Корабль неспасенных

Глава 1. Гость из космоса

Воронцов вынырнул из сна и с десяток секунд не понимал, кто он. С трудом вспомнилось, что это седьмой выход из криоцикла и он единственный пассажир в консервной банке. Накрыло черной тоской. Дрыхнуть бы до Земли все пять лет, а не очухивался каждые полгода в пустом гулком челноке. Но по регламенту не положено.

Первая неделя после пробуждения давалась тяжело и ватно, рабочая скукота тестирования и профилактики систем. Вторая шла легче: болтовня с Наиль, голографические бары и путешествия. Но иллюзии быстро надоедали, и он шатался злым медведем, подпирал переборки и считал дни до очередного допустимого погружения в сон. Одиночество на пару с дальним космосом выедало мозги до сплошных черных дыр.

В таком положении Воронцов оказался по собственной дурости. Пожалел о решении оставить Землю и отправиться на искусственной экзопланете в сверхдальние пределы Вселенной. Долго терпел, пытался внушить себе, что это был правильный поступок молодости, и нечего пестовать в себе старческую сентиментальность, но – никак.

А теперь проклинал тот день, когда затребовал отправку домой. И получил ее.

Возвращаться пришлось в одиночестве, поскольку остальное население летящей сквозь галактики искусственной планеты не испытывало никакой тоски по оставленной родине . За тридцать лет пути с трудом ее помнило. Да и какому нормальному человеку нужен призрак прошлого за лабиринтом ледяных галактик?

Даже если удастся добраться до Земли , чередуя прыжки в подпространстве и световой полет, то за тридцать пять лет отсутствия на родине может пройти куда больше времени. Связи потеряны, родных и близких, возможно, не осталось в живых. Свой авантюрный выбор он сделал в молодости, хватило бы сил разгрести последствия.

План на неделю вырисовывался стандартный: протестировать квантовый разум корабля и все системы навигации и жизнеобеспечения, сориентироваться с местоположением, проверить состояние звездного паруса и ресурсы для полета. Если все штатно, можно начинать подготовку к следующей серии прыжков. К восьмому циклу криосна маршрут должен быть распланирован и согласован с Наиль.

Легким касанием створка капсулы поднялась, и Воронцов вывалил тяжелое тело в родную каюту. С появлением хозяина система освещения очнулась и приветственно замигала. Еще бы! В летающей космической банке «Наиль» Павел Воронцов был богом, где ступала его всесильная нога, там и зарождалась жизнь: пиликала, скрипела, исходила влагой и питательными составами. Где он не появлялся, экономный челнок хранил темноту. В переходах проглядывали лишь настороженные огоньки слежения за периметром.

Одиночество в космосе – это истинное вселенское одиночество и плодородная нива для взращивания всех человеческих страхов. Здравый рассудок твердит, что пока на сотни миллионов километров нет ничего живого и издающего разумные сигналы – ты в полной безопасности. А дурной, вцепившийся в инстинкты организм в ужасе даже от обхода гулких темных помещений. Ему бы компанию.

Чтобы разогнать депрессивные мысли, Воронцов взялся приседать. В капсуле криосна система регулярно бодрила тело импульсами , не давая одрябнуть. Но мышцы все равно стенали, как дружный коллектив, расслабившийся в отсутствие начальства и не настроенный на рывки, подвиги и оптимизм. Надо для острастки попинать бездельников и лишь потом отправляться в душ.

За минуту дезинфицирующий ионный поток выдул из складок и впадин всё до малейших частиц пота и ороговевшей кожи, оставил тело хрустеть чистотой. Никакого удовольствия без напора бьющей по плечам и заднице воды. На «Открытии», в замкнутом экологическом цикле искусственной планеты, проблем с настоящей влагой не было, а здесь экономия ресурсов бесила по мелочам.

Напоследок Воронцов обдал себя пахучими липким струями и, когда химическая ткань подсохла и ласково заскользила по коже, выбрался из душевой кабины. Каюта воодушевленно ждала командира: запустила автоматическую систему уборки и модулятор пространства, призывно высветила незамысловатый выбор блюд на экране синтезатора.

