Комэск

Глава 19

Глава 19

Самолеты Алексей заметил первым.

Аэропланы показались со стороны всходящего солнца, похожие на стрекозы два больших биплана и один маленький, в два раза меньше, чем остальные. Для того, чтобы понять куда они летят и зачем, долго думать не пришлось. Не имея возможности быстро отбить склад с оружием, поляки решили его просто разбомбить. Благо, сравнительно недалеко, в Барановичах, находился военный аэродром с десятком самолетов

— Воздух!

— Ась? — Дуля недоуменно посмотрел на Алексея. — Чегой-то, командир? Чего там?

Остальные только недоуменно завертели головами по сторонам.

— Рассредоточится, кобыльи дети, чтоб вас…

Алексей вмиг истратил весь свой небогатый арсенал ругательных терминов. Впрочем, больше костерил себя, за то, что не отрабатывал с личным составом команду «воздух». Любой современный индивидуум понял бы все с полуслова, но, увы, подавляющее количество бойцов из отряда видели летательные аппараты только на картинках, а многие вообще даже не подозревали, что аэропланы могут быть смертельно опасны.

Первым пришел в себя Сенька и принялся матерком разгонять личный состав.

— Выгоняйте подводы и уезжайте подальше! — Лекса поймал за шиворот одного из возчиков и толкнул его к телеге. — Живо! Пошел, пошел…

Тем временем аэропланы стали на боевой курс. Лекса сначала думал встретить самолеты из пулеметов, но очень быстро передумал. Судя по всему, летчики собирались бомбить склад с высоты, как минимум, нескольких сот метров, так что стрелять по ним из пулеметов винтовочного калибра являлось занятием только для убежденных оптимистов. К тому же, ни один из пулеметчиков в группе даже близко не представлял, как ведется огонь по воздушным целям.

У Алексея задергалось правое веко. Любую военную летающую дрянь, как малую, так и большую, он успел искренне возненавидеть еще в прошлой жизни.

— Ляксейч, ну дай-ка пальну по этим стрекозлам из энтой дурынды! — начал возбужденно поскуливать Дуля, не выпуская из рук немецкое противотанковое ружье. — Ну, дай, а?

Но очень быстро заткнулся, потому что примостившийся рядом с ним в канаве Семен без лишних слов ткнул Ярика башкой в грязь.

Тем временем, с первых двух бипланов медленно посыпалось неожиданно много мелких точек, словно они рассыпали горох.

Быстро увеличиваясь в размерах «горошины» полетели вниз.

— Каменюками, что ль, сыплють? — удивился Дуля, оттирая рукавом грязь с физиономии и опасливо косясь на Семена.

Дробно загрохотали разрывы, в воздух взметнулись доски, грязь и комья тины.

Но…

Но на ферму попало всего две бомбы. Одна разнесла в щепки штабель пустых ящиков, а вторая саданула в пустую караулку. Остальной «пакет» благополучно перепахал заболоченное поле с недолетом в сотню метров.

Бомбардировщики заложили плавный разворот и начали…

Уходить. Получалось, непонятно с какой стати пилоты сразу вывалили всю загрузку.

Бойцы с радостными воплями выбежали во двор фермы.

— Ідзіте да ліхамaтары!

— Шкындзехайте у пихву, курвины ляхи!!!

— В жопу! В жопу ляхов!

— Посмокчи струка у мяне, лярва пшекска!

— А мабл зол аф дир кумэн ви аф сдом, бля!!!

— Чык-чырык, курва!

Вслед аэропланам бабахнуло несколько винтовочных выстрелов.

Лекса схватил Семку за шиворот, развернул и показал пальцем на стремительно снижавшийся третий самолет.

— Это что, кобылий хвост? Командуй!!!

— Отставить, мать вашу! — бешено заревел Семка. — Разойдись, сучьи дети!!!

Бойцы снова рассыпались по сторонам, но, почти сразу стало ясно, что аэроплан, разведывательный Potez XV, заходит не на ферму, а на…

Возчики успели выгнать со двора фермы последние две груженые телеги, но, отъехав на всего сотню метров, стали прямо на дороге и теперь таращились на самолеты. Заходивший на них третий биплан, судя по всему, они в упор не замечали.

Затрещал пулемет, на дороге строчкой взметнулись фонтанчики грязи и комки земли. Ящики на телеге взметнулись щепками, лошади с жалобным ржанием встали на дыбы и завалились в разные стороны, ломая дышло и оглобли.

Аэроплан с ревом пронесся прямо над дорогой и заложил крутой вираж. Второй возчик прыгнул на свою телегу и, бешено гикая, погнал ее по дороге.

Лексе сразу стало ясно, что летчик на этом не успокоится.

— Пулеметчики, ко мне!

