Глава 32
Выйдя с совета, первым делом я нашел Аззи. Она уже занималась ранеными.
— Скольких ты сможешь поднять? — спросил я ее.
— Задай вопрос полегче!
— Примерно?
— Трое не смогут стать в строй еще пару месяцев — у них переломы костей. Один потерял руку. Остальные — от трех до десяти дней.
— Хорошо. Но с костями ты, может быть, тоже чего-нибудь помудришь? Как с моим зубом, примерно. Клаус!
Сержант был рядом.
— Раненых погрузить в телеги. Пусть выздоравливают. А мы пойдем-ка посмотрим на нашего зеленомордого героя. Аззи, ты тоже! Это «берсеркер».
— Что это?
— Они имеют неуязвимую кожу, которую трудно прорубить, а раны сразу затягиваются. И очень сильны и смелы. Я бы хотел, чтобы ты разобралась, как они это делают. Сможешь?
— Это магия орков. Я незнакома с ней, хотя природа ее, как говорят, одинакова с нашей.
— Значит, скорее — да?
— Я не знаю.
Мы подошли к телу орка. Пехотинцы и арбалетчики обступили его, разглядывали, пинали, громко хвастались друг другу. Арбалетчики вырезали застрявшие болты из его тела и громко возмущались.
— Лучше бы ты в дерево попал, Улле. Хрен достанешь! Нож не режет совсем!
— Нифига себе, у него шрамов! Ты посмотри!
— Шкура железная. Я три раза его рубанул, и только один раз сумел ее пробить. И то… вот нанесенная мною рана. Дюйм глубиной! А я ведь барана пополам разрубаю!
— Разойтись, — негромко сказал Клаус, и народ неохотно стал растекаться по своим делам, продолжая трещать о подробностях недавней схватки. Удачный бой всегда повышает настроение.
— Вот он. Отойдите, ребята, потом болты достанете. Тем более, вам топор понадобится, не эти ножички.
Арбалетчики тоже ушли — доставать свои болты из других трупов.
Крупный орк лежал на спине. Один болт торчал из глазницы чуть выше глаза, один из шеи, два вошли в спину.
Я потыкал в него концом меча. Да, реально, прочная кожа, хотя и непробиваемой ее не назвать.
— Надо изучить все это. Очень тщательно. Врага надо знать.
Аззи присела, осмотрела орка, особенно внимательно — разрез раны и старые шрамы, во множестве покрывавшие безволосую грудь.
Я посильнее ткнул в тело острием меча и пробил кожу.
— Не такая уж она и прочная!
— Это потому что он мертв. Живого ты бы так не проткнул. А вот мервого можно разрубить на куски, тоже труднее, чем обычное тело, но вполне по силам любому.
— Он еще жив, — откликнулась Аззи.
— Как жив?
— Не он сам, а его мясо. Оно еще зарастает.
— Так бывает?
— Конечно. Когда ты умрешь, у тебя борода будет расти еще два дня.
— Я не умру, буду вечно жить в твоем сердце! Мне, Аззи, интересны две вещи. Первая — чем он так накачался, что стал такой сильный и неуязвимый. Вторая — можешь ли ты сделать что-то подобное для людей?
Азалайса присела возле трупа, потыкала в бледно-зеленую кожу, подняла тяжеленную лапу орка. К моему удивлению, тело стало заметно мягче — действие шаманских снадобий, видимо, проходило.
Аззи пошарилась на поясе берсерка и достала несколько глиняных пузырьков. Открыла пробки, понюхала, скривилась.
— Так что? Ты сможешь получить такой же эликсир, каким отожрали этого бугая?
— Вы опять шутите над бедной крестьянской девушкой? — Аззи изумленно вскинула брови, продолжая копаться в ране, — тут лучшие шаманы зеленокожих старались поколениями, а вы хотите, чтобы я сделала все на коленке?
— Ну, тебе же не надо чего-то там выдумывать — просто раскрыть состав эликсира да и намешать его побольше! Пары бочек, я думаю, нам хватит!
— Отдай им лучше пару бочек вина, и получишь таких же зеленых и бесчуственных вояк! Ладно, я займусь этим, попозже. Отрубите ему голову и лапу и положите мне в повозку.
— Эй, малый, — я позвал солдата, охранявшего труп орка, — исполняй!
Тем временем, я увидел Хозицера и Руппенкоха, и поспешил к ним.
— Где вы были во время боя, Ханс? — спросил я последнего.
