Коммандер

Главы 3-4

Глава 3

Это были останки людей, погибших, наверное, несколько лет назад. Один, безголовый, лежал на боку рядом со своим черепом, в глазнице которого застрял кинжал. Другой поодаль — с разрубленным плечом, так что голова и рука валялись отдельно. Еще подальше третий, — изрублен просто в хлам, отсутствуют рука и обе ноги, тело разрублено, ребра раскрошены, череп тоже неизвестно где. В общем, картина жуткая, даже через несколько лет после убийства. Лежали они, видимо, в том порядке, как их застигла смерть — ведь тут нет ни медведей, ни волков, растащить кости просто некому.

Одежда убитых более-менее сохранилась — не настолько, чтобы снять ее и натянуть на себя, но достаточно, чтобы понять — это были отнють не вилланы. Один из них, тот, что лежал на боку, носил прекрасный пластинчатый доспех, покрытый серебром и медью. Ему-то и зарядили в глаз кинжалом — и правильно сделали, проткнуть такой доспех нереально. А потом, как будто пять дюймов стали в мозгах убийцам показалось мало, еще и голову отрубили!

Я попытался достать клинок, но он прочно застрял в глазнице, пришлось сначала расшатать его в черепе. Да, судя по слою ржавчины на кинжале, произошло все 2–3 года назад. Кинжал работы мастеров из Флиссингена, но это ни о чем особенно не говорит — их продают по всей Империи и в королевствах. Неплохой металл, пригодится. Жалко, ножен нет.

Я окинул взглядом поле с мертвецами, еле заметными в траве. Интересно. То, что заходить сюда опасно — да что там опасно — это просто верная смерть! — известно давно и повсеместно. Что привело сюда этих людей? Как они смогли зайти в Мертвые земли так далеко? Они должны были погибнуть намного раньше, не пройдя и трех лиг по этим пропитанным безумием лесам.… И что вообще они тут делали — решили умереть в мучениях?

Так-так-так. Если они зашли сюда так глубоко, у них должны быть защитные амулеты. Обычно их носят на шее, реже — в виде браслета, совсем редко — перстня. И это — редкие и дорогие штуки. И очень маленькие. Все, как я люблю.

Я обошел вокруг поле, на котором лежали скелеты. Внимательнее осмотрел каждого из мертвецов. Ничего похожего на амулеты не обнаруживается. Нет и кошельков с деньгами, и обычных для воинов украшений — ни золотых цепей, ни украшенных поясов. Поясов, кстати нет вообще — и это странно. На поясе носят и кошелек, и кинжал, и меч, и он же — основное украшение. И, главное — ничего похожего на оружие, которым их искромсали. Тут должен быть большой меч или топор — не кинжалом же изрубили того бедолагу без ноги!

Так, а это что?

В десяти шагах от меня стоял сундук. Заросший со всех сторон высокой травой, он не сразу был мною замечен. Здоровая штука, окована железом, сразу видно, очень тяжелый, и, когда-то, прочный. Деревянная основа почти полностью сгнила — только железная окантовка позволяет ему еще сохранять форму. Крышка, видимо, была открыта, потом отгнила и отвалилась от петель, и теперь лежит рядом.

Перевернув крышку, я осмотрел ее снаружи. На ней может быть имя владельца, родовой герб, или еще какие-то признаки, позволяющие понять, что это и кому принадлежало.

Ндаа… Навершие сундука, должно быть, когда-то действительно имело маркировку, но сейчас все изъедено ржавчиной. Поскребя ее концом свеженайденного кинжала, чтобы не тупить собственный, я не добился никакого путного результата. На крышке сундука было изображение, похожее, возможно, на крест или… чертова ржавчина… Топор? Молот?

Так-так-так. А не в этом ли сундучке хранилось то, за чем меня послали?

Достав амулет, я поводил им возле сундука. Сигнал везде был максимальный. Амулет на таком близком расстоянии уже не помогал — рубин светился очень ярко в любом направлении. Придется искать самому! Я могу пошарить вокруг, попытаться найти какие-то признаки артефакта. Древние развалины, могилу, курган, мастабу, тайник — но был почти уверен, что это бесполезно.

