Коммандер

Глава 47

Глава 47

Из-за ярмарки снять сколько-нибудь приличное помещение в Теофилбурге оказалось невозможно, так что ночевали мы в лагере. Ворочаясь на охапке свежей пшеничной соломы, я думал о том, что же случилось с Тереллином. Если его забрала внутренняя инквизиция, скорее всего он свою жизнь самым жалким образом — быстро сгорит на костре, или, тоже не очень-то долго, сгниет в одиночной камере. И, само-собой, никогда уже не сможет рассказать мне то, что меня так интересует. Возможность возвращения в свой мир, и так довольно призрачная, становится совсем утопичной.

Люди в черных сутанах… Inner Inquisition. Это они, нет сомнения. И что-то мне подсказывает, что меня они тоже ищут. И что, скажите, теперь делать? Мне нельзя попадать к ним в лапы! Если они узнают мою историю, мне конец. Приравняют к демонам и сожгут ко всем чертям! Здесь у нас это запросто.

Ах, как все неудачно получилось…

Под утро еще пришла мысль, что, наверное, я дал маху с письмом. Слишком долго мне придется ждать ответа! Пока этот олух со своею подводою доберется до Андтага, пока мастер ответит, пока до меня доедет его посланник…. А все это время мне придется оплачивать наемников! А я хотел отпустить их раньше, чтобы сэкономить на оплате.

Наутро я пересчитал свои средства. В целом, можно было расплатиться с наемниками и оставалось бы еще два десятка монет. Только вот, мне эти двадцать дублонов ничего особенно-то не дают. Явно не хватит ни на возврат в свой мир, как бы это не выглядело на практике, ни на жизнь здесь.

Когда же я вызвал Линдхорста и Рейсснера для разговора об отставке, выяснилось совсем интересное обстоятельство.

— По условиям договора мы оплачены на полгода, — заявил Рейсснер. — Вы, конечно, можете нас распустить, но деньги придется уплатить в полной сумме, и плевать нам на дату отставки!

Я перечитал договор и убедился в правоте ротмистра. Грамотеи из канцелярии подсунули мне знатную свинью! Впрочем, так всегда.

Пообедав в лагере, я было собрался заехать в город, разведать, возможно ли отправить письмо в Андтаг другим, более быстрым способом. Еще лучше было бы написать не только Кану, но и кому-то еще, чтобы, так сказать, диверсифицировать источники информации. У меня была еще пара знакомых, которым можно было бы довериться, но в подробности церковной политики они были посвящены еще менее, чем мастер Кан.

— Герр коммандер, — в мой шатер заглянул Птах, — вас там ищут очень важные господа!

Внутренне чертыхнувшись — наверняка это опять господа Шульман и Клегг явились клянчить плату за аренду подвод — я выскочил из шатра в самом неблагоприятном для названных господ настроении. Но, как оказалось, ошибся.

У входа в лагерь, представлявшего собой простую рогатку, перекинутую между двумя возами, стояли совершенно незнакомые мне и, похоже, действительно важные господа.

Я внимательно оглядел их. Невысокий, улыбчивый старикан, и мрачный тип средних лет. Первый, видимо, главный, здесь это нетрудно определить по одежде. В моем мире все намного сложнее — и большой начальник, и мелкая сошка могут носить одинаковые по крою костюмы, и нужен очень набитый глаз определить, у кого пиджак из миланского бутика, а у кого — с местного рынка. А здесь — пожалуйста, все на виду. Подчиненный никогда не будет одет лучше сеньора! Вассал всегда выглядит скромнее, так тут принято.

Несмотря на седину, старик был румян и крепок. Длинные волосы и растрепанная, спутанная седая борода делали его очень похожим на известный автопортрет Леонардо Да Винчи. Одет так, будто решил нарушить сразу все законы о роскоши в известной части этого мира. Значит, не торговец, и не из шеффенов или фогтов — те, даже если головокружительно богаты, выглядят скромнее, да и мечей не носят. Сам визитер, несмотря на преклонный возраст, подтянут и бодр, живые серые глаза весело и ернически смотрят мне прямо в лицо.

— Герр Андерклинг? — напористо спросил он скрипучим, старческим голосом, скорее утвердительно, чем вопросительно.

— Коммандер Андерклинг. Да, это я.