— Занимался своим делом, — хитро прищурился тот. — Сидел в своей повозке и дрожал от страха!
— Прекрасный выбор, Кхорн возьми! Хотел бы я сделать также! Только, Ханс, во время боя нам каждая пара рук на счету. Мы тут как в осажденной крепости, хоть и не стоим на месте, а передвигаемся. Надеюсь на ваше содействие в дальнейшем!
— Непременно. Но вот по поводу «передвижения» мы и хотели бы поговорить.
— Я слушаю!
— Куда вы планируете отправиться сейчас?
— Мы будем идти кромкой Проклятой земли, в поисках того, зачем нас направила Церковь. Маг будет осуществлять поиск, а мы все — ждать, когда у него получится.
— И долго ждать?
— Одному Свету ведомо!
— Мы бы предложили другой вариант. Мы следуем к предгорьям, там совершаем наши торговые дела, а потом уже вы занимаетесь этими вашими поисками!
— Простите, нет. Наш приоритет, — это выполнения задания диоцеза, а торговля, — по мере сил и возможностей.
Руппенкох нахмурился.
— Коммандер Андерклинг, оцените по достоинству нашу мысль, — взял слово Хозицер. — Уйдя сейчас к предгорьям, мы обманем орков, запутав свои следы. Избавившись от груза, мы облегчим свои повозки и сможем идти быстрее и легче. Мы сможем держать щиты на телегах сколько угодно, а людям не придется нести груз на себе. Ведь вам придется идти по бездорожью, не так ли? Не лучше ли будет довезти отягощающий нас груз по, хоть и скверной, но все-таки, дороге, а уже потом налегке бродить по лесам, исполняя ваше таинственное задание?
Хм. В общем-то, мысль здравая!
— Вероятно, вы правы, Рихтер. Давайте так и сделаем.
— Прекрасно! — они довольно переглянусь. — Я сразу понял, что вы очень разумный человек, Энно, сразу, как вас увидел. Давайте мы и мои люди встанем в авангарде, и проведем нас до цели.
— Как далеко нам еще идти? — спросил я его.
— Черные горы в ясный день уже видны на горизонте. Мы подойдем к месту нашего обычного лагеря примерно…как думаешь, Ханс? Дней через семь — восемь?
— Наверное, если только не будет незапланированных остановок.
— Хорошо. Мы двинемся в путь, как только все будут готовы.
Довольные компаньоны пошли к своим повозкам, а я в задумчивости смотрел на свои.
Щиты не выдерживают натиска орков. Зеленокожие могут подготовиться к следующей битве. Они уже будут знать, как мы воюем, и будут целенаправленно крушить наши заграждения. По крайней мере, я бы на их месте поступил бы именно так.
Деревянные щиты всегда обтягивают кожей. Даже сделанные из досок, они не могут выдержать больше, чем несколько сильных ударов. Кожа стягивает их, создавая что-то вроде примитивного композита. И она у меня есть.
Я подошел к повозке с кожами. Плотные бычьи шкуры, толстые и тяжелые, десять дюжин. На один щит уйдет, наверное, четыре такие. Останется пять дюжин на все про все. Это приличный убыток.
С другой стороны, мы можем просто не довезти свои прибыли до места назначения. Прекрасный доход от продажи кож может достаться безмозглым орками. Вместе с моею головою.
Боже всемогущий. Ну что я тут делаю? Просчитываю, как остаться в живых, находясь среди земель зеленых человекообразных уродов. Неужели это то, что я заслуживаю?
Вот если бы был какой-то способ вернуться отсюда в свой, нормальный мир! Особенно если получится сделать это, захватив с собой пару сотен дублонов! Интересно, сколько бы стоили три килограмма золота в нашем мире? Наверное, я смог бы купить себе квартиру, и еще бы на нормальную тачку осталось бы. А может, еще и на оборудование для шиномонтажа или автомойки? Вот было бы классно!
Ладно, хватит мечтать, пора заняться делом. У нас в отряде есть маг. Он умеет создавать очень даже смертоносные штуки. Стоит потолковать с ним, и, как знать, может быть, и он пригодится в бою!
Короткие поиски обнаружили господина Кнаппе возле затухающего походного костра. Маг в одиночестве сидел на какой-то коряге, которую, видно, притащили в качестве дров, да так и не сожгли. Он был уже навеселе, впрочем, как всегда.
— Литц, — я тронул его за плечо. — Ты в порядке?
От медленно обернулся.