Мои напрасные изыскания прервала надвигающаяся ночь. Придется устраивать привал прямо здесь — надеюсь, мертвецы не обидятся!

Я устало опустился на землю. Три дня не разжигал я огонь, не грел свою пищу, не сушил ни одежду, ни сапоги. Поэтому, первым делом я развел костер и поставил сушиться обувь. Давно уже надо было завести, кроме сапог, еще и кожаные обмотки. Их и сушить намного быстрее и легче, и дорогущие сапоги не снашиваются в дальних пеших переходах.

Прикончив остатки мяса, я попытался заснуть, но сон не шел. Человек я невпечатлительный, но, трое мертвецов под боком и рой мыслей в голове никак не способствовали полноценному отдыху. Кто они? Как оказались здесь без амулетов? И где их оружие?

Лишь к утру я провалился в вязкий, наполненный сновидениями сон.

Утром я с трудом раскрыл веки. Голова болела, как с перепою. Всю ночь меня мучили кошмары, но вспомнить, о чем они, я не смог.

Размочив в воде пару сухарей, я торопливо позавтракал и начал свои поиски.

Обойдя окрестности по спирали, я нашел еще двоих. Это, вероятно, были слуги. И, наконец, у подножия одного из холмов я увидел полузаваленный проход. Похоже, сундучок-то вынули отсюда! Вот и обрубленные ветки кустарников валяются рядом — это грабители расчищали проход вниз.

Узкий лаз внутрь кургана был сделан явно не просто так. Быстро сделав факел, я спустился вниз. Как я и думал, тут было подвальное помещение. Я прошел через небольшой узкий зал и оказался в темном коридоре.

Тут было темно и, как ни странно, сухо.

Я готовился копать проход, выдалбливая камни в древней кладке и разбирая тысячелетние завалы. А тут — все уже сделано… и, кажется все уже похищено до меня.

Для очистки совести я обшарил окрестности в поисках других тайников, но тщетно.

Итак, картина вырисовывается следующая. Небольшой отряд, три или четыре года назад, совершил дерзкую, но хорошо подготовленную и продуманную попытку пройти Мертвые земли и забрать здесь какую-то ценную вещь, возможно — ту самую, за которой пришел сейчас я. Они знали какую-то сильную защитную магию, что позволила им углубиться в мертвые земли очень далеко — намного дальше, чем это могли бы сделать неподготовленные люди. Но у цели их постигла неудача — защитные чары развеялись, и, свихнувшись, они перебили друг друга. Или нет?

Сумасшедший не стащил бы с трупов ценные вещи и эту шутку из сундука. Нет, эти люди знали что делали!

Как бы там ни было, а надо возвращаться. Цель не достигнута. Но такое бывает — вроде амулет указывает нужное место, а приходишь — там ничего нет. Похоже, артефакт утрачен для Церкви навсегда. Надеюсь, у нас с Эйхе не будет проблем с начальством из-за этой неудачи….

С сожалением я смотрел на серебристый доспех на безголовом трупе. Вот бы что отсюда забрать! Но, утащить такую тяжелую штуку отсюда, пожалуй, нереально. Впрочем, покойник его как-то носил!

Я начал теребить застежки. Заскорузлая кожа поддавалась с трудом, но, все же, где расстегнув, где разрезав, удалось избавится от застежек. Сняв, наконец, доспех с мертвеца, я внимательно его осмотрел. Если я что-то понимаю в панцирях — а я таки что-то понимаю, доспех отличный. Кое-где на серебристой поверхности выступают пятнышки ржавчины, есть вмятины и царапины, ну да это ерунда. Нормальная защита, не парадная, не турнирная, именно так и выглядит. Пластины толстые, на груди, наверное, 2,5–3 мм, на спине в два раза тоньше. Манера, в которой выполнен доспех, мне незнакома. Ни разу еще такого не видел — большая шестиугольная пластина на груди, вокруг пластины поменьше, тоже шестиугольные, внахлест друг на друга. Рукава на 2/3 руки, на правом предплечье — наруч. На левое предплечье наруча нет, его должен защищать щит.

