цемаха под его диктовку изложил все затруднения нашей общины. А затем, – Мерхаив перелистнул страницу, – в нашу общину прибыл человек из Мейстрии. По обычаям джилахов из этой страны он взял себе мейстрийское имя, Мишель Агьеррин, но мы узнали его как Арье. Он был элаимом, со всеми документами, подтверждающими это звание, и Цемах тут же понадеялся, что сможет уговорить его принять нашу общину. Так значится в этой записи от двадцать девятого декабря двадцать третьего года.

Мерхаив положил поверх книги тетрадь в клеенчатом переплете.

– Много лет Цемах вел дневники. К концу жизни их писал под его диктовку племянник. В самом начале двадцать четвертого года он записал, что Агьеррин отказался от предложения Цемаха, потому что приехал в Риаду по важному делу. Он искал людей из Мейстрии, которые ограбили его, когда он пытался им помочь.

В висках Элио застучало. Он уже понял, к чему идет дело.

– Слово за слово, и Арье наконец признался нашему элаиму, что он – мирац-аит, и те люди укради у него предметы и книги, наделенные, как писал Цемах, «мистической силой». Цемах попытался отговорить Арье преследовать их, тем более что он назвал имена весьма уважаемых горожан – хотя фамилию Цемах не указал, но она, я так полагаю, нам уже известна.

– Да, да! – вскричал Элио. – Но что было дальше?

– Сначала Цемах ему не поверил, но затем… – Мерхаим полистал дневник. – Вы же можете отличить почерк разных людей?

– Ну да.

– Взгляните. Вот страницы, написанные под диктовку, а вот – рукой самого Цемаха. Смотрите, начиная с восьмого января, он снова сам ведет свой дневник, потому что Арье «продемонстрировал ему доказательства мирац-аит». Единственное, что Цемах об этом пишет – что усилиями Арье его болезнь отступила.

– А потом? – жадно спросил Элио.

– Потом записи стали редкими и лаконичными. Цемах пишет, что Арье стал кое-чему учить родственников элаима, но не указывает – чему именно. А потом произошло то, о чем вы мне рассказывали, – элаим горестно вздохнул. – Эта нечистая тварь вырвалась на свободу. Цемах указывает, что город в опасности, хотя община пока что под защитой. А еще несколько позже… – Мерхаив пролистал дневник и замолчал. Он напряженно смотрел на страницу, словно хотел отыскать ответ на какой-то мучающий его вопрос.

Элио осторожно коснулся руки элаима и негромко спросил:

– Потом они ушли в этот дом?

Мерхаив снял пенсне и протер глаза.

– Я не знаю, как он их убедил, – пробормотал он. – Цемах не пишет, что Арье им говорил. Он пишет только, что «они ушли ради всех». И список имен.

Элио сжал его руку.

– Из них, – подавленно сказал Мерхаив, – вычеркнуты все, кроме имен Элиу и племянника Цемаха. Значит, почти все не вернулись.

– Мы перенесем их останки из дома, я обещаю, – прошептал юноша.

Элаим тихо вздохнул.

– После этого Цемах пишет, что они ночью, под тайным покровом принесли в дом некие заранее изготовленные под руководством Арье вещи – вероятно, те самые панели с узорами из знаков Бар Мирац, о которых вы говорили. Последняя запись об этом деле – что после окончания «дел» в доме Арье уехал в полном отчаянии и большом горе. Но напоследок он сказал Цемаху, что опасность – он так и пишет, опасность – запечатана, дом стал ее сосудом, и он, Арье, закрыл ей дорогу ключом, созданным не мирац-аит.

Элио с невнятным возгласом выхватил из рук Мерхаива дневник и впился взглядом в строчки.

Цемах, как и подобает образованному джилаху, писал на идмэ, языке предков, но юноша без труда перевел запись: «ключ, созданный человеком, но не мирац-аит, замыкающий пути к Ицфиоту навеки».

Романте задохнулся:

– О… вы… вы даже не знаете…

– Я разрешу вам сделать копии, – с улыбкой сказал Мерхаив.

– Спасибо! – выдохнул Элио, прижимая к груди драгоценную тетрадь.