— Не желаешь глотнуть, Энно? Он протянул мне фляжку.
— Пожалуй, да.
Прекрасный кларет немного приглушил воспоминания о том, как далеко мы зашли в Орквальд.
— Литц. Нам потребуется твоя помощь.
— Да? — безразлично откликнулся он.
— Эти орки… Они могут быть опасны. Люди Шумпера и Рейсснера могут не сдержать их. Ты же сможешь повторить такой фокус, как в таверне «Кабаний клык»?
— Не знаю!
— Как?
— Ну, видишь ли, все зависит от обстоятельств. Знаешь, откуда мы берем магию? Из ветров. Ветров магии. А это очень капризная штука, Энно. В день, когда мы устроили славный костерок из нескольких боровов и трупа смелого, но глупого рыцаря, я потратил трехмесячный запас своих сил. Сейчас я их почти восстановил, однако, коммандер, магия нужна мне не для того, чтобы поджаривать орков. Хоть я сделал бы это с удовольствием!
— Ты копишь силы для Проклятых земель?
— Именно! Ты, Кхорн возьми, угодил в самую точку! Так что пусть уж твои дуболомы постараются сделать свое дело как надо, а я сделаю свое.
— Мы сделаем.
— Ну да. Мы. Пойдем, повозки тронулись.
Мы пошли вслед тяжело груженым, надсадно скрипящим телегам.
Глава 33
Семь дней мы продирались сквозь лес, возглавляемые хауптфельдфебелем.
Но все однажды кончается, и на восьмой день мы достигли старого торгового лагеря, о котором говорил Рихтер.
Путь сюда оказался трудным. Дорога совсем заросла деревьями и невероятно колючей ежевикой. Много раз нам встречались узкие, но быстрые и холодные горные речки. Хотя они все были очень мелкие, преодолевались они все равно с большим трудом из-за каменистого дна.
Горная река делает тут петлеобразный изгиб, образуя высокий каменистый мыс. Каменистая площадка на нем с трех сторон защищена бурным ледяным потоком. Единственный проход сюда узок и перегорожен невысоким валом из камней разной формы и веса, на котором стоит заросший диким виноградом ветхий частокол.
— Как все заросло! — удивился герр Хозицер. — А ведь как будто вчера ушли отсюда! — Коммандер Энно, нам следует расчистить окрестности по меньшей мера на пятьдесят рютт, чтобы у арбалетчиков был обзор.
Я немедленно распорядился.
— Пехоте, как только разобьют лагерь, заняться вырубкой кустарников на двести шагов вокруг. Разбивайте лагерь, ставьте повозки, крепите щиты.
Фургоны с большим трудом протиснулись в лагерь по скверному, узкому проезду.
— Рихтер, — я отозвал Хозицера в сторону, — а как мы потащим в горы свой груз?
— Далеко нести не придется, — шепотом ответил тот. — Мы покажем им образцы товара и сообщим его количество. Они дадут золото, а мы просто оставим товар здесь и уедем.
— И когда мы пойдем?
— Мы? — удивился он. — «Мы» никуда не пойдем. На встрече будем я и Ханс. Мы возьмем образцы товаров, и ваши тоже. Они все посмотрят, сообщат, готовы ли брать ваш товар, и, если да, вы оставите его в этом лагере, а золото они передадут через нас.
— Гм. Я думал, что сам проведу переговоры по поводу цен и остального…. А что, они еще и могут не взять то, что мы привезли?
— Ну, такое редко бывает… Обычно, они все берут, и довольно щедры при этом.
— Я надеюсь на вас, Рихтер.
— О, не сомневайтесь, я давно имею с ними дело, и знаю, как с ними разговаривать.
К вечеру, когда южное солнце стремительно катилось за гору, Хозицер, Руппенкох и еще несколько их людей стали собираться. Я дал им небольшой бочонок вина и кусок бычьей кожи как образец. Вскоре люди Хозицера, нагруженные какими-то бочонками, отправились вперед по узкой тропке, ведущей, как кажется, в никуда.
— Интересно, что у них в бочонках, — сказал я Клаусу, тоже наблюдавшему эту сцену.
— Рафинированный жир, — равнодушно сообщил он.
— Что? Жир?
— Да, свиное сало после алхимической перегонки. Его называют «глюттцерин».
— Гм. И что, они и раньше его возили?
— Да, последний раз, когда я с ними ходил, груз был именно таков.
