Конец пути

Глава 7 НОВЫЕ ЗНАКОМСТВА

август, 1619

Адам Миллок, против обыкновения, ожидал Марка в холле особняка, сразу за входной дверью. Одет же он был совсем нестандартно — неброско, по простецки. Марк не заметил при нем и никаких украшений — ни перстней на коротких пальцах, ни золотой цепи, что, бывало, поблескивала на шее. Даже объемный живот уменьшился — был ли тому виной широкий тканевый пояс, или Миллок пользовался другими средствами, угадать было трудно. Теперь барона можно было принять скорее за крестьянина или ремесленника, чем за аристократа.

Лакей за спиной Миллока мерил шагами комнату. Через несколько мгновений Марк увидел и третьего человека, находившегося в холле.

Тот небрежно подпирал спиной белоснежную стену, из-за чего его черные одеяния и смуглая кожа казались еще темнее, чем это было на самом деле. Марк попытался разглядеть черты лица незнакомца, навевавшего смутное чувство неприязни, но барон не дал этого сделать.

— А вот и вы! — воскликнул он, наградив Марка белоснежной улыбкой и закрыв собой весь обзор. — Но что я вижу? Не говорите мне, что не имеете при себе никакого оружия.

— Разве в этом есть необходимость? — поинтересовался Марк. Он еще пытался разглядеть странного гостя, которого приближающийся Миллок закрывал все больше.

— Не знаю, как вы, но лично я предпочитаю быть во всеоружии.

Марк ухмыльнулся.

— Напрасно смеетесь. Если я не обвешан железками, это еще не значит, что я вовсе безоружен. К тому же есть люди, готовые меня защитить, причем они сделают это с завидным мастерством. А теперь попрошу подождать меня, я вернусь через несколько минут.

Барон стал подниматься по лестнице. Лакей засеменил следом. В холле остались лишь двое.

Незнакомец стоял все также неподвижно, похожий на статую. Невозможно было понять, дышит ли он вообще. Под полуопущенными веками замерли зрачки.

Внешне он походил на уроженца Рыбачьих Островов, и в то же время был невыносимо чужд чувствам молодого островитянина. Незнакомец носил черную кожаную куртку, в которую были вставлены несколько металлических пластин, тоже окрашенных в цвет ночи. Над его правым плечом Марк разглядел рукоять меча. Волосы незнакомца, отпущенные до плеч, были заплетены во множество тонких косичек; одну из них переплетала алая лента. Что она могла значить — Марк не имел ни малейшего представления.

Очень скоро с верхнего этажа донеслись возгласы Миллока. Барон никак не мог найти какую-то нужную вещь, и ставил это в вину лакею, который, судя по его слабым откликам, понятия не имел, куда все запропастилось. Наконец громыхнула сталь, что-то разбилось то ли об пол, то ли об стену, и Миллок слетел по лестнице на всех парусах.

— Ничего нельзя поручить этим дармоедам, — в сердцах буркнул он, поправляя на поясе ножны, из которых торчала богатая рукоять рапиры.

— Вы тоже идете со мной? — удивился Марк. До него только сейчас начало доходить, почему барон избрал столь неприметный тип одежды.

— Конечно! — воскликнул Миллок. — Или вы думаете, что я позволю себе остаться без порции приключений?

— Я сейчас вообще ни о чем не думал, — признался Марк. — Хотя стоило бы.

— Ну что, готовы? — барон обвел взглядом холл.

— Не совсем, — огорчил его Марк. — Во-первых, вы, барон, оделись просто. Не боитесь, что вас выдаст замечательный рубин на эфесе вашей железки?

— Другой у меня нет. Грэгор, мой лакей, снес шпагу, что попроще, к кузнецу, обновить лезвие. И забыл забрать, бедолага.

— Надеюсь, вы с ним… ничего?

— Поработает без выходных месяц-другой. Ему полезны такие наказания. Освежают память, знаете ли. Что же во-вторых?

— Уже ничего.

— Так мы можем идти?

— Только если вы взяли все необходимое.

— Все, что нужно, при мне, — кивнул барон. — Акиль, за мной.

Мужчина в черном оторвался от стены, начал медленно поворачиваться. С другой стороны его головы в волосах болтался кончик волчьего хвоста. И тут на Марка нахлынуло…

Островитянин чувствовал, как его начинает трясти — от ярости, негодования и страха. В ушах зашумела кровь, толчки сердца стали ощутимее отдаваться в голове, шее, груди. Наверное, его лицо побагровело, потому что барон тут же обратил на это внимание.

— Что с вами? — обеспокоенно спросил он.

— Давайте выйдем на минутку, — прошипел в ответ Марк. — Поговорим с глазу на глаз.

— Хорошо, — кивнул Миллок. Он подал знак человеку с волчьим хвостом, и вышел вслед за Марком во двор.

На улице было еще слишком светло, хотя солнце почти коснулось горизонта. Люди на соборной площади постепенно расходились, улицы пустели, но Марк ничего не замечал, снедаемый собственными ощущениями.

— Кого вы притащили?! — вскинулся парень, тыча пальцем в грудь барону.

— Вы про Акиля? Чем он вам не понравился?

— Не понравился? Да я готов убить его!

— Боюсь, вам не удастся этого сделать. — Барон отвел руку островитянина в сторону. — Я не позволю кровопролития. К тому же, у вас нет против него никаких шансов.

— Это мы еще поглядим, — Марк и не думал успокаиваться.

Миллок нахмурился.

— Я все же не пойму, чем Акиль вам насолил.

— Да он же с Волчьих Островов! Неужели не понятно?!

— А вы, стало быть, с Рыбачьих?

Марк промолчал, свирепо буравя взглядом входную дверь.

Островитяне всегда жили обособленно от Империи, независимо от того, какие острова считали родиной. Если предки Марка упорно трудились, возделывая землю, охотясь и занимаясь ловлей рыбы, то жители Волчьих Островов жили грабежом и разбоем, нередко нападая с моря на соседей. Так продолжалось до тех пор, пока народ Севера не стал методично захватывать земли, все глубже продвигаясь на юг.

Ленайя — страна магов, находящаяся далеко на востоке — северян мало интересовала. Они считали, что на обширной территории так же холодно, и почва малоплодородна. С гномами, жившими в горах на востоке, но гораздо ближе, северяне изредка торговали — оружием, украшениями, мясом и шкурами. Поэтому главной целью северян стало заселение срединных земель.

В то время плодородные земли от Великого леса почти до самых берегов Южного моря населяли кочевники. Они не имели постоянных городов, жили в переносных жилищах из шкур животных, занимались скотоводством. Несколько племен бесцельно кочевали по Антериану, изредка вступали в конфликты друг с другом, но, в общем, жили тихо-мирно. До тех пор, конечно, пока старейшины Севера, миновав Великий лес, не провозгласили себя новыми хозяевами обширных территорий.

Северяне возводили множество поселений, но для строительства им нужны были люди — множество рабочих рук. А кто, как не кочевники, лучше всего подходил для роли бесплатной рабочей силы?

Множество людей северяне сделали рабами. Кто мог — противились захвату, но разрозненные горстки кочевников ничего не могли противопоставить хорошо вооруженным воинам Севера. Они либо гибли, пытаясь противостоять захватчикам, либо были вынуждены согласиться на условия, которые им предлагали — помощь в строительстве и обещание оседлой жизни в новых поселениях северян. К чести народа Севера, старейшины сдержали обещание, и кочевники, принявшие участие в строительстве селений, стали полноправными их жителями.

