Глава 2. Наиль

Даже за стенами родной каюты успокоиться не получилось. Самое время поговорить с Наиль, благо автономное тестирование квантового интеллекта челнока закончено и можно обсудить с ним проблему «вживую».

Скрюченному человеческому телу лучше пока лежать в медицинском отсеке. "Оживить" химическую массу в минус триста градусов по Цельсию невозможно, но и оставить в технических помещениях рука не поднималась.

Отрегулировав температуру в медотсеке, Воронцов прямо в экзоскелете рванул в рубку управления.

– Наиль!

Кольцо генератора над головой ожило, заморгало сине-оранжевыми всплескам, и знакомая девичья фигурка возникла в центре рубки. Голограмма – экономный способ общения с челноком. Воронцов разработал воплощение сам, так чтобы приятно глазам. Годик оно соответствовало всем требованиям. Но, чем дальше в космос, тем больше своевольничало внешним видом и наглостью речей.

– Захотелось поболтать, наконец-то? – игриво спросила Наиль. – Сядем?

– Нет, лучше постоим. Нервничаю.

Подошла ближе, задирая голову. Короткий хвост волос, высокие скулы и слишком тонкая, уязвимая шея. Не девица, а веретено с глазищами. Руки худющие, а смотрит будто боксер супертяжелого веса. В реальной жизни такие девицы вызывали безотчетную тревогу, непонятно, то ли неосторожным словом до слез доведешь, то ли сам зубы обломаешь. Но здесь точно второе.

– Не удивительно, что нервничаешь. Нарушил правила, затащив внутрь неопознанный объект.

– Знаю. Не смог оставить такое снаружи.

– Почему?

Удивление искреннее, естественное, с нотками сочувствия. Ага, держи карман шире. Уже разложила по ячейкам, как конфеты по карманам, цепочки причин, следствий и методы вразумления подопечного человека.

– Должна проинформировать тебя, мой капитан, что заблокировала медотсек без прямого приказа.

«Мой капитан» значит, но сделано без приказа. Что ж, правильно. При угрозе безопасности пассажиров корабль мог сам принимать решения, если, конечно, не было запрета со стороны командира.

– Представляешь, что это такое, Наиль? Голые люди обычно не конденсируются посреди космоса.

– Это не человек.

– Понятно. Но что тогда?

– Не могу дать определенного ответа.

Она провела рукой по плечевому ребру скафандра. Спустилась пальцами к перемычке на груди.

– Здесь не открытый космос, но ты его не снял. Не чувствуешь себя в безопасности?

Воронцов отступил, пошарил глазами в поисках кресла.

– Наиль, пожалуйста, давай без этих штук. Ты же не девушка. Ответь на вопрос.

– Я девушка. Ты меня такой создал.

И, капризно скривив губы, отвернулась. Перемудрил Воронцов с воплощением искина. Хотел живую, непредсказуемую девицу – вот теперь получи и потей над трудными отношениями.

– Какой бы ни создал, ты – компьютер, и твоя главная задача – предоставлять информацию по требованию.

– А еще отвечать на вопросы, которые ты не задал, и выполнять обязательные процедуры, о которых ты запамятовал. Сядем.

Она развернула спинку сгенерированного кресла и указала на вторую громадину для Воронцова. Сидушка в самый раз, чтобы вместиться в теперешнем раздутом, усиленном облачении.

– У тебя есть подозрения, Павел? Поэтому не снимаешь оружие, ведь так?

Наиль устроилась удобнее, кокетливо взметнула ткань на гладких бедрах, и в глазах заиграли соблазняющие искорки. Воронцов чуть не застонал. При всем уме, психологию момента она не вытягивала и с контекстом «человеческого» поведения ошибалась регулярно. Но по сути – права.

– Тьма подозрений! Сначала за нами гналось облако космического мусора. Прям голодный дракон. Ну ты и сама знаешь. Думаю, оно и подбросило копию человека, чтобы… не знаю для чего. А я разволновался, как идиот, и затащил чужака внутрь.

– Разволновался и затащил, – согласно кивнула. – И активировал меня, когда дело было сделано. Хочешь, чтобы кто-то человекообразный слушал твои сомнения и кивал?

– Надеюсь, скажешь что-нибудь разумное. Как расхлебывать это дерьмо?

