Коммандер

Главы 50-51

Глава 50

Маг Литциниус Кнаппе, после того как я выгнал его из таверны, появился лишь на следующий день к обеду. Все это время я был как на иголках. Увидел мага, заходящего на постоялый двор, и сразу бросился к нему.

— Прости, Энно, — Литц был заметно смущен, — я вчера действительно хватил лишнего. Эта тюрьма выводит меня из себя — когда-то я провел тут не одну неделю!

— Ах, да. Ты же сидел тут во время следствия. Ладно, пустое. Нам надо поговорить.

Я отвел его подальше от людей.

— Литц, дела пошли не по плану. Все очень плохо!

— Да неужели? Почему же я не удивлен? И что, стража экзарха уже ищет нас?

— Шутки в сторону. Литц. На тебя вся надежда. Ты должен телепортироваться в камеру Тереллина и рассказать ему наш план!

Маг сделал круглые глаза.

— Что? В камеру? Да ты с ума сошел?

— Увы. Других вариантов нет. Были, но оказались несостоятельными…

— Ничего не получится. Забудь, — отрезал маг, и хотел было уйти. Мне пришлось схватить его за рукав.

— Ты же умеешь делать телепортацию. Ты прыгал на несколько лиг!

Литц возмущенно закатил глаза.

— Это невозможно! Не-воз-мож-но! — с нажимом произнес он. — Это тебе не лес в жопе мира. Это — тюрьма монастыря! Тут каждый второй обладает какими-никакими магическими познаниями. Меня вычислят сразу же!

— Успокойся. Ведь Тереллин в одиночке, не так ли? Проникнешь к нему, когда он один. Ты же знаешь расписание тюрьмы?

— Да. Да, Кхорн возьми. Я провел в ней немало дней. И возвращаться туда не планирую.

— Нам надо всего лишь передать ему весточку, иначе ничего не получится. Не можем же мы штурмовать монастырь прямо посреди Хугельхайма!

Маг оставался непреклонен.

— Значит, Свет не благоволит нашему делу!

— От тебя ли я слышу такое?

— Пойми, — Литц решил снизойти до объяснений, видимо, чтобы я понял глубину своего невежества, — монастырская тюрьма — это не просто каменное здание. Там есть и магическая защита в том числе. Преодолеть ее, — он закатил глаза, — неимоверно трудно!

— Но ты ведь можешь это? Если ты смог скастовать «Метеор» и спасти всех нас — то здесь у тебя точно получится!

— А если нет — я останусь там навсегда. В лучшем случае!

— А если «да»? Благодарность каноника не будет иметь границ! А есть еще важные особы, которые и наняли нас на это дело…. Если ты покажешь себя в этом деле, то семейство фон Волленбургов определенно тебя заметит! А ведь Гетц фон Волленбург, как говорят, может стать императором! Ты представляешь себе возможные перспективы! —

Черненькие глазки мага забегали, как тараканы. Похоже, я зашел с правильной стороны!

— Литц. — Я положил ему руку на плечо. — Мы у цели! Сделай это для Тереллина. Он все же был добр к тебе!

— Я подумаю, Энно. Если тут что-то возможно сделать…

— Ладно, давай пока перекусим и выпьем,

Пока все отдыхали после долгой дороги, я зашел к Хейлеману. Тот откровенно скучал, сам с собой играя в шашки.

— Герр Ролло, мы еще можем выполнить первоначальный план. Но надо убедить мага, что высокие особы в случае успеха обратят на него свое внимание!

— Без проблем, — спокойно ответил Хейлеман, поигрывая своим узким кинжалом «мизерикордия» — то вынимая клинок из ножен на пару дюймов, то с глухим стуком бросая обратно. — Хорошие маги всегда в цене, особенно в наше бесталанное время. Что ему пообещать?

— Внимание, и перспективу оказаться при дворе графа.

— Давайте его сюда. Обещать я умею очень много, и даже больше того!

— Отлично.

Я подозвал Литца.

— Герр Хейлеман — доверенное лицо графа, — инструктировал я его, пока мы поднимались по лестнице. — Можете обговорить все касательно твоего будущего.