Через два десятилетия северяне поняли, что Ленайя, развиваясь собственным путем, давно уже обошла в развитии другие народы. Был собран совет, на котором избранные старейшины отправились в соседнюю страну для установления дружественных отношений. Северяне многое познали у Совета магов. С тех пор северяне окрестили освоенные земли Империей, а себя именовали имперцами. С того же времени, по примеру Ленайи, Империя стала вести летоисчисление.

В двести сороковом году имперцы решили расширить свои границы. Они вторглись в Золотой лес, принадлежащий эльфам, но умылись собственной кровью, и больше к лесному народу не лезли.

Через пятьдесят с лишним лет, когда южная граница Империи достигла берега (на котором и был заложен фундамент Арката), пираты с Волчьих Островов впервые попробовали на зуб крепость имперских стен. Зубы морским воякам живо обломали, и волки в прибрежные воды Арката больше не совались. Но Рыбачьи Острова впали в еще большую немилость, и пираты с удвоенным ожесточением отыгрывались на мирных жителях за поражение от рук северян и бывших кочевников.

Понимая, что такая жизнь ни до чего хорошего не доведет, старосты деревень всех трех Рыбачьих Островов, прослышав о сильном соседе, отправились на поклон к ярлу Арката. Они просили защиты, и Империя откликнулась, взяв Рыбачьи Острова под эгиду огромной страны, получив взамен близкий источник рыбы и, что немаловажно, доселе не освоенное мореходство. В небольших бастионах, построенных на берегах Островов, и стоящих по сей день, были расквартированы отряды воинов, с успехом противостоящих все более редким нападкам волков. Но пираты все же находили лазейки, поджигали дома островитян, губили урожай, похищали людей. Правда, вскоре после грандиозного морского сражения в четыреста первом году, в котором волков истребили почти всех, пираты перестали быть хоть сколько-нибудь существенной силой. Бастионы были покинуты, камень постепенно крошился, часть его селяне растащили для хозяйственных нужд — ведь главная угроза была устранена.

Через пару сотен лет на Волчьих Островах вновь бурлила жизнь. Многие жители последовали примеру имперцев и жителей соседних Островов, занялись скотоводством и земледелием. Те же, кто продолжил дело предков, выбирали жертву набегов более осмотрительно. Впрочем, к нынешнему времени пираты почти перевелись, не имея возможности противостоять мощи Империи и стремительно развивающихся стран Запада, доступ к которым был возможен лишь с моря.

Пираты исчезли, а кровная ненависть к жителям Волчьих островов осталась. Если рыбаки могли мирно сосуществовать бок о бок с новым населением Волчьих Островов, то с теми, кто носил волчьи хвосты — знак принадлежности к пиратству — нередко возникали конфликты, ни к чему хорошему не приводящие. Далеко не многие были готовы забыть события давно минувшего прошлого. Вот и Марк, никогда прежде не видевший пирата воочию, не смог противостоять той ненависти, которая впиталась в кровь Островитян за прошедшее тысячелетие.

Барон Миллок, у которого ушло несколько мгновений на то, чтобы вспомнить историю развития Империи и конфликтные события между Островами, грустно изрек:

— Значит, у нас снова назрела проблема.

— Это точно. Я отказываюсь работать с головорезом.

— Акиль не головорез, можете мне поверить. И в отличие от вас, Марк, против островитян ничего не имеет.

— Он носит волчий хвост. Ни о чем не говорит?

— Я уверен, что это всего лишь напоминание о его родине.

— Да что вы! — Марк вновь повысил голос. — Люди с хвостами веками пытались доказать превосходство своего народа перед нашим. Это символ не родины, а пиратства, жестокости и разбоя! И я не собираюсь работать в компании человека, который гордится тем, что в его роду были пираты!

— Марк, ты дал обещание. — Барон впервые назвал парня на «ты».

— И я от него не отказываюсь. Но и вы меня поймите.

— Мне кажется, ваша кровная вражда слишком далеко заходит.

Марк хотел еще что-то возразить, но барон не дал ему этого сделать:

— Хорошо. Я постараюсь найти компромисс. Подождите меня здесь.

Темнело. Солнце почти ушло за горизонт. Город погружался в предзакатные сумерки. Окна особняка Миллока ловили алое пламя запада, и Марк старался не смотреть на них, чтобы не ослепнуть. Он подумал о том, что зря затеял спор. Личных претензий к Акилю он не имел, а суета, которую парень развел вокруг своей персоны, заняла определенное время. Время, за которое он должен был достигнуть ремесленного квартала, но которое было потрачено на пустые препирания. Барон тоже задерживался, в первую очередь из-за желания как можно скорее разрешить разногласия, и заняться наконец делом. Марк, успевший в раздумьях достичь витой ограды, к которой вела парковая дорожка, решительно развернулся и чуть ли не бегом ринулся к двери белоснежного дома.

Он почти успел. Едва не получив латунной львиной головой с кольцом в пасти по носу. Марк отскочил назад, и его взору предстал Миллок. Барон выглядел раздраженным, нарочито громко хлопнул дверью, поправил ремень сумки, впившийся в плечо. Из-под ткани, из которой была сшита сумка, выпирали острые углы.

— За мной, — нетерпеливо бросил он, и зашагал по гравию, который громко скрипел под подошвами кожаных сапог.

Для продвижения они избрали тесные, пустые улочки жилых и нежилых районов. Приходилось следить за тем, чтобы никто не смог проследить их путь. Правда, Марк считал, что так они выглядят намного подозрительнее. На счастье, свидетелей вечернего похода не нашлось.

— Я не могу понять, чего ты добивался? Я остался без охраны ради того, чтобы отправиться наконец на поиски. — Барон, молчавший всю дорогу, заговорил глухо и недовольно. Марк, задумавшись о содержимом сумки Миллока, не ожидал вопроса, поэтому не сразу нашелся, что ответить.

— Я уже говорил. Он потомок пиратов.

— И что с того? Я сомневаюсь, что Акиль когда-либо угрожал тебе или твоим соплеменникам.

— Но…

— Мне плевать, какие чувства вызывает у тебя Акиль. Пока я плачу деньги, ты обязан выполнять все мои поручения, даже если тебе придется работать в паре с ним. Если что-то не нравится, я смогу найти тебе подходящую замену.

Барон, шедший чуть впереди, резко развернулся, смерил Марка тяжелым взглядом. И, не сказав ни слова, потопал дальше.

Когда вместо жилых домов перед глазами стали вырастать кузницы, пекарни, различные мастерские, на город уже опустилась ночь. Ремесленный район словно вымер, мастеровые уже отправились на заслуженный отдых после трудного рабочего дня. Лишь однажды Марк заметил в тени жуликоватой наружности бродягу, проводившего ночных путников пристальным взглядом.

Через три квартала барон уверенно свернул к небольшой торговой лавке, тщательно закупоренной на ночь. Между ней и соседним зданием имелся узкий промежуток — пройти его можно было только боком. Марк полез сразу же вслед за Миллоком, внимательно наблюдая за его движениями — при комплекции барона тот мог запросто застрять на полпути. К счастью, опасения не оправдались. Узкий лаз привел их на задворки окрестных зданий.

Дом, на который указал барон, был буквально втиснут между задними дворами, окружен с четырех сторон высоким разномастным забором. Люди, работавшие в зданиях вокруг, постарались взять под свой контроль как можно больше земли, оставив старенькому домику, так некстати вклинившемуся на стыке трех мастерских и одной лавочки, совсем мало места. Снова пришлось лезть по узкому проходу, вплотную к деревянным доскам, опасаясь поймать занозу.

— Дом не смогли снести, как я и говорил, — пропыхтел барон, остановившись у хлипкой на вид двери. — Людям пришлось строиться прямо так, как ты сейчас видишь.