– Попробуем разобраться, – она невесомо коснулась лба Воронцова и по-дружески улыбнулась. – Очевидно, что нечто неизвестное знает, как выглядят люди, и на чем перемещаются.

От движения их колени соприкоснулись: угловатый уступ девичьих и медвежья махина с защитными сочленениями.

– Похоже на то. Но как мне действовать? Наверное, знаю, но хочу услышать от тебя.

– Во-первых, провести полный химический анализ. Я уже запустила роботов-манипуляторов в медотсек. Загружаю данные для обработки. Сделаю несколько вероятностных моделей появления этого объекта.

– С учетом атаки межзвездной пыли?

– Да. Будем исходить из версии, что два события связаны.

– Посмотри запись, как вчера мы улепетывали во все лопатки.

– Конечно. Проанализирую ее детально, не волнуйся. Выводы сообщу.

Печальная улыбка и пронзительный обеспокоенный взгляд. Квантовый разум не может ни печалиться, ни сочувствовать, но тому, что видели глаза, Воронцов хотел верить больше, чем доводам рассудка. Его хрупкая нахальная девочка – единственная надежда в космической утробе.

– И, Павел, сними, пожалуйста, дурацкий скафандр со стволами и пойди отдохни в каюту. Если позволишь, я смогу тебя защитить.

Он выдохнул и поднялся.

– Спасибо, Наиличка.

Та самодовольно улыбнулась, перекинула ногу через коленку и игриво покачала изящной ступней на тонком листике подошвы. Вот и верь такой, что защитит.

– Пока не за что, мой капитан.

И сразу вытянула шею, будто прислушиваясь.

– Погоди-ка. Движение в медотсеке.

Цвета помутнели, девичьи изгибы потеряли четкость линий, растворяясь, освобождая место другой голограмме. Воронцов отступил, инстинктивно поднимая руки, словно хотел удержать на прицеле оживающую картинку.

Быстро перебирая пятками, голый человек стремился отползти от края операционного стола и прижаться спиной к стене. Почувствовав опору, обхватил руками колени, будто пытался защититься, спрятаться от невидимого врага. Взгляд, до краев наполненный паникой и каким-то запредельным отчаянием, рвано метался по сторонам. Существо выглядело потерянным и беззащитным. А лицо показалось очень странным. Искривленным и изуродованным.

Воронцов бросил взгляд на плывущие сбоку цифры и безвольно опустил руки. Температура в медотсеке минус двадцать градусов по Цельсию. Сотканный из кристаллических решеток льда, солей и минералов, пленник не был не то что человеком, а даже органической жизнью. Но если не брать в расчет чертову химию, казался вполне живым. Заметно, как вздрагивает тело в рывках панического дыхания. Пластика и мимика кричали о человеческом куда больше, чем игра Наили. Вернулась знакомая скрученная поза, только теперь сидя. Глаза то напряженно оглядывали пустой отсек, то опускались к подобранным коленям. В существе жил страх, и Воронцов едва сдерживался от порыва пойти и успокоить.

– Кто-нибудь здесь есть? Меня выпустят? Меня накажут?

Абсурдный космический подкидыш изъяснялся на родном русском. Наводило на мысли о затянувшимся кошмаре криосна, точнее его апогея с мощными аккордами непредсказуемого финала. Пока Воронцов висел в перезагрузке умственной деятельности, космический пришелец снова залопотал:

– Что вы хотите? Я все сделаю. Все что прикажете.

А потом шепот на повторе. Испуганный:

– Просто скажите, что вы хотите? Что? Я все сделаю.

Взялся бормотать эту фразу на границе слышимости снова и снова. Трудно в такой отчаянной готовности прогнуться подозревать уловки враждебного инопланетного разума. Воронцов казался себе злодеем и садистом. Пару раз даже скрипнул зубами, испытывая мучительную потребность пойти одеть и накормить существо. Хотя оно и не нуждался в тепле. Может, что-нибудь другое гуманное и утешающее? Как минимум вступить в контакт.

Внешний вид, однако, пугал и останавливал. Съежившуюся фигуру сложно было оценить. Не ясно, что там с половыми признаками, похоже, их и вовсе нет. А черты лица выглядели изрядным образом помятыми.