Старик, огорченно разведя руками сделал вид, что сконфузился.

— Конечно, я ошибся. Коммандер. Да, коммандер Андерклинг, прошу великодушно, простите мою бестактность!

И лучезарно улыбнулся, показав отличные ровные зубы. На мгновение мне показалось, что в этом щербатом мире я встретил инопланетянина.

— Мы рады наконец-то видеть вас, коммандер! Нам пришлось проделать долгий путь, чтобы встретить вас. Поверьте, это было непросто. Но, волей Света, мы наконец-то вас нашли и имеем счастье беседовать. Не так ли, Ролло? — продолжая учтиво скалиться, пожилой герр обернулся к своему мрачному спутнику.

Тот медленно кивнул, не сводя с меня пристального взгляда темных глаз. Никакого счастья он явно не испытывал.

Старикан сразу показался мне опасным. Очень опасным! С первого взгляда понятно, что он хладнокровен, опытен, и умен. Манеры, любезные и в то же время холодные, как клыки вампира, говорили и о способности командовать, и о не менее глубоко усвоенном умении подчиняться. Кто он? Какой-нибудь крупный владетель? Вряд ли, слишком твердо он держит себя, слишком высок его самоконтроль… Скорее — министериал, начальник в каком-то крупном ведомстве…и, конечно же, из благородных. Серьезный, очень серьезный господин!

Второй, высокий дворянин в темном, богато расшитом колете, продолжал мрачно помалкивать, глядя на меня исподлобья. Черные волосы, густые черные брови, небольшая бородка клинышком, серьга в ухе. Под глазом заметный звездообразный шрам.

Мерзкий тип. Возможно, он тут просто в роли телохранителя. Заводила тут точно старый хрыч.

Короче, оба они мне очень не понравились. Но, разговаривают любезно, ведут себя вежливо, — не прогонять же их просто из антипатии?

— Итак, вы имеете счастье. И чем могу быть полезен, господа?

Седобородный улыбнулся еще лучезарнее, делая вид, что оценил мою неуклюжую колкость.

— Позвольте мне перейти прямо к делу. Ведь вы человек дела, не так ли, коммандер? Наш визит связан с личностью некоего Тереллина Гильдебранда, каноника диоцеза Андтаг, помощника и друга тамошнего приора монастыря Пресветлого Селестина!

Тут старикан сделал значительное лицо.

Вот Кхорн. Кто они? Из инквизиции? Нет. Непохожи. Тогда кто?

Похоже, старик прочитал по моим глазам все мои мысли и слегка усмехнулся.

— Дело в том, что названный каноник, отправивший вас в столь опасный поход, в настоящее время попал в опалу, инаходится под следствием по подозрению в превышении полномочий.

Старик на секунду замолчал, проверяя мою реакцию. Затем, с некоторым, как мне показалось, разочарованием, он продолжил:

— Превышение, надо прзнать, действительно имело место. И состояло оно, как не печально, в том, что он послал вас туда, откуда вы недавеча возвратились, так вызывающе увешанные орочьими головами!

Пожилой нотабль вновь замолчал. На этот раз пауза затянулась, — видимо, мне давали время осознать случившееся.

— Между тем, — продолжил, наконец, старикан, — известный вам Гильдебранд, каноник из Андтага, действовал по нашему поручению, в интересах, — тут седобородый сделал испуганные глаза, — очень знатных особ. Очень знатных! И финансирование всей акции проходило не иначе, как на средства этих могущественных людей! Да-да, тот самый поход, который вы столь блистательно возглавляли. За все платили они! А мы с Ролло по мере сил их здесь представляем. Поэтому, сударь, на правах заказчика я спрошу вас прямо: достигли ли вы цели своего последнего путешествия? Искомый предмет… найден?

Гм. Так вам сразу и расскажи. Вот сукин сын, и ведь даже не представился!

— Господа. Я незнаком с вами. И не знаю, что вас связывает с опальным каноником Тереллином. Его обвиняют в заговоре, как я слышал? А вы, стало быть, как раз из заговорщиков? Не думаю, что мне следует сообщать вам хоть что-либо!

— Вы так и будете держать нас здесь? — спросил вдруг мрачный господин по имени Ролло.