Уже после двух лет одинокой жизни в организме Павла Воронцова проклюнулись рефлексы крота. Хотя на челноке был и центр управления, и пищевой блок, и даже мини-зал, нашпигованный возможностями для укрепления духа и тела, он потреблял все опции в уютной спальной норке. Куда приятнее, чем шарахаться по переходам летающего холодильника в магнитных башмаках. Жаль, что все равно приходилось выбираться наружу.

– Активировать экраны, вывести информацию о местоположении.

Звук собственного голоса вызывал тянущее, но в чем-то приятное чувство печали. Стенная панель мигнула мягким золотистым светом и выбросила сведенные в таблицу данные. Он подошел ближе и провел рукой по шероховатой поверхности, передвигая страницы. Прикосновение к экрану рассыпалось по телу приятной дрожью и при этом помогало сосредоточиться. Не зря психологи утверждали, что чем глубже забираешься в космос, тем меньше должно быть голограмм и цифровых моделей, а больше экранов, кнопок и рычажков. Чтобы было за что ухватиться в великой пустоте и ощутить себя человеком в мире материи. Или богом в процессе творения.

Цифры послушно равнялись в ячейках, гистограммы вздергивали носы. В целом все норм, можно было бы еще месяцок-другой продрыхнуть. Челнок бодро скользил на звездном парусе по краю галактики Древ и устремлялся к скоплению Ярусов. Это знакомые точки локации, которые когда-то прошла и обозначила команда экзопланеты «Открытие». Так они теперь и определялись по навигационной карте «Наиль».

Раскидав по закладкам подгруженные данные, Воронцов тяжело вздохнул. Пора завтракать, а затем малоприятные процедуры регламента безопасности. Обход челнока, запуск автономной системы, тестирующей состояние квантового разума корабля. Осмотр звездного небосклона и внешнего состояния корабля собственными глазами. А то мало ли что искусственный интеллект может насочинять после выхода из-под пространства, всякое бывало в истории .

Запах еды из открывшихся створок синтезатора встрепенул ноздри и вымыл из головы глупую жалость к себе. Одиночество легко растворяется в пряных специях.

По внутреннему контуру Воронцов прошмыгнул в рубку управления за какие-то пару минут. Смешно, конечно, с такими невеликими расстояниями активировать на магнитных ботах еще и ускорители. «Наиль» не межпланетник в несколько километров площадью, а всего лишь челнок с полкилометра по самой длинной части. Самое место не спеша пройтись по коридору, а не мчаться, как предынфарктная мышь.

С другой стороны, смотреть в переходе не на что – серые переборки и глубокая, пробирающая до мозга тишина. Тоскливая пустота. На «Открытии» Воронцов задирал знамя любителя тишины, покоя и возможности поразмышлять над книгами. Но здесь, нахлебавшись этих блюд до несварения, узнал о себе много нового. Оказывается, он общительный, любит, когда вокруг снует приставучий народец.

В центре управления он вывел систему из состояния дежурного сна и гаркнул об активации полного жизнеобеспечения. Центральный кронштейн палубы тут же засветился генераторными кольцами, и полукруглая рубка стала прорастать синими, желтым и багряными росчерками. Затем утробно загудела и начала вспучиваться эбонитовыми поручнями, нишами со встроенной политекой, столом с тремя развернутыми экранами. Удобное пространство завершило здоровенное кресло с высокой спинкой.

Воронцов ощутил, как распустилась удавка напряжения, и вдоль плеч словно прошлась горячая ладонь. Не зря он запрограммировал генератор силового поля воспроизводить обстановку своего кабинета на Земле. Пусть все это лишь псевдовещество, но на ощупь и на вид оно никак не отличалось. Дарило уют и покой.