Аэроплан вернулся добивать оставшийся воз, а к Алексею подбежало шесть человек — трое с Льюисами, двое с Шошами и Валька Кузнечик с Мадсеном.

— Двое со мной, остальные в группе отбежите вон туда! — Лекса ткнул рукой. — Огонь ведем заградительный, длинными очередями, по моей команде, но целимся не в самолет! Проведите линию глазами по направлению полета — упреждение по этой линии четыре корпуса аэроплана! Если направление прямо на вас, со снижением, целимся под двигатель. Остальные палите из карабинов, как сами хотите! Внимание!

Сам в хоть какой-то успех почти не верил. Стрельба по скоростной воздушной цели — это очень сложный процесс, для которого требуется специальное обучение. Тут даже охотничий опыт мало помогает, потому что пулемет — это не дробовик с дробью. К тому же, нет зажигательных и разрывных патронов, а обычными пулями можно долбить конструкцию из деревянных реек и перкаля до полного посинения. А шанс попасть в пилота или двигатель очень мал.

Аэроплан опять заложил вираж и понеся со снижением прямо на ферму. Перед его винтом заплясали язычки пламени, пули рванули черепицу на крыше коровников.

— Огонь, огонь!!!

Загрохотали очередь, Льюис Алексея заколотил прикладом в плечо.

— Аа-ааа!!! — заорал Лекса, свирепо скаля рот. Весь мир для него сузился до мушки в прорези прицела.

«Потез» дернулся, завилял, с патрубков двигателя сорвались чадные струйки дыма, на крыльях и фюзеляже заполоскались клочья обшивки, но…

Но, аэроплан, как ни в чем не бывало, пронесся над фермой и снова ушел на разворот, а стрелок в его заднем отсеке издевательски замахал руками.

— Кобылье вымя!!! — Лекса выбил пустой диск, воткнул полный, вскинул пулемет, но на спусковой крючок нажать не успел.

Потому что на середину двора с воплем вынесся Дуля со своим немецким противотанковым ружьищем.

— Пізьдзец тябеее-ее!!!

Бабахнул оглушительный выстрел, Ярика развернуло и опрокинуло в лужу, а гигантское ружье отлетело в сторону.

Несколько мгновений ничего не происходило, а потом биплан резко клюнул носом и врезался в болото.

Бабахнул несильный взрыв, а когда дым снесло в сторону, от самолета остался лишь торчавший из большой лужи хвост с потрепанным килем.

— Кобылья сиська… — восхищенно ахнул Лекса.

— А-ааа, ай да Дуля!!! — следом грянул дружный рев. — Прама ў дупло страказе!!! Дуля! Дуля! Дуля…

А Дуля сидел в грязи, ошарашенно вертел башкой и тоненько озабоченно причитал:

— Патрапіў ці не? Патрапіў ці не? От же курвина дупа…

Лешка обессиленно утер лицо рукавом, сел на ящик и зачем-то пропел:

— Хватит зла…

И хватит боли…

Бойцы вокруг замолчали и недоуменно уставились на него…

Лекса ухмыльнулся и заорал:

— Бобр курва, я пердоле!!!

Через мгновение воздух сотряс новый взрых хохота.

Лекса отмахнулся и потребовал:

— Гляньте, что там с возчиками…

Но доложить ему не успели, потому что во двор фермы влетел на взмыленном жеребце ординарец Орловского Митяй.

— Зовут!!! — он как куль выпал из седла и замахал руками. — Зовут!!! То… товарищ Турок! Туда! Надо, значитса… надо… тама такое… такое…

Глаза ординарца бешено вращались, зубы стучали, а сам он дрожал, словно его подключили к динамо-машине.

Алексей сразу почувствовал неладное, поймал Митяя, притянул к себе, закрыл ему ладонью рот и ласково приказал.

— Тихо, тихо! Все хорошо! Да? А теперь спокойно, что случилось…

— Ап… — Митька звонко щелкнул зубами и начал рассказывать.

Если честно, Алексей не ожидал такого. Как выяснилось, партизанские соединения, отбив первый наскок поляков и балаховцев, сами перешли в контратаку, взяли Задворье, Заемное и Оканщицы, а сейчас уже бились в Столбцах.

— В тюрьме засели ляхи… — торопливо бормотал Митька. — В тюрьме и казармах! Бьются, страсть, из пулеметов садят, лезут в атаки, того и гляди, выскочат! Наши-то их пока держат, а дальше никак. Пушку нашу гранатой подорвали…

— Кобылья сиська… — Лекса ругнулся, потом отошел в сторону и еще несколько раз помянул кобылу.