Среди землян уже очень редко, но встречались типы с явной асимметрией внешности. Левая часть тела жила не в гармонии с правой, как не в гармонии пребывал и человеческий разум. Тянул повозку сознания то в одну, то в другую сторону. Короче, не очень хорошо, когда слева направо ты сам на себя не похож. Психологи на таких уникумов сезонные охоты объявляют.

В этом существе симметрия только заскочила на огонек, отметилась, но не задержалась. Глаза отличались по форме и цвету. Абрис черепа, высота скул и дуги бровей не повторяли друг друга по вертикальной оси. Дышали сами по себе, как горы, озера и впадины земного ландшафта. Это отталкивало и притягивало одновременно. Будто необыкновенное уродство или неведомые человечеству законы красоты.

Найденыш нервно сжимал предплечья. Кисти рук явно взял напрокат от разных личностей: властная сила широкой ладони и дрожащая неуверенность узкой. Точь-в-точь реплика древней истории о монстре Франкенштейна. Какая космическая сила решила посмеяться над гармонией человеческого тела? Или подделка случайно вышла неуклюжей?

Воронцов вздохнул решаясь. Чем бы существо не являлось, его снарядили умом и жаждой контакта. А с виду – так и душой. Если верить блюстителям человеческой морали, отражение душ в глазах. В безумном разноцветном взгляде душа билась болезненным светом.

– Пойду к нему, Наиль, – решился Воронцов. – Уже чувствую себя мучителем котят. Подстрахуй.

Никакой явной реакции не последовало. Корабль молчал с чисто женской вредностью. Но можно и не приставать, и так понятно, что в опасный момент не бросит.

Проход медотсека закрылся за спиной. Приближаться к существу все-таки не стоило, а вот продемонстрировать властное спокойствие – верная тактика.

– Ну здравствуй, гость дорогой.

Зачем-то Воронцов изобразил презрительную небрежность.

– Здравствуйте, – услышал дрожащий голос.

Уродец уставился во все глаза, в серо-голубом и карем плескалась острая тревога. Разноклейку лица немного связывала мимика.

– Вы позволите задать вопрос?

Говорит, как жертвы насилия из исторических фильмов.

– Валяй.

Когда один боится, другой снисходит. Верно?

– Где я сейчас нахожусь?

Ого! «Сейчас»? Следовательно, что-то знает про «раньше». Что же ответить? Отец всю жизнь твердил, что нужно говорить правду, хотя мама на эту сентенцию вытаскивала из-за пазухи скептическую ухмылку. Лучше выбрать золотую середину.

– Среди галактик. Межзвездный челнок «Наиль». Нужны координаты?

Существо моргнуло раз, потом другой. Неуверенно открыло причудливой формы рот.

– Это проверка такая? Шутка? А где Игорь?

– Игорь?

– Он был рядом. Со мною.

Воронцов захлопал глазами. Убиться о силовуху! Может, он проморгал еще один трупик на корме?

– Кто такой Игорь? Ты кто такой? Откуда взялся? Отвечай!

Выплюнул слова резко, впрессовал в звуки добрую порцию силы и угрозы. Уродливое создание всхлипнуло и зажало руками близкий к истерике рот. Да еще и зажмурилось. Явно расхотело задавать вопросы. Воронцов чертыхнулся. Знал ведь аксиому межзвездных контактеров: страх неизбежно ведет к войне. Он и есть оборотная сторона зла. Когда парламентеры дрожат коленками по каждой стороне границы, разрушения неизбежны. И хорошо, если бомбанут только хлипкий навесной мостик между мирами, а не сами миры.

– Ладно. Извини, – пробурчал, чувствуя себя идиотом. – Я немного не в себе, но ты не волнуйся. Просто скажи, как зовут и задавай вопросы.

– Женя, – выдавал тот после долгой паузы.

Женечка, значит, мать его в звездную дыру.

– Хорошо. А меня Павел. Про Игоря без понятия. Такого не спасал. Что еще хочешь узнать, Женя?

– Не спасали? – голос непонимающе сбился. – Я хочу знать, что... Что вы хотите от меня?

Тупик. Воронцов сам не прочь задать такой вопрос. Никого не преследовал, не забирался на чужой корабль. Разве что пролетел насквозь, казалось бы, инертной и бездушной субстанции. Или мстительной. Которая возжелала сатисфакции за нечаянное вторжение? Но Воронцов постарается вести себя миролюбиво.