Непривычная конструкция. У нас доспех — это кольчуга с коротким рукавом. На руки натягиваются кольчужные рукава с перчатками и пристегиваются к рукавам кольчуги. Сверху — шлем с просторным кольчужным ожерельем, прикрывающим плечи. Всадники надевают еще и кожаный жилет, простеганный прямоугольными стальными пластинами. А тут все совсем по-другому…

Найти герб владельца на доспехе так и не удалось. Впрочем, это к лучшему — никто не обвинит в краже. А вот клеймо мастера обнаружилось сразу — и, судя по всему, произвели доспех в Идернии.

Редкая птица в наших краях! Идерния и Бастонь — королевства, отделенные от земель бывшей Империи непроходимыми горами. Когда-то был сухопутный путь через Перевал мерцающих огней, но сейчас там Проклятое место. В общем, сухопутного пути нет. Купцы плавают в эти королевства через Море Клыков, и вроде бы, даже наловчились делать это с приемлемыми потерями. Но все равно, товары оттуда редки и дороги.

Непростой, очень непростой был владелец этого доспеха. Мог позволить себе переплатить втрое за качественную и редкую вещь. У них там, за перевалом, куют самую лучшую сталь, покупая болванки у гномов. Нам приходится обходиться тем, что есть.

Лучше всего было бы надеть доспех на себя. Так вес равномерно распределится по телу. Только сделать это, конечно же, не удастся. Была бы это обычная кольчуга, которую натягивают, как свитер — надел бы без проблем. А эти ремешки я на себе не застегну — тут нужен оруженосец.

Ладно, сверну его в плащ и закину за спину, как мешок. Тяжело, довольно неудобно, придется часто останавливаться на отдых. Но, мы ведь никуда не торопимся! Ради такой классной штуки стоит потерпеть. Жаль, казенную лопату придется оставить тут…

Наконец я уложил доспех в свой плащ, скрутил и завязал узел. Закинув за спину импровизированную котомку — тяжело, килограмм под 30 — я заковылял в обратный путь. Хорошо, что не пришлось тащить еще и этот молот, я все-таки не лошадь! А впереди еще путь через топи…

Теперь главное — не заблудиться. В полях это нетрудно — я вижу свои следы по примятой траве. В лесу все сложнее. Зарубки на коре деревьев я, конечно, оставлял, но их еще надо найти.

Обычно обратный путь кажется короче. Но не в этот раз. Как тяжело… Смогу ли я донести его? Ведь впереди еще и болото! Может, все-таки попытаться его надеть?

Я развернул его снова, накинул на себя, продев голову в горловину. Нет, с боковыми застежками я не справлюсь.… Но ничего, можно подвязаться поясом, и попробовать идти так. Не очень удобно, длинные «фалды» мешают шагать, но сколько-то пройти я смогу. Зато плечи пока отдохнут.

Кто все-таки этот владелец серебряного заморского доспеха, что не наденешь в одиночку? Не простой воин, это понятно. Доспех дорогой и очень-очень редкий. Меч и пояс, видимо, тоже — убийцы не зря их забрали. С доспехом не стали возиться — торопились покинуть Проклятые земли. Но неужели дело было настолько важным, что знатный герр отправился сюда «in person»? Трудно поверить, что какой-то граф или барон добровольно попрется в эти безрадостные места, рискуя сойти с ума или получить топором по башке от свихнувшегося спутника.

Чертовы топи встретили меня равнодушной, черной от торфа водою. Шест торчал на том месте, где я его воткнул. Только вот воспользоваться им теперь я не смогу — куль с броней мешает. Как хорошо, что я нашел ту тропу, по которой сюда добирался!

И вот я снова тащусь через это треклятое болото… Замучившись с болтавшейся по телу броней, переложил ее сначала на одно, потом на другое плечо, а затем и отправил за спину, завернутый в плаще. Все три варианта переноски доспеха оказались в равной степени, хотя и по-разному, неудобны. Много раз я боролся с желанием сбросить этот груз с плечь прямо в болотную тину. Прошла, казалось, вечность, пока я топал по болоту, хлюпая трясиной и чертыхаясь. Но, все однажды заканчивается — или дорога, или силы. Уже в сумерках я увидел края котловины, вздымавшиеся на добрый десяток рютт**. На склон я взобрался из последних сил, цепляясь за кусты свободной рукой. Пришлось делать это дважды — сначала поднял куль с доспехом, потом — оружие и остальные свои вещи, и без сил повалился на землю.