— А кто построил этот дом? — спросил Марк.

— Не знаю я. — Миллок завозился с замком. — Говорят, это вообще самый первый дом, который здесь появился, когда возводили Мерр. А может, и еще раньше. Теперь уже ни у кого не спросишь. Ах ты, собака!

Барон отдернул руку, подул на палец, который умудрился прищемить. Вновь взялся за замок, слабо отсвечивающий в лунном свете.

— Ничего не видно, — пожаловался он Марку. Затем, изловчившись, достал из сумки стеклянный масляный фонарь. Марк разочарованно вздохнул — он думал, что барон взял с собой что-нибудь поинтереснее. Раздалось чирканье, запахло жженой серой, и за стеклом фонаря заплясал огонек, весело подмигивая всем присутствующим.

— Нас не заметят? — забеспокоился Марк.

— Да брось, кому мы нужны? — отмахнулся барон. Но прикрыл фонарь сумкой с трех сторон, оставив света ровно столько, чтобы осветить лишь нужный участок двери. Затем передал фонарь островитянину в руки, и снова попробовал повернуть ключ в замочной скважине. На этот раз механизм замка издал довольно громкий щелчок, и дверь самостоятельно приоткрылась вовнутрь.

— Прошу. — Миллок, вопреки желанию поскорее найти Артефакт, не спешил рисковать собственной шкурой, предоставив это Марку. — Постой, — прошептал он за спиной. — Запомни этот момент. Мы с тобой — первые посетители за несколько сотен лет.

Марк усмехнулся, но не стал ничего говорить. Смело шагнул через порог.

Окна в доме были замурованы. Лунный свет, ставший помощником в пути, здесь оказался бессилен. Приходилось полагаться на робкий огонек, не сумевший дать свет и десятой части маленького древнего дома. Марк осторожно двинулся вперед, стараясь смотреть по сторонам и одновременно под ноги. Все, чего он боялся — споткнуться и упасть, не больше. Миллок, вошедший следом, плотно прикрыл за собой дверь, забрал фонарь, похимичил с фитилем, и сразу стало светлее.

Дом можно было назвать опрятным, несмотря на лоскуты грязной паутины, свисавшие с потолка, и толстенный слой пыли, покрывший абсолютно все — полы, низенький стол, истлевшую соломенную подстилку, и несколько бочек, аккуратно составленных в одном из углов. Других вещей здесь не было. Барон прошел к столу, провел коротким толстым пальцем по его поверхности, оставив в пыли глубокую борозду. Разворошил остатки соломы носком сапога. Затем, с явным воодушевлением, ринулся к бочкам. Марк, терзаемый любопытством, тоже поспешил вслед за ним.

У бочек отсутствовали крышки. Барон поочередно сунул нос в каждую из них, и результат его не обрадовал. Все шесть оказались пусты. В сердцах Миллок пнул ближайшую бочку, и та наполовину развалилась, наполовину превратилась в труху. Чувствуя, что Миллока вот-вот захлестнет волна отчаяния, Марк попытался успокоить его, чтобы тот не начал крушить все вокруг. Правда, барон и сам понял, что бушевать не имеет смысла. Вместе они еще раз исследовали каждый дюйм помещения, но не нашли ничего, кроме все той же пыли, да большого черного паука, поспешившего убраться подальше от света.

— Может, Артефакт уже забрали? — предположил Марк.

— Кто? И как? Дом был заперт, никто не мог сюда войти.

— Например, тот, кто спрятал ключ в Стальных шахтах. После того, как побывал здесь.

Барон посмотрел на парня так, словно видел его впервые.

— Если так, то Артефакта здесь нет лет триста минимум. Проследить его путь невозможно. А значит, мы никогда его не найдем. И это при условии, что Артефакты существуют. А я уже начал сомневаться в этом. Ни мне, ни отцу с дедом так и не удалось найти ни одного свидетельства. Пойдем. Здесь нам больше нечего делать.

Когда дверь снова была заперта, Адам Миллок погасил фонарь, бросил его тут же, у входа, и поплелся к выходу на одну из улиц, поглощенный отнюдь не радостными размышлениями.

— Где вы живете? Снимаете комнату в трактире?

— Да, — кивнул Марк.

— И работаете, насколько я знаю, там же?

— Если знаете, зачем спрашиваете?

Миллок широко зевнул, почесал щеку, отчего на ней остался грязный след. Барон не стал утруждать себя водными процедурами. Придя домой, он сразу же уселся на небольшой кожаный диван в гостевой комнате, усадил Марка напротив в такой же точно. Теперь их разделял лишь небольшой столик на тоненьких ножках. Марк, к слову, с паутиной в волосах выглядел не лучше.

— Я не спрашиваю, а уточняю. Сегодняшняя ночь показала, что не следует доверять всему, что знаешь.

— Да, я живу и работаю в трактире. Работал, — тут же поправился Марк. — Пока не встретился с вами. Теперь придется возвращаться обратно.

— Это ни к чему. Я предложил вам работу, и не собираюсь отбирать ее.

— И что мне нужно будет делать? Продолжать искать Артефакты? Вы ведь наняли меня именно для этого.

— Не напоминай о них, — скривился Миллок. — Я могу сделать тебя курьером. Будешь доставлять мои посылки, выполнять поручения.

— Неужели у вас нет человека, который бы разносил ваши письма? — поинтересовался Марк.

— Для писем у меня есть голуби. Речь идет о более весомых предметах. Птицы не смогут их поднять. Марк, прекрати задавать глупые вопросы. Ты берешься за работу, или нет?

— Берусь. Только вы определитесь для начала, будете называть меня на «вы», или на «ты».

— Ох, Марк, как же ты меня утомил за вечер. И это еще полуночи нет. — Миллок устало потер глаза. — Ладно. Перейдем на «ты». В том смысле, что Я перейду. Тебе необязательно.

— Я понял.

— Очень хорошо. Теперь, что касается трактира. Тебе не кажется, что он находится слишком далеко? Почти на окраине города. Тебе приходится топать через половину Мерра, чтобы ко мне попасть, а это занимает слишком много времени.

— Что вы предлагаете? Переселиться поближе?

— Именно. Я хочу, чтобы ты был под рукой, если понадобишься.

— Мне снова придется искать трактир? — недовольно спросил Марк. — Насколько я знаю, здесь, в центре города, нет заведений, которые были бы мне по карману.

— То есть, ты считаешь, что не сможешь у меня хорошо заработать?

— Я этого не говорил.

— Но подумал! — Миллок наставил на собеседника указательный палец.

— Вы хотите услышать честный ответ?

— Конечно. Тем более что лгать ты не умеешь.

Марк оставил без внимания словесный укол, и продолжил:

— Вы барон лишь по титулу. В вашем распоряжении всего лишь два человека, причем один пытается охранять вас, а второй работает одновременно и уборщиком, и садовником, и поваром, и еще неизвестно кем. Действительно складывается впечатление, что вам не хватает денег, чтобы нанять еще кого-нибудь. Хотя бы для того, чтобы облегчить жизнь своему слуге.

По мере того, как Марк подводил предположение к концу, барон улыбался все шире.

— Поверь, я все еще состоятелен. Что касается моих работников, я приму к сведению твои слова. Возьму еще кого-нибудь. Кстати, повар у меня отдельный. Так что и тебе на жизнь денег хватит.

— В любом случае, я не собираюсь платить за комнату больше, чем она того заслуживает. Другими словами, мне нравится жить и в «Голове Дракона».

— Тогда что ты скажешь, если я предложу тебе отдельный дом в личное пользование? Он как раз недалеко, в четырех кварталах.