— Почему-то они не рассказали мне об этом…
— Вы бы все равно не смогли это купить. Такое делается на заказ. Ходили слухи о каком-то алхимике…. Но я, в самом деле, ничего не знаю.
— А сколько раз ты ходил с ними в такие походы?
— Лишь однажды, — Клаус тяжело посмотрел вслед ушедшим людям Хозицера. — Мне обещали щедрую оплату. Более, чем щедрую. Но когда мы возвращались, нам встретились настоящие толпы орков. Они всегда атакуют на обратном пути.
— То есть, у нас тоже все еще впереди?
— Не знаю. Скажу вам одно, коммандер, — по доброй воле я бы ни за что сюда не отправился.
— Вот как? Я думал, Хозицер вас убедил пойти с нами…
— Ну да, — Клаус жестко, саркастично усмехнулся одними губами. — Именно так все и было. Он меня… убедил.
Больше мне не удалось вытащить из него ни слова.
Всю ночь я был как на иголках. Ночной лес жил своей жизнью — то выли горные волки, то совсем рядом ухал филин, то раздавался совсем уж жуткий лающий смех.
Под утро на лагерь пришел густой горный туман. Часовые не сразу разглядели в нем наших спутников, возвращавшихся из леса.
— Как все прошло? — торопливо обратился я к советнику. Он выглядел очень уставшим — тяжело дыша, он опустился на оглоблю повозки и начал жадно пить воду из походного бурдюка. Под глазами его легли коричневые тени, как у человека, не спавшего всю ночь.
Хауптфельдфебель плеснул себе воды на ладони, обтер лицо и шею, и лишь потом неохотно ответил.
— Все как нельзя лучше. Ваши кожи мы продали очень успешно. Двенадцать унций золота — хорошая цена! Я торговался за них, как никогда в жизни, ей-свет!
— А вино?
— Увы. С вином, сударь, случилась неприятность. Оно, похоже, испортилось дорогой, и теперь его можно предложить разве что пещерным троллям!
Я почувствовал себя, как будто на нас снова нападали орки. Твою мать!
Бросившись к своим бочкам, выдавил затычку в одной, сразу ощутив кислый уксусный запах. Попробовал темную жидкость на вкус. Что за дрянь! А в другой бочке…. А в третьей…. Ааах, твою мать!
Полный провал. Катастрофа. Это можно только выкинуть. В лучшем случае — раздать бесплатно нищим. Интересно, тут есть нищие гномы?
— Не отчаивайтесь, мой друг, — седой гауптфельдфебель положил руку мне на плечо — вам, конечно, не повезло, но, что поделаешь — в торговых делах такое случается! Если бы я мог рассказать все случаи, когда оставался ни с чем, — пришлось бы рассказывать до следующей ночи!
— Как вы думаете, Рихтер, что теперь с этим делать? Мне приходит только одна мысль, но жалко портить чистейшие воды этой реки!
— Ну, порченое вино, — это все еще вино! Пока мы возвращаемся, как раз в город приедет уксус! Ха-ха-ха!
— Что-то мне не хочется тащить это назад. Ладно, надо подумать.
В расстройстве я побежал советоваться со всеми, кто попадался мне на пути. Первым оказался Клаус, чинивший обозную упряжь, сидя на большом камне.
— Все зависит от состояния напитка. В Теофилбурге кабатчики особенно не церемонятся. Мешают плохое вино с хорошим, добавляют грюйт или верджюс…
Что такое грюйт я знал. Это добавка из трав и меда, которым тут улучшают ячменный эль.
— А что такое верджюс?
— У нас на юге так называют сок недозрелых фруктов, разбавленный водой.
Представив, какая получается кислятина, я сразу же отверг эту идею.
— А что еще?
— Кто-то умеет исправлять порченое вино смолою, кто-то воском. У нас в таверне мутное вино осветляли яичным белком. Но чаще всего — разбавляли верждюсом, а чтобы угодить при этом пьяницам, добавляли болиголов и белладонну.
— Белладонна? Но, это же, отрава?
— Да. И в нашем городе это, в общем-то, запрещено. Конечно, умирать — то никто вроде бы не умер, но головы она дурила знатно. Некоторые даже жаловались в ратушу. Но Толстый Вилле имеет свои дела с господином Руппенкохом, так что все кончалось ничем.
— Ха, а этот Руппенкох очень влиятелен в городе?
— Очень. Особенно последние годы. Говорят, он сильно разбогател с последнего похода в предгорья.
