Корабль неспасенных

Глава 12. Жертвы

Игорь не спешил заводить машину, просматривал что-то на служебном наладоннике и хмурился. Ни слова не выдавил в сторону Жени за все время визита.

– Скажи, зачем ты привел меня к Элле Дерновой. Давно ни к кому не таскаешь, а тут почти насильно выдернул. Зачем?

– Ты засиделась, Жень. Я не таскаю, и ты из дома не выходишь. Уже месяц.

Можно подумать, ему есть до этого дело.

Игорь отбросил коммутатор на заднее сидение, провел рукой по ее шее и нырнул пальцами в волосы. Ласковые массирующие движения разогнали по телу тысячи горячечных мурашек. Женя застонала, разом все выкидывая из головы.

Он рывком сжал в кулак хвост и жестко запрокинул голову, открывая шею. Мокро, широко провел языком снизу-вверх, царапнул зубами подбородок и вгрызся поцелуем. Собственническим, подавляющим волю.

Женя привычно потерялась в ощущениях. Но долго Игорь не развлекался. Отпрянул, убрал руку и нажал кнопку старта.

– Позвал с собой еще потому, что это жена Дернова. Ты же сама копаешься в алгоритмах создания живых материалов. Читаешь его статьи. День от ночи не отличаешь. Думал, сразу поймешь в чей дом тебя привез, обрадуешься, вдохнув дух гениальности. А ты – зачем?

Смотрит невозмутимо на дорогу и только пальцы поигрывают на руле. Ох ты, знак подавляемого недовольства. Будто не к суицидникам она интерес потеряла, а к нему лично.

– Не сообразила сразу, что за Дерновы здесь живут. И да – мне жутко интересны эти технологии. Если люди не стоят наших усилий, возможно, вещи – стоят.

– Вот видишь, мы думаем почти одинаково. Может, встретиться с самим Георгием Валентиновичем? В целях профилактики правонарушений побеседовать о его жене. А заодно и о его открытиях, которые толкают дамочку на преступление.

– Зачем? Ты же запугал ее до икоты. Она теперь и думать себе запретит, лишь бы мужа не расстроить.

– Хочу тебе помочь. Задашь великому ученому пару вопросов и, возможно, сделаешь мне живое кресло.

– У тебя будет кресло, а Эллочка, действительно, полезет в петлю, после того как Дернов устроит ей разбор полетов.

– Да плевал я на эту безмозглую идиотку.

– Ты чертов циник.

– Ты давно это знаешь, моя девочка. Я ношу воду в сите только в рамках служебных обязанностей.

В какой-то степени она сама стала разделять его взгляды. Люди, как волны прибоя, приходят с приливом, уходят с отливом и ничего не оставляют, кроме шума в голове. А программирование… как четки в руках. Раньше это казалось самым не интересным из квартета направлений их специальности: психология, юриспруденция, логистика, искусственный интеллект. Теперь же захотелось сменить специализацию. Или, наоборот, вернуться к привязанности школьной жизни – к математике.

Отец твердил, что ее не узнает. Мать плакала, просила окончить вуз, а потом уже разбираться в себе. Но она все равно взяла академический почти на выходе из альма-матер. Родители гневались, но винили не нее, а невесть откуда взявшегося взрослого любовника. И Женя перестала с ними общаться. Ушла с головой в собственный уютный мирок: секс, возбуждающее подчинение, тишина часто пустой квартиры и игры в искусственный интеллект.

– Я задам простой вопрос, девочка моя. Хочешь, я устрою тебя в лабораторию Дернова?

– Шантаж?

Он небрежно пожал плечами:

– Глупости, это будет взаимовыгодное соглашение. Герочке даже двойная выгода привалит. И жена не попадет в поле внимания служб, и у него в подчинении окажется талантливый и увлеченный сотрудник.

– Ага, увлеченный профан. А тебе какая выгода?

– Ну-у может, ты воодушевишься примером Эллочки, только без суицида, и подаришь мне какую-нибудь кофе-машину с собственной оцифрованной душой.

– Как же разбежался. Наша несчастная кофе-машина и сейчас страдает от твоего утреннего раздражения на весь мир. А так начнет осознавать, насколько ее существование беспросветно.

– Понял, с кофе-машиной не выйдет. Тогда, может, согласишься оживить какой-нибудь мужской золотой аксессуар, золотце ты моё?