— Если вы предлагаете ваш «неразрушаемый дом», то там я точно жить не буду.

— Зачем же? — удивился Миллок. — Тем более что дом, в котором мы побывали, находится почти на окраине города. Я же хочу предложить нормальный дом, который принадлежит мне. А ты просто будешь в нем жить.

— То есть, вы просто так предлагаете мне целый дом? — Марк нахмурился. Щедрому предложению он не поверил. — В чем подвох?

— Никакого подвоха. Просто в нем никто не живет. Двор зарос травой, внутри наверняка куча пыли, грязи. Дому нужна хозяйская рука. Порядок. Плюс это в моих личных интересах. Если вдруг дом мне понадобится, одной проблемой будет меньше. У меня слишком много дел, чтобы самому приводить его в порядок.

— Это каких же дел? — спросил Марк.

— Не ваше дело. Тьфу ты… Не твое. Сиди здесь, я скоро приду.

Миллок поднялся с дивана, с наслаждением потянулся, расставив руки в стороны, и вышел из комнаты. Ждать его пришлось недолго. Через несколько минут барон вернулся с листом пергамента, постоянно норовившим свернуться в трубочку.

— Держи, — сказал он, протягивая Марку пергамент. — Жду тебя завтра с утра, посмотришь новое место жительства. Сегодня поздно уже. Спать пора.

Попав наконец в трактир, Марк неслышно поднялся на второй этаж, запер дверь комнаты, в которой жил, и зажег свечу. Осторожно развернул свиток, держа его перед огнем. На пергаменте мелким косым почерком было выведено следующее:

«Сей документ подтверждает право подателя на проживание в жилом доме, который находится в моем владении, и расположен на улице Земляничной. Барон Адам Миллок».

За текстом следовала роспись, а под ней — маленькая печать, изображавшая девятиконечную звезду с неизвестным драгоценным камнем в ее центре.

Утро не заставило себя ждать. Марк, считавший, что ночь пройдет в томительном и бесконечном ожидании нового дня, с удовлетворением отметил, что ошибся. Он быстро оделся, перекусил на скорую руку. Потом вышел из трактира, умылся из бочки с водой, стоящей на заднем дворе. Погладил пса, радостно вилявшего хвостом, и отправился на Храмовую площадь.

У высокой ограды особняка его уже ждал Грэгор, который, по мнению Марка, исполнял слишком много обязанностей в доме Миллока.

— Доброе утро, — поприветствовал он Марка. — Я должен сопроводить вас к вашему новому дому.

— Хорошо, — кивнул Марк. — Только давайте обойдемся без излишней официальности. Я привык разговаривать проще.

Слуга ничего не ответил. Он гордо задрал голову, показывая тем самым пренебрежение ко всему «простому», и двинулся по улице Папоротников.

День, как и предыдущий, обещал быть жарким и душным; таким же, каким он обычно бывает в конце августа. Большая часть луж и лужиц, как напоминание о недавнем дожде, уже исчезла под натиском солнца. Остались только темные пятна в некоторых местах, которые высохнут уже к вечеру.

Марк шел следом за проводником, все также упорно молчавшим. Они оставили позади три квартала, прежде чем островитянин заметил на одном из небольших ухоженных дворов знакомую светлую шевелюру. Марк ускорил шаг, боясь, что голова, окруженная кустами сирени, может пропасть из вида.

Деревянный забор, выкрашенный в зеленый цвет, едва доставал до груди. Во дворе — Марк не ошибся — упершись руками в бока, спиной к улице стоял Грэм.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Марк, удивленный встрече с бывшим наставником.

Северянин повернулся к источнику шума, улыбнулся, увидев друга.

— Я здесь живу.

— Ты не рассказывал, что у тебя есть дом в Мерре.

— А ты и не спрашивал, — парировал Грэм.

Их разговор прервали сухим покашливанием. Слуга барона позволил себе заметить, что у него слишком много дел, чтобы отвлекаться на болтовню с друзьями Марка, на что от того же Марка он получил полный пренебрежения ответ.

— Теперь ты знаешь, где я живу, — продолжил Грэм. — Заходи в гости, когда будешь свободен, не стесняйся.

— Хорошо, зайду. Знать бы еще, где живу я, — рассмеялся Марк.

— В каком смысле?

— Мы идем, или нет? — раздраженно спросил Грэгор. — Я сейчас отправлюсь обратно.

— Я тебе позже все расскажу, — пообещал Марк Грэму. — Нужно идти, иначе у моего спутника — вот бедняга — случится сердечный приступ.

Грэм рассмеялся, причем довольно громко. Не было сомнений, что такой реакцией на шутку он хотел позлить слугу барона, что ему удалось без особых усилий. Лакей, обиженно поджав губы, поспешил продолжить путь.

Миновав еще один квартал, Грэгор свернул на Земляничную. В этом месте улочка, соединявшая две главных улицы, была коротка — она отлично просматривалась по всей ее длине. Все дома на Земляничной были чем-то похожи друг на друга. Только один сильно выделялся из группы обжитых, ухоженных жилищ. Сразу стало ясно, что именно он принадлежит барону.

Двор сильно зарос сорной травой, достигшей в высоту полутора ярдов. Над облезлым забором, над сорняками высились только кусты сирени, которые отцвели еще в июне.

Лакей поспешил отдать Марку ключ, и скрылся за поворотом, не попрощавшись. Марк усмехнулся, покачал головой, и с усилием открыл деревянную калитку, петли которой заржавели.

Дорожка, некогда усыпанная мелким белым песком, теперь же вперемешку с землей и мусором, в отличие от остальной части двора почти не покрылась растительностью. Дом потемнел от времени. Нескольких фрагментов черепичной крыши не хватало — на их месте проглядывали голые доски. Ступеньки у крыльца, сложенные из камня, хорошо сохранились, а навес над ними покосился, ссыпав половину черепицы на землю. Стекла — нового хозяина приятно удивил этот факт — остались целы все.

Дверь оказалась крепкой и прочной. Она была заперта на два замка — один врезной, с замочной скважиной, скрытой под металлической «шторкой», и второй — навесной, надежно соединивший два кольца, прикрепленные к двери и дверному косяку.

Холл первого этажа был пуст, но очень пылен. В стене напротив входа находился камин. Правая дверь вела в небольшую кухню, левая служила ванной. Также справа, почти сразу от входа, была пристроена лестница.

Марк поднялся на второй этаж. Он представлял собой узкий коридор с тремя отдельными комнатами по правую руку. Здесь пыли тоже хватало. Мебель в комнатах кто-то предусмотрительно завесил полотнами плотной ткани, поэтому она не пострадала. В каждой комнате было по одному окну. Из них открывался вид на внутренний двор — тоже порядком заросший. Еще одним приятным откровением стала беседка в центре двора, увитая виноградником. Чуть в стороне Марк увидел колодец, сложенный из дикого камня. Еще дальше, в глубине двора, разместились две деревянных постройки.

Марк спустился обратно в холл. Протер ладонью запыленное окно у двери, плохо пропускавшее лучи разгорающегося светила. Также поступил с еще двумя, тоже выходящими на улицу Земляничную.

Его внимание привлекли составленные в одном из углов бочки, которые в полутени Марк заметил не сразу. Их было четыре, все — пустые. Марк опрокинул одну из них на бок, толкнул ногой, наблюдая, как она катится по полу, постепенно забирая вправо. Марк не имел привычки заниматься подобной ерундой, однако вторая бочка вскоре отправилась вслед за первой.