Для того, чтобы взять с лихого наскока все подступы к Столбцам, сил у партизан вполне хватало. Возможно, даже зайти и покуролесить в самом городке, но уже при определенных условиях. А дальше сразу начиналось очень много проблем. И первая проблема — это полная бессмысленность захвата, так как удержать территории, после того, как поляки придут в себя, шансы напрочь отсутствали. А еще, сразу вставала другая основательная проблема, пожалуй, даже более значительная. Одно дело устраивать мелкие пакости, трепать полицию, уланов с балаховцами и жечь поместья, а совсем другое, захватить такой шмат польской территории. Законной польской территории, отошедшей пшекам по мирному договору. Фактически — это односторонняя аннексия и объявление войны. Войны, к которой Советская Россия готова гораздо хуже, чем поляки. А точнее, вовсе не готова.

У Алексея даже по спине мурашки побежали, когда он представил, что в Москве начнется, когда придет польская дипломатическая нота.

Ввариантов выхода из положения оставалось всего два.

Первый, чтобы хоть как-то уберечь свою шкуру, встать на дыбы и немедленно приказать партизанскому руководству отступить. А в случае неповиновения — самоустраниться и первым настучать в Центр. Мол, так и так, проявили самоуправство, а я сделал все что мог.

И второй…

Второй — завершить начатое, добить обороняющихся, зачистить все намеки на бандформирования, а потом организованно отступить с флагами и трофеями. Потому что отступить придется в любом случае.

А дальше с мученическим стоизмом встретить неизбежную кару и уповать на милость командования. С очень небольшим шансом на это.

Алексей глубоко вздохнул, мысленно перекрестился и скомандовал:

— Приготовится к маршу!!! Тащите трехдюймовку и снарядные ящики, возьмем собой. И гранаты разберите. Живо, кобыльи дети! Дуля — жив? Бежать сможешь? Шевели гузном, убивец!

Группа быстро выстроилась в походный ордер, пушку прицепилик к телеге. Столбцы находились от склада всего в пяти-шести километрах, так что через сорок минут уже показались шпили костела Святого Казимира.

В самом городе шла ожесточенная стрельба, судя по всему, поляки и балаховцы сдаваться не собрались, но только группа вошла в город, по главной улице прямо на нее из-за переулка вывернулся отряд кавалеристов, как в военной форме, так и в гражданке. Скорее всего, остатки польского гарнизона и балаховцев, каким-то образом добрались до своих лошадей и вырвались из окружения.

— Naprzód! Naprzód! — скомандовал несшийся впереди пожилой польский офицер в мундире с серебряными галунами и вздернул саблю вверх. — Do boju!

Еще миг и лошади, высекая подковами искры из брусчатки, галопом понеслись на партизан.

Собственно, Лекса поступил бы точно так же на месте этого офицера, у поляков другого выхода не было, потому что отряды столкнулись почти нос к носу, а места для маневра на узкой улице не было.

Никто из поляков и бандитов даже не попытался развернуться и скрыться.

И полегли все — шесть ручных пулеметов не оставили им ни одного шанса.

Даже повидавшего очень многое в прошлой и этой жизни Алексея чуть не стошнило. Вся улица была устлана сплошным ковром из трупов лошадей и людей, а кровь текла ручьями, словно дождевая вода.

Лекса заменил магазин, поморщился, стер с лица кровь и коротко приказал.

— Вперед!

Когда добрались до центра города, Алексей дернул на себя прячущегося за углом партизана.

— Где командир?

— Там… — парень не глядя, ткнул рукой за спину.

Оказалось, партизаны организовали штаб совсем рядом, в переулке за зданием напротив тюрьмы.

Но там, вместе с Орловским, почему-то находились совсем незнакомые Алексею люди.

Лекса взял Кирилла за локоть и отвел в сторону.

— Это кто?

— Представители подполья, компартий Литвы и Белоруссии… — Орловский устало потер подбородок. — И эсеры, мать их. Все собрались…

— И какой кобылы вы здесь устроили? — Лекса с трудом удержался от ругани.

Кирилл поморщился.

— Не суетись, брат Турок. Так получилось. Потом объясню. Отступать уже поздно. Сука! Часть выродков из казарм прорвалась…

— Забудь о них, эти на нас наткнулись и закончились, — сухо ответил Алексей. — А в тюрьме кто тогда?

— Наткнулись? Вот так просто? Ну и хрен с ними. А в тюрьме… — Орловский хищно оскалился. — А в тюрьме, брат Турок, в тюрьме сам батька Булак-Балахович. А с ним несколько офицеров из «двуйки». Они еще три дня назад в Столбцы прибыли разбираться с пропажей твоих химиков или как там их. Жаль, не смогли мы их взять сразу, отступили за стены, сволочи. Теперь ты понимаешь, что я здесь делаю?