Он плюхнулся в кресло и с наслаждением разбросал ноги. Замечательно бы по-домашнему затянуться виргинским табачком, запасы которого прорастали на заднем дворике дома в когда-то проклинаемой искусственной экзопланете. И что ему там не сиделось? Подумаешь, ну не было ни одной травинки, которую бы он не знал в лицо! Теперь силовые карманы технических отсеков челнока и знать не хочется.

– Запустить процесс поэтапного автономного тестирования систем: базовый компьютер, навигационный, топливный, репарационный отсеки, техническая поддержка. Данные на экран и все коммуникационные узлы.

Трудяжка зашуршал сразу на трех экранах, послушно и торопливо выбрасывая информацию. Мозг неохотно расставался с полугодовой сонной негой, так и тянуло отключиться от реальности и уплыть в вымышленные истории и мечты. Кресло послушно прогнулось под спиной. Воронцов чуть надавил вниз и устроился почти горизонтально. Самое время взглянуть в глаза космической бездне.

– Открыть обзор.

Полукруг перекрытия над головой потерял свою однородность, и сквозь невидимые композитные чешуйки стала просачиваться чернота преисподней. Впускать ее в и так не слишком уютный мирок не хотелось. Но «контактно-зрительная верификация локации» – обязательная часть процедур безопасности, а завтра и того хуже – придется переться в открытый космос.

Вселенная застыла над головой отстраненной, холодной роскошью. Справа острые взгляды звезд перекрывало золото неведомого солнца. В космах его короны темнели дыры, а выше проступали фиолетово-розовые фейерверки далекой туманности. Вот оно: гипнотизирующее волшебство галактик, что дарят мучительную смерть за малейшую человеческую ошибку. Воронцов не слишком любил это безбрежное, мерзлое равнодушие, хоть и провел большую часть жизни в его опасной близости.

***

– Господин Воронцов, вы понимаете, насколько это нелепо сейчас – возвращаться на Землю? Если бы прошло три года пути от родины, ну десять лет. Но не тридцать же.

– Плевать. Я не могу. Все осточертело. Кажется, я здесь знаю каждую мимо проходящую собаку.

Губернатор «Открытия» жевал губами, словно пытался распробовать микроскопическую дозу неведомого деликатеса. Неплохой мужик, прошел уже пятые выборы, умел находить великие цели и компромиссы в этом плотно населенном и невесть куда летящем гадюшнике.

– Да бросьте, у нас более полумиллиона граждан, про собак даже я точно не знаю. Пространственная среда обновляется постоянно. Через пару месяцев открывается новый горнолыжный сектор. По данным дальнего сканирования мы приближаемся к потенциально колонизируемой планете. Столько перспектив. Чего вам неймется?

Ну вот, запел про перспективы. Уже подташнивало от одного словосочетания «открывается новый сектор» и дальше по-разному: леса, озер, гор. Пределы бы побрали эти секторы. Хотя на Земле их тоже «открывают», «закрывают» и «перемещают».

– Домой я захотел, Николай Степанович. С колонизаторскими забавами и без меня, поди, справитесь. Вам же лучше, если кто-то полетит на челноке.

– «Наиль» и сам доберется, а вот астроинженеры у нас наперечет.

– Я не последний. И новых готовьте, в конце концов. Вы же знаете, что не можете отказать мне в праве на возвращение.

– Не можем, Павел Леонидович. Можем только попытаться убедить.

Он смотрел так пристально, будто ждал, что на лбу Воронцова проступит призрачная метка сомнения.

Накопленную экзопланетой информацию нужно было отправить на Землю. Перерыв в тридцать лет и так слишком большой для контакта. Многие и вовсе не понимали, зачем он нужен. Бывшая родина приветов не шлет – не знает куда. Траектория полета «Открытия» определялась и корректировалась его гражданами.

Человек, а лучше команда в снаряженном челноке были бы надежнее, чем квантовый интеллект и автопилот. Но жители искусственной планеты уже не стремились на Землю. Те, кто не вернулся в первый десяток лет, проросли здесь привычками, детьми, планами, надеждами на ожидающие их впереди чудеса космоса. Земля превратилась в полузабытую картинку, но пока еще не в волшебную страну.