На этот раз надо развести огонь. К счастью, трут огнива не отсырел.

Сухарей у меня оставалось мало. Мяса не было вовсе. Похоже, я ужинаю тут в последний раз.

Сколько раз я уже задумывался о том, что необходимо оставлять на маршруте провиант, и, возвращаясь, подбирать его. Но нет, каждый раз одно и то же — думаешь, что обернешься быстро, а выходит наоборот.

Потом я два бесконечно долгих дня пробирался по лесу к лагерю, выискивая зарубки на стволах дубов и вязов. Я всегда стараюсь выходить из Гиблого места тем же путем, как и входил в него, ведь так намного проще найти потом лагерь. Конечно, иногда тянет спрямить дорогу, но с этим искушением надо бороться — заблудишься, и кранты. От голода было крайне тоскливо, чувствовалась слабость до шума в ушах. Кхорнов доспех, Нургл его дери, казался уже неподъемным. Неужели придется бросить такую вещь?

Лишь на третий день я вышел на ту поляну, где олень героически сражался с тисом. Бедолага был здесь, и, как ни странно, еще живой. Он лежал, судорожно дергая копытами, в закатившихся безумных глазах его стоял дикий ужас. Его еще мягкие, покрытые замшей рога были ободраны и кровоточили.

Я подошел ближе. Склонился над дрожащим рогачом, положив руку на холку. Достал нож.

— Прости. Надо было сделать это раньше — произнес я, с содроганием перерезая ему горло.

Густая темная кровь толчками потекла на землю, растекаясь по прошлогодней листве. Глаза оленя, карие, с темными овальными зрачками, вскоре стали мутными и безразличными.

До того, как появиться здесь, мне не приходилось никого убивать. Не могу привыкнуть к этому чувству — когда лишаешь жизни, тебя будто током бьет через клинок. Пока мне приходилось резать только животных, но, чувствую, это до времени. Однажды дойдет и до людей, и то, неизвестно еще — кто кого…

— А теперь, дружок, услуга за услугу — давай, делись своими запасами!

Я вскрыл брюшину, стараясь не пропороть рубец, чтобы зловонное содержимое оленьего желудка не запачкало другие внутренности — отмыть их будет нечем. Вырезал печень, не сразу найдя ее среди другой требухи, и, торопливо собрав сухие ветки, раздул пламя костра. Долго пытался оттереть с пальцев кровь и желчь, но преуспел лишь частично. Никогда еще жесткая, несоленая, странно пахнущая оленина не казалась мне такой вкусной…

Теперь можно было не торопиться. Вдоволь отдохнув, остатки пути я проделал гораздо бодрее.

К лагерю я вышел примерно в полдень восьмого дня. Перекинув свой груз через кучу булыжников, когда-то бывшую стенкой, сначала почувствовал запах дыма, а затем увидел огонек небольшого походного костра.

Наконец-то.

Глава 4

— Кхорн возьми, Энно! Мы уже думали уходить! Где ты шлялся?

От огня поднялась высокая фигура рыцаря. Сидевший рядом Стусс картинно взмахнул руками, благодаря Свет Неизбывный, что наконец-то их ожидание закончилось; и только Даррем дисциплинированно продолжил вращать вертел.

— Спешил, как мог. В этот раз все оказалось непросто, коммандер.

— Да уж. Дольше вы ходили только в Нульнском лесу!

— Наверное. Только там было полно вполне съедобных орехов, и рыба в Рейке размером с руку. А здесь пришлось затянуть пояс!

— Вы нашли Тереллину эту штуку?

Я присел на свой куль с доспехом, вытянул ноги к пламени костра.

— Нет. Не удалось. Похоже, кто-то утащил ее ранее.

— Не удалось? А принесли вы что?

— Это трофей.