– Ничего не хочу. Могу выйти отсюда и больше не появляться.

Но стал медленно приближаться к озадаченному существу. Интерком тревожно запищал – Наиль беспокоилась. Впрочем, силовую защиту экзоскафандра пробьет только мощная пушка, но не монстр из льда и камня.

С короткого расстояния хорошо просматривалась идеально гладкая, словно полированная, кожа на разных по форме коленях. Неизвестный стремился врасти в стену и исчезнуть. Игра или… Язык его тела успокаивал, говорил Воронцову о собственном явном превосходстве, что подпитывало отвагу и экспериментаторский пыл.

Выдохнув, он отчеканил с напором:

– Оставлю тебя взаперти, если прямо сейчас не прояснишь, зачем здесь оказался.

Женя странно всхлипнул, кивнул. В том же скрученном положении сполз ниже и в мгновение перевернулся на живот. Неожиданный манёвр вынудил Павла отступить, хотя в движении и позе существа читалась неуверенность.

Пластика странно скроенного тела дышала согласованностью и цельностью. Завораживала, как кратерный ландшафт с лунной орбиты. Найденыш несколько мгновений лежал неподвижно, демонстрируя голые ягодицы, лохматый затылок и явную нерешительность. Резким движением он сомкнул руки на голове, развел локти и вытянулся в струнку. В позе читалась закрытость одновременно с готовностью подчиниться насилию.

Воронцов потерял остатки уверенности и затоптался в недоумении. Накрывало призрачное дежавю, где-то и когда-то он наблюдал за подобным образом разложенными человеческими тушками. Не вспомнить при каких обстоятельствах, но что-то далекое от дружеского слияния душ.

– Я готов, – прозвучал отстраненный голос.

К чему интересно? Запеканию на вертеле на пиру каннибалов? Воронцов долбанул по датчику и пулей вылетел из медицинского отсека. К дьяволу такие контакты!

***

В каюте Воронцов распечатал короткими движениями гладкие швы скафандра и сцепки экзоскелета. Потом найдется время пришпилить снаряжение в темном складском отсеке, а сейчас лучше бросить груду у порога. Запустил модулятор пространства на самую комфортную обстановку: низкая лежанка, обмыленные края стакана в руке и никакой воплощенной Наили. Обсуждать неприятное поведение найдёныша с разумом корабля в хрупком девичьем теле не хотелось до тошноты.

– Сделай поуютней. Как дома. И порцию ледяной вишни.

Крепкая вишневая наливка самое то для успокоения нервов и мыслительной концентрации. Изогнутые стальные панели зазмеились генераторными огоньками. Ячейки пола под политекой вздуло приветливой кушеткой, а по ней рассыпались расчерченные восточной геометрией подушки. Головы торшеров проклюнулись по углам. Напротив невесомой плоскости лакового стола с моделью солнечной системы улегся экран для видео реконструкций.

С бокалом в ладони и упругой мягкостью под спиной стало как-то спокойнее. Появились силы обдумать случившееся.

Поза существа говорила о подчинении возможному насилию. Но все-таки не сексуальному, другому. Хотя тут Воронцов не эксперт. Тягой к бесполым созданиям, больше похожим на страшных мужиков, он никогда не страдал, и секс с такого ракурса не видел.

В прошлом тысячелетии на Земле однополая любовь была в большом тренде, потом как-то все выровнялось. Сексуальные революции отгремели в незапамятные времена, а спишь ты с девкой, мужиком, роботом, клоном или инопланетным монстром – мало кого интересовало. Никаких табу общество особо не навязывало, а со школьной скамьи учило принимать себя таким, как ты есть, понимать противоположенный пол, дарить телесное удовольствие. А брак воспринимать чем-то вроде заповедника для выращивания драгоценных спиногрызов. Пленительность однополого слияния со временем угасла.