Две оставшихся поменяли «место жительства» по вполне оправданной причине: в полу под бочками Марк обнаружил крышку люка, ведущего в небольшой погреб, однако спускаться без факела не рискнул. Зато, сравнив две схожие ситуации, он понял одну очень простую вещь, которую и озвучил, хлопнув себя по лбу:

— А бочки мы трогать не стали!

Выскочив из дома, едва не забыв запереть дверь, Марк бросился к жилищу Миллока, пролетев четыре квартала за неполных две минуты. В холле особняка он столкнулся с лакеем, и тут же выпалил скороговоркой, не позволив себе перевести дыхание:

— Где барон? Мне срочно нужно с ним поговорить.

— Он просил не беспокоить, — напыщенно сообщил лакей.

— Думаю, для меня Миллок найдет немного времени.

Марк двинулся к лестнице, и слуга тут же попытался преградить ему дорогу. Нельзя сказать, что ему это удалось, но Марку пришлось побороться за подход к лестнице.

В этот момент наверху раздались шаги, и у резных перил показался барон, привлеченный шумом.

— Что за схватку вы устроили в моем доме? — прозвучал его громкий голос.

— Этот молодой человек пытался пробиться к вам без разрешения, — оправдался Грэгор, все еще закрывая собой проход.

— Я знаю где искать то, что вам нужно! — в свою очередь высказался Марк. — Дайте ключ, я хочу проверить свою догадку.

— Иди за мной. — Барон поманил его рукой, и скрылся за балюстрадой.

Марк не стал дожидаться вечера, чтобы проверить свою догадку. Слишком велик был соблазн найти то, что раньше встречалось лишь в легендах. Конечно, если Артефакты существуют на самом деле. Для себя островитянин решил, что прежде всего ему необходимо отыскать более значимые доказательства, чем россказни Миллока, чтобы поверить в историю о Древних Богах. Покинув особняк барона, Марк тут же отправился к заброшенному дому, который, как считал Миллок, не поддавался огню и топорам.

Проскользнуть незаметно между двумя тесно стоящими зданиями удалось не сразу. Пришлось ждать, пока все возможные свидетели исчезнут. Чтобы не привлекать слишком много внимания, Марк решил не околачиваться перед узким ходом, поэтому двигался вверх-вниз по улице, неспешно, и не забывая наблюдать за прохожими. И вскоре шанс проникнуть на крошечную территорию необитаемого дома представился. Правда, не так скоро, как бы того хотелось.

Фонарь, брошенный бароном вчера ночью, так и лежал у дверей. Марк взял его с собой. Отпер дверь — у него это получилось быстрее, чем у Миллока, хотя бы потому, что островитянин был легче и тоньше барона, и отсутствие выпирающего живота было только плюсом.

Окна, намертво заложенные камнем, не пропускали ни единого лучика света. Стоило захлопнуть дверь, и мир, сморщившийся до размеров, ограниченных четырьмя стенами, померк, погас, потух… Оживить его смог, конечно же, фонарь в руке Марка.

Переставить бочки с места на место не получилось в силу поработавшего над ними времени. Зато превратить их в горсти трухи и мелких щепок не составило труда. Сдвинув ногой деревянные останки в сторону, Марк обнаружил в полу квадратный металлический люк с железным кольцом. Над ними, как и над самим домом, время потрудиться не пожелало. Перехватив поудобнее фонарь, островитянин спрыгнул вниз.

Грубо сложенные из дикого камня стены, земляной пол в двух ярдах от крышки люка. Обыкновенный погреб, если не считать, что в одной из его стен обнаружилась большая дыра, и земляной тоннель вел далеко вперед. Был тоннель здесь с самого начала, или кто-то пробил его уже после того, как дом сочли неразрушаемым, Марк не знал. Вполне возможно, что Артефакт, если он был, вынесли именно через этот тоннель. Здравый смысл подсказывал, что не следует лезть в неизвестность, а любопытство уговаривало обязательно взглянуть, куда ведет подземный ход. Не будь Марк Марком, обязательно последовал бы голосу разума. Но в том-то и проблема, что Марк был именно тем, кем был, и нет ничего удивительного в том, что разум очень быстро уступил место любопытству. Подняв фонарь повыше, чтобы осветить как можно большее пространство и не биться головой о низко нависающий свод тоннеля, Марк смело перешагнул через остатки каменной стены, грудой сваленные по обе стороны от провала.

Ход почти сразу начал пологий спуск. Прямой, без ответвлений, он мало напоминал главный проход в Стальных шахтах, в которых Марку довелось побывать в августе. Тем не менее, несколько неприятных ассоциаций все же возникло. В первую очередь, конечно, вспомнился оживший мертвец, затем — призрак имперского солдата. Марк надеялся, что на этот раз никого не встретит. Он шел споро, чуть пригнувшись, но при этом соблюдал осторожность, стараясь шагать неслышно, и постоянно вслушивался в начинавшую угнетать тишину.

Судя по пройденному расстоянию, тоннель давно уже вышел за пределы города. Впереди забрезжило неяркое пятно света, которое постепенно увеличивалось в размерах и приобретало округлую форму по мере того, как Марк приближался к нему. Вскоре стало понятно, что это выход из подземной кишки.

Помещение впереди освещалось факелами. Марк погасил фонарь за ненадобностью, и выглянул из тоннеля.

Он попал в идеально круглую комнату около двадцати ярдов в диаметре. Ее стены, созданные из желтовато-серого цельного камня, сужались к центру высокого потолка, образуя купол. На высоте трех ярдов комнату опоясывала галерея с очень низкими перилами, через которые при желании можно было без труда перешагнуть. Из зала вели еще три выхода. В центре комнаты на высоте человеческого роста парил шар, созданный будто бы из стекла, внутри которого клубился черный дым.

Марк выбрался из тоннеля, с любопытством разглядывая сферу. Ничего подобного он раньше не видел. Может, это и есть тот самый Артефакт, за которым гонялся барон? Версия казалась вполне разумной и логичной. Островитянин подошел ближе, наблюдая, как сфера медленно и лениво вращается вокруг своей оси. Чернильный мрак в ее чреве действительно напоминал дым, он шевелился, вспухал причудливыми фигурами и наростами, и вместе с тем не таял, не исчезал, оставаясь тьмой в ее первозданном виде.

В одном из проходов зазвенела сталь клинков, зазвучали громкие крики. Оттуда выскочили два человека в кожаных доспехах с набитыми на них металлическими пластинами и с полуторными мечами в руках. Вслед за ними в зал влезла громадина, с ног до головы закованная в латы. Существо напоминало довольно толстого человека, но было куда крупнее, и при каждом его шаге с потолка сыпалась пыль. Марк вжался в стену, едва успев разминуться со спасающимися бегством людьми. Тварь, увлеченная погоней, тоже не заметила нового посетителя. Люди тем временем подбежали к противоположному выходу и скрылись во тьме коридора. Преследовавшее их существо остановилось у чернеющего провала, рыкнуло напоследок, ударив себя кулаком в грудь, и повернулось к Марку. Из прорезей шлема — практически единственных отверстий в броне — на парня уставились два светящихся глаза.

Марк сглотнул, понимая, что ничего хорошего от этого взгляда ему ждать не стоит. Пожалел, что не послушал барона, который еще в первый их поход в заброшенный дом советовал всегда держать при себе что-нибудь стальное и относительно острое. Правда, он так же понимал, что от меча против бронированной твари много толку не будет.

Гигант замер, решая, что будет делать с незваным гостем. Впрочем, надолго его терпения не хватило, и существо уверенно потопало вперед.