Женя с силой толкнула его вбок локтем, и Игорь довольно заржал.

– Ладно, ладно, настаивать не буду. Мне тебя и без оцифровки хватает. Сейчас только заедем по еще одному адресу под моим наблюдением.

– Вторую экзальтированную дамочку мне за сегодня не пережить.

– Это мужик. К тому же рецидивист.

– Ого-го, жуть какая. Никогда лично не встречалась с рецидивистом. А вдруг он меня убедит откуда-нибудь прыгнуть, или что-нибудь порезать. Хоть какой он, опиши.

– Наглый. И самовлюбленный. Строит из себя душку-парня и пытается всех объехать на кривой козе. В общем, проверю работу следящих устройств, посмотрю на месте, чем занят. А то два раза подряд пропустил встречу с психологом и меня игнорирует.

– А показания имплантата?

– Стабильные. Но нельзя верить ни на грош, к тому же очередной технический гений.

– Но кому-то ты можешь верить?

– Нет, никому.

– А мне?

– Тебе я доверяю, потому что постоянно проверяю.

– Это клиника, Игорь.

– Это здоровый скепсис, Женечка.

Интересно, что рецидивист тоже жил в Замоскворечье. Окраинная часть, несколько авангардистских кондоминиумов со скоростными подъемниками по фасаду.

Игорь приблизился к двери на каком-то серединном этаже и назвал свое имя в регистратор. Пока самоубийца-неудачник не снят с учета, контроль может входить без предупреждения, если, конечно, вшитый имплантат не регистрирует отправление личных надобностей. Секс с соседкой или омовение в душе, и на голос или лицо контролера система двери не откроет.

Минимальное личное пространство предоставляли даже преступникам со стажем. Поэтому так трудно было предотвращать рецидив со вскрытием вен в теплой ванной. Расслабленный организм не передавал адекватных сигналов. Пока не становилось слишком поздно.

– Ох ты! Дорогие гости пожаловали. Закадычный враг лейтенант и прекрасная незнакомка.

Человек двигался навстречу по широкой темной прихожей. Весь гибкий, чуть дерганный. Руки – сучковатые плети и пританцовывающий шаг. Лицо, изломанное острыми углами скул, подбородка и бровей, с едкой насмешкой на губах. Высокий лоб подчеркивали боковые залысины и зачесанные назад волосы.

– Знаю, что ты всегда рад меня видеть. Особенно когда вхожу без спроса, – хмыкнул Игорь и сложил руки на груди. – Но сегодня я с помощницей. Знакомься Евгения – Звягинцева.

– Это то, что я думаю, лейтенант? – он многозначительно пошевелил бровями, но тут же спохватился, дурашливо поклонился и протянул руку. – Зовите меня Марк, прекрасная Евгения.

Вся эта пантомима на двоих не походила на стандартные встречи лейтенанта Климова с подконтрольными. Женя мгновенно напряглась и с заминкой ответила на рукопожатие. Допотопный мигающий на запястье браслет казался маркером заразы. Такие заметные давно не надевали. Он буквально кричал, что близко сходиться с носителем – не стоит.

– Хороша бижутерия? – поймал ее взгляд Марк. – Я попросил самый броский, теперь шокирую игрушкой коллег на работе. Следят, значит, следят. Глупо скрывать очевидное. Лучше кричать на каждом углу, чувствуешь себя не так унизительно. Пойдемте на кухню, гостёчки. Как раз ждал, когда господин лейтенант потеряет терпение и нагрянет закручивать гайки.

– Доиграешь, Марк, не гайки буду закручивать, а башку откручивать.

– На это и надеюсь, господин лейтенант.

И, раскачиваясь на шарнирах тела, отвесил ломкий клоунский поклон. Игорь небрежно пожал плечами и отправился вглубь квартиры по темному проходу.

– Да, и смотрите под ноги, а то домашняя лаборатория расползлась по коридору.

Ага, света бы побольше. Под ногой что-то хрустнуло, зашипело и рвануло в сторону. Включилась напольная подсветка, обнажая неровные, забранные поликарбонатом стены. Строительный вариант без ремонта. В правой комнате что-то лязгало, пыхтело воздушными потоками, но они свернули налево.

– Пытаешь что-то изобрести, чтобы всех обдурить и под шумок откуда-нибудь спрыгнуть? – с сарказмом спросил Игорь.