Действительно, разговор, по характеру своему, требовал конфиденциальности.

— Пройдемте ко мне, — я пригласил их в шатер. Мы прошли внутрь. С моей походной обстановкой гости с трудом нашли, куда присесть.

Старикан вернулся к своему вопросу.

— Послушайте, тот…артефакт, за которым вы были отправлены, он важен для очень серьезных людей! Я говорю и о графе, но не только о нем! Эти люди могут быть вашими друзьями! Или врагами, — со значением произнес седобородый герр, пристально глядя мне в глаза.

Похоже, они уже поняли, что искомая ими штука у меня. Нужно было сразу все отрицать! А теперь уже поздно.

— Господа, еще раз повторю. Я вас не знаю. Мой непосредственный наниматель сейчас недоступен. Полагаю, тот…предмет ему сейчас без надобности. Но ваши слова про то, что именно вы представляете конечного получателя, мне никто не подтвердит.

— Ты, наглец, смеешь усомниться в словах милорда! — взорвался второй тип, привставая с места.

— Стой, Ролло, стой, — седобородый схватил его руку, легшую уже на рукоять кинжала. — Уверен, что с коммандером Андерклингом можно договориться, не размахивая железом!

Потрясающая… смелость. Они находятся в моем лагере, прямо среди моих людей, и ведут себя так, как будто мы где-то в лесу наедине!

— Герр Андерклинг, — начал седобородый, — коммандер Андерклинг, с того самого момента, как я вас увидел, я понял, что вы — человек выдающихся достоинств! Нечасто в вашем возрасте увидишь столько здравомыслия, и вместе с тем, столько предусмотрительности!

Так-так, начал меня обхаживать. Что-то будет дальше?

— И такой дальновидный человек, как вы, не может не знать о необходимости поддерживать добрые отношения с высокопоставленными персонами, заказавшими вам некоторые услуги чувствительного свойства…

— Простите, — невежливо перебил его я, — но никакие персоны ничего мне не заказывали. Я служил и служу Пресветлой Церкви Неизбывного света, всеблагого и всесожигающего…

— Мы все служим церкви, — перебил меня старикан, и его серо-стальные глаза стали очень серьезными. — Некоторые, — прямо, как вы, герр Андерклинг, — он преувеличенно-вежливо поклонился мне, — а кто-то… опосредованно. Ну вот, мы, например, — оглянулся он на чернобрового спутника, проверяя, видимо, держит ли тот еще себя в руках, — с господином Хейлеманом не имеем счастья принадлежать к славной конгрегации жрецов света и пламени, называющей себя Церковью Неизбывного света. Но, поверьте, даже служа своему господину — а зовут его Гетц фон Волленбург, великий граф Виндесхейма и Хааннау, сеньор Лайтенца, — надеюсь, вы слышали это имя, — в конечном счете, мы действуем ко благу Церкви, как и наш августейший сюзерен. Поэтому, сударь, давайте предметно обсудим наше предложение, поверьте, оно заслуживает самого серьезного отношения!

Гм. Ничего себе. Они служат фон Волленбургу. Да, это серьезно…

— Раз уж вы представили своего господина, может быть, наконец-то, представитесь сами?

— Оу… — Старикан сделал вид, что смутился. — Мне нет прощения! Мы так были поглощены целью нашего визита, что совершенно забыли все приличия! Полагаю, Ролло, коммандер сейчас прикажет вздернуть нас на оглоблях обозных телег и будет совершено прав!

Издевается, сукин сын.

— Но спешим поправиться. Я — Крейг фон Эушвиц, барон Нойендрее. А это — Роланд фон Хейлеман, фрайхерр. Мы оба имеем честь состоять в свите графа фон Волленбурга.

Фон Эушвиц. Слышал про него краем уха… Заправляет делами графа, один из самых доверенных его слуг. И, как говорят, очень ловок в делах!

А фамилия Хейлеман, что носит этот вспыльчивый бородач — еще того чище! Один из министериалов Волленбургов, исполняющий его самые отвратительные поручения. И как говорят очень, очень хороший боец.

И им нужна эта штука… Очень сильно нужна! Что-то мне подсказывает — не будь у меня сотни солдат, разговор протекал бы совсем в другом русле….