На галерее напротив того места, где Марк ожидал развития событий, появился еще один воин. Молодой парень с темными волосами и в такой же, как у сбежавших, кожаной куртке, спрыгнул на пол. Как он не переломал ноги, соскочив с такой высоты, Марк разбираться не стал.

— Это моя добыча, — крикнул он Марку, приближаясь к шару. Хотя островитянин и так не претендовал ни на какую добычу, сосредоточившись на том, чтобы не попасть под тяжелую лапу гиганта.

Парень в кожаной куртке протянул руки к сфере, не слишком заботясь о собственной безопасности, а Марк, не добежавший нескольких шагов до одного из коридоров, замер, следя за развитием событий. Может, это было не слишком разумно, но островитянин не хотел пропустить тот момент, когда черная сфера окажется в руках воина, и что после этого произойдет.

Тварь, похоже, обиделась, что на нее не обращают внимания, и, взревев, грохнула кулаками в пол, осыпав присутствующих очередной порцией пыли. Гигант живо повернул в сторону воина, и тот вынужден был отступить. Незнакомец вытащил меч, кружа в опасной близости от противника, пытаясь зайти ему за спину, но гигант, несмотря на тяжелую броню и размеры, был весьма подвижен. В конце концов парень просто бросился вперед, совершил кувырок, проскользнув между ногами громадины, скрывшись от взора Марка за мощной тушей. Гигант, также упустив незнакомца из поля зрения, обратил свое внимание на островитянина. Победно рыкнув, он двинулся к человеку, стремительно набирая скорость. И в этот момент на его плечи забрался воин с обнаженным клинком. Он пару раз ударил мечом по шлему, испробовав его прочность, затем попытался найти брешь в доспехах. Тварь остановилась, мотнула головой, попыталась руками достать надоедливую муху, но тяжелые пластины на теле мешали движениям. Незнакомец чуть не сорвался вниз, вцепившись пальцами левой руки в гребень на плече доспеха. Человек присел, затем, резко выпрямив ноги и оттолкнувшись ими от мощной спины, буквально взлетел над противником, сжав меч в обеих руках и направив его острием вниз. Ему удалось вонзить лезвие меча в сочленение между кирасой и шлемом твари. Гигант взревел, на сей раз от боли, и запрокинул голову назад, пытаясь сбросить нежданного седока, но лишь сломал клинок надвое. Лезвие осталось в теле твари, а парень с оставшейся его половиной отскочил в сторону, чтобы не упасть вместе с чудищем. Тварь упала на колени, а затем грохнулась вперед. Под тушей быстро растекалось пятно почти черной крови.

— Это моя добыча, — вновь заявил незнакомец, направив обломок меча в грудь противнику.

— Да пожалуйста, — пожал плечами Марк. — Мне твоя добыча ни к чему.

Кажется, парня в плотной кожаной куртке такое заявление немного смутило. Во всяком случае, уточнить он решился после непродолжительной паузы:

— Точно?

— Точно. Единственное, что меня сейчас интересует — выбраться отсюда поскорее.

— Ладно, убедил, — ответил тот, пряча обломок в ножны, и направился к орбу.

Но взять его не успел.

Марк лишь краем глаза успел заметить, как что-то мелькнуло в центре зала. Размытое пятно пронеслось в двух шагах от незнакомца, увлекая за собой странный шар.

— За ней! — выкрикнул незнакомец, и рванул к проходу, в котором скрылся тот, кто унес сферу. Марк честно признался самому себе в том, что не помнит, каким из проходов он воспользовался для того, чтобы попасть сюда, а стало быть, не сможет вернуться тем же путем. Блуждать по коридорам в одиночестве он не собирался, поэтому присоединился к погоне.

Впереди их ждала целая сеть коридоров, развилок, всевозможных ответвлений, и прочих прелестей полноценного лабиринта. Незнакомец двигался вполне уверенно. Марк плохо различал в полумраке его темную фигуру, и всячески старался не потерять невольного проводника из вида.

— Кто это был? — наконец, решил шепнуть Марк.

— Огр. Такого просто так не убьешь.

— Да нет, я про того, кто унес этот шар.

— Страж орба. Она не даст забрать орб любой ценой.

— Орб? — переспросил Марк, но незнакомец резко приложил ладонь к его рту.

Сначала Марк ничего не услышал, затем его слух уловил легкие шаги из коридора, что поворачивал налево. Его спутник прижался к стене, то же самое пришлось сделать и островитянину. В самый последний момент незнакомец выставил ногу из-за угла, и страж, споткнувшись, выронил орб. Парень связал ему руки за спиной, а Марку приказал хватать катящийся в неизвестном направлении шар.

В темноте сфера едва светилась. Островитянин стряхнул с нее пыль, затем перевел взгляд на пленника, которого уже успел спеленать его спутник.

Даже при крайне недостаточном освещении Марк различил девушку в коротком красном платье. Ее руки были связаны за спиной. Страж орба смотрела Марку прямо в глаза, умоляя о помощи без единого слова, до тех пор, пока незнакомец не повернул ее спиной.

— Ты пойдешь с нами, — обратился парень к стражу. Он повел носом, вдыхая ему одному различимые запахи. — Здесь пахнет свежим воздухом. Должен быть еще один вход. Веди! — он подтолкнул девушку, и та пошла впереди.

Долго брести во мраке не пришлось. Девушка завела в тупик, потом, что-то прошептав, припала к грубому каменному своду, и камень, крошась и ссыпаясь в кучу, позволил выйти из комплекса пещер.

Марк осмотрелся. Перед ним, за невысоким взгорьем, под которым и хранился орб, высились стены Мерра. По левую руку сияло пока еще высокое солнце, там же находилась дорога, по которой, кажется, целую жизнь назад островитянин вместе с Грэмом спешили в Леннарт.

Тем временем незнакомец бросил девушку наземь и вытащил обломок меча. Чтобы понять, что произойдет в следующие секунды, Марку понадобились доли мгновения. Островитянин опустил орб в траву, подобрал небольшой гладкий камень, удобно легший в ладонь, и встал за спиной темноволосого парня, примеряясь для удара.

Девушка, до последнего момента не спускавшая глаз со своего потенциального убийцы, вскрикнула:

— Амулет!

Марк ясно различил светлую тонкую цепочку, дернул ее одной рукой — та легко порвалась, — а другой нанес удар по затылку того, кто так легко расправился со здоровым огром, оставшемся пропитывать кровью каменный пол в круглом зале. Затем бросил взгляд на амулет — контур треугольника, блеснувший золотом в солнечных лучах. И отбросил подальше, не желая оставлять его подле оглушенного.

Марк поднял стража с земли, развязал ей руки.

— Спасибо, — тихо произнесла девушка. Потерла запястья, размяла успевшие занеметь пальцы.

Теперь Марк смог рассмотреть ее внимательнее. Темные, почти черные волосы, заплетенные в толстую косу, платье с неглубоким вырезом, подчеркивающее стройную фигуру, и доходящую лишь до щиколоток обувь, которую при некоторой доле воображения можно было назвать сапожками.

Больше всего внимания привлекало ее лицо. Оно притягивало взор, и оторвать его было довольно сложно. Марк не солгал самому себе, назвав его крайне привлекательным. Ореховые глаза с чуть вздернутыми внешними уголками, маленький аккуратный нос, полные губы. Вроде ничего необычного, и в то же время островитянину казалось, что он, словно загипнотизированный красотой, так и останется стоять на месте, не сводя глаз со стража. Но стоило отвернуться, и наваждение тут же пропало.

Марк так и не смог понять, что только что произошло. То ли девушка обладала какими-то чарами, и применила их, то ли у островитянина возникло то чувство, которое принято описывать в любовных романах, предназначавшихся в основном для светских дам. На последнее Марк не особо рассчитывал, считая, что собственные чувства вполне могут лгать.