– Что ж ты так не хорошо обо мне говоришь, лейтенант. Что девушка подумает. Тебе ли не знать, что я на твердом пути исправления. Строю свое лучшее будущее в отдельно взятой лаборатории.

– Ну строй, строй, старатель.

Игорь уселся, а Марк с видом потомственного джентльмена отодвинул стул с высокой спинкой и пригласил жестом Женю. Она аккуратно опустилась и сложила руки на коленях. Видимо, придется играть в спектакле. Только все с текстами, а она экспромтом и на незнакомой сцене, где из-под ног механизмы выскакивают. Хорошо, ладно, многое не требуется, можно вообще изображать немую, или плотно занять рот угощением. Благо гора резаных полуфабрикатов на столе: мясо, рыба, сыр, куски маринованных овощей. А по центру пузырь декантера с густой кровавой начинкой.

Интересно, они нагрянули к подопечному по дороге или их специально ждали? Кто кого дурил в этой парочке? Преступник и коп?

Игорь откинулся на спинку и сложил домиком пальцы. Опять обдумывает свои жестокие игрушки. Марк ухватил декантер и покачал его в руке.

– Сухой сицилийский купаж. Вам налить, Евгения? Лейтенант, не грех выпить на службе за мою твердую поступь по пути исправления.

– Не юродствуй, Марк. Какая там твердая поступь, ты только петлять умеешь? Но имплантат и браслет я вижу на месте. Сам вроде в адеквате, насколько это для тебя вообще возможно. Так почему бы и не выпить?

– Вот напрасно ты меня, лейтенант, не желаешь слушать. Я как раз собрался сотрудничать с правоохранительными органами. Родил идею, как спасти заблудшие души.

И Марк сардонически оскалился. Карие, узкие глаза (не иначе в предках мелькали азиаты) уперлись почему-то в Женю, не в Игоря. Стало совсем неуютно. Таких как этот парень чужие души беспокоят не больше выпавшего за окном снега.

Игорь, закончив накидывать на тарелку, отхлебнул сразу полбокала и по-деловому спросил:

– И как ты поможешь?

– Я тут прочитал книжку о психотерапии двухвековой давности. В мозги с эмоциональной коррекцией тогда не лезли. Не умели. Беседы с психотерапевтами понятно. Но еще садились в кружок и по очереди рассказывали истории о своей никчемной жизни. Я подумал, почему бы и нет? Один поноет в соседские уши, затем другой, и, глядишь, все разойдутся, успокоенные и умиротворённые.

В университете давали историю психиатрии, и такой метод Женя сейчас с трудом вспоминала. Конечно, все хотят выговориться, быть услышанными, а лучше понятыми. Например, в ее репертуаре роль слушателя была самой постоянной. В такой идее был резон. То говоришь, то слушаешь, игра по правилам, и каждый участник в теме. Можно по кругу до бесконечности. Словесные сублимации способны отыграть и вытеснить любое действие.

– Что за чушь, – скривился Игорь и с силой ткнул вилкой убегающую маслину. – Мы пытаемся отследить все контакты и максимально их блокировать. А ты предлагаешь собирать преступников и их сообщников в группы. Даже вчерашняя студентка тебе скажет, что это опасный бред.

– Ну почему же. Не скажу, – буркнула Женя.

Удивительно, насколько легко явление может обернуться своей противоположностью. Пока психические отклонения, связанные с нанесением себе вреда, считались болезнью, групповые встречи назывались терапией. Как только общество определило их в преступления, общение людей вне закона превращалось в деятельность организованной преступной группировки. Страшный ярлык повесили на старую проблему или все же на новую?

– Ах, да. Ты же у нас спасительница несчастных овечек, особенно женщин с нелегкой судьбой.

– Зато тебе нет дела до их спасения. Но даже тупых овец сподручнее пасти стадом, а не поодиночке. Все в одном месте, глаза у пастуха не разбегаются. Простая физика и математика, между прочим.

Есть Женя не хотела, но вино все же выпила. Слишком терпкое на ее вкус, хотя каждый глоток согревал и прогонял напряжение.

– Смотри, как правильно нынче рассуждает молодежь, лейтенант. Стратегически. Можно смело передавать в их руки будущее. Даже я готов задержаться и на это будущее посмотреть.