Я показал ему добытые латы. Эйхе впечатлился.

— Отличная вещь для риттера! И очень редкая! Не припомню, чтобы видел такое, а я много чего повидал.…Только вам, Энно, они ни к чему.

— Отчего же?

— Видите, пластины нахлестывают друг друга снизу вверх. Так делают, когда хотят защитить всадника от ударов снизу. Ты же не умеешь сражаться на коне!

— Надеюсь научиться у тебя, Рэйвен.

Рыцарь скептически посмотрел на меня.

— Ты толковый парень, Энно, но — вряд ли. Видите ли, этому обучают с детства. Меня посадили в седло в четыре года, и тогда же надели доспех, который до меня носили три моих старших брата. И они учили меня всему, что сами они узнали от нашего батюшки. А в шесть я рубил деревянным мечом дворовых динстманнов, которых выстраивали в ряд, как вражеское войско!

— Оу. И много зарубил?

— Ну, старику Вильгельмину, помнится, я здорово пробил голову. Пришлось им на время тренировки одевать хуки, а то мы бы остались без сервов. Ну, а потом мне слепили глиняного болвана, и несколько соломенных чучел. Братья таскали их по полю на шестах, а я гонялся за ними на пони и рубил так, что сечка летела. И так — каждый день, кроме праздников, на протяжении пяти лет. Нет, Энно, драться верхом ты не сможешь уже никогда!

— Ну, может быть, его можно продать…

— Само собой, если только его не признают собственностью Церкви.

— Нет. Он не из храма. Это снято с трупа грабителя.

Я рассказал, что увидел в Гиблых землях. Меня слушали с жадным интересом, задавая множество вопросов. Всем всегда интересно, что же происходит в запретных для людей местах.

— Грабители могил перебили друг друга? Туда и дорога! Но как они туда попали? — удивился рыцарь.

— Право, для меня это загадка.

— Может, неслись на лошадях вскачь, чтобы обернутся побыстрее? — предположил Стусс.

— Валлет, вы же слышали, там надо идти через болото. Какие лошади? Какой галоп?

— Может, они зашли с другой стороны?

— Может. Но тогда они шли из земель орков, да еще и намного дальше, чем прошел наш юнгер. Конечно, это возможно, но выглядит форменным безумием!

— Вот где угодий вдоволь — оживленно толковал о своем Даррем. — И луга, и лес, и дичь, и пахота! И все пропадает зря! Иметь бы там фригольд побольше, — вот было бы славно! Никаких других богатств не надо.

— Да уж. Сильно подозреваю, что мой лен остался именно там. А может, даже аллод! — иронично откликнулся Эйхе.

Но я уже имел кое-какие представления о здешних реалиях.

— Увы, были бы эти земли доступны, за них бы уже шла драка. А в результате, появилось бы новое баронство с ленниками. Никаких фригольдов, никаких аллодов. Кстати, о драках. Может быть, уделите мне немного времени? Я давно не тренировался!

— Пожалуй. Я тут совсем околел от безделья. Можем устроить это, пока Стусс и серв собирают лагерь. Но как жаль, что вы не нашли артефакт!

Мне тоже жаль, Ренн. Нам была обещана весомая награда — три рейксталера ему и один — мне. А вот, в итоге — ничего.

Серв и оруженосец быстро собрали лагерь — раскидали небольшой шалаш, покрытый ветками и походными плащами, оседлали славно отдохнувших коней, и отправились снимать силки. Я поставил сапоги и верхнюю одежду сушиться, оставшись в одной камизе. Как раз есть часик помахать железом.

Надеваю кожаный колет. Хоть какая-то защита. Достаю щит — небольшой, дюймов 17 в диаметре, круглый баклер, с добротной железной окантовкой. Всегда беру его в монастырском арсенале, когда отправлюсь «в поиск». Своего щита у меня пока нет.

— Возьми себе меч Стусса, а то поцарапаешь себя своим же тесаком. А его оружие тупое, как и он сам.

— А ты чего, будешь со своим мечом?

— Ну, я-то никому ничего не отрублю, если не захочу этого!

— Он тяжеленный! Ты мне щит поломаешь.