Вот сменится пара поколений космических путешественников и, если не осядут нигде, могут захотеть развернуть «Открытие» к мифическому прошлому, Земле обетованной. Социопсихологи предрекали такой кризис. Но пока он далеко в будущем. И единственным мечтающим вернуться психом оказался Павел Леонидович Воронцов. Нужный космической губернии астроинженер.

– Пять лет прыжкового автономного полета, из которого четверть нельзя будет спать. Однообразная жизнь в пустом корабле может свести вас с ума.

Радость, что пять, а не тридцать. Исследовательские задачи решать не надо, рассчитывать и создавать свои кросс-переходы не надо. Прыгай себе и прыгай обратно по оставленным «Открытием» координатам. Если бездна вселенной не подкинет сюрприз.

– Ничего, не сойду. Заведу себе виртуальную модель красотки с интеллектом компьютера, – хмыкнул он.

– Если знаете каждую собаку на «Открытии», то модели еще быстрее наскучат.

Все верно. В психологической характеристике Воронцова указана постоянная потребность в переменах, неспособность удовлетвориться текущим положением дел. Поэтому тридцать лет назад на «Открытие» его взяли с удовольствием. Эксперты-психологии, видимо, посчитали, что летящая сквозь галактики планета – идеальный вариант убаюкать шило в заднице астроинженера. Ан нет, не вышло.

– Ну, в совокупности пару лет без сна я как-нибудь выдержу.

– Не жалко собственных лет? Вы будто вычеркиваете кусок биографии.

Павел пожал плечами. Модернизированный для дальних полетов организм подарит еще полтинник молодости и столько же на старение.

– Мне хватит, Николай Сергеевич. И на приключения, и на впечатления, и на встречу с Землей. И не волнуйтесь, с проторенной «Открытием» траектории сворачивать не собираюсь.

– И не сможете. У вас подготовки не хватит для дальней самостоятельной навигации. Главное, не сбегайте от скуки в волшебные криосны.

– Я же не настолько псих. Понимаю, что республика снаряжает челнок на автономный полет не для моих личных хотелок. Буду следовать каждой букве правил.

Губернатор скептически хмыкнул и свел веером подушечки пальцев. Самодовольный все-таки сукин сын.

***

Воронцова нельзя было упрекнуть в несерьезном отношении к безопасности. Во-первых, не кому. Во-вторых, он действовал в точном соответствии с регламентом. И, следуя букве, прямо сейчас осуществлял непосредственный осмотр локации – галактики Древ и туманности Ступеней во всей их леденящей красе.

– По курсу движения газопылевое скопление с крупными минеральными вкраплениями, – сообщила автономная тестовая система. – Внутренние флуктуации отсутствуют. Поперечник облака – более ста миллионов километров. Сквозное прохождение – рейтинг безопасности С.

На серьезный удар «по кумполу» это событие не тянет. Ну хоть полюбоваться красотой.

– Вывести проекцию скопления на купол обзора.

Прозрачная сфера над головой слегка помутнела и развернулась новым великолепием. Хищно бликующее по краям бесформенное пятно поднимало капюшон и неспешно уползало к горизонту далеких звездных россыпей. Гигантское мусорное облако поджидало «Наиль» с уверенностью роскошной шлюхи. Челнок на проекции мигал крошечной тревожной кнопкой и продвигался в ленивые объятия.

– Горизонт вхождения в облако три часа. Активирован дополнительный слой силовой защиты. Для экипажа рекомендован режим безопасности С.

Какого, в пределы, экипажа. Воронцов выдохнул и поднялся с псевдокресла любимой конструкции. Придется погружать задницу в липкий ложемент.

***

– Порцию Старого Гиннеса, красавчик? Что же ты сидишь один?