Я представил его Хейлеману, затем вышел. Они переговаривались с полчаса. После этого довольный Литц заговорил по-другому.

— Энно, ты говорил, мне надо будет только передать канонику несколько слов. Значит, мне надо будет попасть туда лишь на короткое время?

— Только чтобы объяснить ему суть дела. Даже давай так — мы дадим тебе кусок пергамента с инструкциями Тереллину, ты все объяснишь на словах, а еще отдашь записку.

— Я думаю, что способ попасть туда есть. Мне нужен будет темно-серый плащ и хук.

Я отправился за указанным, а по дороге заглянул к Хейлеману предупредить, что нам понадобится его комната.

— Это единственное уединенное место, где он может творить заклинания!

— Хорошо, — чернобровый бандит медленно поднялся с кровати, — пойду в кабак. Может быть, хоть кто-нибудь в этой дыре умеет играть в «шашки»!

— Отличный выбор, герр Хейлеман!

Тот смерил меня взглядом, в котором ясно читалось: «Засунь свое одобрение себе в задницу» и ушел.

Раздобыв у солдат нужную одежду и отдав ее Литцу, я пошел в комнату Ролло. Переодевшийся Литц поднялся туда через несколько минут.

Выглядел он довольно странно — замотанный в плащ, с капюшоном на глазах. А еще от него исходило заметное амбре отхожего места. На мой немой вопрос Литц весело ухмыльнулся.

— Служитель, опустошающий ночные горшки узников, не вызывает ни подозрений, ни желания заговорить с ним. Только, Энно, ни при каких обстоятельствах никому об этом не рассказывай!

— Хорошо. Значит так, скажи канонику, что он должен пообещать сделать громкие признания о заговоре еретиков. Но может раскрыться только высшим иерархам, не ниже архилектора. Наша цель — чтобы его увезли в Ахенбург. Попытались увезти!

Я отдал ему записку для каноника. Маг несколько минут готовился к «прыжку», затем его окутал голубоватый туман, от которого у меня мурашки пошли по коже, и он исчез.

Я ждал его в сильнейшем нервном напряжении. Несколько минут истекло… потом еще несколько…. А Литца все не было.

В волнении я прошелся по комнате туда-сюда. И где он? Ему же реально надо было лишь передать то, что я ему сказал. Надеюсь, он не решит геройствовать… уже начал впадать в отчаяние, когда Литц появился на прежнем месте, окутанный голубым туманом и еще усилившимся запахом дерьма.

— Еле-еле выбрался, — сообщил он, отдышавшись. — С тех пор, как я покинул эти стены, защита там стала еще сильнее. Но и я стал сильнее тоже…

— Все получилось?

— Да, — мрачно ответил маг. — Я прыгнул в уборную, пока все были на молитве. Прошел к камерам, поговорил с каноником через дверку, в которую ему подают еду. Он очень плох, Энно. Поначалу он даже меня не узнал. Не знаю, сможет ли он выдержать поездку до Ахенбурга….

— Мы перехватим его раньше. Будет засада в одном или двух днях пути отсюда. Мы освободим его. До Ахенбурга он не доедет.

— Я догадываюсь. Но ведь и здесь он не останется? Если не в Ахенбург, то в Виндихтхалле, ко двору маркграфа?

— Да. Будем надеяться на лучшее.

Как жаль, что фройляйн Азалайсы нет с нами. Она бы поставила его на ноги, несмотря на весь антагонизм жрецов света и «ведьм»-шаллиек.

Я позвал слугу. Птах околачивался на конюшне.

— Найди господина Хейлемана — он должен быть в каком-то из местных трактиров. Сообщи ему, что дело сделано. Только не кричи там на всю округу, сообщи на ухо.

— А в каком? — прочирикал Птах.

— Не знаю, начни с тех, что поприличнее. Наверное даже, с самого дорогого!

— Да, сударь.

Птах ушел и через некоторое время вернулся.

— Герр Хейлеман сказал наблюдать за монастырской конюшней. Как только там начнут готовить повозки — значит, скоро повезут вашего каноника!