— Ладно, обмотаю лезвие.

Мы надели хауберки с ожерельями и вышли на ровное место.

Рыцарь махнул пару раз мечом, разминаясь. Я покачивал в руке мечом Стусса, привыкая к его балансу и весу. Клинок не внушал доверия, но для тренировки — самое то.

Безо всякого предупреждения Эйхе вдруг бросился на меня. Я инстинктивно подставил щит под его удар сверху. Раздался глухой удар по щиту, и тут же выше колена меня коснулось железо.

Эйхе стоял, держа острие меча у моей ноги.

— Сколько раз говорить, когда поднимаешь щит, не забывай про ноги. Противник только этого и ждет! Продолжаем.

Обмениваемся ударами. Стараюсь быть осторожным. Но при очередном размене рыцарь бьет по моему мечу так, что он отлетает, выпав из рук. Удар пришелся рядом с запястьем.

— Говорю еще раз, Андерклинг — прежде всего, следует научиться отбивать удар. Нет большой хитрости в том, чтобы рубануть врага сверху. Но надо сделать это так, чтобы тебе при этом не отсекли ни руку, ни ногу!

Снова сходимся.

— Займи устойчивую позицию. Так, чтобы ты мог и уклониться от атаки, и атаковать сам. Согни колени! Ты должен быть готов к любому действию врага!

Удары Эйхе чудовищно сильны. Пытаюсь провести удар «под щит», но все без толку, я постоянно попадаю по его окованному краю, отчего дерьмовый меч Стусса дико вибрирует, отдаваясь болью в пальцах.

— Нападай! Или ты ждешь, пока ноги не дадут корни?

Нападаю. Ххрясь! В глазах искры. Рот наполняется соленой кровью. Эйхе врезал мне щитом по физиономии!

— Ренн, Кхорн тебя дери! Ты выбил мне зубы!

— Ха! А ты думал, они у тебя навечно?

Эйхе весело скалится, с одной стороны у него тоже нет зубов, ни на нижней челюсти, ни на верхней.

— Когда ты научишься защищаться? У твоего врага, конечно, будет щит. И он может прилететь тебе в голову!

И снова, гад, нападает!

Прячусь за щитом, втягивая голову в плечи. Поднимать щит под удар — тоже не вариант — прилетит по ногам чуть быстрее, чем сразу.

— Чего ты опять встал? Так бой не выиграть!

Машу мечом, пытаясь поймать его руку. Куда там… Внезапно он оказывается совсем близко. Мое оружие оказывается зажато между его щитом и мечом. Раз — и клинок вылетает у меня из руки. В запястье — острая боль.

— Стой! Ты мне руку сломал!

— Вряд ли.

Эйхе спокойно отступает, оценивающе смотрит на меня.

— Ты запыхался. Отдохни, и продолжим.

— Пожалуй, на сегодня все.

Осторожно ощупываю языком свои зубы. Один точно вылетел. Губы разбиты и болят. По заросшему подбородку катятся крупные капли крови. Вот Кхорн!

Хауберк не особо от чего защищает. Шлем нужен, нормальный глубокий шлем. С переносьем и авентайлом.*

Рыцарь скинул с себя кольчужный капюшон, убрал в седельную суму и подошел ко мне.

— Дай-ка гляну.

Я протянул ему руку.

— Чепуха. Она не сломана. Поболит и пройдет.

Что перелома нет, я и сам уже понял, но сустав быстро отекает. Растяжение.

— Ты слишком мягкотел, Энно. В бою надо сражаться за свою жизнь, даже если тебе что-нибудь отрубят!

— Уверен, что ты так и сделаешь. Даже если тебе отрубят голову. Все равно она тебе без надобности. Где мне теперь взять новый зуб?

— У тебя их еще много!

— Ага. По одному на тренировку.

— Пустяки. Ну, будешь растирать себе ячмень в мелкую кашицу, как Пресветлый отец Клементин. Говорят, очень способствует воспитанию смирения и дисциплине. Ха-ха-ха!

Вот сволочь. Хорошо ему — он вольнонаемный. Может пить, гулять, путаться с женщинами. А я — «монастырская крыса», так что слова «смирение» и «дисциплина» — это все именно про нас, Кхорн побери.