Он поднял орб, в котором все так же лениво перетекал мрак. Попытался найти знакомые фигуры в чернильных клубах.

— Что ты собираешься с ним делать? — Страж внимательно следила за парнем, напряженная, готовая к стремительному развитию событий и решительным действиям.

— Еще не знаю. Это, — он поднял шар повыше, — пока единственное доказательство того, что Артефакты Древних Богов существуют.

— Ты ищешь Артефакты? — усмехнулась девушка. — Тогда при чем здесь орб?

— А разве ни при чем?

— Похоже, ты и сам не знаешь, что ищешь.

— Ну так просвети меня, — предложил Марк

— С удовольствием. Но для начала я хочу услышать то, что тебе уже известно. Это облегчит мой рассказ и твое понимание.

Марк поведал ей то, что не так давно рассказал ему барон Миллок. Ту самую легенду, что была запрещена в Империи пять столетий назад.

— Во Вселенной существует множество миров, — заговорила страж. — Антериан — не единственный. И каждый мир живет до тех пор, пока находится в равновесии. Высшие существа, имен которых не знают даже Боги, призваны следить за тем, чтобы равновесие в мирах не было нарушено. Для этого и существуют орбы — по три в каждом мире. Если хотя бы один из этих шариков исчезнет или разобьется, то хрупкий баланс нарушится, и мир более не будет способен к существованию. Он просто разрушится. Поэтому орб должен остаться в святилище. Поэтому стражи так ревностно охраняют то, что им вверено, поэтому в святилище так трудно попасть.

Марк скептически хмыкнул:

— Но он же нашел способ, — парень кивнул на лежащего без сознания. — И я тоже.

— Все дело в амулете. Он может наделить обладателя большой физической силой. Я не знаю, какими еще качествами обладает амулет, но, думаю, именно он указал человеку путь в святилище. Про тебя я тоже ничего не могу сказать. Ты… просто вошел, и все.

— И часто в святилище появляются опасные гости? — не без иронии спросил Марк.

— Лишь сегодняшний день был таковым.

— За какое время? Сколько ты провела в святилище в качестве стража?

— Не знаю, — честно ответила девушка. — Время внутри течет совсем иначе, чем снаружи. И для каждого по-своему. Для кого-то бежит так, что тот, человек успевает состариться, в то время как снаружи пройдет лишь день. Для кого-то время совсем не спешит, те, кто выйдет из святилища, поймут, что все то, что было для них привычно — давно исчезло. А для кого-то время замирает, и тогда люди не чувствуют никакой разницы. Но это лишь предположение. Два человека за весь период — слишком мало для того, чтобы я сделала какие-нибудь выводы.

— Значит, мне остается надеяться, что я не пропустил пару веков, и остался в своем времени.

Марку совсем не улыбалось жить в совершенно ином промежутке времени.

— Значит, говоришь, этот… орб… может уничтожить целый мир?

— Не только, — покачала головой девушка. — Еще он может исправить твою самую большую ошибку. Вернет тебя в прошлое, чтобы ты мог все изменить. Нужно лишь пожелать. Но если орб использовать не по назначению, он исчезнет, что также сводится к гибели Антериана. Правда, это тоже всего лишь предположение — орбом не пользовались еще ни разу.

— И почему я тебе не верю? — прищурился островитянин.

— Потому что это твое право. Но я бы не стала проверять, насколько правдивы истории, о которых ты только что услышал.

Марк не стал задумываться о том, что делает. Просто подошел ближе, переложил шар из рук в руки. Девушка благодарно улыбнулась, и орб исчез, оставив после себя легкую дымку, которая тут же рассеялась легким порывом ветра.

Девушка подошла к неровной скалистой стене, провела рукой по камням, шепча какие-то слова, и проход сомкнулся, словно его никогда не существовало.

— Теперь он в безопасности.

Марк бросил взгляд на высоченные стены Мерра, на остроконечный шпиль Храма Новой Веры, и, не говоря больше ни слова, отправился им навстречу, огибая скальный участок, под которым, как теперь он знал, было сокрыто святилище.

— Постой, — почти крикнула девушка. И — намного тише:

— Я есть хочу.

Марк улыбнулся.

— Пока я оставалась в святилище как страж — не чувствовала ни голода, ни усталости. А сейчас, стоило мне выбраться на поверхность, эти ощущения нахлынули на меня.

— Зачем ты передо мной оправдываешься?

— Потому что я не хочу больше туда возвращаться. Забери меня в город.

— Как тебя зовут?

— Аша.

— Хорошо, Аша, пойдем со мной.

— Спасибо.

Она неуверенно обернулась, посмотрев на поверженного парня со сломанным мечом, окинула взглядом серые скалы, хранящие под собой одну из тайн мироздания, а затем поспешила следом за Марком.

Они вышли на тракт, по которому неспешно ползла пустая телега, которую тянула понурая лошадь. Возница в широкополой соломенной шляпе, дымя трубкой, прищурился, разглядывая путников, кивнул им, приветствуя. Марк, ни разу не видевший этого человека, кивнул в ответ.

— Как это — быть стражем? — спросил островитянин, когда на тракте они с Ашей остались одни.

— Скучно, — призналась девушка. — Совершенно монотонное времяпровождение. И полное отсутствие чувства времени.

Марк не стал строить догадки, сколько же времени Аша провела в качестве стража, и подумал о том, как просто тайное может стать явным.

— Вот здесь я и живу. — Марк отворил калитку перед Ашей. — Не обращай внимания на хаос, что творится вокруг. Сегодня первый день, как я тут поселился, ничего не успел привести в порядок.

— Разве это так важно? — спросила девушка. Марк мог бы с уверенностью сказать, что Ашу, по крайней мере, удивила его попытка оправдаться. Не меньше удивленный такой реакцией, Марк вошел в дом следом за гостьей.

— Чувствуй себя как дома, — предложил островитянин. — Правда, в такой обстановке это трудно будет сделать. — Марк повел рукой, указывая на грязные окна, лежащие на полу бочки, и повсеместную пыль. — Мне нужно уйти ненадолго, но я скоро вернусь.

Марк покинул дом на Земляничной, размышляя над очередной неудачей. Еще одна ниточка, ведущая к Артефактам, никуда не привела. Если только новая знакомая не солгала. Если только черная сфера — это не Артефакт. Может, все-таки стоило притащить орб Миллоку? И пусть бы сам с ним разбирался. Но, с другой стороны, лгать Аше явно нет смысла, и если орб на самом деле так нужен мирозданию, значит, трогать его и вправду не стоит.

Поглощенный мыслями, Марк свернул на улицу Папоротников, и нос к носу столкнулся со старцем, выбив у того из рук несколько книг в разномастных обложках. Старик охнул от неожиданности, и бросился поднимать книги. Марк, быстро извинившись, помог ему.

— Ничего страшного, — заверил старик. В длинной серой рясе из овечьей шерсти, с седыми волосами и бородой до пояса, он походил на волшебника из детских сказок. Старик выпрямился, оказавшись на пару дюймов выше островитянина. Добро улыбнулся, изучая парня. — Спасибо, что помог. Быть может, я смогу упросить тебя помочь мне еще раз?

— Почему бы и нет? — согласился Марк. В этом он не видел ничего плохого. — Что я могу сделать?