А с другой стороны, если подумать — а зачем эта штука мне? За обладание ею наверняка может прилететь от инквизиции так, что мама не горюй. Тереллин не даст соврать. Может, слить её этим ребятам? Но, конечно, не бесплатно, — деньги-то мне как раз нужны!

Барон между тем продолжал:

— Когда клирики Андтага отправили вас со столь опасным поручением, они действовали по согласованию с нами. Ведь вы же понимаете, что иначе мы не были бы столь информированы? Именно нам должен быть передан тот предмет, который вы нашли в Проклятых землях!

И герр Крейг выжидательно посмотрел на меня. Что же, пора решаться.

— Господа, я очень уважаю графа. Все говорят, что он — выдающийся человек, и, несомненно, достигнет еще больших высот, как и люди, которые ему служат. Я с радостью готов помочь вам. Но вы должны принять во внимание те трудности, с которыми мы столкнулись, продвигаясь по враждебной местности, среди орков и разной нечисти, теряя людей и лошадей. Ведь граф, насколько я знаю, достойно вознаграждает своих людей?

— Ты чего, мать твою, несешь! — грозно прорычал фон Хейлеман, глядя на меня, как доберман на блоху.

— Я, кажется, понял, Ролло, — пожилой барон смотрел на Хейлемана устало, как будто только что закончил тяжелую работу. — Он хочет денег!

Да, Тзинч вас всех побери, я хочу денег. Почему бы нет?

Чернобровый смерил меня враждебным взглядом.

— Сколько?

Ээ, ну что вам сказать…

— Тысяча дублонов.

— Сколько?! — яростно взревел тот, вновь хватаясь за рукоять кинжала.

Да ничего ты мне, бычара, сейчас не сделаешь!

— Тысяча дублонов!

— Стой, стой, стой. — Седбородый положил руку ему на плечо. Выглядел он несколько обескуражено. — Нам нужно посоветоваться, герр Андерклинг. Простите, мы на время вас покинем. Пойдем, Ролло, нам надо переговорить!

Он дернул сверлившего меня яростным взглядом чернобрового за рукав, и они отошли в сторонку, о чем-то шепчась, и, то и дело, поглядывая на меня.

Наконец они вернулись.

— Итак, герр коммандер Андерклинг, — церемонно начал старикан, — все прекрасно. Все просто замечательно! Мы придумали, как удовлетворить вас совершенно полным образом!

— Это нетрудно, — откликнулся я. — Несите деньги, больше мне ничего не надо!

— О, вы же понимаете, это очень, очень большая сумма! — барон сделал круглые глаза, наглядно демонстрируя непомерность моих запросов. — Нам необходимо объяснить заказчику причину таких неожиданных и чрезмерных затрат! А он далеко отсюда, и ничего ему, соответственно, не объяснишь. Но мы нашли решение! Мы дадим вам вексель! Я кроме всего прочего, имею у маркграфа кое-какие финансовые полномочия. И могу выполнить надлежащую ценную бумагу!

Я задумался. Вексель? Опасная штука. Но, если он будет заверен первоклассным банком, это будет вполне приемлемо.

— Хорошо. Вексель, засвидетельствованный домом Вольфрамов или Ашенбахов, мне подойдет.

— Хмм… Вы действительно предусмотрительны, герр Андерклинг! Что же, я готов представить вам требуемую сумму — 200 дублонов наличными и 800 в виде векселя.

— 900

— Как 900? Мне казалось, что мы договорились…

— Вы же знаете этих прощелыг-банкиров. Они своего не упустят! Буквально три луны назад я получал деньги по векселю церкви, и что бы вы думали? Вместо честного золота мне совали всякую дрянь, и в интересах дела мне пришлось на это согласиться!

— Вы опытны в делах, герр Андерклинг, — седобородый нотабль смотрел на меня одобрительно, — и вы приперли нас к стенке. Мы согласны на ваши условия. Когда мы получим «предмет»?

— Как только я получу вексель.

— Он здесь?

— Если вы про артефакт, то — да. Он недалеко отсюда.

— Прекрасно. Нам надо несколько дней, решить денежный вопрос. И сразу к вам!

Фон Эушвиц снова жизнерадостно мне улыбнулся, на чем мы с ними расстались. Не знаю, почему, но когда они ушли, я невольно вздохнул с облегчением.