Вдали показались наши спутники, и мы, не дожидаясь их, неторопливо тронулись в обратный путь.

Стусс и Даррем вскоре нагнали нас. К седлу серва было приторочено несколько куропаток, которых он на ходу ощипывал. Нам предстоял неблизкий путь, и не хотелось терять лишнее время на привале. Тем более, мы все очень хотели вернуться в город как можно быстрее.

— Как думаете, Энно, доберемся мы назад за две седмицы?

— Навряд ли. Мы сюда ехали больше трех!

— А если свернуть с торных дорог и пойти напрямик? Через леса и поля?

— Зачем нам это?

— Затем, что прекрасная Агнес скучает там, в Андтаге. Я обещал воротиться ко дню Пресветлого Адеоданта, а придем мы, благодаря одному беззубому гробокопателю, дней на пять позже.

— Смирение плоти способствует просветлению, как учит нас мать-церковь!

— Объясни это моей любовнице. Чувствую, еще седмица, и она с немалой благосклонностью отнесется к тому купчишке с Улицы Горшечников.… Давно надо было ему что-нибудь сломать!

— Ничего. Найдешь себе другую. У тебя это хорошо получается.

— Да? Без мужа, с бесплатной квартирой и лицом, не как у гоблина? Наш Андтаг, конечно, велик и славен, но, ни одна другая дамуазель не сможет выполнить три эти условия одновременно. Поверь мне, я проверял!

— Ну, поживешь пока в монастыре!

— Отлично. Лекарство хуже болезни. Туда вообще не пускают женщин, а Стусс мне почему-то постоянно отказывает. Да, герр оруженосец?

Бедняга Стусс застыл в ужасе вместе с лошадью, но, услышав наше ржание, успокоился.

На ночном привале рыцарь, однако, вернулся к этой теме.

— Серьезно, Энно! Мне надоела эта кочевая жизнь! Раз ты умеешь находить путь в диких землях, давай поедем напрямик! Ты же сам говорил, что если идти не дорогой, а полями, то Оденельштадт вдвое ближе, а там и до Андтага — рукой подать!

— Ренн, по карте, конечно, да. Но мы-то пойдем не по пергаменту, а по реальным буеракам. Там могут быть и гоблины, и кхорновы бароны-фрайхеры, и бриганды. Ну зачем искушать этих добрых людей? Наши лошади, хоть и не лучшей породы, но тоже стоят денег. Не хотелось бы прийти в Андтаг пешком! Старик Гонорий, наш добрый конюший, сильно огорчится.

— Ну, гоблинов в этих краях сейчас нет. По весне они сидят в своих норах, в набеги уходят ближе к осени. А владетели должны будут пропустить нас своими землями, мы же все-таки отряд церкви!

— Ага. Если не попадешь на сигмарита или ульрикийца. Когда я ездил с инквизиторами, наслушался всякого.…

— Для человека, чья доля — шариться в Гнилых землях, ты слишком осторожен!

— Коммандер, к осторожности не применимо слово «слишком». В Гнилых землях проще, там меня никто не повесит. А если попадемся поселянам, которые решат, что мы — недобрые люди, нас, сам знаешь, не просто вздернут! Будет все намного хуже!

— Не стоит поддаваться унынию. Это ведь грех? А нам, как слугам Света, не пристало грешить! Мне приходилось сходить с торных путей, и как видите, до сих пор я жив и здоров. Ничего страшного там нет, скорее, наоборот. Вот дороги как раз и привлекают всякую нечисть — бригандов, гоблинов, раубриттеров, и не в меру рьяных коннетаблей. А в глубине земель живет народ простой и бесхитростный — покажешь им штандарт с солнцем, и они сразу бьют поклоны.

— Рыцарь, вы коммандер отряда. Вам решать. Прямо, так прямо. Но прошу запомнить, что я был против!

— О, не беспокойтесь. У меня прекрасная память, уверяю вас.

— Это до первого удара дубины. Потом все на свете забудете. Уверяю вас!