У Лексы сразу поднялось настроение: офицеры из польской контрразведки и особенно батька Булак, могли стать полной индульгенцией для всех участвующих в этом переполохе. И для Алексея, в первую очередь. А в том, что помилование понадобится, Алексей даже не сомневался.

— Сколько их там?

— Человек двадцать, двадцать пять, но при пулеметах и гранатах, — Орловский слегка подрагивающими руками подкурил самокрутку. — Вкруговую с верхних этажей все как метлой подметают, суки. Не подступишься, мы уже десятерых потеряли. И как назло, одна наша пушка и оба бомбомета в Заемном застряли. А еще одну… — он махнул рукой.

— Есть пушка, трехдюймовка, — Лекса улыбнулся. — Только к ней одни шрапнельные и нет человека, который может с ней управляться. Я-то может и разберусь, что, да как, но лучше умельца сыскать. Найдешь?

— Брат Турок! — Кирилл радостно облапил Алексея. — Ну, ты даешь! Найду, конечно, найду. Вон, Кузьмич, старый артиллерист, еще с турком воевал.

Кузьмич оказался бодрым стариканом с радикально фиолетовым носом и шикарной, «дедморозовской» седой бородищей.

— Смотри, отец… — Лекса осторожно высунулся из-за угла. — Нужен пролом в заборе, а потом вали беглым по верхним этажам. Соображаешь?

— Соображаю, сынок! — степенно кивнул старик и зашамкал беззубым ртом. — Шрапнелину на удар поставим и айда! Помнится, славно мы по турку садили, да садили…

— Давай… — Лекса недослушал, хлопнул Кузьмича по плечу и побежал к своим.

Старый канонир не подвел, в углу тюремного забора вспух взрыв, а когда пыль опала, стало видно огромный пролом.

Алексей дождался, когда Кузьмич перенесет огонь на само здание и скомандовал.

— Вперед!

Рывок, обе штурмовые группы замерли вдоль стены забора.

Взрыв, рывок и снова стена, но уже тюремная.

Взрыв! Совсем рядом засвистели осколки кирпича, все вокруг заволокла пыль.

— Сучья кобыла… — Лекса удержался на ногах и засипел напрочь севшим голосом. — Работаем!

В пролом закинули гранату, потом вторую, но тут же, кто-то заорал с верхнего этажа:

— Сдаемся, сдаемся, Matko Boża…

Спаренный взрыв заглушил голос, Лешка скрипнул кирпичной пылью на зубах и прохрипел:

— Выходите по одному, кобыльи хвосты! Ну!!!

Вышло всего десять человек, последним вывели под руки высокого и плотного мужчину в генеральской форме. Китель на нем был весь залит кровью, правая рука висела плетью, но на породистом лице закаменело гордое выражение.

Он обвел презрительным взглядом партизан и сухо представился на русском языке:

— Я генерал Станислав Никодимович Булак-Балахович! Делайте со мной что хотите! Jeszcze Polska nie zginęła!!!

— Ах ты сука!!! — один из партизан сорвался с места, на ходу замахиваясь карабином, как дубиной.

Лекса молча вскинул пистолет-пулемет и отрицательно качнул головой. Партизан резко остановился, сплюнул и ушел.

К Алексею шагнул еще один поляк — подтянутый мужчина средних лет, с рваным шрамом на подбородке.

— Я капитан Игнаций Харский, сотрудник второго отдела Генерального Штаба. Вверяю свою судьбу в ваши руки! Надеюсь, вы поступите со мной, как цивилизованный человек.

Алексей обернулся к Семке Ненашеву.

— Обыскать и взять под стражу. И генерала тоже. Головой отвечаешь. Не дай боженька, если с них хоть волос упадет…

После того, как пленных увели, Лекса снова отвел Орловского в сторону.

— Брат Турок, я до самого конца не верил… — Кирилл одной затяжкой выкурил самокрутку. — Черт, мы сделали это! Но, без тебя, ничего не получилось бы.

— Без тебя, ничего не получилось бы, — честно похвалил Орловского Лекса. — Это ты вытянул на себе акцию. Ты все организовал. Я такое не потяну. Да и не собираюсь пока. А сейчас, отводи людей назад в леса.

— Что? — Орловский нахмурился. — Я что-то не понимаю?

— Да, ты не понимаешь, — Алексей пожал плечами. — Сейчас, единственный наш шанс уцелеть — это как можно быстрей отвести людей обратно в топи. Как можно быстрей. И речь не о ляхах, нам головы быстрей свои скрутят. Нам с тобой.

— Думаешь? — серьезно поинтересовался Орловский. — Хотя…

— Я знаю.

— А эти… — Кирилл с усмешкой показал взглядом себе за спину. — Уже собрались Новогрудскую республику устраивать.

— Пошли их кобыле в гузно, — тоже очень серьезно посоветовал Алексей. — Отводи людей!