— Сущий пустяк. Я знахарь, и занимаюсь тем, что помогаю людям справиться с различными болезнями. Весьма полезное занятие, надо сказать. Но у меня, увы, подходит к концу запас довольно редких цветков. Они растут лишь на руинах храма, что на севере от города. Ярко-алые бутоны, их невозможно не узнать. Сам я стараюсь из города не выбираться — путешествия в моем возрасте уже утомительны. Поэтому я полагаюсь на молодых и крепких.

— Вы хотите, чтобы я собрал для вас несколько цветов?

— Я вознагражу тебя за труды, — по-своему понял вопрос Марка старец. — Об этом не беспокойся.

— Я знаю, где храм. — Островитянин пропустил обещание награды мимо ушей. — Сейчас уже вечер, до темноты я не успею туда добраться.

— До темноты и не нужно. Завтрашний день меня вполне устроит. Здесь недалеко есть трактир, «Имперский сад», встретимся в нем. И каждый из нас получит то, чего он хочет.

— Договорились, — сказал Марк, наблюдая, как знахарь исчезает за поворотом.

Стоило старику пропасть из поля зрения, и у островитянина тут же возникло ощущение, что он согласился на задание не по своей воле. Словно знахарь принудил его помочь. И Марк слишком легко согласился, будто всю жизнь только и мечтал о том, как бы притащить странному старику букет из цветов, растущих в трех милях от Мерра. Но ничего не поделаешь, Марк уже взял на себя обязательство, и отказываться от подвернувшегося задания не собирался. Тем более, что его так просто выполнить. Стараясь больше не думать о знахаре, Марк ускорил шаг, торопясь на Храмовую площадь.

Адам Миллок, принявший гостя в той же комнате, где проходили их первые встречи, выглядел слишком равнодушным, точно растерял весь интерес к реликвиям Древних Богов. И новость о не подтвердившемся предположении воспринял без особого разочарования.

— Что-то случилось? — поинтересовался Марк. Его насторожило равнодушие барона.

— Нет. С чего ты взял?

— Просто я думал, что вам будут интересны результаты моего маленького путешествия.

— А разве ты принес что-нибудь, что могло бы меня заинтересовать?

— Нет. Поэтому такой финал мог бы вас расстроить. Но я вижу другие чувства. Вам абсолютно все равно.

Барон закинул ногу за ногу:

— В жизни есть вещи намного важнее, чем гоняться за предметами, которых, возможно, даже не существует. Хотя я до сих пор склонен предполагать, что Артефакты просто слишком хорошо спрятаны, чтобы кто-то мог их отыскать.

— Но вы же не бросите дело всей своей жизни? — Марк, с самого начала скептически относившийся к затее Миллока, теперь прекрасно понимал, что уже не сможет просто взять и бросить поиск доказательств. Он словно попал в болото, из которого крайне сложно выбраться, но при этом чувствовал не тревогу и опасность, а стойкое желание докопаться до истины и всесильную тягу к очередным приключениям.

— Как я уже сказал, в жизни есть вещи намного важнее. Жаль, что я слишком поздно это понял.

И, видя, что Марк не собирается уходить, Миллок спросил:

— Ты еще что-то хотел узнать, или рассказать?

— Нет.

— Тогда иди домой и отдыхай. Возможно, в ближайшие дни ты мне понадобишься.

Марк попрощался с бароном, спустился в холл, где Грэгор очищал от пыли высокую вазу с двумя ручками, и вышел на свежий воздух.

К слову, воздух действительно был свеж. Легкий ветерок, носившийся над городом, разогнал остатки дневной жары, очистил улицы, и теперь играл с сорванными с деревьев листьями, вовлекая их в крутящуюся воронку над самой землей. Но вскоре он утих. На ясном небе зажглись первые звезды — пока еще бледные и едва различимые на фоне заходящего солнца. Ночь снова обещала быть сухой и душной, с терпким запахом костров и дорожной пыли.

Марк вновь задумался о завтрашнем поручении. Топать к руинам старого храма пешком он не собирался. И знал, кто сможет ему помочь в этом вопросе.

В окнах дома на улице Ветров горел свет. Не слишком яркий, который могли дать две-три свечи. Впрочем, еще слишком светло, чтобы пользоваться чем-то кроме свечей. Марк прошел по двору, взошел на низкое — в три ступеньки — крыльцо, и постучал кулаком в дверь. Хозяин появился на пороге почти сразу. Увидев друга, Грэм улыбнулся и отступил на шаг, приглашая гостя войти внутрь. Марк вошел в гостиную и плюхнулся в кресло, не переставая вертеть головой.

Дом, в котором жил северянин, был достаточно маленьким и уютным. Большая часть гостиной была укрыта мягким темно-вишневым ковром. У одной стены — кресла и столик между ними, у другой — два шкафа со стеклянными дверцами, полностью заставленные книгами. У противоположной двери стены находился камин, в котором не разжигали огонь, наверное, с прошлой зимы. На каминной полке стояли лишь маленькие бронзовые часы, едва слышно, с каждой секундой, отмеряющие пролетевшее время.

В гостиной были еще две двери: одна наверняка вела в спальню, другая — на кухню.

— Все-таки нашел время меня проведать? — улыбаясь, спросил наемник.

— И да, и нет. Я по делу.

— Что у тебя за дело? — Северянин, когда надо, тут же становился до нетерпимости серьезным. — Что-то значительное?

— У меня появился заказ. И мне к завтрашнему утру нужна лошадь.

— Первое задание от барона? — ухмыльнулся Грэм. — Интересно знать, что он для тебя придумал.

Марк оставил слова северянина без ответа.

— Ладно, не хочешь, не говори. Далеко собираешься ехать?

— Нет.

Грэм усмехнулся еще раз:

— Что-то ты сегодня немногословен. Из тебя, бывало, такие словесные потоки лились — не остановить.

Марк вернул ему усмешку, почесал колено.

— Так как насчет лошади?

— Лошадь, говоришь. Это не проблема. Но у меня есть одно условие — я поеду вместе с тобой.

— Это еще зачем? — удивился Марк, и его брови тут же полезли вверх.

— Есть целых три причины. Во-первых, я намереваюсь за тобой присмотреть. Во-вторых, если с тобой что-нибудь случится, мне нужно будет вернуть лошадь. И в-третьих, должен же я посмотреть, что за заказ тебе всучил барон.

— Я прекрасно могу обойтись и без твоей опеки, — проворчал островитянин. — Я все-таки уже не твой ученик.

— Это мы еще посмотрим. Да ладно тебе, не кисни. Моя помощь в любом случае не будет лишней.

Грэм подошел к одному из шкафов, открыл нижние дверцы, которые, в отличие от верхних, были сделаны из цельного дерева, и вытащил оттуда два бокала.

— Вина? — предложил он Марку.

— Нет, спасибо. Мне пора. Новый дом требует уделить ему кучу внимания. Хотя бы для того, чтобы можно было переночевать по-человечески. Представь, там не было ни одной живой души года два. Все в пыли и паутине. Так что меня ждет много работы.

— Во сколько завтра встречаемся?

— В восемь часов утра, — подумав, сказал Марк. — У Восточных ворот.

— Значит, до завтра.

— До завтра.

Уже почти стемнело. На центральных улицах разжигали фонари. Марк, не евший с самого утра, наконец-то вспомнил об этом. Прошедший день оказался пресыщен событиями, и думать о еде было попросту некогда. Зато теперь живот скрутило голодной судорогой, а урчание в желудке, наверное, было слышно на несколько кварталов. Марк решил зайти за Ашей, отыскать «Имперский сад», о котором говорил знахарь, и как следует поужинать.

Еще Марк подумал о том, что за последние дни он только и делал, что обзаводился друзьями и врагами. Поэтому он справедливо нарек прошедшую неделю неделей новых знакомств.