И Марк многозначительно покрутил на руке браслет. Мол, можно теперь снимать, не понадобиться. Вот уж от чьей подвижной рожи веяло криминалом. Женя готова была поклясться, что такой персонаж способен убить кого угодно, но не себя.

– Хочешь обосновать новый метод, Женечка, вернись к диплому. Хотя, по-моему, все это трата ресурсов и детский лепет. Прямая эмоциональная коррекция, курс закрепления у психолога, и клиент готов. А других – могила исправит. Но уж точно не круговое блеяние и переливание из пустого в порожнее.

Злился что ли опять? Или нет, провоцировал. Резанул остро взглядом и снова на эту куницу Марка уставился. Что они хотят? Или это давний спор на двоих, старое противостояние? Копа и самоубийцы со стажем. Тоже мне, враги-партнеры.

Женя почему-то рассердилась. Захотелось дернуть Игоря на себя, залезть на колени и вцепиться в волосы. Расчетливая и похотливая скотина. И еще Марк этот. Уселся боком, вытянул складные конечности вдоль стола и бокал покачивает. Вроде как все ему наперёд ясно, и скука смертная.

– А тебе бы все превращать в формальные процедуры, лейтенант.А от них всегда толку чуть. Хоть слева направо построй, хоть справа налево, хоть в две шеренги. В строю люди не любят стоять, потому что это строй, пусть даже удобный и красивый. Им нужна свобода маневра.

– Ага, таким как ты нужен браслет, лучше даже ошейник. Заканчивай со своей демагогией!

Но Марк на рык не среагировал. Рассматривал Женю. С ожиданием. Таким ленивым и почти равнодушным. Повисла тяжелая и непонятная пауза.

– Вы, Марк, хотите сказать, – осторожно начала она. – Что людям лучше… Ах, извини, Игорь, правонарушителям. Им лучше обмениваться переживаниями без посторонних ушей и процедур. С чувством внутренней свободы. И они сами найдут выход из своих проблем. Помогут друг другу.

– Бинго, Евгения! Молодежь буквально вдыхает жизнь в измученный разочарованиями организм. Твой крутой парень только и делает, что разрушает между нами связи. А их наоборот надо создавать и поддерживать. А если и направлять, то очень и очень незаметно. Давай попробуем его убедить.

И он подмигнул нагло и развязно. И откуда догадался про парня? Ведь Игорь сказал – помощница.

– Кончай тупой треп, – вызверился Игорь. – То, что ты говоришь – прямое нарушения закона. Основание закатать тебя по полной.

– Плевать на закон, – жадно прошептал Марк, склоняясь над столом. – А захочешь – можно контролировать, не ставя никого в известность. Частным образом, так сказать. А, если их болтовня повернет не в ту сторону, то и сдать всех разом.

– Хочешь дирижировать оркестром безумцев?

– Почему бы и нет? А ты разве не хочешь, лейтенант? Чтобы под твой колпак они по собственной воле стягивались?

– В некотором смысле это все бы упростило – хмыкнул Игорь.

Предложение Марка казалось разумным для облегчения жизни загнанных в личную трагедию людей. Сочувствие и понимание близких всегда помогали выкарабкаться из проблем. Скот там человек или не скот, но ему нужно принимать самого себя и свою судьбу. И хорошо бы для этого иметь примеры перед глазами. То, что общение оказалось под запретом и рассматривалось как распространение преступных взглядов – глупость несусветная. Очередной логический тупик общества модельного права. И Женя не побоялась бы плюнуть на законы ради благополучия конкретных мужчин и женщин.

Но в этом разговоре акценты расставлялись как-то неправильно. Забота о человеке маскировала нехороший душок циничных расчетов. Причем риски и выгоды Игоря еще как-то можно было представить, а вот какую рыбку в этой мутной луже ловил Марк – не поймешь. Хотя таким неприятным типам иезуитская игра сама по себе придется по вкусу.

Женя сдавила пальцами вилку и поймала очередной прищуренный и любопытный взгляд Марка.

– Господин лейтенант, простите великодушно, но меня опять снесло с правильного пути. В кои веки в мою убогую лачугу явилась дама, а я попусту чешу языком и до сих пор не предложил тост за ее красоту. Прошу разрешить выпить за вас, Евгения.

Воспитание заставило Женю растянуть уголки губ. Но пить с Марком совсем не хотелось.