Невероятного размера полушария в кружевной, трущейся по коже стяжке. Такие в реальности не встречались, да Воронцов и не любил такие. Сглотнул, проталкивая слюну сквозь сухую шахту горла, усмехнулся.

– Одиночество – лучший способ распробовать скуку жизни. Что ж, валяй. Надеюсь, твоя бадяга хотя бы пьянит?

– С каких это пор добрый напиток не дурманит голову? – дернула уголком рта дородная барменша.

– Кто знает…

Он обернулся, всматриваясь в четкие силуэты посетителей, в движения их рук, губ, опустошаемых бокалов. Музыка долбила клювом по запечатанной в голове тревоге. Если по черепу пойдет трещина, муть выползет наружу и станет легче. Поймал рукой брякнувшего по стойке стеклянного монстра, поднял и сделал мокрый пенный глоток. Иллюзия приносила подправленное тоской удовольствие, хоть и поджирала запасы энергии. До Земли хватит.

– Народ! – гаркнул он, разворачиваясь спиной к бару. – У меня вопрос и никак не могу найти ответ. Может, поможете, ребятки?

Музыка откатывалась слабеющей волной, разномастная публика оборачивалась, дыша кто любопытством, кто раздражением. Каких здесь собрали убедительных парней!

– Давай, чувак. Чеши, что у тебя там нагорело.

– Вопрос простой. Какого дьявола ко мне привязалось облако обломков. Что нужно от моей задницы этому мороженному мусору?! Я спать не могу, как меня это волнует!

На периферии зрения картинка подвисла. Реальность и иллюзия сцепились невидимыми шестеренками, подтормаживая виртуалку.

– В пределы! Бухайте, ребята, и не парьтесь.

Движением руки он стер озадаченные рожи. Если хоть один из бара мог бы сказать что-то внятное, об этом бы уже сообщила вычислительная система.

Реконструкция исчезла, обнажая кости каюты. Стоило бы вздремнуть пару часов, а не психовать и искать ответы. Корабль мчался на всех парах прочь, и расстояние от облака неумолимо увеличивалось. От Воронцова теперь ничего не зависело. Только хотелось понять, что за дрянь такая настигла его в галактике Древ. Какая тварь пыталась прибрать земной кораблик в свою коллекцию.

Последние десять часов вымотали и выжали досуха. Сначала облако послушно расходилось, выпуская челнок. Буквально на последнем разряженном обрывке взбесилось – закрутилось бешенными мороженными змеями, уплотняя спирали. Приказ рвать из-под этого «шибари» Воронцов отдал на голых инстинктах. Скопление устремилось следом, вытягиваясь плотным вращающимся веретеном.

В ожившей армаде хаоса не регистрировалось крупных структур, лед и булыжники, наборы неорганических элементов. Но тварь вела себя как живая, разумная, агрессивная. Оставалось только улепетывать во все лопатки на грани прыжка в подпространство. Добрый галлон ценного водорода ушел на ионизированную плазму, чтобы ускорить «Наиль» и оторваться от прилипшего хвоста.

В какой-то момент волна все-таки нахлынула, захлестнула и, ослабнув, отступила. Прослоенные силовым полем сплавы обшивки и дополнительный кокон силовухи оказались ей не по зубам. Гонка была выиграна, но спокойствие не вернулось.

Нападение на затерянный в бескрайнем космосе крошечный кораблик – нонсенс. Даже на экзопланету никто не пытался напасть. Или это не агрессия, скрывающая чужой разум, а загадочная химическая реакция, взаимодействие неведомых полей?

Воронцов подошел к открытому пологу капсулы и рухнул на пружинящую поверхность. Голова болела нещадно, следовало наклеить пластырь с обезболивающим и снотворным. А завтра после обхода быстролетного конька-горбунка подгрузить в мозг информацию по межзвездной пыли и ее аномалиям.

Каждый участник проекта «Открытие» закачал в себя тонны полезных для путешествия знаний. Но Воронцову их явно не хватало, чтобы объяснить случившееся. Вот и отправился в виртуальный бар. Перегрузиться. Впрочем, не особо помогло.