Посмеявшись в душе по поводу уровня местной конспирации, я посадил пару солдат на чердак посматривать за монастырским двором. Надеясь, все же, что план сработает, я выслал телеги с солдатами и Майнфельдом вперед по дороге на Ахенберг, сам же остался в таверне играть в кости с Хейлеманом и ротмистром. Если Тереллина повезут в конклав, мы нагоним своих верхом и встанем в засаду в удобном месте, коих здесь на любой дороге найдется немало.

Время шло, но ничего не происходило. Монастырь жил своей обычной жизнью. Только на следующий день мы увидели, как из конюшни начали выводить и запрягать лошадей, а во внутренний двор въехали два десятка всадников.

— Они собираются! Выступаем, срочно!

Торопливо оседлав коней, мы размашистой рысью понеслись догонять наш ушедший вчера отряд. Сердце яростно билось в груди. Никогда еще я не убивал людей церкви, да и вообще — людей, (не считая, конечно, бедняги Даррема, но то было сгоряча). Мы участвуем в отчаянном деле, в котором легко потерять головы, но при удаче приз может превзойти все ожидания. Надеюсь, скоро я узнаю, как мне выбраться отсюда навсегда!

Глава 51

Мы прошли три лиги по Ахенбургской дороге в поисках места, где можно было устроить засаду. Неширокая петляющая дорога с кое-где сохранившейся каменной брусчаткой то шла среди недавно сжатых полей, то ныряла в лесистые ложбины.

После освобождения они должны были скакать на север, к владениям Волленбургов. Мы приготовили несколько верховых лошадей и сбрую для езды верхом.

— Выдержит ли Тереллин такой путь? Он ведь ослабел в заключении?

Хейлеман только отмахулся.

Наконец мы подошли к небольшому мосту через ручей. Тут дорога шла в низине и хорошо просматривалась. С одной стороны стояли высокие стога сена, с другой- раскидистые дубы. Это было то место, где можно сделать отличную засаду.

Я поместил часть арбалетчиков в стогах, часть — на деревьях с другой стороны. Пехотинцы разместились под мостом.

Мимо нас проезжали возы поселян с зерном и турнепсом, телеги торговцев с чесаным льном, шкурами, солью. Однажды проехали двое вооруженных всадников — вероятно люди какого-то местного юнгера или рыцаря. Нас они не заметили.

Однако когда через мостик погнали отару овец, пастушьи собаки стали лаять под мост. Пехотинцы вылезли и, прежде чем я смог вмешаться, убили и собак, и пастуха.

— Это нам на руку, — сообщил Хейлеман. — Оставьте отару тут. Ей как раз можно перегородить мост! А я поеду проверить, где идет наша цель!

И Хейлеман ускакал на своем породистом жеребце, провожаемый множеством завистливых взглядов.

Трех пехотинцев обрядили в широкие пастушьи шляпы.

— Когда увидите конвой из Хугельхайма, гоните овец на мост, заприте им обратный путь! — проинструктировал их я.

Вернулся Хейлеман.

— Скоро они будут здесь!

— Понятно. Готовься, ребята!

Нервы натянулись до предела. Я совершенно уверен в успехе, и все же, не могу быть спокоен. Слишком остра сталь у тех, кто, не торопясь едет сейчас рядом с черной крытой повозкой….

Сначала появилась пара всадников. Затем — повозка с фургоном черного цвета и эмблемой экзархата. За ними растянулась конная стража.

Сердце гулко стучит в груди, отдавая в висках. Это плохо, что они так растянулись. Мы не сможем накрыть залпом сразу всех — задние увидят нашу атаку и либо бросятся на помощь своим, либо убегут. Второе даже хуже, чем первое. Если кто-то спасется, про легенду об орках придется забыть.

Наверное, пора.

— Давай, — крикнул я Линдхорсту.

Курт привстал и издал протяжный свист.

Затрещали спускаемые тетивы арбалетов. Тяжелые болты один за другим ссаживали стражников.