Наутро мы сверились по солнцу и свернули с дороги в сторону города Оденельштадт.

В сущности, рыцарь оказался прав. Идти полями, если ты верхом, немногим сложнее, чем по заброшенной дороге. Дичи вокруг оказалось довольно много, только вот не было времени за ней гоняться.

Только на четвертый день мы увидели следы присутствия людей — сначала пастбище с коровьими лепешками, а потом и небольшое поле с едва взошедшим овсом. На другой день увидели и деревню — Даррем съездил туда и справился, правильно ли мы держим путь. Как я и думал, поселяне ничего ему толком не сообщили.

— У них там только двое ездят в город и знают туда дорогу. Городок Мортенау в паре дней пути.

— Мортенау? Мы прошли его стороной, когда ехали сюда. Направление правильное. А что за деревня? Вольные вилланы или чьи-то сервы?

— Тут — вольные. Но земли принадлежат какой-то шишке из городского совета. Они платят аренду.

— И много?

— По нашим меркам — гроши.

Обычное дело в отдаленных местах. Только вот при этом поселян никто и не защищает. Если придут любые враги — их просто вырежут, а землевладелец потом найдет новых арендаторов. Се ля ви.

Через пару дней местность стала совсем обжитой. Поля и пашни теперь попадались чаще, чем пустоши и леса. Но и дичи стало меньше. А рыцарь Эйхе не любит путешествовать на голодный желудок, и я его в этом полностью поддерживаю. Да и остальные придерживались того же мнения.

— Давайте заедем в ближайшую деревню и купим хотя бы хлеба! — воскликнул Стусс, плохо переносивший полевую жизнь.

— Прекрасно. Найдите его, и добудем хлеба. Я даже готов заплатить — сообщил Эйхе, посмотрев за подкладку своего пояса. — Овса тоже нужно, а то наши клячи не дотянут до Андтага. И еще я хочу перековать лошадь!

Вскоре Даррем заметил следы стада. На рысях мы пошли на его поиски, ориентируясь на свежие кучи навоза.

Мы нашли его на опушке старой дубовой рощи. Две дюжины поджарых, полудиких свиней паслись под дубами, азартно доставая из под прошлогодней листвы прошлогодние же желуди. С полсотни давно не стриженных, лохматых овец жевали молодую траву в поле рядом с лесом. Чуть дальше паслись коровы и козы.

Здоровый пес, злобный как Архаон, начал яростно лаять, лишь увидав нас, но благоразумно держался на отдалении. Эйхе на всякий случай достал из-за спины копье, и я сделал то же. Из-под дуба тотчас поднялась долговязая фигура.

Пастух вышел из-под кроны на яркое весеннее солнце, флегматично покручивая ремень пращи. Даррем махнул ему рукой с открытой ладонью.

— Отзови собаку, любезный! Мы не грабители!

Пастух негромко свистнул, и собака, присмирев, вернулась к овцам, продолжая со злобой коситься на нас. Оставив в покое пращу, парень подошел поближе.

На такую работу вообще часто берут разных маргиналов, но этот был совсем уж чучелом. Здоровый, с нескладной фигурой, мускулистыми руками, торчащими из-под овчинной безрукавки, в скверной войлочной шапке, из-под которой почти не было видно лица. Но при этом, почему-то, хорошо выбрит. Странный тип.

— Где тут селение? Нам надо купить припасы!

Пастух с секунду тупо смотрел на нас, потом махнул рукой в сторону.

— Не знаешь, у кого можно купить сыр?

— Ххырр хы, — пробормотал пастух и мрачно почесал в затылке.

— Эй, мужик! Ты когда разговариваешь с благородными, снимай свою шапку! — вмешался Стусс, воинственно взмахнув арапником.

— Ххы, — протянул пастух, но шляпы не снял. Похоже, субтильный юнец не произвел на него никакого впечатления.

— Да он немой, что с ним говорить — догадался Даррем. В деревню заедем, там все и узнаем!

— Поехали, — рыцарь махнул рукой, и мы порысили между зеленеющими всходами в сторону села.

На подъезде мы увидели, что в селении что-то дымилось.

-----

* Авентайл- кольчужная бармица.