Пробуждение встретило его неуместной птичьей трелью и светом, нещадно прыснувшим из кольца генератора. Он подскочил и чуть не вывалился из раскрытой капсулы. Ну точно, какая-то лакированная ворона расселась на виноградной лозе среди каюты и издавала фантастические соловьиные переливы. Модулятор пространства свихнулся, стараясь порадовать единственного пассажира.

– Отменить средовые иллюзии. Вывести на экран данные локации и последние результаты тестирования систем корабля.

День начинался с рутины, и хотелось, чтобы рутиной и закончился. Никаких сюрпризов и милых скитальческому сердцу перемен. Часов через пять Воронцова бы устроила парочка задорных реконструкций. Тем более впереди первый в этом цикле выход в открытый космос – место, которое ничего кроме смерти, хорошо, если милосердной, подарить неспособно.

Выпустив десяток роботов-репарантов на внешнюю обшивку челнока, Воронцов закрыл шестигранный порт и уставился на встроенный в рукав интерком. После вчерашней пылевой агрессии визоры задней части челнока вышли из строя. Видимо, какая-то дрянь накрыла силовой кокон, а потом осела на поверхности. Нужно провести чистку, а то и мелкий ремонт.

Он наблюдал за картинками, переключая трансляцию с робота на робота, и поймал себя на том, что нервно раскачивается в фиксаторах экзоскелета. Звезду в черную дырищу! Вполне штатный выход наружу. В полной экипировке. Чего психовать? Встроенный в скафандр экзоскелета мобильный движок на месте, запас топлива достаточный, чтобы облететь Луну. Была бы она в наличии. В предплечья встроены добрые стволы, чисто для успокоения. Чего еще желать ковбою космических прерий? Воронцов усмехнулся, но растянутые губы застыли.

«Найден мусор гуманоидной формы. Угроза отсутствует» – замигало багровым сообщение.

Пальцем ткнул иконку пятого видеопотока. Картинка заплясала на экране, и ужас сбил дыхание. Светлая кожа на фоне черноты, изгиб и острота локтя, совершенного в своей гладкости. Выступы согнутого позвоночника, торчащий вверх уступ плеча. Бред на наяву. Голые человеческие тела не валятся со звездных туманностей!

– Открыть проход.

Воронцов прыгнул вверх и взлетел на экзоскелете. Магнитные боты удержали над корпусом и понесли с ускорением по веретену челнока в сторону хвоста со световыми парусами. Мозг несколько сбоил, но глаза контролировали бегунки прицелов на поверхности шлема. В неизвестное лучше стрелять. Но не в голое же человеческое тело? Что может быть беззащитнее? Или это прощальный прикол от юмористов «Открытия», маленький глюк в программке робота-репаранта?

И он увидел Это. Человека. Свернутого в позе эмбриона и брошенного у изгиба уходящего в темноту гигантского киля. По всем физическим законам ОНО не могло ни сохраниться, ни удержаться на поверхности корабля. Но торчало впаянной в металл болячкой.

– Данные химического анализа.

Щупальца робота приникли к голому бедру, а Воронцов опустился на корточки. Туго свернутая фигура была не пойми какого пола: ни груди, ни промежности в этом узле не разглядеть. Перечень химических элементов всплывал на проекции интеркома: металлы, много кремния, кристаллические соединения различной этиологии, водород.

Подаренная космосом ледяная скульптура? Вот уж спасибо, развеяли скуку. Труп словно прирос к обшивке. Отодрать и сбросить дьявольский подарочек в бездну – ничтожные усилия. Мертвое в помойку смерти!

Только это мертвое – уязвимая человеческая нагота.

С усилием завибрировавшего экзоскелета Воронцов просунул руки под туловище и дернул его вверх. Плохо представляя дальнейшие действия и не обращая внимания на яростное мигание интеркома, потащил добычу к открытому проходу – под защиту перекрытий корабля.

Что делать с загадочной и страшной находкой?