Консультант для дознавателя-аристократа

Глава 15. Импульс сигнала

Когда утром меня вызвали в главный корпус Отдела, я не особо удивилась. После недельных задач на автомате — чертежи, доработки, рутинные разборки с гильдией — у меня не осталось ощущения времени. Всё как в дымке: проснулась, поела, вырубилась на пару часов, и снова вперёд. Без Арчи всё это казалось выцветшим. Как будто кто-то выкрутил насыщенность жизни на минимум.

В приёмной меня встретил мой руководитель — обычно он держался сухо и по-деловому, но сейчас в его взгляде что-то ёкало. Мне сразу стало тревожно. Он жестом указал на кабинет.

— Садись, Николь. У нас... сложная ситуация.

Сложная? Отлично. Обычно за этим словом скрываются либо кровь, либо катастрофа, либо "непереводимые" приказы Совета.

— Потеряли связного, — начал он, перебирая бумаги. — Агент в Зира’Джане... Работал под прикрытием. Связующее звено выведено из строя. Мы почти остались слепыми.

Я напряглась. Что-то внутри уже шептало: «Скажи. Просто скажи имя».

— Ты его знаешь. Никол Вейл. Наш старший агент. Ну... или как ты его привыкла называть.

Арчи.

Вся тяжесть последних месяцев сдавила грудную клетку разом. Он жив. Он там. И он один. Я прикусила губу, сдерживая мельчайшие искры эмоций — или они прожгут всё. Я ждала, смотрела, молчала.

— Нам нужно, — продолжил руководитель, — разработать артефакт связи. Незаметный. Не магически вспыхивающий, не пульсирующий, без шумов. Что-то, что не привлекает внимание. Что можно использовать даже в компании. Передавать коды, сигналы, слова. Любые данные. Маленький. Безопасный.

— Я сделаю, — вырвалось у меня раньше, чем я успела подумать.

Он даже не успел кивнуть — я уже подскочила с места.

Он жив. Арчи жив. И если есть хотя бы шанс — хотя бы один — установить с ним контакт, я разверну весь чертов мир.

Пока шла к своей лаборатории, в голове уже выстраивалась схема. Магическая передача через отражённую плоскость, усиленная защитой через алхимические компоненты, что-то между ментальным импульсом и кодовой передачей.

Пейджер. Почти пейджер. Только не электронный, а мой .

Я не выходила из лаборатории почти сутки. Не потому что надо, а потому что по-другому не могла.

Этот идиот. Этот Арчи. Где бы он ни был — наверняка суёт нос в какую-нибудь политическую змеиную яму, ухмыляется и отпускает свои дурацкие шуточки, даже если на него наставлен клинок.

И да, может, я переживаю. Но только потому, что если он там погибнет, мне потом разгребать всё это, а не потому, что... ну, ты поняла.

Скатерть на столе давно была сдвинута вбок, вместо неё — чертежи, ампулы с ртутным светом, мини-кристаллы связи, спаянные на чистом серебре, порошки из пыли фосфорита и огненного агата, привезённого с южных рубежей. Запах лаборатории — привычная смесь лаванды, магнита и немного палёного эфира — навевал странное чувство уюта. Как будто всё под контролем. Почти.

Создание началось с плетения основы.

Я выбрала формулу на трёх точках связи: первая для исходящего сигнала, вторая — для приёма, третья — зеркальная стабилизация, чтобы импульс не дрожал, не терялся и не рождал обратной вспышки.

На крошечном металлическом ободке из чарованного мифрила, диаметром чуть больше монеты, я выгравировала клеймо тройной спирали. Символ связи, повторения и привязки.

Затем была очередь кристалла.

Огранка заняла шесть часов. Не потому что сложно — а потому что важно.

Он должен был не просто передавать сигнал, а чувствовать . Чувствовать малейшие изменения, оттенки голоса, настроения, даже если человек просто думает послать сообщение.

Следом шёл слой алхимического лака, в который я добавила каплю чернильного воска из академии, где он работал под прикрытием.

Так артефакт знал, куда тянуться, даже если потеряет прямой канал.

Когда часы пробили 5 утра, мои руки дрожали, а глаза слезились от перенапряжения.