Сказав это, Клаус помрачнел и, поджав сухие губы, продолжил чинить упряжь.
Я же окликнул Азалайсу. Она как раз возвратилась от реки, вытирая на ходу лицо куском льняного полотна.
Услышав суть моего горя, она задумчиво нахмурила брови.
— Я девушка простая, деревенская. У нас в Торропе вина никто отродясь не пил. Одно могу сказать — если вам какая-то травка нужна, в вино бросить, вы мне только заранее скажите.
— Знаешь, собери-ка мне вересконика, розмарина, шафрана… что там еще кладут обычно в грюйт? И, знаешь… если случайно найдешь белладонну, или болиголов — тоже принеси. Может быть, куда-то пригодится.
Она лукаво улыбнулась одними краешками губ.
— Конечно, найду. Да вы сами ее найдете сколько угодно! Прямо здесь и вырастет! К завтрашнему утру все и будет готово.
Отлично.
Придя к Шумперу, я застал его вместе с сержантами. Еще с полюджины его людей с арбалетами наготове переминались возле палатки.
— Мы хотим пойти на охоту. На скалах тут полно горных козлов. И подпускают они к себе на двадцать шагов! Набьем мяса на обратный путь!
— Это прекрасно. Только вот, сколько болтов вы потеряете при этом?
— О, не беспокойтесь. С такой дистанции не промахнулся бы даже Клаус! А я возьму самых метких людей.
Тем временем к нам подошли Хозицер и Руппенкох.
— Охота? Это доброе дело. Давайте и наши люди пойдут с вами. У нас есть пара арбалетчиков.
— Рихард, можно вас на пару слов?
Я отвел его в сторону.
— Я попробую исправить вино грюйтом. Сегодня соберем травы. Как вы думаете, можно ли будет продать его цвергам хотя бы за полцены?
— Пустое занятие, сударь. Их так не проведешь. Я даже пытаться не буду — если мы попробуем их надуть, они не будут иметь с нами дела в дальнейшем. А могут и разозлиться, да и убить на месте. Нет.
— Что же мне делать? Если я не продам вино, то не смогу рассчитаться с наемниками!
И не накоплю денег на то, чтобы исчезнуть из этого мира — подумал я про себя.
— Ну, вы можете рассчитаться с наемниками вином. Если они согласятся на такое пойло, конечно же. А, кроме того, — Хозицер хитро прищурился, и лицо его вдруг стало жестким, — вряд ли ваши люди вернутся отсюда все. Сумма к выдаче может сильно уменьшится в конце похода, коммандер Энно. Так что, — он похлопал меня по плечу, — не теряйте бодрости духа, она еще пригодится.
Да уж, — подумалось мне. Финансы просто трещат по швам. Торговец из меня, прямо скажем, так себе.
Так или иначе, Аззи сделала свое дело, притащив к обеду пучки разных трав. Вскоре она сварила из них отвар, который мы через пробки залили в каждую бочку.
— Теперь надо подождать, когда все перемешается, и можно пробовать.
— Молодец, Аззи!
— Не обольщайтесь, сударь, это мало поможет!
— Ну, попробуем. Аззи, а ты не разобралась со снадобьями того орка-берсеркера?
Она нахмурилась.
— Почти. Почти все понятно. Но некоторые ингредиенты я не смогла определить. А главное — непонятен рецепт их варки. Когда класть очиток, когда — мандрагору, в одном котле варить или в разных…. Может быть тьма сочетаний. Ну и магия, которая там использовалась, тоже неведома. Там идут какие-то оркские заклинания, я их не знаю.
— А эта штука вообще годится для людей?
— Скорее, да.
Аззи сняла с пояса одну из орочьих склянок, посмотрела сквозь нее на свет.
— Но могут быть и последствия, которые мне непонятны. Орки не очень похожи на людей. Пока не попробуешь, не поймешь, действует это или нет.
— Так надо на ком-то попробовать?
— Ну да. На ком-то тебе ненужном.
К вечеру на углях бодро шипело свежее мясо. Солдаты слонялись по лагерю, от костра к костру, оживленные перед обратной дорогой. От моего вина, даже сдобренного грюйтом, отказались почти все, кроме нескольких закоренелых пьяниц. В итоге две бочки я просто бросил в лагере, а третью пришлось погрузить обратно на телегу, рассчитывая, что уксус в походе тоже может пригодиться. С этим грузом, а заодно — с тяжелыми мыслями о текущем финансовом положении, я скомандовал отправляться в обратный путь.