Пехотинцы выскочили из-под моста, хватая лошадей под узцы. Кучер в бешенстве хлестал кнутом во все стороны, и лошадей, и пехотинцев. В итоге кони взбесились и потащили повозку вбок. Черный шарабан встал поперек и перегородил мост. Одна из лошадей повисла над ручьем, ломая ноги о парапет моста, другая с диким ржанием рванула вперед, и шарабан завалился набок, прямо в воду. Раздался треск ломающегося дерева — оглобли отломились, и лошадь сломя голову бросилась прямо по реке, вздымая тучи брызг.

Повозка осталась лежать на боку, в неглубоком ложе ручья.

Держа наготове кинжал, я подбежал к ней и, не обращая внимание на бьющееся рядом животное, влез на нее. Дверь была заперта снаружи засовом и замком,

Высоко подняв полэкс, я ударил по двери. Потом еще и еще. Наконец дверка провалилась вниз, открылся дверной проем — механизм замка развалился.

Я не сразу узнал каноника. Изможденное лицо человека, заслонявшегося от солнечного света, ничем не напоминало деловитого, моложавого Тереллина! Но это был он.

Он стоял внутри повозки по колено в воде и беспомощно озирался. Хук упал с его головы, и я увидел, что он полностью поседел.

— Эй, Линдхорст!

Ротмистр был занят в схватке. Подскочил разгоряченный Хейлеман.

— Помоги вытащить каноника!

Вдвоем мы подняли его за руки на кузов повозки.

— Давай пока под мост! — крикнул Хейлеман.

Под руки мы вывели каноника на землю.

Он действительно был плох. Заключение никого не красит, но Тереллин в тюрьме совсем сдал.

— Это вы, Энно? Я плохо вижу!

— Да, каноник. Я уже не надеялся увидеть вас в этом мире! Вас сейчас отправят в безопасное место. Когда я смогу навестить вас, нам о многом надо будет поговорить. Вы единственный, кто знает тайну моего появления здесь, и к кому я могу обратиться за помощью!

Тереллин положил свою ссохшуюся руку мне на плечо.

— Благослови тебя Свет, Энно! Ты спас меня… Конечно, я расскажу тебе все, что знаю. Те люди, которые тебя вызвали из другого мира, до сих пор живы. Они томятся в тюрьме Ахенбурга. Почему-то тот случай заинтересовал высших иерархов. Архилектор Либрехт затребовал их. Вероятно, хотел понять, как магией можно столь далеко перенести инертный к магии обьект….

Голос каноника был слаб и прерывист. Видно было, что он потерял много сил. Над нами кричали дерущиеся и умирающие люди, и мне с трудом удавалось расслышать слова Тереллина.

— Энно. Как только я тебя увидел, тогда, три года назад, я понял, что ты сыграешь особую роль в моей судьбе. Все думали, что ты демон. Ведь хаоситы из той секты вызывали именно демона, демона Хаоса…

— Берегите силы, каноник. Выпейте вина!

Тереллин с благодарностью сделал несколько глотков из моей фляжки.

— Но я, — продолжил он, — верил в тебя! Я знал что ты, — нечто особенное, чего еще не видели в этом мире… И ты, Энно, оправдал мои надежды. Не зря я назвал тебя Андерклинг! Ты действительно, истинный клинок церкви, не такой, что торжественно несут перед шествием неофитов, но тот, что тайно держат в рукаве, выбирая момент, чтобы пустить его в ход!

— Вам придется ехать верхом несколько миль. Сможете ли вы удержаться в седле?

— Я? Не думаю… — Тереллин покачал головой. — Видимо, придется вам привязать меня к седлу, как Пресветлого Адеоданта во время битвы с Хаосом…

— Эй, Андерклинг, — Ролло махнул рукой в сторону, где еще кипел бой, — Иди, делай свое дело, я с ним побуду тут.

Я вылез из-под моста, оглядывая поле боя.

Кругом лежали трупы стражи экзархата. Почти все они были убиты арбалетными болтами — стрелки знали свое дело.