Я стояла над столом, смотрела на результат и чувствовала, как грудь разрывается от усталости и странного... облегчения?

Три артефакта.

Один — для Отдела. Он будет принимать сообщения.

Второй — в специальной защитной капсуле, готов к отправке Арчи.

А третий — мой. Лежал чуть ближе остальных, будто сам выбрал, куда ему принадлежать.

Я даже улыбнулась. Конечно, это не из-за чувств. Просто... ну, кто, если не я, уследит за тем, чтобы этот неуклюжий головастик не угодил в переделку?

Потому что, если он умудрится взорвать себя, перепутать коды или жениться на ещё одной змеючке с министром-папашей, мне потом всё чинить.

Я провела пальцем по гладкой поверхности амулета и, не осознавая, прошептала:

— Связь установлена, остолоп. Только попробуй меня не услышать.

Прошло уже три дня. Артефакт — в пути. Теоретически, он уже должен быть у него.

Теоретически — потому что если кто-нибудь опять всё перепутал, я не удивлюсь.

Я смотрела на третий артефакт, лежащий у меня на ладони. Словно брошенная половинка, притихшая, пока остальные кусочки не замкнут контур.

Сдерживающее поле мерцало ровно, значит связь не потеряна. Он там. Жив. Пока что.

Хотя... я не уверена, что он понял, как это работает.

Но пусть это хотя бы Арчи не испортит — достаточно с меня и руководства.

Я до сих пор не могу вспоминать тот «инструктаж» без дрожи в левом веке.

— Вот этот зелёненький, да, вот он! — я чуть не лезла через стол. — Не красный! Красный — отключение! Это — включение.

— А, зелёный значит включение... А если зажать?

— Не зажимайте ничего! Он перегреется и может пульснуть. Нехорошо пульснуть.

Мой начальник — уважаемый, хмурый дознаватель с лицом, как у молчаливой кирпичной стены, — наклонился над артефактом с выражением искренней тревоги.

Я могла поклясться, он моргнул, как сова перед ударом.

— Ещё раз, — процедил он, — я нажимаю...

— На зелёный, — вздохнула я, — и голосом проговариваете имя владельца, которому назначается артефакт. Потом мысленно вводите ключевые команды. Например: «Команда — записать». Потом мыслью — сам текст. И в конце: «Команда — отправить».

— И всё?

О, святые схемы, дайте мне сил.

— Нет. После настройки артефакт должен издать звук: вжик . Это сигнал, что всё в порядке.

— Вжик...

— Да. Именно вжик. Ни пиу , ни щёлк , ни бжж . Только вжик! Это важно.

Он кивнул. Записал в блокнотик. Подчеркнул. Подчеркнул дважды.

— А читать где?

— Только на экранчике. Только один раз. Без памяти, без повторов. Прочёл — и всё.

— Как-то... ненадёжно.

— Это и есть защита, — сдержанно процедила я. — Чтобы никто не выкрал данные. Сколько можно это объяснять?!

Спустя три часа, восемь демонстраций, две попытки руководителя случайно активировать всё сразу, и одну фразу:

— А он не звонит? —

я покинула кабинет, чувствуя, как по шее уже лезёт нервная сыпь.

Теперь же я смотрела в потолок лаборатории, сжимая свой артефакт, и всё гадала — дошло ли до Арчи хоть что-нибудь из этой цепочки команд.

Он умный. Иногда. И внимательный... тоже иногда. Но в такие моменты у него в голове будто звучит музыкальная шкатулка и сверчки играют на ложках.

— Ну давай, Вейл, — пробормотала я. — Просто не испорть. Не забудь, что зелёный — это не украшение, это связь с жизнью.

Я перевела взгляд на третье устройство. Оно чуть вибрировало в ответ — будто подтверждало, что линия жива.

И я ещё немного подержу этот канал открытым. Просто чтобы быть уверенной, что ты...

...что ты там.

Не потому что я волнуюсь, конечно. Просто... слишком много сил вложено. Вот и всё.

Всего лишь артефакт. Всего лишь канал связи. И всего лишь один упрямый, взбалмошный, важный человек.