Дело вообще не в нем. То, что он увидел в медотсеке, не милое сердцу вожделение, а готовность признать чье-то насилие и подчиниться. Перед ним будто стелилась жертва. Если гнусная межзвездная пыль решила подбросить живую копию человека, то почему такую? Словно разрыла поросшие историческим быльем земные могилы. Или…или…

Воронцов сделал полноразмерный глоток, и аж в носу защекотало от удовольствия. Свесил бокал до пушистого голубого ковра на полу и расслабился. Прекрасная псевдоматерия. Но лучше ей не злоупотреблять. Во-первых, это не просто голографические картинки, а потому больший расход энергии. Во-вторых, после сотканной из силового поля псевдореальности накрывает жестокий откат. Больно от понимания, что вокруг только бесконечно пустая вселенная. Теперь, правда, появилась запуганная особь с виду мужского экстерьера. Явилась со звезд с дурацкими вопросами про Игоря и складывает руки на затылок.

Что-то похожее происходило на заре человеческой цивилизации. Боги слепили женщину из глины и воды, оживили и отправили соблазнять. В наказание людям. Челнок «Наиль» удостоился повторения древней истории. Но в мифе наказывали человечество, а Воронцов пребывал на корабле в одиночестве и вряд ли представлял собой что-то занимательное для высших сил. Вот и подсунули не красоту, а страшного мужика. Может, это бесполый космический Голем?

Так, стоп!

Отставить в сторону пустой бокал и подумать. Сопоставить факты. Пальцы выбивали барабанную дробь на коленке, голова раскачивалась в такт неслышной мелодии, а торшеры наблюдали внимательным светом. Воронцов мог спроектировать город, летающей над жаркой печкой Венеры, но понятия не имел, что делать испуганным космическим гостем.

Первое. Вернуться к Жене. Спрашивать, настаивать, давить. Вытащить все. Вот откуда он, такой прыткий, свалился? Возможно, погиб на древнем земном корабле во время первых попыток колонизаций тысячелетие назад. И какая-то сила, условный бог, его отсканировала и втиснула память в новую форму. А Игорь? Кто такой, мать его, Игорь? Гефест, слепивший Женечку? Хотя вряд ли. Он что-то говорил про «нашел». Бред какой-то.

Второе. Послать исследовательский зонд в обратный путь. В сторону пылевого облака. Сам удрал, как весенний заяц, но зря… С такой аномалией межзвездной пыли не сталкивались и на «Открытии». Что двигало этой силой, бросившейся за кораблем по жгучему следу плазмы? Вселенский голод или желание донести что-то важное? Тогда гомункул по имени Женя – послание?

Зонд снабдить полным исследовательским функционалом. Шансов на удачный исход мало, но попробовать следует.

– Наиль, зайди.

Воронцов позвал и поймал себя на том, как яростно трет переносицу, вспоминая морок неловкости после визита в медотсек. Опустил руку.

– Что желаете, дорогой господин?

Вычислительная дева изящно и невесомо уселась на поверхность столика. Голые ножки сомкнулись, на одной забренчал золотой браслет. Издевается. Наверное, переборки корабля гомерически содрогались, когда он бежал от испуганного Франкенштейна – назовем пока его так.

– Отправь к точке столкновения полифункциональный зонд. Полный комплект для средового анализа.

– Вероятность возвращения тридцать пять процентов, командир. Полное выполнение миссии – десять процентов.

– Чушь. Не на чем строить прогнозы. Уверен, что ни аналогичных прецедентов, ни похожих средовых отклонений не было зафиксировано.

Наиль надула губки. Было с чего: Воронцов уперся чисто из вредности, компьютер строил модели даже из экспоненциально растущего хаоса данных.

– Сделаю, как скажешь, дорогой господин. Могу внести предложение?

– Валяй.

– Главный источник информации – сам объект. Я разработала короткую программу средовых экспериментов для выявления его свойств, восприятия реальности и информационной вместимости.

– Слушай, а какой у него пол?

Наиль задрала бровки, словно глупее вопроса слышать не приходилось. Воронцов ощутил себя озабоченным извращенцем и вздохнул.

– Ладно, забудь. Что входит в программу?

– Температурные вариации, питание, провокационные картинки человеческой цивилизации.

– Попробуй. Будет любопытно понаблюдать.

Он зевнул, веки наливались болезненной тяжестью.

– Сделаю вам визуальную подборку, мой командир. Сразу как проснетесь.

И ладно. Пусть работает. В конце концов здесь она – амазонка космических далей.

Загрузка...