— Сударь, тут вот нужно ваше решение, — ко мне подскочил сержант Кунц. — Тут у нас пленный, похоже, знатный.

Задернув на лице капюшон, я подошел к группе людей за повозкой.

Прямо у въезда на мост лежал дворянин, показавшийся мне знакомым. Порывшись в памяти, я вспомнил его имя. Эсперн. Надменный тип, с которым мы тогда вместе ехали к деревне Вайзе. Теперь он со всем смирением, приличным слуге церкви, уткнулся в грязь, быстро заполняя следы чужих сапог бордовой, дымящейся на холоде, кровью.

Рядом с трупом нашелся и живой пленный. Рыцарь Беренгард со связанными руками сидел, привалившись к крупу своей собственной лошади. Ему повезло — предназначавшийся ему болт попал прямо в лоб его коню, а потом пехотинцы оглушили его ударом готентага. Теперь он ждал своей участи.

— Что с ним делать, сударь? — спросил стоявший рядом с Беренгардом сержант Кунц.

— Давайте его на лошадь, а там посмотрим, — не зная на что решиться, сказал я.

— Энно! Энно Андерклинг! Не убивай меня! Я же брат твой по Свету! — вдруг тонко закричал Беренгард, раскачиваясь из стороны в сторону. В предчувтсвии смерти, его красивое лицо с кровоподтеком на лбу исказила гримаса нестерпимого ужаса.

Вот идиот!

— И зачем ты меня узнал, Гарди? — вырвалось у меня. Сделав характерный жест рукой, я отвернулся. Раздался глухой звук удара — сержант Кунц сделал свое дело.

Ну, всех, так всех.

— Эй, ребята, — закричал я, — нам тут свидетелей не надо!

Арбалетчики торопливо обыскивали трупы. Добивали раненных, — всех, как им было приказано, несмотря ни на какие мольбы и обещания.

— Удалось ли кому-то уйти? — спросил я Линдхорста.

— Нет. Мы перекрыли им путь отарой, как вы и сказали. А потом расстреляли завязших в овцах всадников.

Отлично. Похоже, все идет по плану.

— Эй, а кто там? — вдруг спросил Линдхорст.

Я оглянулся. Со стороны Ахенбурга на холме появилось с десяток всадников. Первый, несомненно, был рыцарем.

— Да это, похоже, владелец овец приехал за своим стадом, — удивленно протянул Майнфельд, вглядевшись в герб на щитах всадников.

Только этого нам не хватало! И, судя по всему, местному фьеферу не хватило ума держаться в стороне от чужих разборок — заорав что-то героическое, он опустил копье и понесся к нам. Остальные, чуть помедлив, последовали его примеру. Придурки!

— Давай-ка, подстрели этого петуха, — крикнул я Линдхорсту. Тот оглянулся, оценивая приближающуюся цель.

— Меткий! — прокричал Линдхорст.

Изуродованный стрелок припал на колено и поднял арбалет.

Выстрел оказался точен. Хотя я не заметил, куда он попал, но всадник запрокинул голову и кулем свалился с коня, выронив копье. Его люди начали тут же разворачиваться и поскакали обратно. Одному выстрелили в спину и попали, но другие смогли уйти.

— Кхорн побери! Наш план пошел прахом. На этих мы не рассчитывали! И занес же их Тзинч так не вовремя!

— Да, — откликнулся Майнфельд. Придется уходить кружным путем, возможно лесами. А где каноник? Он сможет перенести дорогу?

Вдруг нас окликнул Литц.

— Энно, посмотрите туда! Этот хлыщ, что, покидает нас?

Я оглянулся.

Ролло Хейлеман уносился прочь. Он скакал во весь опор, а за ним неслась заводная лошадь с седлом, но без всадника. Тереллина с ним не было.

Нехорошее предчувствие сжало мне грудь. Я бросился к мосту.

— Каноник! Где вы, каноник!

Я заглянул под мост. Тереллин сидел на земле, прислонившись к опоре моста, где я его и оставил. Он был мертв. Крохотная ранка от узкого граненого лезвия кинжала «мизерикордия» почти не кровоточила.